Леонид Андреевич Беляев и Андрей Леонидович Баталов - пособники разгрома научного коллектива ЦМиАР
Леонид Андреевич Беляев - завсектором археологии Москвы в Институте археологии, а Андрей Леонидович Баталов в те годы никому неизвестный рядовой сотрудник НИИ Академии художеств. Про каждого из них специалисты знают, что Л.А. Беляев для защиты своей "докторской" в 1994 г. позаимствовал научные материалы коллег, в частности, работы Пахомова по Крутицам, и приписал себе участие в археологических исследованиях в Спасо-Андронниковом монастыре в 1993 г. А.Л. Баталов, давно фигурирующий "в паре" с Л.А. Беляевым, всю жизнь отсиживался в архивах, не имея никакого практического опыта по своей архитектурной специальности.
Спрашивается, как могли эти два "брата-акробата" (вместе!) попасть в члены проверочной комиссии Минкультуры в 1998 г. Случайность? Конечно, нет. Дело в том, что сама эта комиссия Минкультуры была создана по приказу министра культуры Н.Л. Дементьевой для отвода глаз широкой общественности после проверки Счетной палаты в ЦМиАР. Так же как и приказ Швыдкого якобы о наказании виновных лиц и взыскании выявленных Счетной палатой недостач. Никто из своры Г.В. Попова не вернул ни копейки в казну государства!
Зато Геннадий Попов поспешил расправиться с научным коллективом, объявившем ему на общем собрании недоверие, и с этой целью пропихнул в министерскую комиссию "своих" людей. Главная роль была отведена уже названным "темным лошадкам", которые и сделали свое черное дело. Леонид Беляев и Андрей Баталов состряпали такой отчет, который позволял Геннадию Попову убрать всех неугодных ему кадровых специалистов Музея имени Андрея Рублева. Методы у "поповских" наймитов были самые заурядные: шельмование, вранье, передергивание фактов. Достаточно сказать, что т.н. "поповская" комиссия Минкультуры, "работавшая" в ЦМиАР 20.05.-20.06.1998 г., не удосужилась встретиться со многими специалистами, на которых Л.А. Беляев и А.Л. Баталов накатали грязный "компромат" (см. перлы ниже):
«Причин у сложившейся ситуации "неуправляемости" научными исследованиями и научным коллективом много. Главная из них - простое несоответствие "высокого статуса" и реального положения музея. Но следует назвать и субъективную причину: недостаточное внимание и ответственность дирекции, не исчерпавшей всех мер к упорядочению научных исследований. Среди них - практическое прекращение деятельности Ученого Совета в музее, научная часть которого отнесена к научно-исследовательским учреждениям 1-й категории.
В составе Ученого совета, утвержденного 22.04.1995 года - 35 человек. Из них 10 человек - сотрудники и заведующие отделами музея, 25 человек - представители Российской Академии наук, Академии художеств Российской Федерации и т.д., которые являются скорее почетными членами. Работа Ученого совета не ведется. В годовых планах и отчетах музея деятельность Ученого совета не отражена. За последние годы он собирался лишь дважды, хотя в соответствии с Положением, утвержденным в 1996 году, должен заседать не менее 4-х раз в год.
В какой-то степени функции Ученого совета подменены Научно-методическим советом, положение о котором утверждено в 1994 году. Из положения следует, что Научно-методический совет создан "в целях обеспечения высокого научного уровня научно-исследовательской, экспозиционно-выставочной, научно-фондовой, научно-реставрационной, просветительской, научно-методической деятельности ЦМиАР; основной задачей Научно-методического совета является "рассмотрение, обсуждение, согласование или утверждение материалов научных исследований и разработок музея". По сути дела, часть этих отчетов способна скорее ввести в заблуждение, чем показать реальную картину исследований.
В этой ситуации приходится констатировать, что разнообразие и интенсивность научной работы в первую очередь обусловлены достаточно высоким профессиональным уровнем и увлеченностью части специалистов и "держится" на их энтузиазме и собственной инициативе. Однако из-за отсутствия координации, серьезного планирования, контроля со стороны руководства это направление музейной деятельности носит стихийный, хаотичный и малоуправляемый характер.
Состояние дел в некоторых отделах не может не вызвать определенной тревоги. Например, в Отделе архитектуры и градостроительства из трех составляющих его секторов только деятельность сектора музеефикации не вызывает вопросов. Впрочем, она скорее может быть названа практической, чем научной, и состоит в исполнении круга обязанностей по натурному исследованию исторических памятников на территории музея с последующим проектированием их реставрации, использования, охраны и т.п. Эти функции скорее соответствуют "службе главного архитектора" (которой в музее нет).
Второй сектор - археологии - много лет существует в музее только номинально, поскольку в нем нет специалиста. Этим в известной мере вызваны серьезные трудности, возникшие при несанкционированных работах внутри монастырского собора, все еще не преодоленные и сегодня. Выполнение хранительских функций сектором археологии также затруднено, поскольку в должностных обязанностях они не учтены. По видимому, в секторе археологии музей, не планирующий никаких работ вне своей территории, просто не нуждается.
Сектор градостроительства работает активно, но весьма слабо связан с привычными музейными задачами. В организации, явно не выполняющей функций научно-исследовательского института, он выглядит одиноким и избыточным...». И т.д. и т.п.
Наглое вранье в этой стряпне двух "спецов" заметно невооруженным глазом. Гнусная ложь Л.А. Беляева и А.Л. Баталова состояла в том, что на момент их рейда в музей ЦМиАР не имел из-за Г.В. Попова НИКАКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ АККРЕДИТАЦИИ как научная организация согласно Федеральному закону РФ от 23.08.1996 г. № 127-ФЗ "О науке и государственной научно-технической политике". Об этом прекрасно знали эти швыдковские наймиты, но в своем доносе в Минкультуры напустили демагогии.
О моральной стороне этого злодеяния Баталова-Беляева и говорить не приходится, лишь стоит указать, что в диссере Л.А. Беляева использованы отчеты Сектора археологии ЦМиАР за 1989-1993 гг. (Л.А. Беляев. Древние монастыри Москвы по данным археологии. М., 1994. С. 189-190, 263-265). Швыдковские т.н. "проверяющие" Леонид Беляев и Андрей Баталов не имели не то что представления о музее, но даже НИКАКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ, как показывает тот факт, что фонд белого камня Беляев-Баталов сочли в своем доносе "не соответствующим специфике музейной коллекции" (?!), хотя именно фрагменты белокаменной резьбы владимиро-суздальских храмов и их гипсовые слепки составили самую первую экспозицию Музея Андрея Рублева. Беззастенчивая ложь Беляева-Баталова и в том, что в должностные обязанности сотрудников будто бы "не входят" хранительские функции, которые на самом деле прописаны в самом начале должностных инструкций. Трудно разобрать, чего больше всего в т.н. "отчете о проверке" Беляева-Баталова: то ли отсутствие должной музейной квалификации, то ли недобросовестное передергивание фактов, а то и злой умысел. Ясно одно - у Л.А. Беляева и А.Л. Баталова ОТСУТСТВУЕТ всякая порядочность по отношению к научному коллективу Музея имени Андрея Рублева, за спиной которого они состряпали свой лживый донос.
Теперь вопрос на засыпку. Догадайтесь с трех раз, как были вознаграждены "услуги" Леонида Беляева и Андрея Баталова по развалу Музея имени Андрея Рублева? Ни в "жисть" не догадаетесь...
Леонид Андреевич Беляев нынче получает дармовые бюджетные деньги, числясь в "археологах" на зарплате (см. фото) у Г.В. Попова, а Андрей Леонидович Баталов "заправляет" архитектурными памятниками Московского Кремля. Как говорится, сделали карьеру, проложив себе дорогу "на костях" рублевцев.
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.
Спрашивается, как могли эти два "брата-акробата" (вместе!) попасть в члены проверочной комиссии Минкультуры в 1998 г. Случайность? Конечно, нет. Дело в том, что сама эта комиссия Минкультуры была создана по приказу министра культуры Н.Л. Дементьевой для отвода глаз широкой общественности после проверки Счетной палаты в ЦМиАР. Так же как и приказ Швыдкого якобы о наказании виновных лиц и взыскании выявленных Счетной палатой недостач. Никто из своры Г.В. Попова не вернул ни копейки в казну государства!
Зато Геннадий Попов поспешил расправиться с научным коллективом, объявившем ему на общем собрании недоверие, и с этой целью пропихнул в министерскую комиссию "своих" людей. Главная роль была отведена уже названным "темным лошадкам", которые и сделали свое черное дело. Леонид Беляев и Андрей Баталов состряпали такой отчет, который позволял Геннадию Попову убрать всех неугодных ему кадровых специалистов Музея имени Андрея Рублева. Методы у "поповских" наймитов были самые заурядные: шельмование, вранье, передергивание фактов. Достаточно сказать, что т.н. "поповская" комиссия Минкультуры, "работавшая" в ЦМиАР 20.05.-20.06.1998 г., не удосужилась встретиться со многими специалистами, на которых Л.А. Беляев и А.Л. Баталов накатали грязный "компромат" (см. перлы ниже):
«Причин у сложившейся ситуации "неуправляемости" научными исследованиями и научным коллективом много. Главная из них - простое несоответствие "высокого статуса" и реального положения музея. Но следует назвать и субъективную причину: недостаточное внимание и ответственность дирекции, не исчерпавшей всех мер к упорядочению научных исследований. Среди них - практическое прекращение деятельности Ученого Совета в музее, научная часть которого отнесена к научно-исследовательским учреждениям 1-й категории.
В составе Ученого совета, утвержденного 22.04.1995 года - 35 человек. Из них 10 человек - сотрудники и заведующие отделами музея, 25 человек - представители Российской Академии наук, Академии художеств Российской Федерации и т.д., которые являются скорее почетными членами. Работа Ученого совета не ведется. В годовых планах и отчетах музея деятельность Ученого совета не отражена. За последние годы он собирался лишь дважды, хотя в соответствии с Положением, утвержденным в 1996 году, должен заседать не менее 4-х раз в год.
В какой-то степени функции Ученого совета подменены Научно-методическим советом, положение о котором утверждено в 1994 году. Из положения следует, что Научно-методический совет создан "в целях обеспечения высокого научного уровня научно-исследовательской, экспозиционно-выставочной, научно-фондовой, научно-реставрационной, просветительской, научно-методической деятельности ЦМиАР; основной задачей Научно-методического совета является "рассмотрение, обсуждение, согласование или утверждение материалов научных исследований и разработок музея". По сути дела, часть этих отчетов способна скорее ввести в заблуждение, чем показать реальную картину исследований.
В этой ситуации приходится констатировать, что разнообразие и интенсивность научной работы в первую очередь обусловлены достаточно высоким профессиональным уровнем и увлеченностью части специалистов и "держится" на их энтузиазме и собственной инициативе. Однако из-за отсутствия координации, серьезного планирования, контроля со стороны руководства это направление музейной деятельности носит стихийный, хаотичный и малоуправляемый характер.
Состояние дел в некоторых отделах не может не вызвать определенной тревоги. Например, в Отделе архитектуры и градостроительства из трех составляющих его секторов только деятельность сектора музеефикации не вызывает вопросов. Впрочем, она скорее может быть названа практической, чем научной, и состоит в исполнении круга обязанностей по натурному исследованию исторических памятников на территории музея с последующим проектированием их реставрации, использования, охраны и т.п. Эти функции скорее соответствуют "службе главного архитектора" (которой в музее нет).
Второй сектор - археологии - много лет существует в музее только номинально, поскольку в нем нет специалиста. Этим в известной мере вызваны серьезные трудности, возникшие при несанкционированных работах внутри монастырского собора, все еще не преодоленные и сегодня. Выполнение хранительских функций сектором археологии также затруднено, поскольку в должностных обязанностях они не учтены. По видимому, в секторе археологии музей, не планирующий никаких работ вне своей территории, просто не нуждается.
Сектор градостроительства работает активно, но весьма слабо связан с привычными музейными задачами. В организации, явно не выполняющей функций научно-исследовательского института, он выглядит одиноким и избыточным...». И т.д. и т.п.
Наглое вранье в этой стряпне двух "спецов" заметно невооруженным глазом. Гнусная ложь Л.А. Беляева и А.Л. Баталова состояла в том, что на момент их рейда в музей ЦМиАР не имел из-за Г.В. Попова НИКАКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ АККРЕДИТАЦИИ как научная организация согласно Федеральному закону РФ от 23.08.1996 г. № 127-ФЗ "О науке и государственной научно-технической политике". Об этом прекрасно знали эти швыдковские наймиты, но в своем доносе в Минкультуры напустили демагогии.
О моральной стороне этого злодеяния Баталова-Беляева и говорить не приходится, лишь стоит указать, что в диссере Л.А. Беляева использованы отчеты Сектора археологии ЦМиАР за 1989-1993 гг. (Л.А. Беляев. Древние монастыри Москвы по данным археологии. М., 1994. С. 189-190, 263-265). Швыдковские т.н. "проверяющие" Леонид Беляев и Андрей Баталов не имели не то что представления о музее, но даже НИКАКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ, как показывает тот факт, что фонд белого камня Беляев-Баталов сочли в своем доносе "не соответствующим специфике музейной коллекции" (?!), хотя именно фрагменты белокаменной резьбы владимиро-суздальских храмов и их гипсовые слепки составили самую первую экспозицию Музея Андрея Рублева. Беззастенчивая ложь Беляева-Баталова и в том, что в должностные обязанности сотрудников будто бы "не входят" хранительские функции, которые на самом деле прописаны в самом начале должностных инструкций. Трудно разобрать, чего больше всего в т.н. "отчете о проверке" Беляева-Баталова: то ли отсутствие должной музейной квалификации, то ли недобросовестное передергивание фактов, а то и злой умысел. Ясно одно - у Л.А. Беляева и А.Л. Баталова ОТСУТСТВУЕТ всякая порядочность по отношению к научному коллективу Музея имени Андрея Рублева, за спиной которого они состряпали свой лживый донос.
Теперь вопрос на засыпку. Догадайтесь с трех раз, как были вознаграждены "услуги" Леонида Беляева и Андрея Баталова по развалу Музея имени Андрея Рублева? Ни в "жисть" не догадаетесь...
Леонид Андреевич Беляев нынче получает дармовые бюджетные деньги, числясь в "археологах" на зарплате (см. фото) у Г.В. Попова, а Андрей Леонидович Баталов "заправляет" архитектурными памятниками Московского Кремля. Как говорится, сделали карьеру, проложив себе дорогу "на костях" рублевцев.
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.