«Торопецкая», «Боголюбская» etc. - как избежать провокаций?
«Церковь должна оставаться творческой хранительницей, живым и авторитетным источником того христианского духа, из которого народ только и может создавать христианскую культуру на земле» (И.А. Ильин)
Ставшие едва ли не главными событиями прошедшего года дискуссии из-за икон, в которых нашему музейному сайту пришлось принять самое непосредственное участие, со всей очевидностью выявили непреложный факт, что необходим коренной пересмотр взаимоотношений государства и Церкви в области охраны памятников культуры. Во многих крупных всероссийских фирмах есть должность менеджера по работе с Русской Православной Церковью, религиозными организациями иных конфессий и общественными организациями, однако в Министерстве культуры Российской Федерации, на которое государством возложена ответственность за обеспечение сохранности памятников культуры, в т.ч. культовых, даже таких экспертов нет, не то что Департамента. Для самой Церкви едва ли не самой насущной задачей становится создание Патриаршего Церковно-археологического Музея «Ризница Русской Православной Церкви» и учреждение синодального Церковно-археологического отдела.
Святыни, какими являются мощи святых, чудотворные иконы и всенародно чтимые церковные древности, составляют неотъемлемую часть церковного предания, а их внебогослужебное использование Церковь всегда оценивала как святотатство. Поэтому вопрос, предложенный нашим сайтом для обсуждения ситуации вокруг временной передачи чудотворных икон, таких как «Живоначальная Троица» письма прп. Андрея Рублева или Торопецкая икона Пресвятой Богородицы, был сформулирован именно таким образом: Где место святыне - в храме или музее? ( http://expertmus.livejournal.com/45885.html). Как показала дискуссия, для многих участников понятия «иконы» и «святыни» обозначают собой одно и тоже, что присуще церковному сознанию даже в постсоветской России. Тем важнее проследить, как складываются судьбы тех особо чтимых икон, которые успела вернуть Церковь при становлении новой российской государственности в начале 1990-х гг.
Боголюбская икона в серебряной вызолоченной ризе 1820 г., дополненной во 2-й пол. XIX в. чеканным изображением Боголюбского монастыря в правом нижнем углу, при этом у правого плеча Богоматери хранился наперсный крест, который прикрепил царь Феодор Алексеевич во время своего паломничества в Боголюбово в 1681 г.
В нашем предыдущем сообщении Боголюбская икона Божией Матери: правда и «плесень» шла речь о святыне, переданной 31 марта 1993 г. Владимиро-Суздальским музеем-заповедником (ВСМЗ) во временное пользование общине Свято-Успенского Княгинина монастыря. С того времени, как сказано в сообщении пресс-службы ВСМЗ 2005 г., Боголюбская икона хранилась в «герметично закрытой витрине из особого стекла в комплексе со специальным прибором, который обеспечивал постоянный благоприятный для иконы температурно-влажностный режим», а «в настоящее время находится в специально изготовленной усовершенствованной витрине»: http://www.museum.vladimir.ru/archive?filein=1119950100.news
Что это за «усовершенствованная витрина», гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова поведала лишь на днях, комментируя ухудшение сохранности Боголюбской иконы. По её версии, еще в 1998 г. из-за сбоев в работе датчиков прежней витрины ВСМЗ настоял, чтобы на средства Владимиро-Суздальской епархии была закуплена новая витрина, причем у конкретного производителя (?!). 31 июля 1998 г. Боголюбская икона была помещена в новую витрину, в которой и произошло спустя 11 лет образование «белого налета» на красочном слое иконы (см. илл.).
Этот «белый налет» был впервые зафиксирован 27 февраля 2009 г., а 5 марта 2009 г. специалисты ВХНРЦ квалифицировали его как «три очага плесени». Однако при микологическом обследовании иконы зав. биологической лабораторией ГосНИИРа Н.Л. Ребриковой никаких фрагментов мицелия грибов не было обнаружено (!). Заметим, что т.н. «белый налет» на экспонатах вовсе не обязательно является «плесенью», а чаще всего представляет собой обыкновенный известняковый налет, появляющийся при повышенной влажности или использовании приборов, работающих на принципе аэрозольного распыления.
Не секрет, что Успенский собор Княгинина монастыря, где хранится чудотворная Боголюбская икона, как большинство его храмов-ровесников XV-XVI вв., нуждается в тщательном контроле и особых нормативах для нормализации температурно-влажностного режима (ТВР), обусловленного состоянием конструкций. К разрушительным процессам в кладке и засолению стен в памятниках такого «солидного» возраста приводят подчас столь распространенные повсеместно «мелочи», как засорение дренажей, ослабление фундамента и нарушение его гидроизоляции. Именно эти факторы провоцируют в первую очередь конденсационное увлажнение стен, которое продолжается с весны почти до середины лета. Вот почему «факты уборки служителями культа нижних ярусов храма влажными тряпками», которыми оперирует гендиректор ВСМЗ для объяснения скачка влажности в соборе весной 2009 г., выглядят просто смехотворными. В любом случае «герметично закрытая витрина» должна была уберечь Боголюбскую икону от подобных негативных воздействий.
У специалистов тут же возникает резонный вопрос, почему до сих пор не были вызваны в экстренном порядке представители фирмы-производителя «усовершенствованной витрины», в которой находилась всё последнее время Боголюбская икона? Для любой уважающей себя компании такой технологический сбой рабочего режима витрины стал бы полным «авралом», но… За представителей фирмы отдувается гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова, путая при этом осушители воздуха «Дехумид» с «обогревателями» и на полном серьёзе уверяя, что т.н. «герметичная витрина» могла эксплуатироваться лишь «в комплекте из четырёх обогревателей» (?!): http://www.museum.ru/N38750
Для сравнения напомним, что в подмосковном храме Святого Благоверного князя Александра Невского чудотворная Торопецкая икона из фондов Русского музея (ГРМ. инв. № ДРЖ-2093) хранится в заказанном на средства благотворителей специальном герметичном киоте - «валиокассете» (производство: Австрия), где постоянную температуру - 20 °С и влажность - 50 % обеспечивает холодильная камера: http://expertmus.livejournal.com/45730.html?thread=223650#t223650
Кстати, фирма «ТД ТЕМУЗ», чью витрину отдел музеев Минкультуры «настоятельно» рекомендовал приобрести Владимиро-Суздальской епархии для Боголюбской иконы, находится отнюдь не за тридевять земель. ЗАО «ТЕМУЗ» как московское представительство немецкой фирмы «TEMUS Technische Museumseinrichtungen GmbH» является российским юрлицом (регистрационный номер 1059531), чей офис расположен … в Государственном институте искусствознания Минкультуры РФ. Не здесь ли сокрыта тайна упорного замалчивания о фирме-поставщике витрины для Боголюбской иконы и прямо-таки беспрецедентного «наезда» на Церковь с заказными статьями в прессе? Как строятся коррупционные схемы с поставками экспозиционного оборудования, нам в Музее имени Андрея Рублева пришлось узнать из отчета Счетной палаты РФ, которая провела проверку целевого использования средств федерального бюджета администрацией ЦМиАР во главе с Г.В. Поповым. По данным аудиторов Счетной палаты, в те же годы, что и во Владимире, когда русская культура стала «вотчиной» Михаила Швыдкого, Геннадий Попов без учета имеющегося в Музее неиспользуемого специализированного экспозиционного оборудования фирмы «Ротштайн» на сумму 75150,0 DM и детально проработанного технико-экономического обоснования, необходимого для целевого выделения такой значительной суммы денежных средств, без юридического заключения и экспертизы 20 сентября 1995 г. заключил контракт на поставку экспозиционного оборудования фирмы «Ателье Мейверт» № 05б/200995-1 на сумму 14.941.500 бельгийских франков (519, 8 тыс. долларов США), заверенный печатью ЦМиАР: http://expertmus.livejournal.com/2748.html
Между тем, на пресс-конференции гендиректора ВСМЗ Алисы Аксёновой, устроенной 30 декабря 2009 г. в связи со скандальной публикацией в «НГ-РЕЛИГИИ» от 23 декабря 2009 г. (см. видео), удивляло отсутствие не только специалистов фирмы- производителя злополучной «климатической» витрины для Боголюбской иконы, но и представителей Церкви прежде всего. Именно их, в частности, настоятельницу Свято-Успенского Княгинина монастыря игуменью Антонию Алиса Аксёнова обвинила в «грубом нарушении условия хранения иконы и содержания памятника архитектуры 16 в., хранящего фрески Марка Матвеева сер.17 в.» и даже … в продаже 1 «обогревателя» фирмы «Темуз» в конце 2008 г. (?!). Между прочим, именно этот «криминал» фигурировал в фельетоне «Грибы "по-монастырски"» некоего Михаила Ситникова в «НГ-РЕЛИГИИ». Но, судя по всему, незадачливый фельетонист не угодил и гендиректору ВСМЗ, которая попеняла ему за то, что под влиянием «авторитета пресс-секретаря Патриарха Кирилла Владимира Вигилянского» он умудрился так «передернуть факты», будто о неблагополучном состоянии святыни первыми забили тревогу именно монахини, а не музейщики или реставраторы:-)
Боголюбская икона (24.06.2009 г.)
К числу «передержек солидного издания» Алиса Аксёнова отнесла и провокационное резюме якобы о «гибели Боголюбской иконы по вине Церкви». Как нами было отмечено ранее, существенное ухудшение сохранности Боголюбской иконы произошло в 1946 г., когда реставратор Владимирского областного краеведческого музея Ф.А. Модоров по самостоятельно выбранной методике провёл «укрепление» красочного слоя вместе с записью методом заливки всей поверхности растопленным воском с добавлением парафина.- См. Боголюбская икона Божией Матери: правда и «плесень»: http://expertmus.livejournal.com/49187.html. Наши данные подтвердила и гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова, сославшись на заключение ВХНРЦ 1976 г. при передаче святыни обратно в музей: «Грунт иконы с красочным слоем имеют минимальную связь с основой, т.к. заливка горячим воском добавлением парафина нарушила состав грунта (часть воска проникла сквозь поры внутрь грунта)». А ведь автор фельетона в «НГ-РЕЛИГИИ» данное заключение реставраторов 1976 г. об утрате связи грунта иконы с основой инкриминировал монахиням, которым святыня была передана во временное пользование только в 1993 г. Однако о столь одиозной «передержке солидного издания» гендиректор ВСМЗ предпочла умолчать…
Как видим, по сию пору пресловутая «честь мундира» остается у чиновников от культуры на первом месте, а значит, ни о каком таком партнерстве государства и Церкви по сохранению памятников культуры на данный момент говорить не приходится:-( К сожалению, последние события вокруг святынь, которые иначе как провокациями не назовешь, обнаружили со всей очевидностью явную неготовность Церкви отвечать на вызовы времени. Казалось бы, сейчас вовсю развернута реструктуризация и «омоложение» кадров церковного управления, но в дискуссиях о возвращении святынь, которые способны напрямую повлиять на барометр общественного доверия к Церкви, принимают участие от силы один-два представителя Московской Патриархии, да и те не специалисты в данном вопросе. А где же те штатные церковные единицы, которые занимают должности завкафедрами церковных искусств и археологии общецерковных аспирантур, числятся членами епархиальных искусствоведческих комиссий и проч. и проч. О пресловутом ПСТГУ и говорить не приходится, потому что там преподают всё те же светские искусствоведы-русофобы, которые фигурируют в подписантах нерсесяновской кляузы против возвращения рублевской «Троицы». ВСЕ ОНИ ПРОМОЛЧАЛИ, когда Церкви пришлось держать удар за свои святыни! Такую же выжидательную позицию заняли и некоторые православные СМИ, такие как «Православие.Ru», которые просто проигнорировали актуальный вопрос о Торопецкой иконе. Вряд ли подобное малодушие «своих», всякого рода провокации «чужих» и злопыхательства СМИ могли иметь место, если бы у Церкви была разработанная законодательная база, соответствующие учреждения и свои органы контроля хотя бы в области охраны памятников.
Стоит напомнить, что в Российской Империи отношения государства и Церкви до 1917 г. были регламентированы Церковным Уставом, определяющим административный, правовой и имущественный статус Церкви как юридического лица. Во второй половине XIX в. в дополнение к Церковному Уставу Циркулярами Св. Синода, а также городовым Положением и строительным Уставом были утверждены положения об охране памятников, находящихся в ведении Церкви. Циркулярный указ Св. Синода 1879 г. предписывал епархиальным архиереям, «чтобы на будущее время по делам о поправках и переделках памятников старины обязательно входили в сношения с одним из ближайших к месту их нахождения археологических или исторических обществ» со ссылкой на с. 207 строительного Устава, запрещающую «приступать без Высочайшего разрешения к каким-либо обновлениям в древних церквах и во всех подобных памятниках» (Устав строительный, измененный по предложениям 1863-1872 гг. и дополненный решениями Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената и циркулярами Министерства Внутренних Дел. СПб., 1874. С. 55; Гаврилов А. Постановления и распоряжения Св. Синода о сохранении и изучении памятников древности // Вестник археологии и истории, издаваемый Санкт-Петербургским археологическим институтом. Т. VI. СПб., 1886. С. 58).
Согласно этим дополнениям, ответственность за сохранение церковных древностей нес Св. Синод, а контроль за их сохранением возлагался на археологические общества и Императорскую археологическую комиссию, которая была наделена исключительным правом осуществлять надзор за памятниками древности по Высочайшему повелению 1889 г. Такое двойное подчинение позволило успешно сохранить церковные древности вплоть до реквизиции имущества Церкви на основании декрета об изъятии церковных ценностей 1922 г., циркуляров Наркомфина «О порядке ликвидации предметов религиозного культа», «О порядке ликвидации церковного имущества» и др.
Примечательно, что в своё время разработке законодательства по охране памятников, находящихся в ведении Церкви, во многом способствовал случай в том же Княгинином монастыре, когда восстановление фресок Успенского собора было в 1861 г. отложено «с тем, чтобы в этой живописи отнюдь не было сделано никаких исправлений без предварительного о том сношения с Археологической Комиссией» (Письмо министра Императорского двора Обер-Прокурору Св. Синода от 5.01.1861 г. // РГИА. Ф. 797. Оп. 31. II отд. 2 ст. ед. хр. 3. Л. 11). А нынче случилась беда с Боголюбской иконой, и нет ни правых ни виноватых, пока государство и Церковь не найдут друг с другом общий язык и не закрепят свои отношения на прочном правовом фундаменте.
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.
Ставшие едва ли не главными событиями прошедшего года дискуссии из-за икон, в которых нашему музейному сайту пришлось принять самое непосредственное участие, со всей очевидностью выявили непреложный факт, что необходим коренной пересмотр взаимоотношений государства и Церкви в области охраны памятников культуры. Во многих крупных всероссийских фирмах есть должность менеджера по работе с Русской Православной Церковью, религиозными организациями иных конфессий и общественными организациями, однако в Министерстве культуры Российской Федерации, на которое государством возложена ответственность за обеспечение сохранности памятников культуры, в т.ч. культовых, даже таких экспертов нет, не то что Департамента. Для самой Церкви едва ли не самой насущной задачей становится создание Патриаршего Церковно-археологического Музея «Ризница Русской Православной Церкви» и учреждение синодального Церковно-археологического отдела.
Святыни, какими являются мощи святых, чудотворные иконы и всенародно чтимые церковные древности, составляют неотъемлемую часть церковного предания, а их внебогослужебное использование Церковь всегда оценивала как святотатство. Поэтому вопрос, предложенный нашим сайтом для обсуждения ситуации вокруг временной передачи чудотворных икон, таких как «Живоначальная Троица» письма прп. Андрея Рублева или Торопецкая икона Пресвятой Богородицы, был сформулирован именно таким образом: Где место святыне - в храме или музее? ( http://expertmus.livejournal.com/45885.html). Как показала дискуссия, для многих участников понятия «иконы» и «святыни» обозначают собой одно и тоже, что присуще церковному сознанию даже в постсоветской России. Тем важнее проследить, как складываются судьбы тех особо чтимых икон, которые успела вернуть Церковь при становлении новой российской государственности в начале 1990-х гг.
Боголюбская икона в серебряной вызолоченной ризе 1820 г., дополненной во 2-й пол. XIX в. чеканным изображением Боголюбского монастыря в правом нижнем углу, при этом у правого плеча Богоматери хранился наперсный крест, который прикрепил царь Феодор Алексеевич во время своего паломничества в Боголюбово в 1681 г.
В нашем предыдущем сообщении Боголюбская икона Божией Матери: правда и «плесень» шла речь о святыне, переданной 31 марта 1993 г. Владимиро-Суздальским музеем-заповедником (ВСМЗ) во временное пользование общине Свято-Успенского Княгинина монастыря. С того времени, как сказано в сообщении пресс-службы ВСМЗ 2005 г., Боголюбская икона хранилась в «герметично закрытой витрине из особого стекла в комплексе со специальным прибором, который обеспечивал постоянный благоприятный для иконы температурно-влажностный режим», а «в настоящее время находится в специально изготовленной усовершенствованной витрине»: http://www.museum.vladimir.ru/archive?filein=1119950100.news
Что это за «усовершенствованная витрина», гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова поведала лишь на днях, комментируя ухудшение сохранности Боголюбской иконы. По её версии, еще в 1998 г. из-за сбоев в работе датчиков прежней витрины ВСМЗ настоял, чтобы на средства Владимиро-Суздальской епархии была закуплена новая витрина, причем у конкретного производителя (?!). 31 июля 1998 г. Боголюбская икона была помещена в новую витрину, в которой и произошло спустя 11 лет образование «белого налета» на красочном слое иконы (см. илл.).
Этот «белый налет» был впервые зафиксирован 27 февраля 2009 г., а 5 марта 2009 г. специалисты ВХНРЦ квалифицировали его как «три очага плесени». Однако при микологическом обследовании иконы зав. биологической лабораторией ГосНИИРа Н.Л. Ребриковой никаких фрагментов мицелия грибов не было обнаружено (!). Заметим, что т.н. «белый налет» на экспонатах вовсе не обязательно является «плесенью», а чаще всего представляет собой обыкновенный известняковый налет, появляющийся при повышенной влажности или использовании приборов, работающих на принципе аэрозольного распыления.
Не секрет, что Успенский собор Княгинина монастыря, где хранится чудотворная Боголюбская икона, как большинство его храмов-ровесников XV-XVI вв., нуждается в тщательном контроле и особых нормативах для нормализации температурно-влажностного режима (ТВР), обусловленного состоянием конструкций. К разрушительным процессам в кладке и засолению стен в памятниках такого «солидного» возраста приводят подчас столь распространенные повсеместно «мелочи», как засорение дренажей, ослабление фундамента и нарушение его гидроизоляции. Именно эти факторы провоцируют в первую очередь конденсационное увлажнение стен, которое продолжается с весны почти до середины лета. Вот почему «факты уборки служителями культа нижних ярусов храма влажными тряпками», которыми оперирует гендиректор ВСМЗ для объяснения скачка влажности в соборе весной 2009 г., выглядят просто смехотворными. В любом случае «герметично закрытая витрина» должна была уберечь Боголюбскую икону от подобных негативных воздействий.
У специалистов тут же возникает резонный вопрос, почему до сих пор не были вызваны в экстренном порядке представители фирмы-производителя «усовершенствованной витрины», в которой находилась всё последнее время Боголюбская икона? Для любой уважающей себя компании такой технологический сбой рабочего режима витрины стал бы полным «авралом», но… За представителей фирмы отдувается гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова, путая при этом осушители воздуха «Дехумид» с «обогревателями» и на полном серьёзе уверяя, что т.н. «герметичная витрина» могла эксплуатироваться лишь «в комплекте из четырёх обогревателей» (?!): http://www.museum.ru/N38750
Для сравнения напомним, что в подмосковном храме Святого Благоверного князя Александра Невского чудотворная Торопецкая икона из фондов Русского музея (ГРМ. инв. № ДРЖ-2093) хранится в заказанном на средства благотворителей специальном герметичном киоте - «валиокассете» (производство: Австрия), где постоянную температуру - 20 °С и влажность - 50 % обеспечивает холодильная камера: http://expertmus.livejournal.com/45730.html?thread=223650#t223650
Кстати, фирма «ТД ТЕМУЗ», чью витрину отдел музеев Минкультуры «настоятельно» рекомендовал приобрести Владимиро-Суздальской епархии для Боголюбской иконы, находится отнюдь не за тридевять земель. ЗАО «ТЕМУЗ» как московское представительство немецкой фирмы «TEMUS Technische Museumseinrichtungen GmbH» является российским юрлицом (регистрационный номер 1059531), чей офис расположен … в Государственном институте искусствознания Минкультуры РФ. Не здесь ли сокрыта тайна упорного замалчивания о фирме-поставщике витрины для Боголюбской иконы и прямо-таки беспрецедентного «наезда» на Церковь с заказными статьями в прессе? Как строятся коррупционные схемы с поставками экспозиционного оборудования, нам в Музее имени Андрея Рублева пришлось узнать из отчета Счетной палаты РФ, которая провела проверку целевого использования средств федерального бюджета администрацией ЦМиАР во главе с Г.В. Поповым. По данным аудиторов Счетной палаты, в те же годы, что и во Владимире, когда русская культура стала «вотчиной» Михаила Швыдкого, Геннадий Попов без учета имеющегося в Музее неиспользуемого специализированного экспозиционного оборудования фирмы «Ротштайн» на сумму 75150,0 DM и детально проработанного технико-экономического обоснования, необходимого для целевого выделения такой значительной суммы денежных средств, без юридического заключения и экспертизы 20 сентября 1995 г. заключил контракт на поставку экспозиционного оборудования фирмы «Ателье Мейверт» № 05б/200995-1 на сумму 14.941.500 бельгийских франков (519, 8 тыс. долларов США), заверенный печатью ЦМиАР: http://expertmus.livejournal.com/2748.html
Click to viewМежду тем, на пресс-конференции гендиректора ВСМЗ Алисы Аксёновой, устроенной 30 декабря 2009 г. в связи со скандальной публикацией в «НГ-РЕЛИГИИ» от 23 декабря 2009 г. (см. видео), удивляло отсутствие не только специалистов фирмы- производителя злополучной «климатической» витрины для Боголюбской иконы, но и представителей Церкви прежде всего. Именно их, в частности, настоятельницу Свято-Успенского Княгинина монастыря игуменью Антонию Алиса Аксёнова обвинила в «грубом нарушении условия хранения иконы и содержания памятника архитектуры 16 в., хранящего фрески Марка Матвеева сер.17 в.» и даже … в продаже 1 «обогревателя» фирмы «Темуз» в конце 2008 г. (?!). Между прочим, именно этот «криминал» фигурировал в фельетоне «Грибы "по-монастырски"» некоего Михаила Ситникова в «НГ-РЕЛИГИИ». Но, судя по всему, незадачливый фельетонист не угодил и гендиректору ВСМЗ, которая попеняла ему за то, что под влиянием «авторитета пресс-секретаря Патриарха Кирилла Владимира Вигилянского» он умудрился так «передернуть факты», будто о неблагополучном состоянии святыни первыми забили тревогу именно монахини, а не музейщики или реставраторы:-)
Боголюбская икона (24.06.2009 г.)
К числу «передержек солидного издания» Алиса Аксёнова отнесла и провокационное резюме якобы о «гибели Боголюбской иконы по вине Церкви». Как нами было отмечено ранее, существенное ухудшение сохранности Боголюбской иконы произошло в 1946 г., когда реставратор Владимирского областного краеведческого музея Ф.А. Модоров по самостоятельно выбранной методике провёл «укрепление» красочного слоя вместе с записью методом заливки всей поверхности растопленным воском с добавлением парафина.- См. Боголюбская икона Божией Матери: правда и «плесень»: http://expertmus.livejournal.com/49187.html. Наши данные подтвердила и гендиректор ВСМЗ Алиса Аксёнова, сославшись на заключение ВХНРЦ 1976 г. при передаче святыни обратно в музей: «Грунт иконы с красочным слоем имеют минимальную связь с основой, т.к. заливка горячим воском добавлением парафина нарушила состав грунта (часть воска проникла сквозь поры внутрь грунта)». А ведь автор фельетона в «НГ-РЕЛИГИИ» данное заключение реставраторов 1976 г. об утрате связи грунта иконы с основой инкриминировал монахиням, которым святыня была передана во временное пользование только в 1993 г. Однако о столь одиозной «передержке солидного издания» гендиректор ВСМЗ предпочла умолчать…
Как видим, по сию пору пресловутая «честь мундира» остается у чиновников от культуры на первом месте, а значит, ни о каком таком партнерстве государства и Церкви по сохранению памятников культуры на данный момент говорить не приходится:-( К сожалению, последние события вокруг святынь, которые иначе как провокациями не назовешь, обнаружили со всей очевидностью явную неготовность Церкви отвечать на вызовы времени. Казалось бы, сейчас вовсю развернута реструктуризация и «омоложение» кадров церковного управления, но в дискуссиях о возвращении святынь, которые способны напрямую повлиять на барометр общественного доверия к Церкви, принимают участие от силы один-два представителя Московской Патриархии, да и те не специалисты в данном вопросе. А где же те штатные церковные единицы, которые занимают должности завкафедрами церковных искусств и археологии общецерковных аспирантур, числятся членами епархиальных искусствоведческих комиссий и проч. и проч. О пресловутом ПСТГУ и говорить не приходится, потому что там преподают всё те же светские искусствоведы-русофобы, которые фигурируют в подписантах нерсесяновской кляузы против возвращения рублевской «Троицы». ВСЕ ОНИ ПРОМОЛЧАЛИ, когда Церкви пришлось держать удар за свои святыни! Такую же выжидательную позицию заняли и некоторые православные СМИ, такие как «Православие.Ru», которые просто проигнорировали актуальный вопрос о Торопецкой иконе. Вряд ли подобное малодушие «своих», всякого рода провокации «чужих» и злопыхательства СМИ могли иметь место, если бы у Церкви была разработанная законодательная база, соответствующие учреждения и свои органы контроля хотя бы в области охраны памятников.
Стоит напомнить, что в Российской Империи отношения государства и Церкви до 1917 г. были регламентированы Церковным Уставом, определяющим административный, правовой и имущественный статус Церкви как юридического лица. Во второй половине XIX в. в дополнение к Церковному Уставу Циркулярами Св. Синода, а также городовым Положением и строительным Уставом были утверждены положения об охране памятников, находящихся в ведении Церкви. Циркулярный указ Св. Синода 1879 г. предписывал епархиальным архиереям, «чтобы на будущее время по делам о поправках и переделках памятников старины обязательно входили в сношения с одним из ближайших к месту их нахождения археологических или исторических обществ» со ссылкой на с. 207 строительного Устава, запрещающую «приступать без Высочайшего разрешения к каким-либо обновлениям в древних церквах и во всех подобных памятниках» (Устав строительный, измененный по предложениям 1863-1872 гг. и дополненный решениями Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената и циркулярами Министерства Внутренних Дел. СПб., 1874. С. 55; Гаврилов А. Постановления и распоряжения Св. Синода о сохранении и изучении памятников древности // Вестник археологии и истории, издаваемый Санкт-Петербургским археологическим институтом. Т. VI. СПб., 1886. С. 58).
Согласно этим дополнениям, ответственность за сохранение церковных древностей нес Св. Синод, а контроль за их сохранением возлагался на археологические общества и Императорскую археологическую комиссию, которая была наделена исключительным правом осуществлять надзор за памятниками древности по Высочайшему повелению 1889 г. Такое двойное подчинение позволило успешно сохранить церковные древности вплоть до реквизиции имущества Церкви на основании декрета об изъятии церковных ценностей 1922 г., циркуляров Наркомфина «О порядке ликвидации предметов религиозного культа», «О порядке ликвидации церковного имущества» и др.
Примечательно, что в своё время разработке законодательства по охране памятников, находящихся в ведении Церкви, во многом способствовал случай в том же Княгинином монастыре, когда восстановление фресок Успенского собора было в 1861 г. отложено «с тем, чтобы в этой живописи отнюдь не было сделано никаких исправлений без предварительного о том сношения с Археологической Комиссией» (Письмо министра Императорского двора Обер-Прокурору Св. Синода от 5.01.1861 г. // РГИА. Ф. 797. Оп. 31. II отд. 2 ст. ед. хр. 3. Л. 11). А нынче случилась беда с Боголюбской иконой, и нет ни правых ни виноватых, пока государство и Церковь не найдут друг с другом общий язык и не закрепят свои отношения на прочном правовом фундаменте.
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.