На меньшее я не согласен
На меньшее я не согласен
Памяти Ани
Весной 2011 года не стало Ани, маленькой пациентки НИИ нейрохирургии имени Бурденко. Но за свои четыре с небольшим года она прожила Настоящую Большую Жизнь. Воспоминаниями об Ане поделились Лида Алексеевсая и Андрей Мещеринов - волонтёры добровольческого движения “Даниловцы”, которым посчастливилось знать её.
Когда мы познакомились с Аней в ноябре 2008 года, она производила впечатление обыкновенной девочки двух с половиной лет - столько ей тогда и было. Так же, как остальные дети в больничном отделении, Аня ждала волонтёров, играла и беседовала с ними, временами была весела, а временами плохо себя чувствовала и капризничала. Только необыкновенная энергичность поражала в ней сразу: бывало, измученный волонтёр уже откладывает книгу, а Аня переворачивает страницу и говорит: “Читай, читай здесь”, и мы снова читали страницу за страницей. Так мы прожили ноябрь, декабрь, вместе встретили новый год - вечером 31-го декабря Аня лихо отплясывала в игровой под детские песенки. Так, может, мы бы и не узнали, с каким человеком нам довелось повстречаться, если бы не Тузик.
Маленькую белую марионеточную собачку Лида принесла в отделение для всех детей, но Аня очень быстро убедила нас, что это именно её Тузик, её Друг. Сначала это была простая дружба с игрушкой: Аня воспитывала Тузика, кормила (Тузик отчаялся объяснять, что собаки не едят квашеную капусту, и редко когда не был измазан в клюкве), купала несколько раз за вечер, лепила ему друзей, водила в детский сад, путешествовала с ним на вертолете, в день, когда ей делали пункцию - колола ему уколы из 10 шприцов подряд… И - любила. Однажды, когда Тузик с Лидой устали и пристроились ненадолго вздремнуть, Аня - неугомонная, шебутная Аня - в полной тишине просидела на стульчике рядом с ними 10 минут, а потом на цыпочках вышла в коридор и сказала проходившим мимо волонтерам: “Тс-сс! Тузик пит!”
Аня объяснила однажды координатору Андрею, что любит Тузика не за что-то особенное, а “просто потому что...” Но в ответ она требовала столь же глубокой и полновесной любви. Никаких общих фраз, поверхностного общения, фальши Аня не терпела и не принимала даже от игрушки. Только полноценное внимание и присутствие, любовь нелицемерная - “а на меньшее я не согласен”. Но не соглашалась она не по гордости, а по немощи, просто по невозможности тратиться на что-то мелкое. В этом ощущалась какая-то взрослая строгость. Однажды Лиде с Тузиком пришлось уйти через пятнадцать минут общения из-за деловой встречи. Выслушав объяснения, Аня всё поняла и отпустила, но расстроилась. А в следующий раз, при виде Лиды, она взяла кубики... И стала строить забор между собой и Тузиком! И только потом, сменив гнев на милость, сделала в нем калитку. А в другой раз Аня очень серьёзно ответила маме, которая от радости принялась целовать ей пяточки: “Я тебе не игрушка”. И мама тут же извинилась.
Общение с Аней оставляло удивительное ощущение равенства и диалога. Однажды волонтёры долго-долго гостили у Ани и её родителей в палате. Аня по-хозяйски угощала всех чаем, поддерживала беседу. Тогда казалось, что это совершенно взрослые люди собрались провести вечер в приятной компании, поговорить о жизни. А в это время на кровати сидел просто крошечный ребёнок. Но создавалось впечатление взрослой, вдумчивой девушки с юмором, с норовом и с характером. “Моя подруга, которой ещё нет трёх лет,” - без всякой снисходительности сказала об Ане Лида, которой, по её признанию, обыкновенно хватало сил только на 15 минут такого глубокого общения.
Кроме того, нужно сказать, что у Ани было отменное чувство юмора и здоровая доля кокетства. Андрей любит вспоминать, как встретил однажды Аню с мамой на коляске в больничном коридоре. “О, Адлей?” - сказала она. - “Да, вот дядя Андрей к нам идёт”. - “Ну... Пусть пойдёт пазлы купит!” - и кокетливо отвернулась, махнув ручкой и болтая ногами. А когда волонтёры уходили, Аня всегда шла провожать их - “паазять” - и непременно должна была быть последней, кто прощается. Вслед нам она посылала сотни воздушных поцелуев самой разной жестикуляции: от совершенно грудничковых до очаровательно женственных и нежных.
Так Аня, Тузик и волонтёры жили целых девять месяцев с небольшим перерывом. За этот долгий срок Аня перенесла несколько операций, после каждой из которых все ждали с надеждой и тревогой, что вот-вот всё наладится, и Аня с мамой отправятся наконец домой. И своё трёхлетие Аня всё-таки встречала дома! А перед долгожданной выпиской произошёл один удивительный случай.
Аня тогда беспокойно собиралась: доставала игрушки, убирала в пакеты, садилась на них - “сидела на чемоданах”, - разыгрывала, как она войдёт домой и поздоровается. А потом вдруг спряталась под стол. К Ане сразу же нырнул Тузик: “От кого прячемся?” - “Тссс, Бог идет. Бога боюсь!” Услышав такие слова двухлетней девочки, сказанные абсолютно всерьез, Лида оторопела. “Он добрый”, - всё, что смогла она ответить. “Бога боюсь”, повторила Анна, и поглубже залезла под стол. Отбоявшись какое-то время, они вышли в коридор, а навстречу шел наш координатор, Андрей. Он остановился, присел перед Аней на корточки. “Бога боюсь!” - глядя на него исподлобья, проговорила Аня. “Да? Знаешь, я тоже…” Еще один испытующий взгляд. “Он добрый!” - как непреложную истину, выдала вдруг Анна. А потом поставила под окно палаты тапочки носами к выходу - для Бога.
Несколько месяцев после выписки Аня прожила дома, но болезнь вернулась. Тогда решено было оперировать её за границей. Сбором средств занималась создательница и первая руководительница фонда “Подари жизнь”, Галина Владимировна Чаликова. Деньги тогда собрали очень быстро, и уже весной 2010 года Аня вернулась из Австрии здоровая от своей болезни. На радость всем нам она поправлялась и даже принимала гостей. Но само тяжёлое многолетнее лечение подорвало Анино здоровье. В последний год своей жизни она увидела море и отпраздновала свой четвёртый день рождения дома.
Никакая заметка не расскажет об Ане в той полноте жизни и общения, которые она являла. Но нам хочется, чтобы мир хотя бы что-то узнал о таком Удивительном Большом Человеке.