Миф норманизма: чем опасен? Ч.1/2
Лидия Павловна Грот,
кандидат исторических наукРанее: Как родился политический миф норманизма?
Чем опасен политический миф норманизма?
Как известно, войне традиционной сопутствует война информационная, в русле которой используются особые информационные технологии для обработки общественного мнения, как в собственной стране, так и за ее пределами. Феномен информационных войн явно обнаруживается в истории западноевропейской общественной мысли уже в возрожденческой Италии и затем продолжает свое развитие на протяжении всего периода складывания национальных государств в Западной Европе. Так что традиция информационных войн на Западе имеет весьма почтенный возраст.
Шведский король Карл XII указывает на восток. Памятник в Стокгольме.
Особого внимания заслуживает тот факт, что первым и в дальнейшем первейшим оружием информационных войн в западноевропейской традиции сделался исторический материал: очернение или принижение исторического прошлого другого народа, преувеличенное возвышение собственного прошлого, феномен выдуманной древности для обоснования собственного исторического права на те или иные ценности, например, на территории. ©Именно такого качества был информационный продукт о шведо-гипербореях, созданный шведскими придворными идеологами в разгар Смутного времени для обоснования исторического права шведских королей на восточноевропейские земли с древнейших «гиперборейских» времен. Его естественным продолженем была политически корректная выдумка П.Петрея о шведо-варягах. Поэтому ничего удивительного нет в том, что развитие этих сюжетов получило особый приоритет в Швеции в обстановке после Столбовского мира, которым, как известно, завершилась русско-шведская война, и по которому Швеция отторгала русские города Ивангород, Ям, Остров, Копорье, Корелу, Орешек с уездами и всю Неву, а русские оказались отрезанными от Балтийского моря и потеряли исконное право свободной торговли через Балтику с рынками Западной Европы.
Шведские подданные получили возможность скупать русский хлеб в Балтийских портах по низкой цене и затем перепродовать его на амстердамской хлебной бирже по западной цене. Разница получалась десятикратной, так что шведские подданные имели хороший бизнес. Прибавьте сюда шведскую таможню в балтийских портах. Как писали исследователи данного вопроса, фискально-паразитическая эксплуатация североевропейской торговли была одним из главных источников доходов шведской казны этого периода. Таким образом, шведская корона обирала русскую торговлю хлебом и чеканила талеры из свежего балтийского ветра.(1)
В этой обстановке было очень важно подтвердить, что варяги были одним из предков шведов, которые в далекой древности якобы всё завоевали и организовали в Восточной Европе и собирали дань с восточноевропейских славян. Да, дескать, мы обираем сейчас русскую торговлю хлебом, так мы и всегда здесь деньги собирали, ещё в те далекие, варяжские времена. И вообще, шведские короли были здесь еще во времена гипербореев.
Историческое «освоение» Восточной Европы шведскими историками шло полным ходом в течение всего XVII века. В 1671 г. (в 1672 г. на латыни в Германии) была опубликована «История десятилетней шведской войны» Юхана Видекинда, куда была включена сфальсифицированная речь Киприана, где тот якобы говорил о Рюрике из Швеции, хотя в действительности было сказано о Рюрике, родословием связанного с Римской империей.(2) Сфальсифицированная речь Киприана сыграла важнейшую роль в распространении политического мифа норманизма в XVIII веке.
- Смотрите, - заговорили в европейских научных кругах, - сами новгородцы помнили, что правил у них Рюрик из Швеции. А Видекинду не верить нельзя: ведь в качестве королевского историографа он имел доступ к оригинальным архивным документам!
В том-то и дело, что имел. И выбрал фальсификат вместо неофициальных записей Даниеля Юрта с подлинными словами Киприана.
Вскоре после выхода в свет книги Видекинда, а именно в 1675 году, в Лундском университете Эрик Рунштеен защитил диссертацию «О происхождении свео-готских народов», в которой, развивая фантазию о переселении свея-готского народа из Швеции в Скифию, доказывал, что этнонимы Восточной Европы - скандинавского происхождения: аланы, по утверждению Рунштеена, получили своё имя от провинции Олодингер (Ålåndingar et Olåndingar), а роксоланы - имя выходцев из Росландии (Roslandia) или Рослагена (Roslagia).(3)
Диссертация Рунштеена интересна тем, что в ней предпринимается первая попытка отождествить историю шведов, вернее, их воображаемых предков свее-готов с историей древнего народа Восточной Европы - роксоланов, в которых античная и ренессансная традиция видела одного из предков русских. У Рунштеена уже присутствует «кубик» с идеями о роксоланах как выходцах из Швеции, о шведской этимологии имени роксоланов, якобы ведущего происхождение от Рослагена. Как видим, гиперборейский пролог новой древнешведской истории в Восточной Европе, запущенный шведской короной в разгар Смутного времени, продолжал набирать темп под сенью Столбовского мира и обретать форму.
Подлинного апогея обоснование исторического права Швеции на восточноевропейские территории достигло в пространной фантазии на темы древнешведской истории шведского литератора Олофа Рудбека (1630-1702) под названием «Атлантида». Три ее части издавались в 1679-1698 гг., а четвертая часть сгорела в пожаре 1702 г. в Упсале, но была восстановлена в 1863 г. Рудбек был тем шведским историком, кто дал дальнейший ход и подброшенной Петреем идее о том, что к предкам шведов можно причислить также варягов из русских летописей, и использовал «свидетельства» Видекинда о Рюрике из Швеции, причем осуществил это в самом масштабном формате.
Важное место у Рудбека занимает развитие мысли о том, что история гипербореев из античных мифов - это часть утраченной истории Швеции в древности, которую Рюдбек начинает «реконструировать». Но если основоположник шведской гипербореады Ю.Буре оставлял грекам хотя бы имя северного ветра Борея, предположив, что оно было переводом на греческий исходного древнешведского имени, забытого со временем, то Рудбек начинает уверять, что все древнегреческие имена, включая и Борея, - древнешведские, но искаженные при передаче их на греческий язык.
Гиперборея - это Швеция, и ее название имеет древнешведскую этимологию, доказывает Рудбек. Как? А очень просто. Гиперборея названа по имени Борея, а Борей - испорченное шведское имя, поскольку древние греки не знали древнешведского языка. Боре или Борей было именем древнешведского правителя, которое узнали античные писатели и записали по-своему. Зачем Рудбеку эти доказательства? По его логике, если доказать древнешведское происхождение имени Гипербореи, то из этого следует, что вся Гиперборея создана руками шведов.
А зачем столько сил тратят норманисты для доказательства «древнешведской» этимологии имени Руси? Так, у них та же логика, унаследованная от Рудбека! Если доказать древнешведскую этимологию имени Руси, по убеждению норманистов, то остальное приложится автоматически: вся Русь создана руками шведов.
Со ссылками на Священное писание, Рудбек пытался доказать присутствие на севере, т.е. в Швеции и Финляндии внука Ноя Магога и других библейских праотцов. Для примера он приводил, например, книгу пророка Иезекииля и слова пророчества о Гоге в земле Магог, князе Роша, Мешеха и Фувала, причем был уверен, что раз речь там шла о северных широтах, следовательно, имелись в виду Швеция и Финляндия. Имя Гога, по уверению Рудбека, было почетным именем и титулом самых прославленных шведских правителей. Древнешведское происхождение усматривал Рудбек и в имени Магог. С помощью подобного «филологического» метода он доказывал, что страна Гога и Магога, которая упоминается в Священном Писании, находилась в Швеции, а шведы были князьями над финнами и русскими.(4)
Образ русских, которых Рудбек называл также вендами и славянами, подчинённых предкам шведов, занимает у Рудбека много места и «обосновывался» благодаря манипулированию известными источниками. Кому подчинялись венды и славяне, убеждает Рудбек, видно из преданий самих русских, а также из рассказа императорского легата Герберштейна. Согласно этим источникам, русские брали своих королей от варягов-шведов (Waregis/Swenska), от них же прозывается море как Warega more (Балтийское море - Östersiön или Восточное море), а остров - Варгён (дословно, Волчий остров). Однажды пришли с этого Волчьего острова (Wargön) три брата Roderick, Sinaus и Trygo. У Гваньини, напоминал Рудбек, мы можем прочесть о том, что этот Rörick Varg (что дословно означает Рёрик Волк - так Рудбек переворачивает по-своему имя Рюрик варяг) расширил свою державу до Греции, а Одерборн (Oderbernus) писал, что Родерик Варг/Волк (Roderik Warg) жил в Новгороде (Nogord), а его родственники или девери/зятья (swågrar) правили в Литве, Финляндии, Швеции и Норвегии. В старых летописях рассказывается, что своими первыми королями русские считают тех, кто пришёл с (острова) Варгён (Wargön), а Варгён находился по другую сторону Балтийского моря, из чего ясно, что это была Швеция.
Sic! Обратите внимание на этот аргумент Рудбека и вспомните, у скольких норманистов мелькал тот же аргумент для доказательства шведского/скандинавского происхождения варягов. А заимствован он у Рудбека, хотя вряд ли об этом знают те, кто его тиражирует.
В сущности, аргумент-то ведь нелепый, но у Рудбека нелепо все! Если верить ему, то для определения того, где находится летописное «заморье», надо в буквальном смысле выйти на берег моря, окинуть взором морские дали и воскликнуть: Вон, вижу! Швецию вижу за морем! Значит «из-за моря» - это «из Швеции». Для Рудбека подобный способ был единственной возможностью «анализировать» русские летописи - русского языка он не знал, летописей не читал. В своей «Атлантиде», после того, как Рудбек сплел побасенку о гипербореях из Швеции, он с легкостью в мыслях необыкновенной перешел к сочинению аналогичной же побасенки - о варягах из Швеции, которая якобы носила название Варгёна - Волчьего острова. Но никогда в жизни Швеция подобным именем не называлась!
Однако в XVIII в. Рудбек слыл модным автором среди западноевропейской читающей публики, его цитировали, и цитаты расходились кругами в академических кругах Западной Европы. Так глуповатый аргумент «за море» - значит, «в Швецию» приехал в Россию вместе с Г.Ф.Миллером, который привел его в одной из своих работ, пояснив, что князь Владимир отправился «за море, к варягам, т.е. в Швецию».(5) Как однозначное доказательство «скандинавства» летописных варягов приводится это рассуждение и у Шлецера: «Они пришли из заморя, так говорится во всех списках; следственно из противолежащей Скандинавии».(6) С тех пор эта рудбековская мудрость так и осталась крутиться в науке, как мусор в талой воде, и пусть читатели сами начнут обращать внимание, в каких трудах весьма респектабельных авторов можно столкнуться с рассуждением: «за море»/«из-за моря» - значит из Скандинавии, скорее всего, из Средней Швеции.
Есть и другое «открытие» Рудбека, которое вошло в российскую (да, и не только российскую!) науку и сделалось там одним из влиятельных факторов. Речь идет об этнической карте Восточной Европы в древности. Именно Рудбек был первым, кто заявил, что древнейшим населением Восточной Европы вплоть до Дона были финны, а славяне или русские жили южнее. Всех их подчинили предки шведов, покорив также Азиатскую Сарматию до Каспийского моря и другие страны.(7)
Рудбек взял все эти аргументы из воздуха, высосал из пальца. Но все его бредни вошли непререкаемыми истинами в образовательные программы Швеции, поскольку рудбековские фантазии обслуживали официальный политический миф, призванный создать легендарную историю предков шведов, якобы издревле властвовавших над территориями Восточной Европы и собиравших там дань с местного населения.
Весь комплекс идей рудбекианизма оказал глубокое влияние на формирование гуманитарной науки как в Швеции (университеты в Уппсале, Дерпте, Лунде), так и в Финляндии (Королевская академия в Або), где его традиции сохранялись и после того, как Финляндия вошла в состав Российской империи. Этот момент важно принимать во внимание, поскольку следующий этап развития представлений об этнической карте Восточной Европы в древности связан уже с финскими учеными, в частности, с деятельностью таких крупных финских филологов и фольклористов, как М.А. Кастрен (1813-1853), Д. Европеус (1820-1884) и др. Целая плеяда финских деятелей культуры принадлежала поколению интеллигенции, сложившемуся на волне пробуждения национального самосознания в Финляндии в первой четверти XIX в. В значительной степени под влиянием их работ закрепились в российской науке представления о финно-угорском субстрате на севере и в центре Восточной Европы. Однако все дело в том, что данные представления родились у финских ученых в университетской среде, более сотни лет воспитывавшейся на идеях рудбекианизма. Поэтому, отправляясь в экспедиции по территории России для сбора материалов по финскому фольклору и лингвистике, эти энтузиасты априорно объявляли издревле финно-язычными все те области, где проживали носители финно-угорских языков. Постулаты, закрепившиеся в науке, но проникшие в нее из ненаучного источника, до сих пор оказывают негативное влияние как на научный процесс, так и на более широкий круг вопросов.
Рекордом абсурдности является использование Рудбеком легенды Геродота о скифах и восставших против них рабов (вернее, детей, родившихся от рабов, пока основные силы скифов были в военном походе в Азии). Рудбек считает, что эта легенда хорошо отражает картину подчинения русских славян (slavar) предкам шведов, которых он видит в королевских скифах. Видите, разглагольствует Рудбек, из рассказа Геродота явствует, что русские или славяне были батраками или слугами у королевских скифов-шведов. И сам Геродот - свидетель, возглашает Рудбек, что наши предки, королевские скифы, были свободным народом, и так у нас до сих пор каждый крестьянин может прийти в риксдаг, а у русских этого нет.(8) Все эти данные, по мнению Рудбека, являются убедительными доказательствами того, что шведы с глубокой древности правили вендами, т.е. славянами и русскими.
Образцом нелепости является и вышеприведенная аргументация в пользу шведского происхождения Рюрика-Волка или варягов, как шведских волков-разбойников. Она была также ненаучна, как и готицизм Магнуса или гипербореада Буре и его последователей. Но наука и не являлась целью для создателя «Атлантиды». Его рассуждения о том, что в древности Швеция носила название Варгён или Волчий остров, преследовали совсем иную цель: «Магнус в своей истории говорит, что остров Швеция некоторые называли Балтиям, а некоторые Вергион… Шведское море Эстершён (Восточное море - Л.Г.) русские называют Варгехавет (Wargehafwet)… а шведов - варьар (Wargar), что показывает, что великокняжеское имя русской династии явилось из Швеции, когда мы к ним пришли… ».(9) Вот ради этого последнего утверждения и надо было нагородить горы галиматьи: «великокняжеское имя русской династии явилось из Швеции», и тогда галиматья оборачивается своим истинным лицом - обслуживанием официального политического мифа XVII в., около ста лет прилежно развиваемого шведскими историками.
Но в современной шведской историографии рудбекианизм давно отнесен к мифотворчеству, не имеющему научной ценности. Особенно едкие оценки высказывались относительно «Атлантиды» Рудбека, в которой, по заключению шведского историка Свеннунга, Рудбек довёл шовинистические причуды человеческой фантазии до полного абсурда. В этой формулировке Свеннунга основная смысловая нагрузка приходится на слова «шовинистические» и «абсурд».(10)
Какой же смысл возвращаться к рассмотрению рудбековской «Атлантиды»? Для российской исторической науки это, к сожалению, важно, поскольку, как было показано, не все из «причуд фантазий» Рудбека отошли в прошлое. Некоторые из них легко узнаваемы в современных работах норманистов. Следует напомнить, как Байер аргументировал свою идею о шведском происхождении варягов: «Скандия от некоторых называется Вергион и что оное значит остров волков… что в древнем языке не всегда значит волка, но разбойника и неприятеля…».(11)
Как видим, Байер прямо со школярским доверием почти дословно цитирует одну из фантазий Рудбека. А ведь Байер до сих пор является непререкаемым авторитетом для каждого норманиста, вклад которого вкупе с Миллером и Шлёцером оценивается как «подлинно академическое отношение к древнейшей русской истории, основанное на изучении источников».(12) Но ясно, что основным «источником» Байера оказывается Рудбек, который, в свою очередь, опирался на И.Магнуса. Вот и все «источники», к которым восходит современный норманизм.
Надо сказать, что если мифо-идея об основоположничестве шведов в древнерусской истории была важна в обстановке после Столбовского мира, то после поражения Швеции в Северной войне ее значение усилилось. Тогда мысль о шведском происхождении варягов достигла еще большего расцвета в Швеции, поскольку шведская корона вплоть до начала XIX в. не оставляла попыток вновь завоевать земли, на которых рос молодой Санкт-Петербург. Особую роль в новых историографических поисках сыграли шведские военные и другие шведские подданные, оказавшиеся в плену в России во время Северной войны, поскольку они проявили горячий интерес к древнерусской истории. Казалось бы, с какой стати?
Объяснение очень простое. Все это были люди образованные, но историческое образование они получали по И.Магнусу и О.Рудбеку, поэтому исповедовали горячую веру в то, что Швеция имела в древности величественную историю. Впечатление от начавшей публиковаться с 1679 г. «Атлантиды» Рудбека было настолько головокружительным, что в 1688 г. шведский филолог Габриель Спарвенфельд (1655-1727) получил государственное задание совершить поездку по Европе и постараться отыскать документы, которые подтверждали бы «Атлантиду» Рудбека. Все были уверены, что рассказы Рудбека покоятся на достоверном материале, который по разным обстоятельствам был вывезен из страны и рассеялся по старинным архивам и книгохранилищам. Несмотря на то, что Спарвенфельд путешествовал более пяти лет и посетил Испанию, Италию, Швейцарию, Северную Африку, он, естественно, ничего не нашёл.(13) Однако мысль о том, что источники, писанные рунами и подтверждавшие шведские древности, о которых писал Рудбек, когда-то существовали, но постепенно были утеряны или уничтожены, долго занимали умы образованных шведов.(14)
Думалось, пусть Спарвенфельд ничего не нашел в Западной Европе, но где-то эти источники должны быть. Наверняка, в России, где действовали шведо-гипербореи и шведо-варяги. Ущемленное национальное самолюбие подхлестывало.
Это хорошо видно из текста, написанного «шведским офицером в Сибири» и опубликованного в книге Ф.-Х.Вебера «Преображенная Россия» (Fr.Chr.Weber, Das veränderte Russland). Книга была опубликована в 1721 году, как раз в год завершения Северной войны. Пленный шведский офицер выражал в своем дневнике абсолютную уверенность в том, что Швеция имела полное историческое право на те территории, которые отходили к шведской короне по Столбовскому миру, поскольку, по его мнению, эти земли еще в древности подчинялись шведским королям, которые собирали там дань - ведь сам Рудбек писал об этом! Вся русская история, как его учили, началась с призвания князей по имени «Sinaus», «Ruric» и «Truvor», и многое говорит о том, что эти братья прибыли от шведских князей из «Holm Gorda Ryke». Поэтому, был убежден данный автор, шведы имели большее право, чем русские, на земли на Балтийском побережье - эти земли в течение многих столетий находились в подчинении древних шведских королей, о чем писали Ю. Магнус и Рудбек, и были завоеваны русскими только в исторически недавнее время.(15)
Как видим, политические мифы на исторические темы не такая уж безобидная вещь. Политический миф о шведо-готах использовался в военной пропаганде при вступлении Швеции в Тридцатилетнюю войну.
- Земли по ту сторону Балтийского моря - наши, поскольку мы - потомки великих готов, завоевавших весь мир! - восклицал шведский король Густав II Адольф, выступая перед своими подданными.
Окончание