Плагиат и «Диссернет»: факты и заблуждения
Ещё о фальсификате в науке
Эффективность «Диссернета»
«Точка зрения». Авторы ПостНауки оценили плюсы и минусы деятельности «Диссернета» / Рубрика «Разговоры/Talks» / Статья 2014 года
В формате «Точка зрения» ПостНаука знакомит читателей с мнениями наших экспертов об актуальных проблемах общества, образования и науки. ©Ещё в «Точка зрения»
В новом материале мы попросили авторов проекта высказать свою точку зрения о деятельности сообщества «Диссернет».
ПостНаука - редакция проекта ПостНаука
Александр Филиппов - доктор социологических наук, руководитель Центра фундаментальной социологии ВШЭ, главный редактор журнала «Социологическое обозрение», специалист по истории социологии
Вопрос, на первый взгляд, кажется простым. Всякий, кто самостоятельно занимается наукой и рассматривает научные степени как свидетельство признания со стороны коллег, не может быть равнодушен к их обесцениванию, происходящему в наше время в нашей стране. Всякий, кто не занимается наукой, но имеет некоторые возвышенные представления о ней, должен огорчаться еще больше, чем ученые, потому что незаслуженно присужденные степени по виду ничем не отличаются от заслуженных. Моральный пафос борцов с плагиатом имеет значение для науки, и его надо правильно оценить. Аморальность плагиата состоит не в том, что степени получают плохие по своим моральным качествам люди, но в том, что нарушаются правила признания, которые должны быть конститутивными для самой науки.
Однако я далек от восторгов. Прежде всего потому, что общая тяжелая ситуация с диссертациями, по меньшей мере, в общественных науках сложилась не сегодня, а справиться с ней теми способами, которые предложены в ходе борьбы с плагиатом, нельзя. Отношение к плагиату, проявившееся в публичной сфере, напомнило мне теперь уже давнюю историю с обсуждением проституции в конце 80-х гг. Хорошую формулу - цитирую по памяти - нашел тогда Жванецкий: «Ой, девочки, оказалось, что некоторые - за деньги!». К сожалению, я отношусь к тем, для кого интерес могли представлять лишь отдельные обстоятельства или личности, чуть больший интерес - масштабы явления, но уж никак не само его наличие. Собственно, специфически интересным для тех, кто не сомневался ни в том, что многие диссертации пишутся на заказ, ни в том, что многие научные и прочие начальники никогда не писали и, возможно, даже не читали своих диссертаций, могло быть только следующее:
1. Фальшивые диссертации поставлены на поток, изготавливаются плохо, ненадежно, с широким использованием «копипаста»;
2. Некоторые кафедры, советы и, возможно, даже вузы стали фабриками такого ширпотреба.
Это серьезные результаты, их нельзя игнорировать, хотя по отдельным позициям всегда возможны споры и, наверное, даже опровержения. Но если даже допустить, что такие фабрики закроют или сильно сократят их количество, основная проблема останется той же, что и раньше была: некоторая часть диссертаций производится на заказ отнюдь не теми, кто потом защищается. Диссертация может быть лучше или хуже, она может оказаться даже серьезным оригинальным исследованием. И все-таки степень получит не тот, кто ее писал, так что связь между признанием и реальной способностью заниматься наукой опять и опять не будет произведена. Когда-то, применительно к совсем другой ситуации, Л. Д. Гудков и Б. В. Дубин придумали формулу, которая очень хорошо подходит и к данному случаю: Нельзя сделать воду чище, делая трубу уже.
Михаил Гельфанд - доктор биологических наук, профессор, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН, член Европейской Академии, лауреат премии им. А.А. Баева, член Общественного совета Минобрнауки, один из основателей Диссернета
Диссернет - один из немногих успешных примеров самоорганизации гражданского общества. Он не претендует на то, чтобы давать содержательную оценку работам, как это делают эксперты. Но такие технические и формальные вещи, как соблюдение правил цитирования и существование публикаций, можно проверить с помощью нашего проекта. Существует упрек, который часто высказывают особенно те люди, которых поймали с «липовой» диссертацией, что компьютер - железный. Это так, он просто показывает совпадение текстов, и больше ничего, но дальше каждый такой текст просматривается глазами. И все раскраски, которые публикуются в экспертизе, - это раскраски с учетом направлений заимствований (что опубликовано было раньше, что позже), проверки правил цитирования, наличия кавычек, ссылок, шрифтового выделения.
Достижением Диссернета можно назвать и то, что за неполный год представление о том, что наши чиновники воруют, а еще списывают диссертации - стало общим местом. И тут важно понимать еще одну вещь, которая многими недооценивается, что Диссернет делает очень много экспертиз. И упрек, что Диссернет ведет прицельную борьбу по политиками, немного лукавый.
Липовые диссертации чиновников - это просто показатель их профессиональной непригодности как менеджеров: они не способны заказать и принять годный продукт. Что более существенно - это липовые диссертации у преподавателей. Их существование означает крах всей идеи высшего образования, которая заключается в том, что компетентные люди учат студентов и, в том числе, учат не списывать. Когда у нас ректор федерального университета имеет липовую диссертацию, то чего стоит диплом этого университета?
Среди тех, чьи работы проверяются Диссернетом есть и ученые. К сожалению, есть примеры липовых диссертаций и в биологии, и в технических науках. Страшно представить, что человек, защитивший липовую диссертацию по технической специальности будет строить мост, по которому мы будем потом ходить.
Отдельная проблема существует с медицинскими диссертациями. Пока эта сфера осталась нами не охвачена, и мы боимся пока туда влезать, поскольку, видимо, в медицине система аттестации работает по-другому.
В работе Диссернета очень много аналитики. Мы знаем вузы, в которых штампуют липовые диссертации, мы знаем отдельные научные школы, которые практически превратились в фабрики по штамповке. В будущем вся эта информация будет вывешена, и можно будет увидеть не только отдельные экспертизы, но и какие-то связи.
Существуют еще два типа упреков в отношении к Диссернету: первый - по поводу отсутствия «положительных» результатов работы Диссернета. Не очень понятно, что это такое, потому что, например, если работа списана с неоцифрованного источника 80-го года, мы это просто можем не найти. Есть чудесный набор диссертаций, все из одного совета, совершенно очевидно, что они списаны, просто по стилю. Их источник, видимо, не оцифрован, и нужен профессионал, который его опознает. И не очень понятно, что в этой ситуации публиковать - «мы искали и ничего не нашли»?
У Диссернета есть стандартный дисклеймер, что ни одна экспертиза не может считаться окончательной, потому что всегда могут оказаться новые источники. Вы верите, что Рамзан Кадыров сам писал свою диссертацию? Но при этом его люди побоялись его кидать, и сделали свою работу добросовестно. И что мы можем написать в такой ситуации? Что диссертация хорошая? Ситуации, когда Диссернет искал по собственной инициативе и ничего не нашел - это наше внутреннее дело. Мы считаем, что мы вправе этого не публиковать. А если человек сам пришел со своей диссертацией и сказал: «я хочу на себе поэкспериментировать» или «вот, я вас сейчас поймаю» , то мы приняли решение, что со всеми оговорками, мы результаты таких экспертиз будем публиковать.
Второй упрек, который часто озвучивают - это то, что мы как-то так сделали, что мы подрываем престиж ученых и так далее. Это, по-моему, демагогия. Представьте, если в деревне завелся вор, и кто-то его поймал, то кто подрывает престиж деревни? Тот, кто поймал, или тот, кто воровал? На самом деле, мы же всякий раз очень аккуратно стараемся проследить, насколько это можно, чтобы наши выводы были сформулированы аккуратно: не «все ученые жулики, а есть где-то настоящие ученые, которые, собственно, и ловят жуликов».
Есть и третий вид упреков. Часто говорят, что Диссернет политически целенаправленно выбирает, кого проверять. Это тоже неправда. Например, Диссернетом делаются ковровые проверки всех депутатов, и на нашей ленте висят данные по всем депутатам. Далее личное дело каждого взять того персонажа, который конкретно ему политически не нравится и начать его полоскать в прессе.
У Диссернета есть цель сформировать общественное мнение, чтобы оно как-то давило и настаивало на изменении системы аттестации диссертаций. Скажем, сейчас Общество научных работников ведет сбор подписей за отмену срока давности, подписалось уже больше тысячи ученых, и поток нарастает. В тоже время какие-то изменения в системе аттестации происходят. Например, по новому положению полные тексты диссертаций будут заранее вывешиваться в интернете. Это создает совершенно удивительное поле деятельности, потому что можно не писать апелляции, а просто давать отзывы непосредственно в момент защиты. Диссернет планирует занимается и этим. Далее, поскольку есть некоторая аналитическая система, которая позволяет потихонечку выявлять всякие горячие точки, то можно уже написать жалобу не на конкретную диссертацию, а на деятельность диссертационного совета, с приложением апелляций по конкретным диссертациям. В этом смысле я склонен думать, что у ВАКа есть вполне здравая цель такие советы, штампующие липу, позакрывать, то есть это уже влияние на систему, а не на конкретный случай.
Михаил Соколов - кандидат социологических наук, доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге, научный сотрудник Центра независимых социологических исследований. В сферу профессиональных научных интересов входит микросоциологическая теория, национализм и националистические движения
Редакция ПостНауки попросила меня оценить плюсы и минусы деятельности Диссернета. Скажу сразу, что с плюсами легче, чем с минусами. Плагиат - вещь, вызывающая у современных ученых почти рефлекторное отвращение. Мудрецам некоторых иных эпох это отвращение было незнакомо. В другой ситуации было бы интересно порассуждать о том, откуда оно берется (дело, видимо, в собственническом отношении к научному приоритету, которое досовременные мыслители сочли бы проявлением гордыни и суетности). Но, так или иначе, нетерпимость к плагиату принадлежит к базовому набору академических эмоций, на которых зиждутся институты современной науки. Сверх того, что Диссернет защищает наши самые сильные профессиональные чувства, он является редким примером успешной гражданской самоорганизации, крайне дефицитного блага в современной российской истории. Это все, разумеется, говорит в его пользу.
Темные стороны искать сложнее и интереснее, чем светлые. Здесь я бы сказал вот о чем. Черный рынок диссертаций состоит из двух основных сегментов. Первый, сравнительно небольшой, обслуживает спрос со стороны политической и экономической элиты. В борьбе с ним Диссернет может иметь только ограниченный успех, однако и вред для науки, собственно говоря, от его существования небольшой. Второй сегмент, значительно больший, - это те, кому степень нужна для продвижения по академической лестнице. Здесь успех может быть большим, но не столь бесспорным.
Элитарный сегмент рынка составляют люди, у которых уже практически есть все и которым зачем-то хочется получить то малое, что им еще не далось, - символ интеллектуальной состоятельности. Зачем им это надо - неизвестно (получил бы Путин на выборах хоть на один голос меньше, если бы не был кандидатом экономических наук?), но они готовы платить, причем, по меркам научного мира, много. В итоге всегда находится кто-то, кто не может устоять перед искушением, причем это относится не только к России. Каддафи-младший за украденную, как оказалось в дальнейшем, диссертацию, получил степень в Лондонской школе экономики, в одном из лучших в своем классе заведений. Деятельность Диссернета может заставить этих людей покупать чуть более качественный и дорогой продукт - не скачанный из Интернета текст, а написанный специально по случаю (большинство из них и верит, что покупают таковой, так что в некотором смысле Диссернет тут стоит на защите прав потребителя). Но большинство представителей данной категории от недостатка средств не страдают, тем более что доля цены труда литературных негров в общей стоимости защиты небольшая. С другой стороны, такие люди приходят, платят за степень и уходят восвояси, и погоды в научном мире не делают.
Иное дело вторая и более массовая категория - преподаватели, университетские администраторы и чиновники от науки. Их потребность в степени связана с тем, что таковая является для них необходимым условием карьерного роста. В отличие от предыдущего класса, представители этой категории как раз остаются внутри научного мира. Вопрос в том, действительно ли ко всем этим людям надо предъявлять требование представить самостоятельную исследовательскую работу, которую российская диссертация подразумевает. Тут нет однозначного ответа. Ученое сословие сохраняет многие черты средневековой гильдии. Оно имеет рыночные монополии, временами слабо связанные с основным профилем ее деятельности (в 18 столетии Петровская Академия наук и искусств черпала значительную часть своих доходов из монополии на печать календарей и организацию фейерверков в Петербурге). Сегодня основной подобной монополией является монополия на высшие позиции в вузах. Проблема в том, что рациональные основания для того, чтобы настаивать на сохранении этой монополии, сейчас под вопросом, особенно с учетом состояния системы школьного образования. Понятно, почему привилегией преподавать аспирантам в ведущих исследовательских университетах должны обладать только крупные ученые. Однако подавляющее большинство преподавательских человеко-часов уходит на преподавание в бакалавриате студентам, которые никогда учеными не станут. От лектора в этих условиях требуются скорее дидактические навыки школьного учителя и понимание психологии подростка, чем оригинальность научного мышления. Иногда все эти свойства совмещаются в одном лице, но, увы, не всегда. Я знал несколько человек, которые были в высшей степени адекватны в роли преподавателей на младших курсах, но не имели ни наклонностей, ни способностей для того, чтобы написать крупную оригинальную работу - и увольнялись из-за полного отсутствия перспектив продвижения. Единственным способом, которым завкафедрой мог бы сохранить этих безусловно ценных членов коллектива, было посмотреть сквозь пальцы на то, что они принесут скачанную из Интернета диссертацию (или даже помочь им ее скачать). Мало сомнений, что значительная часть плагиата рождается именно из подобных ситуаций.
То же, в общем, и со степенями ректоров. Великие ученые иногда бывают выдающимися администраторами, но чаще происходит обратное. Хорошие исследователи избегают организационной рутины и рады возможности переложить ее на кого-нибудь, кто умеет и любит с ней справляться. Ожидание, что у декана или ректора будет высшая степень (также рождающееся из привилегии средневековой гильдии избирать своих начальников) сильно ограничивает пул кандидатов. Коллективы часто находят выход в том, чтобы побуждать молодого человека с явной организаторской хваткой защищаться скорее - и любыми средствами.
Из всего этого не вытекает, разумеется, что к плагиату надо быть терпимее. Но, закручивая гайки в его отношении, стоило бы делать всю систему научных карьерных траекторий разнообразнее и гибче.
Александр Марей - кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Центра фундаментальной социологии ИГИТИ ВШЭ, доцент кафедры практической философии факультета философии ВШЭ
Начать следует с того, что, по моему мнению, Диссернет в том виде, как он существует сейчас, более вреден, нежели полезен, хотя изначально это очень и очень неплохой проект.
К очевидным «плюсам» работы Диссернета следует отнести тот, который они сами называют, - борьбу за чистоту науки. С другой стороны, это, наверное, единственный безусловный плюс, который я вижу. Конечно, того, кто пишет диссертацию путем компоновки из чужих текстов, надо вычислять и в перспективе исключать из научного сообщества.
Минусов, правда, я вижу гораздо больше. Первый и главный минус Диссернета в том, что это не научный, а сугубо политический проект. Это очень хороший способ заработать политический капитал, гораздо более безопасный, чем то, чем занимается, например, Алексей Навальный (независимо от моего к нему отношения). Как заявляют сами основатели Диссернета, они проверяют диссертации прежде всего чиновников, государственных деятелей, политиков, в общем, тех, кто, имея ученую степень, не занимается наукой. Конечно, поскольку эксперты Диссернета ведут проверку т.н. «кустовым способом» (ср. комментарий С.Б. Пархоменко о методе работы Диссернета), «под разбор» попадают и старшие преподаватели, и доценты, и профессора, но основной удар идет все-таки на этих чиновников. Ясно, что это делается не с целью борьбы за чистоту науки - наука здесь не при чем, - а с целью очернить в глазах массового зрителя и слушателя своих политических противников. Я напомню, что одним из руководителей Диссернета является Сергей Борисович Пархоменко, человек очень яркой политической репутации, в современной ситуации - ярко оппозиционной.
Во-вторых, - и это более важно, чем первое, - по моему глубокому убеждению, проект Диссернет дискредитирует не продажных политиков, а науку как социальный институт и академическое сообщество. Почему? Известно, что результаты экспертиз Диссернета выставляются в открытом доступе и затем широко тиражируются. При этом наличие на их сайте только (!) положительных заключений (т.е. о несамостоятельности работ) формирует в массовом сознании представление о том, что таковы все ученые: одни воруют, вторые продают, третьи покупают и т.д. Вместе с тем очевидно, что огромные массивы честно (повторю, честно) написанных диссертаций не учитываются. Исключения, таким образом, выдаются за правило, паршивые овцы - за все стадо. Любой человек, находящийся вне академического сообщества и не знакомый с принципами его работы и функционирования, по просмотру материалов Диссернета сделает вывод о том, что ученые в массе своей продажны, а академическое сообщество уже прогнило насквозь. Отсюда, как понятно, один шаг до одобрения этим человеком реорганизации РАН, упразднения диссоветов, закрытия университетов и т.д. Да, этот человек, наверное, не пойдет обвинять каждого встреченного им ученого, но престиж академического сообщества будет подорван.
Третий минус я вижу в том, что Диссернет подрывает одну из базовых ценностей академического сообщества. Это внутреннее, если угодно, корпоративное доверие друг к другу. Мы (говоря «мы», я причисляю себя к академическому сообществу сейчас), например историки-медиевисты, знаем диссертации, которые выходят в нашей среде. Мы можем отличить поддельную от настоящей, и для этого нам не нужен Диссернет. Мы знаем репутацию людей, которые пишут эти тексты. И мы, в случае необходимости, сами способны разобраться с этими воришками. Господин Пархоменко и его команда предпочитают делать это работу за нас, обвиняя нас громогласно в трусости (см. комментарий С.Б. Пархоменко от к записи на Facebook). Основная мотивировка Пархоменко состоит в том, что они делают свою работу, так как академическое сообщество состоит из трусов, не способных делать ее самостоятельно, не желающих, и так далее. Это подрывает, повторюсь, не только внешний престиж, но и внутреннее доверие друг к другу. То есть разрушает академическое сообщество.
© «ПостНаука», 23 января 2014
Эффективность «Диссернета»
«Точка зрения». Авторы ПостНауки оценили плюсы и минусы деятельности «Диссернета» / Рубрика «Разговоры/Talks» / Статья 2014 года
В формате «Точка зрения» ПостНаука знакомит читателей с мнениями наших экспертов об актуальных проблемах общества, образования и науки. ©Ещё в «Точка зрения»
В новом материале мы попросили авторов проекта высказать свою точку зрения о деятельности сообщества «Диссернет».
ПостНаука - редакция проекта ПостНаука
Александр Филиппов - доктор социологических наук, руководитель Центра фундаментальной социологии ВШЭ, главный редактор журнала «Социологическое обозрение», специалист по истории социологии
Вопрос, на первый взгляд, кажется простым. Всякий, кто самостоятельно занимается наукой и рассматривает научные степени как свидетельство признания со стороны коллег, не может быть равнодушен к их обесцениванию, происходящему в наше время в нашей стране. Всякий, кто не занимается наукой, но имеет некоторые возвышенные представления о ней, должен огорчаться еще больше, чем ученые, потому что незаслуженно присужденные степени по виду ничем не отличаются от заслуженных. Моральный пафос борцов с плагиатом имеет значение для науки, и его надо правильно оценить. Аморальность плагиата состоит не в том, что степени получают плохие по своим моральным качествам люди, но в том, что нарушаются правила признания, которые должны быть конститутивными для самой науки.
Однако я далек от восторгов. Прежде всего потому, что общая тяжелая ситуация с диссертациями, по меньшей мере, в общественных науках сложилась не сегодня, а справиться с ней теми способами, которые предложены в ходе борьбы с плагиатом, нельзя. Отношение к плагиату, проявившееся в публичной сфере, напомнило мне теперь уже давнюю историю с обсуждением проституции в конце 80-х гг. Хорошую формулу - цитирую по памяти - нашел тогда Жванецкий: «Ой, девочки, оказалось, что некоторые - за деньги!». К сожалению, я отношусь к тем, для кого интерес могли представлять лишь отдельные обстоятельства или личности, чуть больший интерес - масштабы явления, но уж никак не само его наличие. Собственно, специфически интересным для тех, кто не сомневался ни в том, что многие диссертации пишутся на заказ, ни в том, что многие научные и прочие начальники никогда не писали и, возможно, даже не читали своих диссертаций, могло быть только следующее:
1. Фальшивые диссертации поставлены на поток, изготавливаются плохо, ненадежно, с широким использованием «копипаста»;
2. Некоторые кафедры, советы и, возможно, даже вузы стали фабриками такого ширпотреба.
Это серьезные результаты, их нельзя игнорировать, хотя по отдельным позициям всегда возможны споры и, наверное, даже опровержения. Но если даже допустить, что такие фабрики закроют или сильно сократят их количество, основная проблема останется той же, что и раньше была: некоторая часть диссертаций производится на заказ отнюдь не теми, кто потом защищается. Диссертация может быть лучше или хуже, она может оказаться даже серьезным оригинальным исследованием. И все-таки степень получит не тот, кто ее писал, так что связь между признанием и реальной способностью заниматься наукой опять и опять не будет произведена. Когда-то, применительно к совсем другой ситуации, Л. Д. Гудков и Б. В. Дубин придумали формулу, которая очень хорошо подходит и к данному случаю: Нельзя сделать воду чище, делая трубу уже.
Михаил Гельфанд - доктор биологических наук, профессор, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН, член Европейской Академии, лауреат премии им. А.А. Баева, член Общественного совета Минобрнауки, один из основателей Диссернета
Диссернет - один из немногих успешных примеров самоорганизации гражданского общества. Он не претендует на то, чтобы давать содержательную оценку работам, как это делают эксперты. Но такие технические и формальные вещи, как соблюдение правил цитирования и существование публикаций, можно проверить с помощью нашего проекта. Существует упрек, который часто высказывают особенно те люди, которых поймали с «липовой» диссертацией, что компьютер - железный. Это так, он просто показывает совпадение текстов, и больше ничего, но дальше каждый такой текст просматривается глазами. И все раскраски, которые публикуются в экспертизе, - это раскраски с учетом направлений заимствований (что опубликовано было раньше, что позже), проверки правил цитирования, наличия кавычек, ссылок, шрифтового выделения.
Достижением Диссернета можно назвать и то, что за неполный год представление о том, что наши чиновники воруют, а еще списывают диссертации - стало общим местом. И тут важно понимать еще одну вещь, которая многими недооценивается, что Диссернет делает очень много экспертиз. И упрек, что Диссернет ведет прицельную борьбу по политиками, немного лукавый.
Липовые диссертации чиновников - это просто показатель их профессиональной непригодности как менеджеров: они не способны заказать и принять годный продукт. Что более существенно - это липовые диссертации у преподавателей. Их существование означает крах всей идеи высшего образования, которая заключается в том, что компетентные люди учат студентов и, в том числе, учат не списывать. Когда у нас ректор федерального университета имеет липовую диссертацию, то чего стоит диплом этого университета?
Среди тех, чьи работы проверяются Диссернетом есть и ученые. К сожалению, есть примеры липовых диссертаций и в биологии, и в технических науках. Страшно представить, что человек, защитивший липовую диссертацию по технической специальности будет строить мост, по которому мы будем потом ходить.
Отдельная проблема существует с медицинскими диссертациями. Пока эта сфера осталась нами не охвачена, и мы боимся пока туда влезать, поскольку, видимо, в медицине система аттестации работает по-другому.
В работе Диссернета очень много аналитики. Мы знаем вузы, в которых штампуют липовые диссертации, мы знаем отдельные научные школы, которые практически превратились в фабрики по штамповке. В будущем вся эта информация будет вывешена, и можно будет увидеть не только отдельные экспертизы, но и какие-то связи.
Существуют еще два типа упреков в отношении к Диссернету: первый - по поводу отсутствия «положительных» результатов работы Диссернета. Не очень понятно, что это такое, потому что, например, если работа списана с неоцифрованного источника 80-го года, мы это просто можем не найти. Есть чудесный набор диссертаций, все из одного совета, совершенно очевидно, что они списаны, просто по стилю. Их источник, видимо, не оцифрован, и нужен профессионал, который его опознает. И не очень понятно, что в этой ситуации публиковать - «мы искали и ничего не нашли»?
У Диссернета есть стандартный дисклеймер, что ни одна экспертиза не может считаться окончательной, потому что всегда могут оказаться новые источники. Вы верите, что Рамзан Кадыров сам писал свою диссертацию? Но при этом его люди побоялись его кидать, и сделали свою работу добросовестно. И что мы можем написать в такой ситуации? Что диссертация хорошая? Ситуации, когда Диссернет искал по собственной инициативе и ничего не нашел - это наше внутреннее дело. Мы считаем, что мы вправе этого не публиковать. А если человек сам пришел со своей диссертацией и сказал: «я хочу на себе поэкспериментировать» или «вот, я вас сейчас поймаю» , то мы приняли решение, что со всеми оговорками, мы результаты таких экспертиз будем публиковать.
Второй упрек, который часто озвучивают - это то, что мы как-то так сделали, что мы подрываем престиж ученых и так далее. Это, по-моему, демагогия. Представьте, если в деревне завелся вор, и кто-то его поймал, то кто подрывает престиж деревни? Тот, кто поймал, или тот, кто воровал? На самом деле, мы же всякий раз очень аккуратно стараемся проследить, насколько это можно, чтобы наши выводы были сформулированы аккуратно: не «все ученые жулики, а есть где-то настоящие ученые, которые, собственно, и ловят жуликов».
Есть и третий вид упреков. Часто говорят, что Диссернет политически целенаправленно выбирает, кого проверять. Это тоже неправда. Например, Диссернетом делаются ковровые проверки всех депутатов, и на нашей ленте висят данные по всем депутатам. Далее личное дело каждого взять того персонажа, который конкретно ему политически не нравится и начать его полоскать в прессе.
У Диссернета есть цель сформировать общественное мнение, чтобы оно как-то давило и настаивало на изменении системы аттестации диссертаций. Скажем, сейчас Общество научных работников ведет сбор подписей за отмену срока давности, подписалось уже больше тысячи ученых, и поток нарастает. В тоже время какие-то изменения в системе аттестации происходят. Например, по новому положению полные тексты диссертаций будут заранее вывешиваться в интернете. Это создает совершенно удивительное поле деятельности, потому что можно не писать апелляции, а просто давать отзывы непосредственно в момент защиты. Диссернет планирует занимается и этим. Далее, поскольку есть некоторая аналитическая система, которая позволяет потихонечку выявлять всякие горячие точки, то можно уже написать жалобу не на конкретную диссертацию, а на деятельность диссертационного совета, с приложением апелляций по конкретным диссертациям. В этом смысле я склонен думать, что у ВАКа есть вполне здравая цель такие советы, штампующие липу, позакрывать, то есть это уже влияние на систему, а не на конкретный случай.
Михаил Соколов - кандидат социологических наук, доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге, научный сотрудник Центра независимых социологических исследований. В сферу профессиональных научных интересов входит микросоциологическая теория, национализм и националистические движения
Редакция ПостНауки попросила меня оценить плюсы и минусы деятельности Диссернета. Скажу сразу, что с плюсами легче, чем с минусами. Плагиат - вещь, вызывающая у современных ученых почти рефлекторное отвращение. Мудрецам некоторых иных эпох это отвращение было незнакомо. В другой ситуации было бы интересно порассуждать о том, откуда оно берется (дело, видимо, в собственническом отношении к научному приоритету, которое досовременные мыслители сочли бы проявлением гордыни и суетности). Но, так или иначе, нетерпимость к плагиату принадлежит к базовому набору академических эмоций, на которых зиждутся институты современной науки. Сверх того, что Диссернет защищает наши самые сильные профессиональные чувства, он является редким примером успешной гражданской самоорганизации, крайне дефицитного блага в современной российской истории. Это все, разумеется, говорит в его пользу.
Темные стороны искать сложнее и интереснее, чем светлые. Здесь я бы сказал вот о чем. Черный рынок диссертаций состоит из двух основных сегментов. Первый, сравнительно небольшой, обслуживает спрос со стороны политической и экономической элиты. В борьбе с ним Диссернет может иметь только ограниченный успех, однако и вред для науки, собственно говоря, от его существования небольшой. Второй сегмент, значительно больший, - это те, кому степень нужна для продвижения по академической лестнице. Здесь успех может быть большим, но не столь бесспорным.
Элитарный сегмент рынка составляют люди, у которых уже практически есть все и которым зачем-то хочется получить то малое, что им еще не далось, - символ интеллектуальной состоятельности. Зачем им это надо - неизвестно (получил бы Путин на выборах хоть на один голос меньше, если бы не был кандидатом экономических наук?), но они готовы платить, причем, по меркам научного мира, много. В итоге всегда находится кто-то, кто не может устоять перед искушением, причем это относится не только к России. Каддафи-младший за украденную, как оказалось в дальнейшем, диссертацию, получил степень в Лондонской школе экономики, в одном из лучших в своем классе заведений. Деятельность Диссернета может заставить этих людей покупать чуть более качественный и дорогой продукт - не скачанный из Интернета текст, а написанный специально по случаю (большинство из них и верит, что покупают таковой, так что в некотором смысле Диссернет тут стоит на защите прав потребителя). Но большинство представителей данной категории от недостатка средств не страдают, тем более что доля цены труда литературных негров в общей стоимости защиты небольшая. С другой стороны, такие люди приходят, платят за степень и уходят восвояси, и погоды в научном мире не делают.
Иное дело вторая и более массовая категория - преподаватели, университетские администраторы и чиновники от науки. Их потребность в степени связана с тем, что таковая является для них необходимым условием карьерного роста. В отличие от предыдущего класса, представители этой категории как раз остаются внутри научного мира. Вопрос в том, действительно ли ко всем этим людям надо предъявлять требование представить самостоятельную исследовательскую работу, которую российская диссертация подразумевает. Тут нет однозначного ответа. Ученое сословие сохраняет многие черты средневековой гильдии. Оно имеет рыночные монополии, временами слабо связанные с основным профилем ее деятельности (в 18 столетии Петровская Академия наук и искусств черпала значительную часть своих доходов из монополии на печать календарей и организацию фейерверков в Петербурге). Сегодня основной подобной монополией является монополия на высшие позиции в вузах. Проблема в том, что рациональные основания для того, чтобы настаивать на сохранении этой монополии, сейчас под вопросом, особенно с учетом состояния системы школьного образования. Понятно, почему привилегией преподавать аспирантам в ведущих исследовательских университетах должны обладать только крупные ученые. Однако подавляющее большинство преподавательских человеко-часов уходит на преподавание в бакалавриате студентам, которые никогда учеными не станут. От лектора в этих условиях требуются скорее дидактические навыки школьного учителя и понимание психологии подростка, чем оригинальность научного мышления. Иногда все эти свойства совмещаются в одном лице, но, увы, не всегда. Я знал несколько человек, которые были в высшей степени адекватны в роли преподавателей на младших курсах, но не имели ни наклонностей, ни способностей для того, чтобы написать крупную оригинальную работу - и увольнялись из-за полного отсутствия перспектив продвижения. Единственным способом, которым завкафедрой мог бы сохранить этих безусловно ценных членов коллектива, было посмотреть сквозь пальцы на то, что они принесут скачанную из Интернета диссертацию (или даже помочь им ее скачать). Мало сомнений, что значительная часть плагиата рождается именно из подобных ситуаций.
То же, в общем, и со степенями ректоров. Великие ученые иногда бывают выдающимися администраторами, но чаще происходит обратное. Хорошие исследователи избегают организационной рутины и рады возможности переложить ее на кого-нибудь, кто умеет и любит с ней справляться. Ожидание, что у декана или ректора будет высшая степень (также рождающееся из привилегии средневековой гильдии избирать своих начальников) сильно ограничивает пул кандидатов. Коллективы часто находят выход в том, чтобы побуждать молодого человека с явной организаторской хваткой защищаться скорее - и любыми средствами.
Из всего этого не вытекает, разумеется, что к плагиату надо быть терпимее. Но, закручивая гайки в его отношении, стоило бы делать всю систему научных карьерных траекторий разнообразнее и гибче.
Александр Марей - кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Центра фундаментальной социологии ИГИТИ ВШЭ, доцент кафедры практической философии факультета философии ВШЭ
Начать следует с того, что, по моему мнению, Диссернет в том виде, как он существует сейчас, более вреден, нежели полезен, хотя изначально это очень и очень неплохой проект.
К очевидным «плюсам» работы Диссернета следует отнести тот, который они сами называют, - борьбу за чистоту науки. С другой стороны, это, наверное, единственный безусловный плюс, который я вижу. Конечно, того, кто пишет диссертацию путем компоновки из чужих текстов, надо вычислять и в перспективе исключать из научного сообщества.
Минусов, правда, я вижу гораздо больше. Первый и главный минус Диссернета в том, что это не научный, а сугубо политический проект. Это очень хороший способ заработать политический капитал, гораздо более безопасный, чем то, чем занимается, например, Алексей Навальный (независимо от моего к нему отношения). Как заявляют сами основатели Диссернета, они проверяют диссертации прежде всего чиновников, государственных деятелей, политиков, в общем, тех, кто, имея ученую степень, не занимается наукой. Конечно, поскольку эксперты Диссернета ведут проверку т.н. «кустовым способом» (ср. комментарий С.Б. Пархоменко о методе работы Диссернета), «под разбор» попадают и старшие преподаватели, и доценты, и профессора, но основной удар идет все-таки на этих чиновников. Ясно, что это делается не с целью борьбы за чистоту науки - наука здесь не при чем, - а с целью очернить в глазах массового зрителя и слушателя своих политических противников. Я напомню, что одним из руководителей Диссернета является Сергей Борисович Пархоменко, человек очень яркой политической репутации, в современной ситуации - ярко оппозиционной.
Во-вторых, - и это более важно, чем первое, - по моему глубокому убеждению, проект Диссернет дискредитирует не продажных политиков, а науку как социальный институт и академическое сообщество. Почему? Известно, что результаты экспертиз Диссернета выставляются в открытом доступе и затем широко тиражируются. При этом наличие на их сайте только (!) положительных заключений (т.е. о несамостоятельности работ) формирует в массовом сознании представление о том, что таковы все ученые: одни воруют, вторые продают, третьи покупают и т.д. Вместе с тем очевидно, что огромные массивы честно (повторю, честно) написанных диссертаций не учитываются. Исключения, таким образом, выдаются за правило, паршивые овцы - за все стадо. Любой человек, находящийся вне академического сообщества и не знакомый с принципами его работы и функционирования, по просмотру материалов Диссернета сделает вывод о том, что ученые в массе своей продажны, а академическое сообщество уже прогнило насквозь. Отсюда, как понятно, один шаг до одобрения этим человеком реорганизации РАН, упразднения диссоветов, закрытия университетов и т.д. Да, этот человек, наверное, не пойдет обвинять каждого встреченного им ученого, но престиж академического сообщества будет подорван.
Третий минус я вижу в том, что Диссернет подрывает одну из базовых ценностей академического сообщества. Это внутреннее, если угодно, корпоративное доверие друг к другу. Мы (говоря «мы», я причисляю себя к академическому сообществу сейчас), например историки-медиевисты, знаем диссертации, которые выходят в нашей среде. Мы можем отличить поддельную от настоящей, и для этого нам не нужен Диссернет. Мы знаем репутацию людей, которые пишут эти тексты. И мы, в случае необходимости, сами способны разобраться с этими воришками. Господин Пархоменко и его команда предпочитают делать это работу за нас, обвиняя нас громогласно в трусости (см. комментарий С.Б. Пархоменко от к записи на Facebook). Основная мотивировка Пархоменко состоит в том, что они делают свою работу, так как академическое сообщество состоит из трусов, не способных делать ее самостоятельно, не желающих, и так далее. Это подрывает, повторюсь, не только внешний престиж, но и внутреннее доверие друг к другу. То есть разрушает академическое сообщество.
© «ПостНаука», 23 января 2014