Снова про ереси
В моей записи с тезисами, составленными по поводу постановления СББК о взглядах А. И. Осипова ( http://ereignis.livejournal.com/34407.html) dhmhtrios оставил подробный комментарий, содержащий изложение признаваемого им истинным учения о Евхаристии, а тем самым - косвенно направленный против моих тезисов по этому вопросу. Поскольку озвученные в этом комментарии утверждения являются широко распространенными общими местами, я посчитал полезным подробно ответить на комментарий, преследуя при этом две цели: 1) показать путем краткого разбора защищаемых автором положений проблематичность современных православных представлений о Евхаристии; 2) сформулировать альтернативную позицию по тем пунктам, которые были недостаточно ясно и полно раскрыты в тезисах.
Далее текст dhmhtrios дается полужирным синим шрифтом, мои комментарии к нему - обычным шрифтом.
___ Это все ересь от неправильного понимания Искупления и Пресуществления. Евхаристия есть животворящая Плоть Христа, которая принесена в Жертву Богу для Искупления мира, через ядение жертвенного Агнца христиане получают плоды Искупления, соединяются с Телом и Божеством Христа. См. Ин.6:51 и Евр.10:5-14 - Евхаристия и Искупление тесно связаны, нельзя полностью понять второе, если не понимать пресуществление в первом, и наоборот. Их можно принять только все вместе, одним комплектом.
1. Христос действительно принес Себя, Свои плоть и кровь, в жертву для искупления падшего человека. Однако искупление и евхаристия связаны вовсе не так, как предлагает их связывать автор, так что никакое "пресуществление" в "комплект" не входит.
В отрывке Евр. 10. 5-23 говорится об отношении жертвы Христа к ветхозаветным жертвам и о ее значении для всех христиан: "Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже. Сказав прежде, что ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех, - которые приносятся по закону, - Ты не восхотел и не благоизволил , потом прибавил: вот, иду исполнить волю Твою, Боже. Отменяет первое, чтобы постановить второе. По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. О сем свидетельствует нам и Дух Святый; ибо сказано: Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более. А где прощение грехов, там не нужно приношение за них. Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший". Из этого отрывка можно сделать несколько принципиально важных заключений:
1) Есть только одна искупительная жертва за грехи, единожды принесенная Иисусом Христом на кресте за всех людей, "навсегда". Поэтому представление о Евхаристии как о некой "бескровной жертве", тем или иным образом, пусть даже таинственно и символически, повторяющей принесение жертвы Христом является ошибочным. Жертва уже принесена и не может быть принесена еще раз. Многие церковные писатели, начиная с самого раннего времени, действительно называли евхаристию "жертвой", ссылаясь на слова прор. Малахии о "чистой жертве" (Мал 1.11). Однако это уже не актуальная жертва за грехи, а молитвенная жертва благодарения, т. е. воспоминание о совершенном Христом спасении, приносимое как жертва Богу. Такое понимание, очевидное для ранних христианских богословов (примеры см. в ст. Евхаристия в ПЭ), впоследствии оказалось в значительной мере искажено, в особенности в западной традиции.
2) Каким образом всякий христианин реально приобщается к принесенной Христом жертве и становится участником искупления? В евхаристии? Нет. Это совершается в таинстве крещения, в котором, согласно христианской вере, человек очищается от природного повреждения, от всех совершенных им грехов и получает залог прощения грехов будущих. В нем человек соединяется с Христом и входит в Церковь как в таинственное тело Христово, в нем человек соумирает и совокресает с Христом, становясь из ветхого - новым. Поэтому плоды искупления - отпущение грехов и новую жизнь - люди получают не через некое "ядение жертвенного агнца", а через спасительную купель крещения.
2. Какова же тогда действительная связь между искуплением и евхаристией? Это легко понять из слов Священного Писания. По свидетельству Евангелия от Луки и Послания к Коринфянам ап. Павла Сам Иисус Христос на Тайной Вечери говорит: τοῦτο ποιεῖτε εἰς τὴν ἐμὴν ἀνάμνησιν, делайте это в воспоминание обо Мне (Лк 22. 19; 1 Кор 11. 24, 26). Ап. Павел прибавляет эту формулировку не только к словам Христа о хлебе, но и к словам о чаше, тем самым свидетельствуя, что они воспринимались им как неотъемлемая часть евхаристической формулы. Он предлагает и собственный комментарий к этой формуле: "Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет" (1 Кор 11. 26). Поэтому Евхаристия является прежде всего совершаемым общиной христиан благодарственным воспоминанием и евангельским торжествующим возвещением об искуплении и о спасении. Христос совершил спасение, предав на кресте Свое Тело и Свою Кровь, знаками которых во время евхаристического собрания являются хлеб и вино. Евхаристия - это не таинство магического и телесного соединения с Христом, а таинство, в котором община христиан свидетельствует о том единстве с Христом, которым она уже обладает, а также о единстве во Христе и через Христа всех членов общины друг с другом. Один хлеб - один Христос - одна Церковь: "Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор 10. 16-17). И хлеб, и Церковь духовно являются телом Христа, однако не в силу некоего превращения или пресуществления, а в силу обетованного и реально переживаемого верующими присутствия Христа в христианской общине. Итак, Евхаристия есть таинство воспоминания, возвещения и благодарения, как это и следует из ее названия. Ее отличие от прочих молитвенных собраний состоит в том, что используемые в ней хлеб и вино являются "видимыми знаками невидимой благодати" - они указывают на реальное благодатное присутствие Иисуса Христа в полноте Его божества и Его человечества, Который подает Сам Себя собравшимся во имя Его христианам и Своим благодатным действием приобщает их Своему божеству, делая их по их вере уже на земле причастниками будущей вечной жизни.
3. Наиболее серьезным возражением против такой интерпретации представляются слова из Евангелия от Иоанна: "Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (ὁ τρώγων μου τὴν σάρκα καὶ πίνων μου τὸ αἷμα ἐν ἐμοὶ μένει κἀγὼ ἐν αὐτῷ). Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек. Сие говорил Он в синагоге, уча в Капернауме" (Ин 6. 51-55). Сторонники пресуществления предлагают понимать эти слова Христа буквально, как призыв есть Его физические Плоть и Кровь. Между тем ключ к верному пониманию заключен в продолжении отрывка: те, кто поняли слова Христа буквально, соблазнились и отошли от него. Уже этого достаточно, чтобы задуматься, действительно ли их буквальное понимание было верным. О том, что оно было неверным, свидетельствует реакция Христа: "Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (τὸ πνεῦμά ἐστιν τὸ ζῳοποιοῦν, ἡ σὰρξ οὐκ ὠφελεῖ οὐδέν• τὰ ῥήματα ἃ ἐγὼ λελάληκα ὑμῖν πνεῦμά ἐστιν καὶ ζωή ἐστιν)". Итак, сказав, что Его Плоть истинно есть пища, Христос тут же заявляет, что "плоть не пользует нимало", что не плоть, а дух "животворит", то есть дарует ту жизнь вечную, о которой говорилось выше. Поэтому и выше Христос говорит вовсе не о физических актах поедания плоти и крови, как подумали соблазнившиеся, но символически указывал на то, что лишь вера в Него как в Искупителя, принявшего смерть за всех людей, вводит в вечную жизнь. Есть Плоть и пить Кровь означает веровать в то, что Плоть Христова отдана за жизнь мира и что мир спасен этой жертвой. Именно о таком духовном толковании говорит ап. Павел, прямо отказываясь "знать Христа по плоти": "Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего. Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (ἡμεῖς ἀπὸ τοῦ νῦν οὐδένα οἴδαμεν κατὰ σάρκα• εἰ καὶ ἐγνώκαμεν κατὰ σάρκα Χριστόν, ἀλλὰ νῦν οὐκέτι γινώσκομεν). Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое" (2 Кор 5. 15-17). Если бы ап. Павел полагал, что в Евхаристии присутствует реальная Плоть Христа, но с его стороны было бы странным заявление, что он не хочет знать Христа "по плоти". Тело и Кровь Христа в Евхаристии - это указание на \Его духовное присутствие в общине и соединение с верующими. Поэтому, как слова Христа о том, об "источнике воды, текущей в жизнь вечную" (Ин 4. 13-14; ср. Ин 7. 37-38: в последний и самый торжественный день праздника Иисус встал и громко возгласил: Кто хочет пить, пусть приходит ко Мне и пьет. Кто верит в Меня, как говорит Писание, у того из сердца потекут реки живой воды), не означают, что Христос "пресуществляется" в воду крещения, но символически указывают на благодать крещения, так и слова о Хлебе, Плоти и Крови не означают пресуществления Хлеба в Плоть или необходимости есть реальную Плоть и пить реальную Кровь, но указывают на благодать, которую христиане получают, веруя в совершенное Христом спасение, благодаря Христа за это и духовно переживая свое единство с Христом.
4. Убедительным доказательством того, что ранние христиане не верили ни в некие "превращения" хлеба и вина, ни в необходимость поедать физические тело и кровь Христа, являются помимо отрывочных свидетельств ап. Павла сохранившиеся раннехристинаские евхаристические анафоры. Так, в приводимой в "Дидахе" (кон. I в.) анафоре вообще ничего не говорится о плоти и крови, однако точно выражается духовный смысл евхаристии: "Что же касается Евхаристии, совершайте ее так. Сперва о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святой виноград Давида, отрока Твоего, который (виноград) Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! О хлебе же ломимом: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки. Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концев земли да соберется в царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки. И от Евхаристии вашей никто да не вкушает и не пьет, кроме крещенных во имя Господне, ибо и о сем сказал Господь: не давайте святыни псам. По исполнении же (вкушения) так благодарите: Благодарим Тебя, Отче святый, за имя Твое святое, которое Ты вселил в сердцах наших, и за ведение, и веру, и бессмертие, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! Ты, Владыко Вседержитель, сотворил все ради имени Твоего, пищу же и питие дал людям в наслаждение, чтобы они благодарили Тебя, а нам даровал духовную пищу и питие, и жизнь вечную чрез Отрока Твоего. Паче всего благодарим Тебя потому, что Ты всемогущ. Тебе слава во веки! Помяни, Господи, Церковь Твою, да избавишь ее от всякого зла и усовершишь ее в любви Твоей, и от четырех ветров собери ее, освященную в царство Твое, которое Ты уготовал ей, потому что Твоя есть сила и слава во веки. Да приидет благодать и да прейдет мир сей. Осанна Богу Давидову! Если кто свят, да приступает, если кто нет, пусть покается".
Показательна и анафора из "Апостольского предания" (III в.): "Мы благодарим Тебя, Боже, через возлюбленного Отрока Твоего Иисуса Христа, Которого в последние времена Ты послал нам Спасителем, Искупителем и Вестником воли Твоей, Который есть Слово, неотделимое от Тебя, Которым все сотворено по желанию Твоему, Которого Ты послал с небес в утробу Девы и Который, будучи зачат во чреве, воплотился и явился Сыном Твоим, рожденным от Духа Святого и от Девы. Исполняя волю Твою и соделывая Тебе святой народ, Он простер руки, чтобы освободить от страданий тех, кто в Тебя верует. Он, добровольно предаваясь страданию, чтобы сокрушить смерть и разбить оковы диавола, упразднить ад и явить свет, пригвоздить приговор и объявить воскресение, взяв хлеб [и] возблагодарив Тебя, сказал: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое». Подобно и чашу, говоря: «Сия есть Кровь Моя, Которая за вас проливается. Когда вы это делаете, делайте в Мое воспоминание». Итак, вспоминая Его смерть и Воскресение, приносим Тебе хлеб и чашу, вознося Тебе благодарение за то, что Ты удостоил нас предстать пред Тобою и служить Тебе. И мы просим, чтобы Ты послал Духа Твоего Святого на приношение Святой Церкви. Воедино собирая, даруй всем причащающимся святыни исполнение Духа Святого к утверждению веры во истине, чтобы мы Тебя восхваляли и прославляли через Отрока Твоего Иисуса Христа, через Которого Тебе слава и честь, Отцу и Сыну со Святым Духом во Святой Церкви Твоей, и ныне и присно и во веки веков. Аминь". Итак, ни о каких превращениях в этой анафоре речи нет, а говорится о воспоминании, возвещении и благодарении. В этом памятнике хлеб и вино прямо называются знаками (антитипами) тела и крови, а приобщение предписывается совершать со следующей показательной формулой: "И когда он преломляет хлеб, то, давая каждый кусочек, пусть говорит: «Хлеб Небесный во Христе Иисусе», а принимающий должен отвечать: «Аминь»... И причащающиеся пусть отведают из каждой чаши трижды в то время, когда причащающийся говорит: «Во [имя] Бога Отца Всемогущего». Принимающий же пусть говорит: «Аминь». «И во [имя] Господа Иисуса Христа». «И во [имя] Святого Духа и Святой Церкви». И пусть говорит: «Аминь»". Итак, хлеб называется хлебом и образом тела, а причастие совершается во имя Св. Троицы и Церкви.
В целом развитие и богословия и чина Евхаристии в древней Церкви удачно представлено в статье Евхаристия в ПЭ и статьях об отдельных памятниках или частях литургии (напр., Анафора). Если не следовать слепо тем несколько предвзятым выводам, которые там предлагаются, а самостоятельно проанализировать приводимые там цитаты и ссылки, становится очевидным, что до III-IV века как минимум (до Киприана на Западе и до гностиков на Востоке) ни о каких превращениях речь не шла.
___ Если хлеб не меняется, то не можете говорить о каком либо преложение, потому что оно означает превращение, а какое же там превращение, если хлеб остается хлебом? Преложение всегда понималось как превращение, потому что оно говорилось в отношение превращении воды в вино. О превращении свидетельствует Феодор АбуКурра, когда приводит в пример переваривание пищи и превращение в Тело.
Или вот Златоуст, когда объясняет слова "И Слово стало плотию", говорит, что не Божество превратилось в человека, а восприняла человека в себя:
"Для чего же (евангелист) употребил слово: "стало"? Для того чтобы заградить уста еретиков. Есть такие, которые говорят, будто все, что касается воплощения, есть только воображение, обман чувств, предположение; поэтому евангелист, желая совершенно уничтожить их хулу, и употребил выражение: "стало", намереваясь этим показать не изменение существа, нет, а восприятие истинной плоти."
В греческом тексте… Буквально сказано "не преложение сущности", т.е. смысл у слова это именно "превращение" !
Греческое слово μεταβολή имеет наиболее общее значение "изменение, перемена", и далеко не во всех контекстах означает "превращение", а тем более - некое "изменение сущности". Это следует уже из приведенной цитаты - если бы μεταβολή всегда означало изменение сущности, не нужно было бы добавлять к нему само слово "сущность" как уточнение, о каком именно изменении идет речь. Разумеется, многие церковные писатели употребляли это слово для обозначения некоего полного превращения, в котором ипостась одной сущности становится ипостасью другой сущности. Однако оно (в отличие от полностью неверного понятия "пресуществление") может употребляться в евхаристическом контексте и вполне корректно. Претерпевают ли хлеб и вино во время евхаристии определённое изменение? Несомненно. Из обычной материальной пищи они становятся видимыми знаками невидимой благодати, приобретают духовную связь с Самим Христом, освящающим их Своим невидимым присутствием и благодатным действием Святого Духа. Это реальное изменение, но вовсе не пресуществление. Здесь полная аналогия с водой крещения: она изменяется, не переставая быть водой, поскольку в дополнение к внешней очищающей и омывающей силе становится знаком благодатного возрождения и отпущения грехов.
___ Поскольку пресуществление означает собственно превращение сущности хлеба и вина в Плоть и Кровь Христа, то не возникает никаких проблем с одновременным присутствием Христа во всех Чашах, т.е. понятия положения или нахождения предметов в пространстве не касается сущности! Потому что, все что познается в вещах (объем, свойства, упругость и др. физические свойства) не является самой сущностью, она непознаваема и не доступна чувствам.
Нет никакого магии в Евхаристии, есть предложенные дары в виде начатков от творения, действие на них Святого Духа, в результате происходит превращение в Плоть и Кровь Христа.
Упоминаемый выше АбуКурра так и говорит:
"Пойми, что таким же образом происходит и наше Таинство. Ведь священник возлагает на Святой Престол хлеб и вино, и Дух Святый, Призванный святою молитвой, нисходит и посещает предложенные [Св. Дары]; и огнем Своего Божества превращает хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы, подобно тому как печень [превращает] пищу в человеческое тело."
Никакого другого способа дать в снедь православным животворящие Плоть и Кровь жертвенного Агнца, кроме как превратить в Них дары нет.
Чтобы говорить о превращении сущности, необходимо прежде всего установить, что признается сущностью в евхаристическом контексте, а это весьма затруднительно, поскольку авторы и богословы, рассуждающие о сущностях и пресуществлении, нередко употребляют это слово в неких эзотерических, только им одним понятных смыслах (как, напр., тот же Осипов, у которого сущность что-то вроде материи).
Рассуждая крайне упрощенно, можно заметить, что "сущность" (лат. substantia, греч. οὐσία) может пониматься в 3 основных смыслах: 1) логически, как "чтойность" (τὸ τί ἦν εἶναι и τὸ τί ἐστι Аристотеля), т. е. ответ на вопрос "что есть это?", выражаемый в имени вещи и ее определении; 2) онтологически, как природа, принадлежность к которой актуально определяет, чем является конкретное индивидуальное сущее; 3) эмпирически, как природа в индивиде, т. е. как сущность реально существующая, т. е. как ипостась некой сущности. Исходя из этих общих представлений необходимо поставить вопрос, в каком смысле говорится о сущности хлеба и вина и в какую иную сущность изменяется эта сущность.
Необходимо понимать, что "сущность" как таковая не существует сама по себе, вне ипостаси. Вне ипостаси сущность является лишь "чтойностью", логическим определением, которое никак не может "пресуществиться". Определение и идея хлеба не могут стать определением и идеей тела. Может быть природа хлеба изменяется в природу тела? Тоже нет, поскольку изменение природы означало бы, что весь актуально существующий хлеб престал быть хлебом и стал телом. Таким образом, в действительности меняется не общая сущность, а конкретная ипостась хлеба, тот или иной кусок. Корректно ли тогда вообще называть это "пресуществлением"? Однако здесь возникает и более сложная проблема, уже не терминологическая, а онтологическая. Сущность в индивиде, или ипостась - это не некая непознаваемая пустота, не абстрактное логическое имя. Напротив, это ипостасная природа, т. е. набор реальных сущностных свойств, которые и делают эту конкретную ипостась индивиуацией некой природы. Эти свойства вполне познаваемы, поскольку если бы они не были познаваемы, люди вообще не могли бы различать природы и сущности, но считали все вещи единоприродными и единосущными. Изменение индивидуализированной сущности без изменения сущностных свойств этой сущности есть чистый абсурд, поскольку эта сущность не может без этих свойств быть этой сущностью.
Таким образом, если хлеб превращается в тело, то превращаться должна не только некая умозрительная сущность, но прежде всего те сущностные свойства, которые отличают хлеб от тела. Эти свойства - совсем не "акциденции", как лукаво утверждали схоласты, поскольку они не случайны, а необходимо присущи любому хлебу. Чтобы избежать противоречий, сторонникам пресуществления остается лишь допустить, что превращаются и сущность, и сущностные свойства. Тогда ипостась хлеба целиком, со всеми определяющими ее свойствами, становится ипостасью тела. Но при этом Бог таинственным образом обманывает верующих, представляя ипостась тела как ипостась хлеба. В таком виде "пресуществление" может быть непротиворечиво помыслено, однако проблемы, связанные с пресуществлением, на этом не прекращаются.
Если допустить, что хлеб пресуществляется в тело, следует ли из этого, что вино пресуществляется в кровь? Ведь сущности хлеба и вина очевидно разные, и эмпирически ипостаси хлеба и вина существуют раздельно. Если это так, значит ли это, что тело Христово может существовать и существует в евхаристии отдельно от Его крови? Или же хлеб пресуществляется в полное тело, с кровью и душой, и в такое же полное тело пресуществляется вино? Однако какова тогда сущность того, во что произошло пресуществление? По-видимому, этой сущностью может быть только полная человеческая природа Христа. Однако полная человеческая природа Христа не может быть отделена от Его божественной природы. Хлеб и вино не могут стать только человеческой природой Христа, поскольку в ипостаси Христа человечество не может получить ипостасного бытия без божества. Поэтому хлеб и вино, по-видимому, должны пресуществиться в ипостась, а значит в обе сущности и в обе природы. Однако в этом случае они пресуществятся в ипостась Бога?
Еще один комплекс вопросов связан с другой проблемой: если Христос ныне существует в обычном человеческом теле, в котором Он воскрес, явился апостолам, вознесся и в котором придет вновь, каким образом пресуществленное тело относится к этому историческому телу? Очевидно, что реальное тело Христово материально и пространственно ограничено, несмотря на присущие ему некие чудесные свойства. Почему же одно и то же (по ипостаси и сущности) тело в одних случаях является наделенными одними свойствами, нормальными для тела, а в других случаях становится присутствующим разом во многих местах и не имеющим никаких материальных свойств? Или материальное тело Христа лишь условная видимость?
Это лишь некоторые из вопросов, к которым приводит принятие представления о пресуществлении. Число вопросов можно умножать, затем можно пытаться решить их тем или иным образом путем создания неких логических конструкций. Однако даже схоластам при всем их искусстве удалось предложить лишь весьма несовершенную и условную логическую схему, не объясняющую, а лишь пересказывающую на более сложном языке концепцию пресуществления. Необходимо четко понимать - в рамках строгой философии и строгой логики никакого пресуществления быть не может, может быть лишь превращение, т. е. изменение и сущности, и свойств. Все прочее относится к области иррациональных чудес, где возможны и сущности без свойств, и свойства без сущности, и природы без ипостасей. Однако такие чудеса не следует вводить без необходимости, а никакой необходимости в их принятии нет, поскольку, как показано выше, нет никакой религиозной и богословской необходимости в присутствии в евхаристии реальных и физических тела и крови Иисуса Христа.
___ Впрочем, Вы уже, кажется, окончательно определились с верой, все это много раз обсуждалось и от спора толка нет, но я не мог не написать, потому что мне не все равно...
Но надеюсь, что Вы согласны, что когда начальству все равно кто и как верует у нас в Церкви, то это не есть хорошо. Есть утвержденные анафемы и проклятия Конст. собора 1691 года, хорошо бы, чтобы как-нибудь раз и навсегда священноначалие определилось где православие, а где ересь. Чтобы или сторонники Осипова и др. ему сочувствующие покинули церковь или сторонники пресуществления отделились от этой церкви в свою. Тем более, что сторонникам апокатастасиса должно быть все равно, где находиться и во что верить, потому что все в итоге станут одинаковыми, и не могут не стать... Но сторонникам пресуществления не все равно во что верить, с кем находиться в одной Церкви и с кем причащаться...
Я согласен с тем, что каждый человек имеет право выбрать ту христианскую общину, в которой, по его мнению, содержится истинное учение. Я также считаю, что время глобальных Церквей прошло, все они обречены либо на то, чтобы стать центрами идеологии, обслуживающими определённые политические режимы или национальные интересы, либо разделиться на общины сознательных христиан, объединенных общей верой. Если у христианства есть некое земное будущее (эсхатологическое будущее христианства не вызывает сомнений), то оно, вероятно, связано с небольшими общинами, стремящимися сохранить евангельское учение в противовес глобальным церковным институтам и антихристианским силам. Эти общины могут находиться друг с другом в церковном общении, признавая взаимно друг друга истинными христианами, однако при этом они могут иметь разные богословские языки, разные системы вероучения, разные литургические практики. Ничто не обошлось так дорого христианству, как попытки насильственной унификации, поэтому подлинное христианство должно стремиться к обратному - твердо заявляя о своей вере, христиане должны проявлять реальную, а не только формальную терпимость к иным взглядам. Единственным допустимым для христианина оружием борьбы с инакомыслием является следование примеру апостолов - проповедь того евангелия, в истинность которого человек верует сердцем и которое он всегда готов исповедовать устами. Богословская полемика и богословское размежевание необходимы, однако они должны осуществляться на идейном уровне, а не на уровне административных решений и административного давления. Однако для этого требуется, чтобы вероучение и богословие стали для всех христиан не периферией, а центром их христианской жизни, тем, что определяет их церковное (общинное) бытие. Мировое христианство сейчас едва ли готово к этому, поэтому, вероятнее всего, все крупные христианские Церкви будут дальше двигаться по пути возрастания религиозной индифферентности.
Далее текст dhmhtrios дается полужирным синим шрифтом, мои комментарии к нему - обычным шрифтом.
___ Это все ересь от неправильного понимания Искупления и Пресуществления. Евхаристия есть животворящая Плоть Христа, которая принесена в Жертву Богу для Искупления мира, через ядение жертвенного Агнца христиане получают плоды Искупления, соединяются с Телом и Божеством Христа. См. Ин.6:51 и Евр.10:5-14 - Евхаристия и Искупление тесно связаны, нельзя полностью понять второе, если не понимать пресуществление в первом, и наоборот. Их можно принять только все вместе, одним комплектом.
1. Христос действительно принес Себя, Свои плоть и кровь, в жертву для искупления падшего человека. Однако искупление и евхаристия связаны вовсе не так, как предлагает их связывать автор, так что никакое "пресуществление" в "комплект" не входит.
В отрывке Евр. 10. 5-23 говорится об отношении жертвы Христа к ветхозаветным жертвам и о ее значении для всех христиан: "Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже. Сказав прежде, что ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех, - которые приносятся по закону, - Ты не восхотел и не благоизволил , потом прибавил: вот, иду исполнить волю Твою, Боже. Отменяет первое, чтобы постановить второе. По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. О сем свидетельствует нам и Дух Святый; ибо сказано: Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более. А где прощение грехов, там не нужно приношение за них. Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший". Из этого отрывка можно сделать несколько принципиально важных заключений:
1) Есть только одна искупительная жертва за грехи, единожды принесенная Иисусом Христом на кресте за всех людей, "навсегда". Поэтому представление о Евхаристии как о некой "бескровной жертве", тем или иным образом, пусть даже таинственно и символически, повторяющей принесение жертвы Христом является ошибочным. Жертва уже принесена и не может быть принесена еще раз. Многие церковные писатели, начиная с самого раннего времени, действительно называли евхаристию "жертвой", ссылаясь на слова прор. Малахии о "чистой жертве" (Мал 1.11). Однако это уже не актуальная жертва за грехи, а молитвенная жертва благодарения, т. е. воспоминание о совершенном Христом спасении, приносимое как жертва Богу. Такое понимание, очевидное для ранних христианских богословов (примеры см. в ст. Евхаристия в ПЭ), впоследствии оказалось в значительной мере искажено, в особенности в западной традиции.
2) Каким образом всякий христианин реально приобщается к принесенной Христом жертве и становится участником искупления? В евхаристии? Нет. Это совершается в таинстве крещения, в котором, согласно христианской вере, человек очищается от природного повреждения, от всех совершенных им грехов и получает залог прощения грехов будущих. В нем человек соединяется с Христом и входит в Церковь как в таинственное тело Христово, в нем человек соумирает и совокресает с Христом, становясь из ветхого - новым. Поэтому плоды искупления - отпущение грехов и новую жизнь - люди получают не через некое "ядение жертвенного агнца", а через спасительную купель крещения.
2. Какова же тогда действительная связь между искуплением и евхаристией? Это легко понять из слов Священного Писания. По свидетельству Евангелия от Луки и Послания к Коринфянам ап. Павла Сам Иисус Христос на Тайной Вечери говорит: τοῦτο ποιεῖτε εἰς τὴν ἐμὴν ἀνάμνησιν, делайте это в воспоминание обо Мне (Лк 22. 19; 1 Кор 11. 24, 26). Ап. Павел прибавляет эту формулировку не только к словам Христа о хлебе, но и к словам о чаше, тем самым свидетельствуя, что они воспринимались им как неотъемлемая часть евхаристической формулы. Он предлагает и собственный комментарий к этой формуле: "Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет" (1 Кор 11. 26). Поэтому Евхаристия является прежде всего совершаемым общиной христиан благодарственным воспоминанием и евангельским торжествующим возвещением об искуплении и о спасении. Христос совершил спасение, предав на кресте Свое Тело и Свою Кровь, знаками которых во время евхаристического собрания являются хлеб и вино. Евхаристия - это не таинство магического и телесного соединения с Христом, а таинство, в котором община христиан свидетельствует о том единстве с Христом, которым она уже обладает, а также о единстве во Христе и через Христа всех членов общины друг с другом. Один хлеб - один Христос - одна Церковь: "Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор 10. 16-17). И хлеб, и Церковь духовно являются телом Христа, однако не в силу некоего превращения или пресуществления, а в силу обетованного и реально переживаемого верующими присутствия Христа в христианской общине. Итак, Евхаристия есть таинство воспоминания, возвещения и благодарения, как это и следует из ее названия. Ее отличие от прочих молитвенных собраний состоит в том, что используемые в ней хлеб и вино являются "видимыми знаками невидимой благодати" - они указывают на реальное благодатное присутствие Иисуса Христа в полноте Его божества и Его человечества, Который подает Сам Себя собравшимся во имя Его христианам и Своим благодатным действием приобщает их Своему божеству, делая их по их вере уже на земле причастниками будущей вечной жизни.
3. Наиболее серьезным возражением против такой интерпретации представляются слова из Евангелия от Иоанна: "Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (ὁ τρώγων μου τὴν σάρκα καὶ πίνων μου τὸ αἷμα ἐν ἐμοὶ μένει κἀγὼ ἐν αὐτῷ). Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек. Сие говорил Он в синагоге, уча в Капернауме" (Ин 6. 51-55). Сторонники пресуществления предлагают понимать эти слова Христа буквально, как призыв есть Его физические Плоть и Кровь. Между тем ключ к верному пониманию заключен в продолжении отрывка: те, кто поняли слова Христа буквально, соблазнились и отошли от него. Уже этого достаточно, чтобы задуматься, действительно ли их буквальное понимание было верным. О том, что оно было неверным, свидетельствует реакция Христа: "Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (τὸ πνεῦμά ἐστιν τὸ ζῳοποιοῦν, ἡ σὰρξ οὐκ ὠφελεῖ οὐδέν• τὰ ῥήματα ἃ ἐγὼ λελάληκα ὑμῖν πνεῦμά ἐστιν καὶ ζωή ἐστιν)". Итак, сказав, что Его Плоть истинно есть пища, Христос тут же заявляет, что "плоть не пользует нимало", что не плоть, а дух "животворит", то есть дарует ту жизнь вечную, о которой говорилось выше. Поэтому и выше Христос говорит вовсе не о физических актах поедания плоти и крови, как подумали соблазнившиеся, но символически указывал на то, что лишь вера в Него как в Искупителя, принявшего смерть за всех людей, вводит в вечную жизнь. Есть Плоть и пить Кровь означает веровать в то, что Плоть Христова отдана за жизнь мира и что мир спасен этой жертвой. Именно о таком духовном толковании говорит ап. Павел, прямо отказываясь "знать Христа по плоти": "Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего. Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (ἡμεῖς ἀπὸ τοῦ νῦν οὐδένα οἴδαμεν κατὰ σάρκα• εἰ καὶ ἐγνώκαμεν κατὰ σάρκα Χριστόν, ἀλλὰ νῦν οὐκέτι γινώσκομεν). Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое" (2 Кор 5. 15-17). Если бы ап. Павел полагал, что в Евхаристии присутствует реальная Плоть Христа, но с его стороны было бы странным заявление, что он не хочет знать Христа "по плоти". Тело и Кровь Христа в Евхаристии - это указание на \Его духовное присутствие в общине и соединение с верующими. Поэтому, как слова Христа о том, об "источнике воды, текущей в жизнь вечную" (Ин 4. 13-14; ср. Ин 7. 37-38: в последний и самый торжественный день праздника Иисус встал и громко возгласил: Кто хочет пить, пусть приходит ко Мне и пьет. Кто верит в Меня, как говорит Писание, у того из сердца потекут реки живой воды), не означают, что Христос "пресуществляется" в воду крещения, но символически указывают на благодать крещения, так и слова о Хлебе, Плоти и Крови не означают пресуществления Хлеба в Плоть или необходимости есть реальную Плоть и пить реальную Кровь, но указывают на благодать, которую христиане получают, веруя в совершенное Христом спасение, благодаря Христа за это и духовно переживая свое единство с Христом.
4. Убедительным доказательством того, что ранние христиане не верили ни в некие "превращения" хлеба и вина, ни в необходимость поедать физические тело и кровь Христа, являются помимо отрывочных свидетельств ап. Павла сохранившиеся раннехристинаские евхаристические анафоры. Так, в приводимой в "Дидахе" (кон. I в.) анафоре вообще ничего не говорится о плоти и крови, однако точно выражается духовный смысл евхаристии: "Что же касается Евхаристии, совершайте ее так. Сперва о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святой виноград Давида, отрока Твоего, который (виноград) Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! О хлебе же ломимом: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки. Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концев земли да соберется в царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки. И от Евхаристии вашей никто да не вкушает и не пьет, кроме крещенных во имя Господне, ибо и о сем сказал Господь: не давайте святыни псам. По исполнении же (вкушения) так благодарите: Благодарим Тебя, Отче святый, за имя Твое святое, которое Ты вселил в сердцах наших, и за ведение, и веру, и бессмертие, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! Ты, Владыко Вседержитель, сотворил все ради имени Твоего, пищу же и питие дал людям в наслаждение, чтобы они благодарили Тебя, а нам даровал духовную пищу и питие, и жизнь вечную чрез Отрока Твоего. Паче всего благодарим Тебя потому, что Ты всемогущ. Тебе слава во веки! Помяни, Господи, Церковь Твою, да избавишь ее от всякого зла и усовершишь ее в любви Твоей, и от четырех ветров собери ее, освященную в царство Твое, которое Ты уготовал ей, потому что Твоя есть сила и слава во веки. Да приидет благодать и да прейдет мир сей. Осанна Богу Давидову! Если кто свят, да приступает, если кто нет, пусть покается".
Показательна и анафора из "Апостольского предания" (III в.): "Мы благодарим Тебя, Боже, через возлюбленного Отрока Твоего Иисуса Христа, Которого в последние времена Ты послал нам Спасителем, Искупителем и Вестником воли Твоей, Который есть Слово, неотделимое от Тебя, Которым все сотворено по желанию Твоему, Которого Ты послал с небес в утробу Девы и Который, будучи зачат во чреве, воплотился и явился Сыном Твоим, рожденным от Духа Святого и от Девы. Исполняя волю Твою и соделывая Тебе святой народ, Он простер руки, чтобы освободить от страданий тех, кто в Тебя верует. Он, добровольно предаваясь страданию, чтобы сокрушить смерть и разбить оковы диавола, упразднить ад и явить свет, пригвоздить приговор и объявить воскресение, взяв хлеб [и] возблагодарив Тебя, сказал: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое». Подобно и чашу, говоря: «Сия есть Кровь Моя, Которая за вас проливается. Когда вы это делаете, делайте в Мое воспоминание». Итак, вспоминая Его смерть и Воскресение, приносим Тебе хлеб и чашу, вознося Тебе благодарение за то, что Ты удостоил нас предстать пред Тобою и служить Тебе. И мы просим, чтобы Ты послал Духа Твоего Святого на приношение Святой Церкви. Воедино собирая, даруй всем причащающимся святыни исполнение Духа Святого к утверждению веры во истине, чтобы мы Тебя восхваляли и прославляли через Отрока Твоего Иисуса Христа, через Которого Тебе слава и честь, Отцу и Сыну со Святым Духом во Святой Церкви Твоей, и ныне и присно и во веки веков. Аминь". Итак, ни о каких превращениях в этой анафоре речи нет, а говорится о воспоминании, возвещении и благодарении. В этом памятнике хлеб и вино прямо называются знаками (антитипами) тела и крови, а приобщение предписывается совершать со следующей показательной формулой: "И когда он преломляет хлеб, то, давая каждый кусочек, пусть говорит: «Хлеб Небесный во Христе Иисусе», а принимающий должен отвечать: «Аминь»... И причащающиеся пусть отведают из каждой чаши трижды в то время, когда причащающийся говорит: «Во [имя] Бога Отца Всемогущего». Принимающий же пусть говорит: «Аминь». «И во [имя] Господа Иисуса Христа». «И во [имя] Святого Духа и Святой Церкви». И пусть говорит: «Аминь»". Итак, хлеб называется хлебом и образом тела, а причастие совершается во имя Св. Троицы и Церкви.
В целом развитие и богословия и чина Евхаристии в древней Церкви удачно представлено в статье Евхаристия в ПЭ и статьях об отдельных памятниках или частях литургии (напр., Анафора). Если не следовать слепо тем несколько предвзятым выводам, которые там предлагаются, а самостоятельно проанализировать приводимые там цитаты и ссылки, становится очевидным, что до III-IV века как минимум (до Киприана на Западе и до гностиков на Востоке) ни о каких превращениях речь не шла.
___ Если хлеб не меняется, то не можете говорить о каком либо преложение, потому что оно означает превращение, а какое же там превращение, если хлеб остается хлебом? Преложение всегда понималось как превращение, потому что оно говорилось в отношение превращении воды в вино. О превращении свидетельствует Феодор АбуКурра, когда приводит в пример переваривание пищи и превращение в Тело.
Или вот Златоуст, когда объясняет слова "И Слово стало плотию", говорит, что не Божество превратилось в человека, а восприняла человека в себя:
"Для чего же (евангелист) употребил слово: "стало"? Для того чтобы заградить уста еретиков. Есть такие, которые говорят, будто все, что касается воплощения, есть только воображение, обман чувств, предположение; поэтому евангелист, желая совершенно уничтожить их хулу, и употребил выражение: "стало", намереваясь этим показать не изменение существа, нет, а восприятие истинной плоти."
В греческом тексте… Буквально сказано "не преложение сущности", т.е. смысл у слова это именно "превращение" !
Греческое слово μεταβολή имеет наиболее общее значение "изменение, перемена", и далеко не во всех контекстах означает "превращение", а тем более - некое "изменение сущности". Это следует уже из приведенной цитаты - если бы μεταβολή всегда означало изменение сущности, не нужно было бы добавлять к нему само слово "сущность" как уточнение, о каком именно изменении идет речь. Разумеется, многие церковные писатели употребляли это слово для обозначения некоего полного превращения, в котором ипостась одной сущности становится ипостасью другой сущности. Однако оно (в отличие от полностью неверного понятия "пресуществление") может употребляться в евхаристическом контексте и вполне корректно. Претерпевают ли хлеб и вино во время евхаристии определённое изменение? Несомненно. Из обычной материальной пищи они становятся видимыми знаками невидимой благодати, приобретают духовную связь с Самим Христом, освящающим их Своим невидимым присутствием и благодатным действием Святого Духа. Это реальное изменение, но вовсе не пресуществление. Здесь полная аналогия с водой крещения: она изменяется, не переставая быть водой, поскольку в дополнение к внешней очищающей и омывающей силе становится знаком благодатного возрождения и отпущения грехов.
___ Поскольку пресуществление означает собственно превращение сущности хлеба и вина в Плоть и Кровь Христа, то не возникает никаких проблем с одновременным присутствием Христа во всех Чашах, т.е. понятия положения или нахождения предметов в пространстве не касается сущности! Потому что, все что познается в вещах (объем, свойства, упругость и др. физические свойства) не является самой сущностью, она непознаваема и не доступна чувствам.
Нет никакого магии в Евхаристии, есть предложенные дары в виде начатков от творения, действие на них Святого Духа, в результате происходит превращение в Плоть и Кровь Христа.
Упоминаемый выше АбуКурра так и говорит:
"Пойми, что таким же образом происходит и наше Таинство. Ведь священник возлагает на Святой Престол хлеб и вино, и Дух Святый, Призванный святою молитвой, нисходит и посещает предложенные [Св. Дары]; и огнем Своего Божества превращает хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы, подобно тому как печень [превращает] пищу в человеческое тело."
Никакого другого способа дать в снедь православным животворящие Плоть и Кровь жертвенного Агнца, кроме как превратить в Них дары нет.
Чтобы говорить о превращении сущности, необходимо прежде всего установить, что признается сущностью в евхаристическом контексте, а это весьма затруднительно, поскольку авторы и богословы, рассуждающие о сущностях и пресуществлении, нередко употребляют это слово в неких эзотерических, только им одним понятных смыслах (как, напр., тот же Осипов, у которого сущность что-то вроде материи).
Рассуждая крайне упрощенно, можно заметить, что "сущность" (лат. substantia, греч. οὐσία) может пониматься в 3 основных смыслах: 1) логически, как "чтойность" (τὸ τί ἦν εἶναι и τὸ τί ἐστι Аристотеля), т. е. ответ на вопрос "что есть это?", выражаемый в имени вещи и ее определении; 2) онтологически, как природа, принадлежность к которой актуально определяет, чем является конкретное индивидуальное сущее; 3) эмпирически, как природа в индивиде, т. е. как сущность реально существующая, т. е. как ипостась некой сущности. Исходя из этих общих представлений необходимо поставить вопрос, в каком смысле говорится о сущности хлеба и вина и в какую иную сущность изменяется эта сущность.
Необходимо понимать, что "сущность" как таковая не существует сама по себе, вне ипостаси. Вне ипостаси сущность является лишь "чтойностью", логическим определением, которое никак не может "пресуществиться". Определение и идея хлеба не могут стать определением и идеей тела. Может быть природа хлеба изменяется в природу тела? Тоже нет, поскольку изменение природы означало бы, что весь актуально существующий хлеб престал быть хлебом и стал телом. Таким образом, в действительности меняется не общая сущность, а конкретная ипостась хлеба, тот или иной кусок. Корректно ли тогда вообще называть это "пресуществлением"? Однако здесь возникает и более сложная проблема, уже не терминологическая, а онтологическая. Сущность в индивиде, или ипостась - это не некая непознаваемая пустота, не абстрактное логическое имя. Напротив, это ипостасная природа, т. е. набор реальных сущностных свойств, которые и делают эту конкретную ипостась индивиуацией некой природы. Эти свойства вполне познаваемы, поскольку если бы они не были познаваемы, люди вообще не могли бы различать природы и сущности, но считали все вещи единоприродными и единосущными. Изменение индивидуализированной сущности без изменения сущностных свойств этой сущности есть чистый абсурд, поскольку эта сущность не может без этих свойств быть этой сущностью.
Таким образом, если хлеб превращается в тело, то превращаться должна не только некая умозрительная сущность, но прежде всего те сущностные свойства, которые отличают хлеб от тела. Эти свойства - совсем не "акциденции", как лукаво утверждали схоласты, поскольку они не случайны, а необходимо присущи любому хлебу. Чтобы избежать противоречий, сторонникам пресуществления остается лишь допустить, что превращаются и сущность, и сущностные свойства. Тогда ипостась хлеба целиком, со всеми определяющими ее свойствами, становится ипостасью тела. Но при этом Бог таинственным образом обманывает верующих, представляя ипостась тела как ипостась хлеба. В таком виде "пресуществление" может быть непротиворечиво помыслено, однако проблемы, связанные с пресуществлением, на этом не прекращаются.
Если допустить, что хлеб пресуществляется в тело, следует ли из этого, что вино пресуществляется в кровь? Ведь сущности хлеба и вина очевидно разные, и эмпирически ипостаси хлеба и вина существуют раздельно. Если это так, значит ли это, что тело Христово может существовать и существует в евхаристии отдельно от Его крови? Или же хлеб пресуществляется в полное тело, с кровью и душой, и в такое же полное тело пресуществляется вино? Однако какова тогда сущность того, во что произошло пресуществление? По-видимому, этой сущностью может быть только полная человеческая природа Христа. Однако полная человеческая природа Христа не может быть отделена от Его божественной природы. Хлеб и вино не могут стать только человеческой природой Христа, поскольку в ипостаси Христа человечество не может получить ипостасного бытия без божества. Поэтому хлеб и вино, по-видимому, должны пресуществиться в ипостась, а значит в обе сущности и в обе природы. Однако в этом случае они пресуществятся в ипостась Бога?
Еще один комплекс вопросов связан с другой проблемой: если Христос ныне существует в обычном человеческом теле, в котором Он воскрес, явился апостолам, вознесся и в котором придет вновь, каким образом пресуществленное тело относится к этому историческому телу? Очевидно, что реальное тело Христово материально и пространственно ограничено, несмотря на присущие ему некие чудесные свойства. Почему же одно и то же (по ипостаси и сущности) тело в одних случаях является наделенными одними свойствами, нормальными для тела, а в других случаях становится присутствующим разом во многих местах и не имеющим никаких материальных свойств? Или материальное тело Христа лишь условная видимость?
Это лишь некоторые из вопросов, к которым приводит принятие представления о пресуществлении. Число вопросов можно умножать, затем можно пытаться решить их тем или иным образом путем создания неких логических конструкций. Однако даже схоластам при всем их искусстве удалось предложить лишь весьма несовершенную и условную логическую схему, не объясняющую, а лишь пересказывающую на более сложном языке концепцию пресуществления. Необходимо четко понимать - в рамках строгой философии и строгой логики никакого пресуществления быть не может, может быть лишь превращение, т. е. изменение и сущности, и свойств. Все прочее относится к области иррациональных чудес, где возможны и сущности без свойств, и свойства без сущности, и природы без ипостасей. Однако такие чудеса не следует вводить без необходимости, а никакой необходимости в их принятии нет, поскольку, как показано выше, нет никакой религиозной и богословской необходимости в присутствии в евхаристии реальных и физических тела и крови Иисуса Христа.
___ Впрочем, Вы уже, кажется, окончательно определились с верой, все это много раз обсуждалось и от спора толка нет, но я не мог не написать, потому что мне не все равно...
Но надеюсь, что Вы согласны, что когда начальству все равно кто и как верует у нас в Церкви, то это не есть хорошо. Есть утвержденные анафемы и проклятия Конст. собора 1691 года, хорошо бы, чтобы как-нибудь раз и навсегда священноначалие определилось где православие, а где ересь. Чтобы или сторонники Осипова и др. ему сочувствующие покинули церковь или сторонники пресуществления отделились от этой церкви в свою. Тем более, что сторонникам апокатастасиса должно быть все равно, где находиться и во что верить, потому что все в итоге станут одинаковыми, и не могут не стать... Но сторонникам пресуществления не все равно во что верить, с кем находиться в одной Церкви и с кем причащаться...
Я согласен с тем, что каждый человек имеет право выбрать ту христианскую общину, в которой, по его мнению, содержится истинное учение. Я также считаю, что время глобальных Церквей прошло, все они обречены либо на то, чтобы стать центрами идеологии, обслуживающими определённые политические режимы или национальные интересы, либо разделиться на общины сознательных христиан, объединенных общей верой. Если у христианства есть некое земное будущее (эсхатологическое будущее христианства не вызывает сомнений), то оно, вероятно, связано с небольшими общинами, стремящимися сохранить евангельское учение в противовес глобальным церковным институтам и антихристианским силам. Эти общины могут находиться друг с другом в церковном общении, признавая взаимно друг друга истинными христианами, однако при этом они могут иметь разные богословские языки, разные системы вероучения, разные литургические практики. Ничто не обошлось так дорого христианству, как попытки насильственной унификации, поэтому подлинное христианство должно стремиться к обратному - твердо заявляя о своей вере, христиане должны проявлять реальную, а не только формальную терпимость к иным взглядам. Единственным допустимым для христианина оружием борьбы с инакомыслием является следование примеру апостолов - проповедь того евангелия, в истинность которого человек верует сердцем и которое он всегда готов исповедовать устами. Богословская полемика и богословское размежевание необходимы, однако они должны осуществляться на идейном уровне, а не на уровне административных решений и административного давления. Однако для этого требуется, чтобы вероучение и богословие стали для всех христиан не периферией, а центром их христианской жизни, тем, что определяет их церковное (общинное) бытие. Мировое христианство сейчас едва ли готово к этому, поэтому, вероятнее всего, все крупные христианские Церкви будут дальше двигаться по пути возрастания религиозной индифферентности.