Отчёт о поездке в семейно-образовательный палаточный лагерь на Ладоге. Описание.
По стечению обстоятельств мы приехали на остров в день шестой годовщины нашей свадьбы. Это был один из небольших островков на Ладоге, не на самом озере, а в одном из многочисленных проливов. Раньше это была территория Финляндии, поэтому все названия трудно запоминаются и даже произносятся. Наш остров называется, кажется, Халкосаари.
Ехать нам было нелегко: пять человек, на каждого по рюкзаку (у нас со Стасом - большие, туристические, со всех сторон обвешанные пенками и спальниками, у детей - поменьше) и чемодан на колёсах. Сначала - такси до вокзала, ночь в поезде Москва-Санкт-Петербург, далее на метро до электрички, более трёх часов до последней станции «Кузнечное», по пыльной дороге в душном такси, подождали лодку, на которой за нами прибыл Александр, и ещё минут двадцать провели на воде. Последний «переход» был самым приятным, просто чудесным. Лодка, гладь озера, плеск, вокруг - очень разные острова: каменные, травянистые, сосновые, камышовые… Как потом оказалось, на нашем острове вдоволь всего вышеперечисленного, лес и сосновый, и смешанный, и в каких-то местах даже берёзовые рощицы, полно черники.
На острове мы провели неделю, потом переместились в Питер на пару дней.
Что же было на этом острове такого, что тряхануло и разобрало, а также обогатило, перевернуло и где-то даже сложило моё сознание?
В первую очередь люди, создавшие лагерь, Аня и Саша. Познакомились и подружились они на почве единомышленничества: идеи жить на природе; однако не просто заниматься сельским хозяйством и проч., а уделить основное время интеллектуальному творческому труду. Проблему осуществления своих планов они видели в необходимости дать образование детям, которые рано или поздно «появляются» у семейных пар, выбравших такой «природный» образ жизни. И ребята задумались над созданием школы-парка, школы-лаборатории с множеством площадок и свободным выбором разных видов деятельности, некоего пространства самоопределения, а также разработкой сетевого образовательного проекта.
Начать решили с летнего семейного лагеря. Он существует второй год. В осеннее-зимний период Аня и Александр проводят в Питере консультации, работают с семьями, ведут тренинги. Главную задачу лагеря, а в дальнейшем и школы, создатели «Портала в будущее» (так называется их школа) видят в работе именно со взрослыми: ведь кто, если не родители, вос-питывают (то есть осуществляют «восходящее питание») будущее поколение? А сколько среди нас действительно зрелых личностей? Я давно подозревала, что меньше одного процента, и это подтверждается весь год и в обучении, и в беседах с «умными людьми» (психологами, педагогами, сенсеями и гуру, ведущими и проводниками разных видов и мастей), книжками, - вот и здесь прозвучало мнение, что наше всеобщее «застревание» зачастую не может за всю жизнь перейти возрастной барьер семилетнего несмышлёныша. И речь, конечно, не об энциклопедических знаниях, которые так часто принимаются за «образование». Здесь делается больший акцент на становлении эмоционально-волевой сферы, без которой, как без нижних этажей, заваливается любое здание. Стоит посмотреть на гениев, учёных, великих открывателей: по большей части это совершенно не приспособленные к жизни, глубоко несчастные люди. Хотим ли мы такой судьбы для своих детей - вот вопрос.
Основной задачей в работе с детьми для моих новых знакомых, адептов Милослава Балабана, Хуторского, Нилла и т.д. является выработка у любого человека системного мышления, системного подхода к жизни. Образовательная концепция Александра -«увеличение гибкости внутренней психической среды». Аня объясняет свою позицию так: у неё нет в планах защитить свою дочь от недружелюбного воздействия агрессивной окружающей среды, создать тепличные условия или приветливое пространство для ребёнка, дочка ходит в обычный детский садик и, если вдруг не разовьётся идея «своей» школы, пойдёт в массовую, а задача мамы - дать ей возможность получить все необходимые инструменты для того, чтобы та методологически могла выйти из любой ситуации.
В один из первых дней это мировоззрение проявилось в ситуации ссоры двух малышек: одна отняла у другой ценную для той вещь, девочка заливалась слезами и вежливо просила отдать. Свидетелями были несколько взрослых, им удалось разнять ссорящихся, отвлечь, развести. Мне эта история показалась крайне несправедливой по отношению к обиженной девочке (это была дочка Ани), ведь она так и осталась ни с чем, вторая девочка так и не отдала игрушку, и я осведомилась, как сама Аня повела бы себя в той ситуации, если бы присутствовала. Ответ был таким: «смотря чего ты хочешь достичь». Эти слова в разных вариантах повторялись на протяжении всех дней; мысль о том, что любая конфликтная ситуация является отражением моего собственного внутреннего конфликта, попала на благодатную почву новоиспечённого психолога, и я крутила её, рассматривая со всех сторон. Следующая фраза заставила меня вздрогнуть: «да, мир несправедлив». Что ж. Банальная истина, но так часто забывается в борьбе за какие-то эфемерные идеалы. Хмыкнув, я решила уточнить, что же всё-таки чисто технически делает в таких ситуациях мама Аня, и услышала: «я в любом случае работаю со своим ребёнком».
Обустройство быта на острове занимало достаточно много времени, однако, как ни странно, его хватало и на беседы, и на игры, и на купание, и на сбор черники, и на чтение (что за человек этот А. Лобок, книжку в тысячу страниц написал, кто это должен осилить?!), и на рыбалку. В лагере мы дежурили по очереди: разводили огонь в печке, готовили еду, мыли кастрюли. И мылись, и стирали, и купались в прохладном чистом озере, благо, подходящих для этого берегов было несколько. Воду для питья тоже брали из Ладоги, пропускали через фильтр. Также пользовались родниковой водой, которую привозил откуда-то Александр.
Первую ночь мы спали в одной четырёхместной палатке, нам было тесно, и на следующую ночь нам выдали ещё одну маленькую палатку. Дождь шёл за всё время один раз, зато очень сильный, сорвало тенты, залило маленькую палатку. В этот вечер и на следующее утро мы кутались в тёплую одежду, спали в шерстяных носках, ходили в сапогах.
Ещё однажды был сильный ветер, который тоже сорвал большой тент, чуть не унёс клеенку со стола, тревожно свистел у меня в ушах, хотя, как я знаю, остальным особого неудобства не доставил. Всё остальное время светило солнышко, погода была отличной для купания, рыбалки, плавания на лодках, квестов и разной другой деятельности. Младший, к примеру, возился с камнями, создавая «плески» на воде. Старший временами «уходил» в телефон, зарядив его с помощью генератора, качался в гамаке, купался, возился с малышнёй. Дочь играла с новыми подругами, рыбачила с папой, купалась.
Комары, которыми так пугали, активизировались только ночью, которая наступала позже, чем положено в средней полосе: часов до двенадцати было ещё светло. В первую ночь было душновато, я пробовала спать на улице в спальнике, и мне, конечно, не помешала бы противомоскитная сетка, пришлось за неимением оной перекочевать в палатку, которая была защищена от нашествия насекомых, так что мы слышали далекий угрожающий жужжащий хор снаружи, наслаждаясь тишиной внутри.
Из неудобств, связанных с привычками к цивильной жизни, можно отметить отсутствие нескольких конфорок (подливку для каши и поджарку для супа, а также воду для чая готовили по очереди на сложенном из глины замечательном очаге), электричества (в последние дни генератор отдали, поэтому телефоны и фотоаппарат зарядить было невозможно, и мы остались без связи), ограничение в одежде - особенно после дождя, когда трудно было высушить вещи, - и, пожалуй, всё. На шикарный санузел никто и не рассчитывал, довольствовались ведром-туалетом. Остальное компенсировало Озеро. Стас сделал несколько простых умывальников из бутылок, привязав их к деревьям, а также «гардероб»: навес из веток и брёвен с натянутым на них дождевиком, под которым хранились наши рюкзаки и чемодан. В большой палатке была даже пятидесятисантиметровая «прихожая», где мы оставляли обувь и хранили нз, привезённый с собой на случай голодания. Еды было вдоволь, на завтрак и ужин - каши (вечером - с подливкой), на обед - суп и салат, в шесть часов вечера народ «догонялся» чаем с сушками-сухариками. Режим дня меня устраивал полностью: здесь было принято ложиться не рано (слишком светло, видимо, для сна), вставать и завтракать в районе 11-ти. Ещё мы не позаботились о нарукавниках и круге для малышей, - берега были крутыми, где-то на метр под водой был камень, достаточно скользкий и не пологий, а потом сразу глубина, - но решили эту проблему с помощью новых знакомых: одни купили нам нарукавники по дороге в Берёзово, другие одолжили круг, а ещё мы несколько раз приспосабливали под плавание надувную подушку. В последний день Маруся научилась плавать, а Митя, приобретя опыт плавания в круге, теперь в маленьком бассейне проплывает достаточно длинный отрезок под водой, а также не боится сделать пару гребков «от мамы до бортика» в большом бассейне.
Продолжение здесь.
Ехать нам было нелегко: пять человек, на каждого по рюкзаку (у нас со Стасом - большие, туристические, со всех сторон обвешанные пенками и спальниками, у детей - поменьше) и чемодан на колёсах. Сначала - такси до вокзала, ночь в поезде Москва-Санкт-Петербург, далее на метро до электрички, более трёх часов до последней станции «Кузнечное», по пыльной дороге в душном такси, подождали лодку, на которой за нами прибыл Александр, и ещё минут двадцать провели на воде. Последний «переход» был самым приятным, просто чудесным. Лодка, гладь озера, плеск, вокруг - очень разные острова: каменные, травянистые, сосновые, камышовые… Как потом оказалось, на нашем острове вдоволь всего вышеперечисленного, лес и сосновый, и смешанный, и в каких-то местах даже берёзовые рощицы, полно черники.
На острове мы провели неделю, потом переместились в Питер на пару дней.
Что же было на этом острове такого, что тряхануло и разобрало, а также обогатило, перевернуло и где-то даже сложило моё сознание?
В первую очередь люди, создавшие лагерь, Аня и Саша. Познакомились и подружились они на почве единомышленничества: идеи жить на природе; однако не просто заниматься сельским хозяйством и проч., а уделить основное время интеллектуальному творческому труду. Проблему осуществления своих планов они видели в необходимости дать образование детям, которые рано или поздно «появляются» у семейных пар, выбравших такой «природный» образ жизни. И ребята задумались над созданием школы-парка, школы-лаборатории с множеством площадок и свободным выбором разных видов деятельности, некоего пространства самоопределения, а также разработкой сетевого образовательного проекта.
Начать решили с летнего семейного лагеря. Он существует второй год. В осеннее-зимний период Аня и Александр проводят в Питере консультации, работают с семьями, ведут тренинги. Главную задачу лагеря, а в дальнейшем и школы, создатели «Портала в будущее» (так называется их школа) видят в работе именно со взрослыми: ведь кто, если не родители, вос-питывают (то есть осуществляют «восходящее питание») будущее поколение? А сколько среди нас действительно зрелых личностей? Я давно подозревала, что меньше одного процента, и это подтверждается весь год и в обучении, и в беседах с «умными людьми» (психологами, педагогами, сенсеями и гуру, ведущими и проводниками разных видов и мастей), книжками, - вот и здесь прозвучало мнение, что наше всеобщее «застревание» зачастую не может за всю жизнь перейти возрастной барьер семилетнего несмышлёныша. И речь, конечно, не об энциклопедических знаниях, которые так часто принимаются за «образование». Здесь делается больший акцент на становлении эмоционально-волевой сферы, без которой, как без нижних этажей, заваливается любое здание. Стоит посмотреть на гениев, учёных, великих открывателей: по большей части это совершенно не приспособленные к жизни, глубоко несчастные люди. Хотим ли мы такой судьбы для своих детей - вот вопрос.
Основной задачей в работе с детьми для моих новых знакомых, адептов Милослава Балабана, Хуторского, Нилла и т.д. является выработка у любого человека системного мышления, системного подхода к жизни. Образовательная концепция Александра -«увеличение гибкости внутренней психической среды». Аня объясняет свою позицию так: у неё нет в планах защитить свою дочь от недружелюбного воздействия агрессивной окружающей среды, создать тепличные условия или приветливое пространство для ребёнка, дочка ходит в обычный детский садик и, если вдруг не разовьётся идея «своей» школы, пойдёт в массовую, а задача мамы - дать ей возможность получить все необходимые инструменты для того, чтобы та методологически могла выйти из любой ситуации.
В один из первых дней это мировоззрение проявилось в ситуации ссоры двух малышек: одна отняла у другой ценную для той вещь, девочка заливалась слезами и вежливо просила отдать. Свидетелями были несколько взрослых, им удалось разнять ссорящихся, отвлечь, развести. Мне эта история показалась крайне несправедливой по отношению к обиженной девочке (это была дочка Ани), ведь она так и осталась ни с чем, вторая девочка так и не отдала игрушку, и я осведомилась, как сама Аня повела бы себя в той ситуации, если бы присутствовала. Ответ был таким: «смотря чего ты хочешь достичь». Эти слова в разных вариантах повторялись на протяжении всех дней; мысль о том, что любая конфликтная ситуация является отражением моего собственного внутреннего конфликта, попала на благодатную почву новоиспечённого психолога, и я крутила её, рассматривая со всех сторон. Следующая фраза заставила меня вздрогнуть: «да, мир несправедлив». Что ж. Банальная истина, но так часто забывается в борьбе за какие-то эфемерные идеалы. Хмыкнув, я решила уточнить, что же всё-таки чисто технически делает в таких ситуациях мама Аня, и услышала: «я в любом случае работаю со своим ребёнком».
Обустройство быта на острове занимало достаточно много времени, однако, как ни странно, его хватало и на беседы, и на игры, и на купание, и на сбор черники, и на чтение (что за человек этот А. Лобок, книжку в тысячу страниц написал, кто это должен осилить?!), и на рыбалку. В лагере мы дежурили по очереди: разводили огонь в печке, готовили еду, мыли кастрюли. И мылись, и стирали, и купались в прохладном чистом озере, благо, подходящих для этого берегов было несколько. Воду для питья тоже брали из Ладоги, пропускали через фильтр. Также пользовались родниковой водой, которую привозил откуда-то Александр.
Первую ночь мы спали в одной четырёхместной палатке, нам было тесно, и на следующую ночь нам выдали ещё одну маленькую палатку. Дождь шёл за всё время один раз, зато очень сильный, сорвало тенты, залило маленькую палатку. В этот вечер и на следующее утро мы кутались в тёплую одежду, спали в шерстяных носках, ходили в сапогах.
Ещё однажды был сильный ветер, который тоже сорвал большой тент, чуть не унёс клеенку со стола, тревожно свистел у меня в ушах, хотя, как я знаю, остальным особого неудобства не доставил. Всё остальное время светило солнышко, погода была отличной для купания, рыбалки, плавания на лодках, квестов и разной другой деятельности. Младший, к примеру, возился с камнями, создавая «плески» на воде. Старший временами «уходил» в телефон, зарядив его с помощью генератора, качался в гамаке, купался, возился с малышнёй. Дочь играла с новыми подругами, рыбачила с папой, купалась.
Комары, которыми так пугали, активизировались только ночью, которая наступала позже, чем положено в средней полосе: часов до двенадцати было ещё светло. В первую ночь было душновато, я пробовала спать на улице в спальнике, и мне, конечно, не помешала бы противомоскитная сетка, пришлось за неимением оной перекочевать в палатку, которая была защищена от нашествия насекомых, так что мы слышали далекий угрожающий жужжащий хор снаружи, наслаждаясь тишиной внутри.
Из неудобств, связанных с привычками к цивильной жизни, можно отметить отсутствие нескольких конфорок (подливку для каши и поджарку для супа, а также воду для чая готовили по очереди на сложенном из глины замечательном очаге), электричества (в последние дни генератор отдали, поэтому телефоны и фотоаппарат зарядить было невозможно, и мы остались без связи), ограничение в одежде - особенно после дождя, когда трудно было высушить вещи, - и, пожалуй, всё. На шикарный санузел никто и не рассчитывал, довольствовались ведром-туалетом. Остальное компенсировало Озеро. Стас сделал несколько простых умывальников из бутылок, привязав их к деревьям, а также «гардероб»: навес из веток и брёвен с натянутым на них дождевиком, под которым хранились наши рюкзаки и чемодан. В большой палатке была даже пятидесятисантиметровая «прихожая», где мы оставляли обувь и хранили нз, привезённый с собой на случай голодания. Еды было вдоволь, на завтрак и ужин - каши (вечером - с подливкой), на обед - суп и салат, в шесть часов вечера народ «догонялся» чаем с сушками-сухариками. Режим дня меня устраивал полностью: здесь было принято ложиться не рано (слишком светло, видимо, для сна), вставать и завтракать в районе 11-ти. Ещё мы не позаботились о нарукавниках и круге для малышей, - берега были крутыми, где-то на метр под водой был камень, достаточно скользкий и не пологий, а потом сразу глубина, - но решили эту проблему с помощью новых знакомых: одни купили нам нарукавники по дороге в Берёзово, другие одолжили круг, а ещё мы несколько раз приспосабливали под плавание надувную подушку. В последний день Маруся научилась плавать, а Митя, приобретя опыт плавания в круге, теперь в маленьком бассейне проплывает достаточно длинный отрезок под водой, а также не боится сделать пару гребков «от мамы до бортика» в большом бассейне.
Продолжение здесь.