Первый российский парламент: Государственная Дума Российской империи (1906 - 1917). Продолжение
Начало: http://eho-2013.livejournal.com/600990.html
В оппозиционной публицистике картина роспуска Думы рисовалась в трагических тонах:
«Роспуск 1-й Думы мало похож был на обычный роспуск парламентов. Обыкновенно это - апелляция к стране, исходящая формально из соображения, что парламент более не соответствует настроению народа. Первая же Дума, как видно было из мотивов, приведённых в манифесте, распущена была, наоборот, потому, что она не соответствовала настроению правительства. И сами условия, равно как и обстановка роспуска, показывали, что это была апелляция не к стране, а к физической силе… В манифесте день новых выборов не был указан, а указанный в нём продолжительный, семимесячный срок бездумья был явным посягательством на права парламента. К тому же акт не был прочитан в Думе; её здание с утра занято было войсками; на фонарных столбах в тот же день вывешены были объявления о введении в Петербург чрезвычайной охраны».
12 августа 1906 года на Столыпина было совершено покушение. Он с семьей проживал тогда на казенной даче на Аптекарском острове в Петербурге; в день покушения у него был прием - премьер-министр лично беседовал с любым просителем, желавшим подать ему жалобу или прошение, и апартаменты оказались переполненными народом, ожидавшим высокой аудиенции. Два террориста, переодетые в форму жандармских офицеров, подъехали к даче П.А. Столыпина, и вошли в дом, принеся в руках портфели, набитые взрывчаткой… В результате террористического акта на месте погибло свыше 30 человек, десятки были тяжело ранены, включая двух малолетних детей Столыпина. Сам премьер-министр не пострадал, и террористы в своих прокламациях обещали продолжить «охоту».
Но и опасность новых покушений не заставила Столыпина отказаться от своих планов. 24 августа 1906 года была опубликована правительственная программа, предполагавшая широкие реформы. Теперь рассматривать вопрос о земле должен был новый состав Государственной Думы.
Насколько торжественным было открытие Первой Думы, настолько буднично прошло открытие Второй, приступившей к работе 20 февраля 1907 года. Ни правительство, ни царь, ни сами депутаты не питали особо радужных иллюзий. Правительство заранее решило, что в случае неработоспособности новой Думы она также будет распущена, а избирательный закон на этот раз подвергнут изменениям.
«И вот потянулись кошмарные дни, о которых и сейчас вспоминаю с тяжелым чувством… Торжественного настроения, которое окружало открытие I Думы, и в помине не было, вообще не было ни малейшего энтузиазма, все были настороже, и зал заседаний представлял странное зрелище, как будто втиснули в помещение, из которого заперт выход, чуждых, невыносящих друг друга людей, которые только и ждут напряженно какого-нибудь повода, чтобы сразиться и померяться силами», - вспоминал Милюков.
По своему личному составу Вторая Дума, как было замечено наблюдателями, оказалась «беднее» первой в смысле образованности и политического опыта депутатов: в нее было избрано больше полуграмотных крестьян, больше, как тогда говорили, «полуинтеллигенции». Зато профессорский корпус среди депутатов Думы заметно поредел. Граф В.А. Бобринский назвал ее «Думой народного невежества», и эту острую фразу широко подхватили газетные публицисты.
Политический состав Второй Думы сильно отличался от Первой. Кадетов в ней оказалось 98 человек: почти вдвое меньше, чем в Думе первого созыва, при том, что общий состав Думы увеличился до 518 депутатов.
Правое крыло, представленное одиозным Союзом русского народа и партией октябристов, разрослось до 54 человек, значительно расширилось и левое крыло, объединявшее социал-демократов, народных социалистов и вошедших в новый состав парламента эсеров. Трудовики, фракция которых численно увеличилась за счет крестьянских депутатов, заняли теперь место центристов в парламентском политическом спектре. Кроме того, среди депутатов появилась группа представителей казачества, не до конца определившаяся со своими политическим предпочтениями.
В целом Вторая Дума была значительно левее Первой, но в то же время в ней теперь активно действовала темпераментная и шумная группа крайне правых депутатов, позволявшая себе любые, в том числе и хулиганские выходки на заседаниях.
В Первой Думе крайне правые практически совсем отсутствовали, никого кроме небольшой группы октябристов на правом фланге не было. А теперь правые превращались в серьезную политическую силу, и даже не возражали против нового роспуска Думы, полагая, что на следующих выборах они смогут развить и закрепить свой успех.
Столыпин осторожно присматривался к новой Думе, оценивая ее рабочий потенциал. Поначалу он был не склонен делать резкие выводы. В день открытия Думы он проинформировал государя:
«Имею счастье доложить вашему величеству, что заседание Думы под председательством д. т. с. Голубева [члена Государственного Совета] прошло благополучно.
Члены Думы правой партии после молебна дважды пропели гимн и огласили залы Таврического дворца возгласами «ура».
После привета Голубева от имени вашего величества правые встали, и член Думы Крупенский громко провозгласил в честь вашего величества «ура», подхваченное всею правою стороною; левые не встали, но не решились на какую-либо контр-манифестацию.
Председателем Думы выбран Головин, кадет, председатель московской губернской земской управы (356 шарами против 102). Приветственная речь Головина была прилична.
Председатель совета министров
Столыпин
20 февраля 1907 г.»
6 марта Столыпин выступил в Думе с речью, определяющей принципы правительственных реформ. Он сдержанно доложил в этот день Николаю II, не желая накалять обстановку:
«Приемлю долг доложить вашему величеству, что сегодня мною прочитано в заседании Государственной Думы сообщение правительства.
После бурных нападок левых с призывом к открытому выступлению и стойкого отпора правых, мною произнесена речь, прилагаемая при сём в стенограмме.
Государственная Дума постановила принять простой переход к очередным делам.
Настроение Думы сильно разнится от прошлогоднего, и за всё время заседания не раздалось ни одного крика и ни одного свистка.
Председатель совета министров
Столыпин
6 марта 1907 г.»
Но на самом деле все складывалось не так уж просто, как Петр Аркадьевич счел нужным доложить царю. В Думе в тот день разразился известный скандал. После Столыпина слово взял И.Г. Церетели, который осудил действия правительства и лично Столыпина, причем говорил в таком вызывающем тоне, что среди депутатов пронесся ропот. Правые подняли крик и требовали немедленно убрать оратора с трибуны, левые поддержали «своего» депутата, поливая грязью правительство.
Столыпин вновь поднялся на трибуну и произнес краткую выразительную речь, в которой прозвучали знаменитые слова: «Не запугаете!».
Отношение премьера к Думе с этого дня стало меняться.
«В Государственной Думе продолжается словоизвержение зажигательного характера, а о работе не слышно», - пишет он царю 14 марта.
«В деле плодотворной работы Государственной Думы громадное значение имеет правильное и беспристрастное направление прений председателем. Между тем Ф.А. Головин почти не останавливает левых ораторов, что особенно ярко вылилось в речах Алексинского, Наливкина по делу о привлечении к следствию членов Думы. Речи эти крайне резкого и неприличного характера были произнесены беспрепятственно, попытка же возразить им… была остановлена председателем.
Крайние речи по аграрному вопросу, рассылаемые по всей России, а также печатные письма от имени депутатов представляют серьёзную опасность для спокойствия деревни», - ответил Столыпину Николай II 31 марта 1907 г. Царь тоже был не в восторге от деятельности депутатов.
«Я уверен, что твёрдое слово вашего величества Головину будет первым грозным предостережением против революционирования народа с думской кафедры.
Сегодня я был в Думе; впечатление тусклое и серое. В комиссиях, по словам наших чинов, не умеют взяться за работу ввиду неподготовленности и неумения работать вообще.
Дума «гниёт на корню», и многие левые, видя это, желали бы роспуска теперь, чтобы создать легенду, что Дума создала бы чудеса, да правительство убоялось этого и всё расстроило.
Ожидаю с нетерпением результатов аудиенции, данной сегодня вашим величеством Акимову, и завтрашнего знаменитого разговора с Головиным. …
Председатель совета министров
Столыпин
13 мая 1907 г.»
17 мая Дума, вставшая в оппозицию к премьер-министру, голосует против «незаконных действий полиции» по отношению к революционным деятелям (и прежде всего - политическим террористам). Вскоре был найден предлог для роспуска Второй Думы:
«Приемлю долг доложить вашему величеству, что всё готово к предъявлению Государственной Думе в пятницу требования об устранении из своей среды 55 членов и к роспуску Думы в случае её отказа в этом.
Одновременно будет предъявлено требование о разрешении немедленно заключить под стражу 15 наиболее уличаемых членов Думы, которые вместе с тем являются и цветом левых партий. Совет министров признал невозможным требовать разрешения ареста всех 55 членов, так как это имело бы характер не серьёзного судебного обвинения, а политической мести. Но так как обвинение и требование исключения из Думы будет касаться всех пятидесяти пяти, то в случае попытки скрыться они все будут задерживаться полицией.
Избирательный закон переписывается и будет послан вашему величеству к подписи завтра. (…)
Манифест будет также готов завтра и прислан на окончательное благовоззрение вашего величества: в нём вчера в совете министров сделано два-три ничтожных исправления в выражениях.
Председатель совета министров
Столыпин
30 мая 1907 г. »
1 июня председатель Совета министров Столыпин потребовал удалить из Думы всех социал-демократов, как находящихся под следствием по обвинению в государственном преступлении.
Это требование было с негодованием отвергнуто, и 3 июня 1907 года был опубликован указ о роспуске Государственной Думы. Роспуск был мотивирован тем, что «по новизне дела и несовершенству избирательного закона законодательное учреждение это пополнялось членами, не являвшимися выразителями нужд и желаний народа». Вторая Дума просуществовала всего лишь на месяц дольше, чем Первая.
В тот же день был опубликован новый избирательный закон, по которому осенью 1907 г. проходили выборы в Третью Государственную Думу. По дате опубликования этого закона, политики и публицисты государственное устройство России стали именовать «третьеиюньской монархией», намекая на серьезные и необратимые перемены в общественной жизни.
Новый избирательный закон существенно ограничивал избирательные права крестьян и рабочих. Общее количество выборщиков по крестьянской курии было сокращено в 2 раза. Крестьянская курия, таким образом имела в Третьей Думе 22% от общего числа выборщиков (по Положению о выборах в Государственную Думу 1905 г. - 41, 5%).
Многие исследователи называют такое ущемление прав крестьянства реакционным, но с другой стороны, нельзя отрицать, что в состав Первой Думы по крестьянской курии было избрано много случайных людей - слабо подготовленных, малограмотных, а то и вовсе неграмотных, не определившихся со своими политическими предпочтениями и не имеющими никакого представления об ожидающей их законодательной деятельности.
Кучеренко Илья Захарович, крестьянин, неграмотный, депутат Государственной Думы от Подольской губернии, входил в Трудовую фракцию
Люди с низким уровнем грамотности избирались и по рабочей курии. Достаточно заглянуть в раздел «Биографические сведения» из роскошного подарочного издания «Первая Государственная Дума», где опубликованы факты, предоставленные самими депутатами:
«Алексеев Т.В. - крестьянин-земледелец… Получил домашнее образование… Был волостным старшиной.
Антонов И.И. - рабочий-слесарь. Тип осмысленного простолюдина, самоучки.
Бабич А.Е. - крестьянин. Окончил 2-х классное училище. Устраивал митинги, общественные собрания, был арестован, но потом за недостатком улик выпущен.
Бугров И.Д. - крестьянин. Малограмотный. Учился у сельского причта».
Депутат Государственной Думы Иван Иванович Антонов, "тип осмысленного простолюдина"
И так у большинства крестьянских и рабочих депутатов - малограмотен, образование низшее, образование домашнее… Хотя и среди представителей крестьянства встречались люди, окончившие не только гимназию, но и университет - для толковых людей из крестьянской среды, желавших учиться, никаких препонов не было. Вот у таких людей, не просто грамотных, а хорошо образованных, трудолюбивых, имеющих крепкое хозяйство, появились в 1907 году некоторые преимущества и при избрании в местные волостные органы, и при прохождении в Думу.
Права первой курии (землевладельческой) были значительно расширены - число состоятельных землевладельцев в составе Третьей Думы доходило до 44%. П.А. Столыпин опирался на эту часть народного представительства, как наиболее образованную, трезвомыслящую и не склонную к революционному экстремизму. Ему нужно было добиться «умиротворения» страны, чтобы провести реформы, нацеленные на экономический расцвет страны.
В целом некоторые фракционные изменения в составе народного представительства, связанные с избранием нового состава Думы, не столь значительно отразились на жизни российского населения, как представлялось оппозиционным политическим лидерам. От Думы перестали ждать голобальных перемен в жизни России. А. Кизеветтер писал о ротации в составе Думы:
«Изменение избирательного закона, произведенное 3 июля 1907 г., дало свои плоды на выборах в третью Думу. Состав этой думы резко разнился от двух предшествующих. Кадеты, в первой Думе составлявшие центр, а во второй подвинутые на левую окраину правого крыла, теперь очутились на правой окраине левого крыла, занятого «трудовиками» и социалистическими фракиями. Октябристы в первых двух Думах составлявшие очень малую группу, теперь заняли центр, а правое крыло было наполнено крайними правыми, явившимися в третью Думу с очень повышенными притязаниями в сознании того, что октябристский центр будет в них нуждаться как в опоре против соединенных действий оппозиционных фракций. Притом же октябристы были связаны с правыми заключенным во многих местах предвыборным блоком.
Третья Дума была единственная из всех четырех Дум, просуществовавшая полное пятилетие и окончившая свое существование естественным порядком».
Продолжение следует...
В оппозиционной публицистике картина роспуска Думы рисовалась в трагических тонах:
«Роспуск 1-й Думы мало похож был на обычный роспуск парламентов. Обыкновенно это - апелляция к стране, исходящая формально из соображения, что парламент более не соответствует настроению народа. Первая же Дума, как видно было из мотивов, приведённых в манифесте, распущена была, наоборот, потому, что она не соответствовала настроению правительства. И сами условия, равно как и обстановка роспуска, показывали, что это была апелляция не к стране, а к физической силе… В манифесте день новых выборов не был указан, а указанный в нём продолжительный, семимесячный срок бездумья был явным посягательством на права парламента. К тому же акт не был прочитан в Думе; её здание с утра занято было войсками; на фонарных столбах в тот же день вывешены были объявления о введении в Петербург чрезвычайной охраны».
12 августа 1906 года на Столыпина было совершено покушение. Он с семьей проживал тогда на казенной даче на Аптекарском острове в Петербурге; в день покушения у него был прием - премьер-министр лично беседовал с любым просителем, желавшим подать ему жалобу или прошение, и апартаменты оказались переполненными народом, ожидавшим высокой аудиенции. Два террориста, переодетые в форму жандармских офицеров, подъехали к даче П.А. Столыпина, и вошли в дом, принеся в руках портфели, набитые взрывчаткой… В результате террористического акта на месте погибло свыше 30 человек, десятки были тяжело ранены, включая двух малолетних детей Столыпина. Сам премьер-министр не пострадал, и террористы в своих прокламациях обещали продолжить «охоту».
Но и опасность новых покушений не заставила Столыпина отказаться от своих планов. 24 августа 1906 года была опубликована правительственная программа, предполагавшая широкие реформы. Теперь рассматривать вопрос о земле должен был новый состав Государственной Думы.
Насколько торжественным было открытие Первой Думы, настолько буднично прошло открытие Второй, приступившей к работе 20 февраля 1907 года. Ни правительство, ни царь, ни сами депутаты не питали особо радужных иллюзий. Правительство заранее решило, что в случае неработоспособности новой Думы она также будет распущена, а избирательный закон на этот раз подвергнут изменениям.
«И вот потянулись кошмарные дни, о которых и сейчас вспоминаю с тяжелым чувством… Торжественного настроения, которое окружало открытие I Думы, и в помине не было, вообще не было ни малейшего энтузиазма, все были настороже, и зал заседаний представлял странное зрелище, как будто втиснули в помещение, из которого заперт выход, чуждых, невыносящих друг друга людей, которые только и ждут напряженно какого-нибудь повода, чтобы сразиться и померяться силами», - вспоминал Милюков.
По своему личному составу Вторая Дума, как было замечено наблюдателями, оказалась «беднее» первой в смысле образованности и политического опыта депутатов: в нее было избрано больше полуграмотных крестьян, больше, как тогда говорили, «полуинтеллигенции». Зато профессорский корпус среди депутатов Думы заметно поредел. Граф В.А. Бобринский назвал ее «Думой народного невежества», и эту острую фразу широко подхватили газетные публицисты.
Политический состав Второй Думы сильно отличался от Первой. Кадетов в ней оказалось 98 человек: почти вдвое меньше, чем в Думе первого созыва, при том, что общий состав Думы увеличился до 518 депутатов.
Правое крыло, представленное одиозным Союзом русского народа и партией октябристов, разрослось до 54 человек, значительно расширилось и левое крыло, объединявшее социал-демократов, народных социалистов и вошедших в новый состав парламента эсеров. Трудовики, фракция которых численно увеличилась за счет крестьянских депутатов, заняли теперь место центристов в парламентском политическом спектре. Кроме того, среди депутатов появилась группа представителей казачества, не до конца определившаяся со своими политическим предпочтениями.
В целом Вторая Дума была значительно левее Первой, но в то же время в ней теперь активно действовала темпераментная и шумная группа крайне правых депутатов, позволявшая себе любые, в том числе и хулиганские выходки на заседаниях.
В Первой Думе крайне правые практически совсем отсутствовали, никого кроме небольшой группы октябристов на правом фланге не было. А теперь правые превращались в серьезную политическую силу, и даже не возражали против нового роспуска Думы, полагая, что на следующих выборах они смогут развить и закрепить свой успех.
Столыпин осторожно присматривался к новой Думе, оценивая ее рабочий потенциал. Поначалу он был не склонен делать резкие выводы. В день открытия Думы он проинформировал государя:
«Имею счастье доложить вашему величеству, что заседание Думы под председательством д. т. с. Голубева [члена Государственного Совета] прошло благополучно.
Члены Думы правой партии после молебна дважды пропели гимн и огласили залы Таврического дворца возгласами «ура».
После привета Голубева от имени вашего величества правые встали, и член Думы Крупенский громко провозгласил в честь вашего величества «ура», подхваченное всею правою стороною; левые не встали, но не решились на какую-либо контр-манифестацию.
Председателем Думы выбран Головин, кадет, председатель московской губернской земской управы (356 шарами против 102). Приветственная речь Головина была прилична.
Председатель совета министров
Столыпин
20 февраля 1907 г.»
6 марта Столыпин выступил в Думе с речью, определяющей принципы правительственных реформ. Он сдержанно доложил в этот день Николаю II, не желая накалять обстановку:
«Приемлю долг доложить вашему величеству, что сегодня мною прочитано в заседании Государственной Думы сообщение правительства.
После бурных нападок левых с призывом к открытому выступлению и стойкого отпора правых, мною произнесена речь, прилагаемая при сём в стенограмме.
Государственная Дума постановила принять простой переход к очередным делам.
Настроение Думы сильно разнится от прошлогоднего, и за всё время заседания не раздалось ни одного крика и ни одного свистка.
Председатель совета министров
Столыпин
6 марта 1907 г.»
Но на самом деле все складывалось не так уж просто, как Петр Аркадьевич счел нужным доложить царю. В Думе в тот день разразился известный скандал. После Столыпина слово взял И.Г. Церетели, который осудил действия правительства и лично Столыпина, причем говорил в таком вызывающем тоне, что среди депутатов пронесся ропот. Правые подняли крик и требовали немедленно убрать оратора с трибуны, левые поддержали «своего» депутата, поливая грязью правительство.
Столыпин вновь поднялся на трибуну и произнес краткую выразительную речь, в которой прозвучали знаменитые слова: «Не запугаете!».
Отношение премьера к Думе с этого дня стало меняться.
«В Государственной Думе продолжается словоизвержение зажигательного характера, а о работе не слышно», - пишет он царю 14 марта.
«В деле плодотворной работы Государственной Думы громадное значение имеет правильное и беспристрастное направление прений председателем. Между тем Ф.А. Головин почти не останавливает левых ораторов, что особенно ярко вылилось в речах Алексинского, Наливкина по делу о привлечении к следствию членов Думы. Речи эти крайне резкого и неприличного характера были произнесены беспрепятственно, попытка же возразить им… была остановлена председателем.
Крайние речи по аграрному вопросу, рассылаемые по всей России, а также печатные письма от имени депутатов представляют серьёзную опасность для спокойствия деревни», - ответил Столыпину Николай II 31 марта 1907 г. Царь тоже был не в восторге от деятельности депутатов.
«Я уверен, что твёрдое слово вашего величества Головину будет первым грозным предостережением против революционирования народа с думской кафедры.
Сегодня я был в Думе; впечатление тусклое и серое. В комиссиях, по словам наших чинов, не умеют взяться за работу ввиду неподготовленности и неумения работать вообще.
Дума «гниёт на корню», и многие левые, видя это, желали бы роспуска теперь, чтобы создать легенду, что Дума создала бы чудеса, да правительство убоялось этого и всё расстроило.
Ожидаю с нетерпением результатов аудиенции, данной сегодня вашим величеством Акимову, и завтрашнего знаменитого разговора с Головиным. …
Председатель совета министров
Столыпин
13 мая 1907 г.»
17 мая Дума, вставшая в оппозицию к премьер-министру, голосует против «незаконных действий полиции» по отношению к революционным деятелям (и прежде всего - политическим террористам). Вскоре был найден предлог для роспуска Второй Думы:
«Приемлю долг доложить вашему величеству, что всё готово к предъявлению Государственной Думе в пятницу требования об устранении из своей среды 55 членов и к роспуску Думы в случае её отказа в этом.
Одновременно будет предъявлено требование о разрешении немедленно заключить под стражу 15 наиболее уличаемых членов Думы, которые вместе с тем являются и цветом левых партий. Совет министров признал невозможным требовать разрешения ареста всех 55 членов, так как это имело бы характер не серьёзного судебного обвинения, а политической мести. Но так как обвинение и требование исключения из Думы будет касаться всех пятидесяти пяти, то в случае попытки скрыться они все будут задерживаться полицией.
Избирательный закон переписывается и будет послан вашему величеству к подписи завтра. (…)
Манифест будет также готов завтра и прислан на окончательное благовоззрение вашего величества: в нём вчера в совете министров сделано два-три ничтожных исправления в выражениях.
Председатель совета министров
Столыпин
30 мая 1907 г. »
1 июня председатель Совета министров Столыпин потребовал удалить из Думы всех социал-демократов, как находящихся под следствием по обвинению в государственном преступлении.
Это требование было с негодованием отвергнуто, и 3 июня 1907 года был опубликован указ о роспуске Государственной Думы. Роспуск был мотивирован тем, что «по новизне дела и несовершенству избирательного закона законодательное учреждение это пополнялось членами, не являвшимися выразителями нужд и желаний народа». Вторая Дума просуществовала всего лишь на месяц дольше, чем Первая.
В тот же день был опубликован новый избирательный закон, по которому осенью 1907 г. проходили выборы в Третью Государственную Думу. По дате опубликования этого закона, политики и публицисты государственное устройство России стали именовать «третьеиюньской монархией», намекая на серьезные и необратимые перемены в общественной жизни.
Новый избирательный закон существенно ограничивал избирательные права крестьян и рабочих. Общее количество выборщиков по крестьянской курии было сокращено в 2 раза. Крестьянская курия, таким образом имела в Третьей Думе 22% от общего числа выборщиков (по Положению о выборах в Государственную Думу 1905 г. - 41, 5%).
Многие исследователи называют такое ущемление прав крестьянства реакционным, но с другой стороны, нельзя отрицать, что в состав Первой Думы по крестьянской курии было избрано много случайных людей - слабо подготовленных, малограмотных, а то и вовсе неграмотных, не определившихся со своими политическими предпочтениями и не имеющими никакого представления об ожидающей их законодательной деятельности.
Кучеренко Илья Захарович, крестьянин, неграмотный, депутат Государственной Думы от Подольской губернии, входил в Трудовую фракцию
Люди с низким уровнем грамотности избирались и по рабочей курии. Достаточно заглянуть в раздел «Биографические сведения» из роскошного подарочного издания «Первая Государственная Дума», где опубликованы факты, предоставленные самими депутатами:
«Алексеев Т.В. - крестьянин-земледелец… Получил домашнее образование… Был волостным старшиной.
Антонов И.И. - рабочий-слесарь. Тип осмысленного простолюдина, самоучки.
Бабич А.Е. - крестьянин. Окончил 2-х классное училище. Устраивал митинги, общественные собрания, был арестован, но потом за недостатком улик выпущен.
Бугров И.Д. - крестьянин. Малограмотный. Учился у сельского причта».
Депутат Государственной Думы Иван Иванович Антонов, "тип осмысленного простолюдина"
И так у большинства крестьянских и рабочих депутатов - малограмотен, образование низшее, образование домашнее… Хотя и среди представителей крестьянства встречались люди, окончившие не только гимназию, но и университет - для толковых людей из крестьянской среды, желавших учиться, никаких препонов не было. Вот у таких людей, не просто грамотных, а хорошо образованных, трудолюбивых, имеющих крепкое хозяйство, появились в 1907 году некоторые преимущества и при избрании в местные волостные органы, и при прохождении в Думу.
Права первой курии (землевладельческой) были значительно расширены - число состоятельных землевладельцев в составе Третьей Думы доходило до 44%. П.А. Столыпин опирался на эту часть народного представительства, как наиболее образованную, трезвомыслящую и не склонную к революционному экстремизму. Ему нужно было добиться «умиротворения» страны, чтобы провести реформы, нацеленные на экономический расцвет страны.
В целом некоторые фракционные изменения в составе народного представительства, связанные с избранием нового состава Думы, не столь значительно отразились на жизни российского населения, как представлялось оппозиционным политическим лидерам. От Думы перестали ждать голобальных перемен в жизни России. А. Кизеветтер писал о ротации в составе Думы:
«Изменение избирательного закона, произведенное 3 июля 1907 г., дало свои плоды на выборах в третью Думу. Состав этой думы резко разнился от двух предшествующих. Кадеты, в первой Думе составлявшие центр, а во второй подвинутые на левую окраину правого крыла, теперь очутились на правой окраине левого крыла, занятого «трудовиками» и социалистическими фракиями. Октябристы в первых двух Думах составлявшие очень малую группу, теперь заняли центр, а правое крыло было наполнено крайними правыми, явившимися в третью Думу с очень повышенными притязаниями в сознании того, что октябристский центр будет в них нуждаться как в опоре против соединенных действий оппозиционных фракций. Притом же октябристы были связаны с правыми заключенным во многих местах предвыборным блоком.
Третья Дума была единственная из всех четырех Дум, просуществовавшая полное пятилетие и окончившая свое существование естественным порядком».
Продолжение следует...