Перемен требуют наши сердца. Охота на лис. Авторские заметки
Специально для выездной тематической кинорулетки «Драмы».
Видимо, это все же судьба... Не стал я принимать участие в рулетке с чисто советским набором фильмов, но карма настигла меня в драмах. Не могу сказать, что отечественный кинематограф времен СССР как-то мне чужд или противен, но смотрю я на него под такой же призмой несколько «другого» кино, словно прибывшего из далекой страны. Этакие всполохи другой культуры, другого порядка вещей, другого мировоззрения.
К сожалению, свое родное, «отеческое» кино мне так и не посчастливилось найти. Девиз «убрать все старое и построить на его костях новое» сработал настолько отвратительно, что ассоциировать себя со старым я не могу в силу возраста, а с новым - в силу кардинально других взглядов. Бывают и исключения, но их слишком мало для какой-то систематизации.
По этим и некоторым другим причинам подходил я к «Охоте на лис» с осторожностью: долго откладывал, размышлял, но все же осилил. И на первый вопрос «Стоил ли просмотр потраченного времени?» есть только один ответ - безусловное «да». Пищи для размышлений фильм предоставляет более чем, но вот есть ли за всем этим собственное авторское видение, разберемся вместе.
На Виктора Белова совершают ночное разбойное нападение два подростка. Одному 17 лет, другому 18. Ни денег, ни часов хулиганы не взяли, били сначала по голове, потом несколько раз ногами. Но зритель ничего этого не видит. Все начинается с того момента, как Виктор вместе с милицией разъезжают на «козлике» и пытаются среди праздно шатающейся молодежи найти тех самых, которые встретили его из темноты ударом с левой.
Пара заходов и один из нападавших опознан - Володя Беликов: пышная шевелюра, слегка заметные усы, едва прикрываемая улыбка, гордо поднятая голова, несколько ехидное обращение с представителями закона, а тут еще и девушка рядом, чем не повод показать свою представительность, но порванный на куртке рукав предательски выдает юношу. А тут еще и милиция заезжает домой к его лучшему другу-соучастнику, хорошего явно ничего не светит.
Виктор доволен: нападавшим грозит наказание, справедливость торжествует, швы наложены, можно жить дальше. Но сначала нужно покрасоваться перед коллегами, боевые шрамы как-никак. Вот если бы он видел эту наглую парочку, то непременно бы раскидал их, подготовка же имеется, не зря в армии служил да еще и спортсмен с разрядом в «охоте на лис» - подобии спортивного ориентирования на местности с использованием радиолокационного оборудования.
Да и в целом Белову жаловаться не на что: любящая жена, которая всегда ждет дома и приготовит вкусный обед, сын второклассник, которого нужно учить уму разуму, собственная фотография на доске почета в родном заводе, денег в достатке (что нужно - сразу купит), квартира уютная, не пьяница, не гуляка. Обычное, рядовое такое советское счастье.
Смотрит он на мать одного из нападавших и думает: «Вот зачем ты пришла к нам? Чего просишь, чего унижаешься? Ведь понимаешь, что твой сын преступил черту закона. Зачем выгораживаешь? Получит то, что заслужил!». Тут и Марина, жена, рядом вторит: «Своими бы руками придушила, если бы мой на такое пошел!». Абсолютное взаимопонимание!
Суд. Адвокат более взрослого Кости старается изо всех сил, чтобы его подзащитного не посадили по более строгой статье из-за возраста. В ход идут приемы, которые топят второго подсудимого, того самого Володю. В итоге Костя получает условный срок, а Володя - два года колонии. Быть бы Белову довольным - закон силен, на то он и закон, но гложет что-то главного героя, выворачивает наизнанку. Не совершил ли он ошибку? Ведь у парней и правда вся жизнь была впереди, а он, старый дурень, так с ними... Забрал бы заявление... Но а как же удары по голове? Вдруг убили бы? Покалечили на всю жизнь?
И Виктор... Начинает думать, много думать; литературным классикам бы понравилось. Ведь он такой добрый семьянин, конечно, прямолинейный, чуть грубоватый, но без надлома, без нерва метаний, не возьмет вот так просто топор и не пойдет доказывать себе или обществу свою значимость. Он другой - задумчивый, ищущий, печальный.
Едет на рыбалку к родственнику - там даже выпить не может. «Ни пьется, ни клюется...». На самом деле - не живется. Не может он выбросить парнишку из головы, а жене и признаться тошно, не поймет, стыдно перед ней.
Беспокойство души как болезнь - разъедает не тело, но душу. Что же он ищет? Способ извиниться? Оправдаться перед собой? Загладить вину? Или чего-то большего? Того, что так и не обрел вместе со статусом и уверенностью в будущем. Его даже коробит слово «гражданин», сама причастность к этой системе (правосудия, общественного порядка и бюрократии) словно человеческий порок. Какой он гражданин, он товарищ для тех, кто кормится из рук торговцев ядом!
И Белов решается съездить к Беликову (случайны ли созвучные фамилии? отнюдь). Сначала один раз, мальчишка не понимает, что от него нужно, неужели злорадствовать будет? Потом второй, третий. Затем оформляет заявку от завода на шефство над заключенным. Привозит ему книги со стихами Некрасова и Пушкина, разговаривает с ним о жизни, молчит и просто думает. С Володей ему как-то даже проще, чем с собственным сыном, который явно ближе к матери, чем к нему.
Виктор прикипает к юноше душой, и не важно, что тот не понимает, зачем это нужно самому главному герою. Тот и сам этого до конца не понимает. Скорее хочет просто сделать из новоиспеченного колониста человека, а не испорченный продукт страны: без злобы, без разлагающего влияния приятелей с деньгами, без ветра в голове. Ведь он и сам таким когда-то был, но армия сделала из него того, кем он является. Только вот хотел ли он именно такого?
А этот мальчишка - он единственный, возможно, понимает его. В беседах с ним Виктор как никогда сосредоточен, целеустремлен и не переспрашивает по два раза одно и тоже, как это он делает при жене, словно находясь в какой-то другой реальности. А Марине ведь нужен просто родной человек, которой в одночасье так отдалился от нее, стал чужим и нелюдимым. Женщина уже и не знает чего ожидать: что муж вернется домой пьяным вусмерть, что бросит ее и уйдет к другой, что рассудок помутнился, и пора вызывать врачей. Чтобы ни было нужно принять это стоически, найти проблему сначала в себе, потом в других. И в этом отношении героиня Ирины Муравьевы - самое светлое пятно картины. Этого света мало (дословно - Марина Белова появляется достаточно редко), но свет этот яркий, любящий и понимающий. Согреть бы своим теплом, излечить душу мужа, но он закрылся ото всех за ширмой тайны и холодности.
Но вот-вот наступит переломный момент, его видит и сам Белов - Володю освобождают досрочно за примерное поведение. Виктор встречает его как члена семьи, дарит свою старую шапку взамен тюремной, готовится отвезти его в город, но... Такси, старые друзья, грустный взгляд вслед уезжающей машине. Его усилия прошли даром... или нет... Зачем проверять, если самая страшная рана была нанесена прямо в сердце. Предательство того, кому он доверился. Людям впору твердить «сам виноват», и будут правы: что он хотел изменить? Человеческую природу? Ухватиться за последний шанс на что-то повлиять в этой жизни? Или дать последний шанс угасающей вере в справедливый и счастливый итог? Зритель и сам начинает в него верить, когда в определенный момент Виктор загорается этой идеей воспитания самого себя и этого заблудившегося, едва оперившегося «птенца».
По ту сторону экрана так легко ухватиться за спасительную соломинку, которую подбрасывает режиссер в и без того полыхающий костер противоречий. Если всматриваться в детали, то авторы картины прямо ссылаются на них с помощью достаточно редкой для нашего кино вещи - повествовательной паузы. В азиатском, а особенно японском кинематографе и мультипликации, этот прием стал уже хрестоматийным, о нем пишут целые трактаты и мемуары. Но в стране Восходящего солнца и сами паузы значительно длиннее (до 15 минут), и моменты, в которые они появляются, крайне неоднозначные.
В «Охоте на лис» все достаточно скромно - их всего три по две-три минуты, но каждая из них определяет путь главного героя. Взять хотя бы первое представление самой охоты на лис: Виктор бежит по лесу, разламывая ветви деревьев на пути и напрямую пересекая небольшие водоемы. Контрольные точки и в самом конце пути - разрушенная и заброшенная церковь. Белов уже в тот момент начинает терзать себя неудобными вопросами, а ответов не слышно. Бога-то нет. И гнаться в этой «охоте» не за кем.
Второй момент - колония. Улыбающиеся лица мальчишек, играющих в волейбол на ее территории, строевые песни и уродующие все надзиратели и стеганые куртки. Под боком такой же как эти юноши Володя, просящий, чтобы Белов подольше остался, чтобы раньше времени не возвращаться в осточертевший барак. И вроде бы и холод пронизывающий, и серое небо, а они живут. Начинают жить. Только вот какой их первый шаг и где? Не в этот ли момент уже решена их судьба?
Третий момент - финал. Еще одна «охота на лис». Марина, мать Володи, сам Володя и его друзья смотрят за выступлением Виктора. В программе мотогонки, заплывы и то самое ориентирование. Только вот Виктор сходит с дороги, бросает оборудование и уходит куда-то в темноту лесов, вспоминая, вероятно, предшествующий соревнованию поход в ресторан, когда он символично попрощался со старой жизнью и наблюдал за жизнью новых, тех, кто придет ему на смену.
Каждая из пауз сопровождается крайне специфичной аудиодорожкой, навевающей очень неопределенные мысли о чем-то сверх происходящих событий. Такого эффекта помог добиться тот же композитор, что писал музыку к «Солярису» Тарковского, - известнейший Эдуард Артемьев. Космогиничность музыки в этот момент очень интересно соседствует с происходящим, создавая нужный эффект неопределенности и подвешенности в пространстве.
На финальных титрах это происходит в действительности - повисает вопросительная тишина. О будущем Виктора сложно говорить однозначно: протест против всего в своей жизни он выразил поступками, из пары «быть/ не быть как все» выбрал второе, но что это значит в конечном итоге? Сдаться и отступить или рождать в себе и дальше кипящую ненависть к справедливости этого мира? Почему не быть довольным, когда у тебя есть все, что нужно для спокойной жизни? Почему истинное счастье не насадить идеалами и мнениями?
Частично на эти вопросы только у Марины был более-менее правильный ответ:
У людей сейчас жалости не хватает. Жить стали хорошо. Вот раньше: плохо жили, так и сочувствия было больше к человеку, и пожалеть могли.
Только вот жалость к себе и кислотой не вытравить, к тому, что твои усилия не стоят ни гроша, к тому, что невозможно сделать мир таким, каким на него было бы приятно смотреть, к тому, что каждый из нас в свое время должен пройти один и тот же тест на человечность, получая каждый раз неудовлетворительный результат.
«Охота на лис» столько раз ставит перед зрителем вопросы, столько раз, срывая голос, твердит о том, что нет единого мнения, что нет хорошего и плохого, что есть просто жизнь, и что если слишком позволять себе погружаться в свои принятые однажды решения, то можно и навечно остаться в прошлом, что становится невыносимо горько. От обиды, от рождающего скепсиса, от того, что найти панацею невозможно.
Мне бы еще увидеть прошлое Виктора, покопаться в его обычной жизни, взаимоотношениях, сравнить его внутреннюю трансформацию (эволюцией это не назвать при всем желании), но фильм ограничивает нас в этом, заставляя собирать крупицы информации из диалогов.
Но «Охота на лис» и без того достаточно завершенная картина. Она открывается далеко не каждому, в ней сложно почувствовать себя уютно, но автор вложил в уста героев тревожащие его вопросы самоопределения, заставляющие наблюдать за становлением взаимоотношений Виктора и Володи, подсознательно осознавая, что финал уже давно предопределен культурой, социумом и, если угодно, правилами жизни. Если бы я и смог с чем-то конкретным сравнить фильм, то это был бы бортовой «черный ящик», который открывается и расшифровывается только после катастрофы.