Крит (4). Искусство критян
Что может рассказать о душе и ценностях народа лучше, чем искусство? Ведь искусство - способ выражения эстетических, религиозных и духовных исканий народа. Давайте посмотрим, что расскажет нам о минойцах их искусство.
Прежде всего отмечу, что в найденных археологами фресках, керамике, минискульптуре, украшениях, печатях минойского периода действительно, как об этом и писал Ефремов, отсутствует изображение оружия (за исключением священного лабриса), батальных сцен и вообще сцен насилия, порабощения, унижения одних за счёт возвеличивания других. Нет прославления воинов-победителей.
«Непостижимо прекрасное искусство критян совсем не изображало военных подвигов. Образы царей-победителей, избиваемых жертв, связанных и униженных пленников отсутствовали во дворцах и храмах.
Природа - животные, цветы, морские волны, деревья и среди них красивые люди, преимущественно женщины, жертвоприношения и игры с быками, странные звери, невиданные ни в Элладе, ни на финикийских побережьях… Высота их вкуса и чутья прекрасного удивляла эллинов, считавших себя превыше всех народов Ойкумены.
Фреска из виллы Агиа-Триады. XVII-XV вв. до н.э.
Царский скипетр из сланца в виде пантеры. Ок. 1650 г. до н. э.
Сохранившаяся часть скульптурной композиции. Участник тавромахии в момент прыжка на спине у быка
Ритуальная амфора из многоцветного мрамора из Бассейна Омовений Закроса.
1550-1500 гг. до н.э.
Образцы критской керамики 1700-1500 гг. до н.э. Морской стиль и стиль Камарес.
Лёгкая радостная живопись, полная света и чистых красок. Изваяния, посвящённые женщинам, зверям, домашним животным, удивительные раковины, сделанные из фаянса, и… никаких могучих героев, размахивающих мечами, вздымающих тяжкие щиты.
Разве была ещё где-нибудь в мире такая страна, отдавшая всё своё искусство гармонической связи человека и природы и прежде всего женщине?» (И.Ефремов)
Искусство минойцев не похоже ни на восточное, ни на эллинское. В нём есть некоторое сходство с египетскими фресками - фигуры так же изображены в профиль, тогда как глаз на лице - в фас.
При тесных торговых и культурных связях двух народов, египетская изобразительная традиция оказала влияние на минойскую, но минойцы (и это касается не только изобразительного искуства)превзошли своих учителей. По настроению, по содержанию искусство минойского Крита уникально.
Ещё одной его особенностью отмечу склонность к миниатюрным формам, проработке деталей и отсутствие монументальности.
«Изумительные по своей форме и раскраске фаянсовые и керамические изделия свидетельствуют о том, что критяне хотели пронизать красотою весь свой быт. Их не интересовала монументальная скульптура их восточных соседей, они увлекались изготовлением крошечных фигурок, гемм, печатей, ювелирных украшений». (А. Мень)
О критской керамике хочется сказать особо. Некоторые из изделий имеют стенки настолько тонкие, что представляют подкатегорию "яичной скорлупы".
Пищу для фантазии минойцев давала сама природа. Они "с трепетной увлечённостью и с трепетной нежностью отдавались созерцанию природы во всех её многообразных проявлениях - от цветных прожилок камня до ласточек, порхающих над усеянным лилиями склоном холма. Многому научившись в этом плане у более опытных египетских мастеров, они очень быстро оставили их далеко позади… В минойском искусстве сцены из жизни природы всегда проникнуты глубоким лирическим волнением" (Ю.В. Андреев)
Их фрески - не зарисовки с натуры, не копирование мира природы, а - творческое переосмысление этого мира, в котором заложен философский символизм.
«Животные и растения, изображённые на минойских фресках и вазах, нередко не находят прямых прототипов в реальной фауне и флоре Крита и вообще Эгейского моря. Цветы и листья, принадлежащие разным видам растений, произвольно соединяются на одном стебле, образуя причудливые, никогда не существовавшие в природе гибриды. У птиц с такой же свободой и лёгкостью меняется оперение».
Одна из прекрасно сохранившихся фресок - «Дельфины» - украшала мегарон царицы. Дельфины у минойцев были символом радости, а также символом освобождения души от земного тела.
Б.Р. Виппер отмечает, что «любой стиль, кроме критского, использовал мотив дельфинов таким образом, что их тела составляли бы овал, замкнутое по периферии круговое движение; у критского же художника гибкие тела дельфинов отскакивают друг от друга, как электрические искры при разряжении тока». Пространство фрески понимается как кадр без начала и конца, что как нельзя кстати отражает безграничность мира, природы, её вечное движение. Ю.В. Андреев отмечал, что «фундаментальная идея, лежащая в основе как минойской религии, так и органически связанного с нею минойского искусства, вероятно, лучше всего может быть выражена с помощью известного афоризма: «Мир есть движение». Именно движение мыслилось или скорее ощущалось минойцами как прямой синоним жизни, неподвижность же - как синоним смерти. Страх перед неподвижностью, стремление во что бы то не стало преодолеть косную инертность своей собственной физической субстанции и тем самым слиться с движением наполняющей космос живой материи, уловив его скрытый постоянно меняющийся ритм - таков своеобразный "контрапункт", задающий единый гармонический тон всем наиболее прославленным творениям минойского художественного гения».
Характерным для критского искусства является множество женских изображений, которые присутствуют наряду с мужскими всюду. Женщина - неизменный участник всех фресок, рассказывающих о каких-либо ритуалах или праздниках.
Критские мастра изображали женщин и мужчин с разным цветом кожи. Женщин - с кожей молочно-белой, мужчин - с красновато-коричневой, загорелой.
Критские мастера создали удивительные женские образы.
Помните, корабль спартанца Эоситея, направлявшегося со своими воинами в Египет для того, чтобы поступить наёмниками на службу к Александру Македонскому, по пути в Египет причаливает к южному берегу Крита, и Таис с Эгесихорой, бродя по руинам дворца близ Маталы, находят фреску с изображением критской женщины:
«Эгесихора остановилась около изображения женщины в светло-голубой одежде, с развевающимися крупными завитками чёрных волос, и поманила к себе спутников.
Большой глаз, смотревший открыто и лукаво, гордые - тонкой чертой - брови, прямой нос, немного длинный и не с такой высокой переносицей, как у эллинов, особая форма рта, соединявшая чувственность с детским очерком короткой верхней губы, чуть выступающая нижняя часть лица…
Эгесихора обняла ладонями необычайно тонкую талию подруги, стянув складки хитона, и спартанцы с восторгом захлопали в ладоши: если не сестра, то родственница изображённой на стене дворца женщины стояла перед ними в образе Таис».
Какое изображение могли увидеть Таис с Эгесихорой? Например, подобное этому:
«Дамы в голубом».
«Это фрагмент большой композиции, сюжет которой восстановить невозможно. Дамы представлены в изысканных позах, обозначенных легким, струящимся силуэтом, плавность линии которого постоянно повторяется в жестах рук, в длинных изящных пальцах, во вьющихся локонах волос и декоре причёсок. Парадные и тщательные причёски (возможно, ритуальный костюм) указывают на важность действа, в которое они включены». (Зинченко С.)
Здесь мы сталкиваемся с ещё одной особенностью критского искусства: оно «не знает традиционного (в понимании древневосточного искусства) канона, повторяющихся поз и жестов - здесь господствует свобода и естественная непринуждённость в передаче движения» (Зинченко С.), даже когда изображаются ритуальные действия.
Как видим, женщины минойского Крита носили открытые на груди одежды, а их волосы были сложно причёсаны и украшены цепями и диадемами. Заметно наличие макияжа. За всем этим подразумевается и соответствующий уклад жизни, а также высокоразвитое искусство ремесленников, производивших нитки, булавки, тесьму, ленты и прочее. Интересно, что многие изображения минойских женщин напоминают картинки современных модных журналов. Вот часть фрески, которая среди исследователей называется "Парижанка".
"Парижанка". Фрагмент фрески из Кносса. 1450 г. до н.э.
"Париж XX века нашей эры и Крит XX века до н. э. как бы совпадают в туалетах представительниц своего большого света", - замечает поэт В.Брюсов, знаток древней истории.
«А.Эванс, изучая открытые им произведения критского искусства, пришел к выводу, что женщины занимали в минойском обществе особое, можно сказать, привилегированное положение. На эту мысль его натолкнули прежде всего поражающие своей живой экспрессией изображения так называемых придворных дам на миниатюрных фресках из Кносского дворца, для которых трудно подыскать сколько-нибудь близкие аналогии как в искусстве стран древнего Востока, так и среди художественных шедевров классической Греции. Многое в этих фресках кажется необычным, не укладывается в привычные представления о социальной значимости двух противоположных полов. Необычны уже сами по себе большие скопления представительниц прекрасного пола, изображенных не в замкнутом пространстве дворцового гарема, как на некоторых египетских стенных росписях, а под открытым небом среди возбужденной толпы оживленно переговаривающихся и жестикулирующих участников какого-то празднества. Необычны и удивительны свобода и раскованность поведения этих дам, прекрасно переданные запечатлевшими эти сцены живописцами». (Ю.В. Андреев)
А вот ещё одна любопытная находка, позволяющая судить об уровне развития ремёсел и искусств на минойской Крите.
Рисунок-реконструкция царской игры затрикия
"Вынуть эту доску так, чтобы не повредить укращения, было нелёгкой задачей. Но всё закончилось вполне благополучно: пролежавшая, быть может, более четырёх тысячелетий в земле необычная доска попала в руки археологов.
Она очень красива.
...Маргаритки из слоновой кости. Четыре небольших круга и четыре побольше на одной стороне, а на противоположной - десять средней величины. 11 поперечных планок, разделяющих игровое поле. И разноцветье материалов: горный хрусталь, слоновая кость, возможно, покрытая в своё время золотом, четыре больших диска - нечто вроде розеток из золота, серебра, лазури...
Учёные определили: доска эта от столика для игр. Камни для игры, вероятно, хранились в ящиках стола.
Чтобы сделать такую, нужны были не только линейки с делениями, но и цтркули, доски для рисования, грифель. И эскизы, чтобы проверить композицию, сочетание красок. Слоновую кость нужно было вырезать и отполировать, хрусталь отшлифовать, пластинки (из золота и серебра) и проволочки выковать.
Здесь работало немало рук, и руки эти были искусны и умны.
Немало может рассказать о людях труда того времени, о приёмах обработки такая волею судеб дошедшая до нас безделушка. Вероятно, в мастерской резчика, помимо ножичков, пилок, буравов и буравчиков, имелся уже и токарный станок. Возможно, что с помощью соответствующего приспособления шлифовали и камень.
Златокузнецам необхдимы были тигли, щипцы, множество различных молотков и молоточков, наковальни разных размеров, напильники, паяльная лампа и мехи, кроме того, бура и сера. Столярам - топоры и пилы, молотки и долота, резцы и зубила, ножи, некогда они были из камня, а теперь выделывались из бронзы.
/.../ Жителям острова было ведомо тонкое искусство грануляции: зернью, мельчайшими ппупырышками из золота покрывали они безделушки. Это было за тысячу лет до этрусков, древних предшественников римлян, в которых долгое время видели изобретателей грануляции. Делали критские мастера всё как полагается: не припаивали золотую зернь, а наваривали её, зная приёмы, позволявшие сохранить чёткую форму зерна". (А.Варшавский)
Золотой перстень-печать с изображением ритуального танца. 1500 г. до н.э.
Золотое украшение в виде двух пчёл, держащих каплю мёда. XVI-XIV вв. до н.э.
Напоследок, просто как штрих, хочу отметить, сколь часто в минойском искусстве встречается мотив спиралей.
Помните, в разговоре Лисипа и Таис Ефремов размышляет:
- Есть страны, замкнувшиеся в себе для сохранения своих царей, богов, обычаев и жизни на тысячелетия. Я называю их круговыми. Таков Египет, ещё есть Персия, Сирия. На западе Рим, а очень далеко на Востоке - Срединная страна желтокожих раскосых людей.
- А мы, Эллада?
- Начиная с Крита, вся Эллада, Иония, а с ними и Финикия - открытые страны. Нет для нас круга, запирающего жизнь. Вместо него - спираль. /…/
(продолжение следует)
Прежде всего отмечу, что в найденных археологами фресках, керамике, минискульптуре, украшениях, печатях минойского периода действительно, как об этом и писал Ефремов, отсутствует изображение оружия (за исключением священного лабриса), батальных сцен и вообще сцен насилия, порабощения, унижения одних за счёт возвеличивания других. Нет прославления воинов-победителей.
«Непостижимо прекрасное искусство критян совсем не изображало военных подвигов. Образы царей-победителей, избиваемых жертв, связанных и униженных пленников отсутствовали во дворцах и храмах.
Природа - животные, цветы, морские волны, деревья и среди них красивые люди, преимущественно женщины, жертвоприношения и игры с быками, странные звери, невиданные ни в Элладе, ни на финикийских побережьях… Высота их вкуса и чутья прекрасного удивляла эллинов, считавших себя превыше всех народов Ойкумены.
Фреска из виллы Агиа-Триады. XVII-XV вв. до н.э.
Царский скипетр из сланца в виде пантеры. Ок. 1650 г. до н. э.
Сохранившаяся часть скульптурной композиции. Участник тавромахии в момент прыжка на спине у быка
Ритуальная амфора из многоцветного мрамора из Бассейна Омовений Закроса.
1550-1500 гг. до н.э.
Образцы критской керамики 1700-1500 гг. до н.э. Морской стиль и стиль Камарес.
Лёгкая радостная живопись, полная света и чистых красок. Изваяния, посвящённые женщинам, зверям, домашним животным, удивительные раковины, сделанные из фаянса, и… никаких могучих героев, размахивающих мечами, вздымающих тяжкие щиты.
Разве была ещё где-нибудь в мире такая страна, отдавшая всё своё искусство гармонической связи человека и природы и прежде всего женщине?» (И.Ефремов)
Искусство минойцев не похоже ни на восточное, ни на эллинское. В нём есть некоторое сходство с египетскими фресками - фигуры так же изображены в профиль, тогда как глаз на лице - в фас.
При тесных торговых и культурных связях двух народов, египетская изобразительная традиция оказала влияние на минойскую, но минойцы (и это касается не только изобразительного искуства)превзошли своих учителей. По настроению, по содержанию искусство минойского Крита уникально.
Ещё одной его особенностью отмечу склонность к миниатюрным формам, проработке деталей и отсутствие монументальности.
«Изумительные по своей форме и раскраске фаянсовые и керамические изделия свидетельствуют о том, что критяне хотели пронизать красотою весь свой быт. Их не интересовала монументальная скульптура их восточных соседей, они увлекались изготовлением крошечных фигурок, гемм, печатей, ювелирных украшений». (А. Мень)
О критской керамике хочется сказать особо. Некоторые из изделий имеют стенки настолько тонкие, что представляют подкатегорию "яичной скорлупы".
Пищу для фантазии минойцев давала сама природа. Они "с трепетной увлечённостью и с трепетной нежностью отдавались созерцанию природы во всех её многообразных проявлениях - от цветных прожилок камня до ласточек, порхающих над усеянным лилиями склоном холма. Многому научившись в этом плане у более опытных египетских мастеров, они очень быстро оставили их далеко позади… В минойском искусстве сцены из жизни природы всегда проникнуты глубоким лирическим волнением" (Ю.В. Андреев)
Их фрески - не зарисовки с натуры, не копирование мира природы, а - творческое переосмысление этого мира, в котором заложен философский символизм.
«Животные и растения, изображённые на минойских фресках и вазах, нередко не находят прямых прототипов в реальной фауне и флоре Крита и вообще Эгейского моря. Цветы и листья, принадлежащие разным видам растений, произвольно соединяются на одном стебле, образуя причудливые, никогда не существовавшие в природе гибриды. У птиц с такой же свободой и лёгкостью меняется оперение».
Одна из прекрасно сохранившихся фресок - «Дельфины» - украшала мегарон царицы. Дельфины у минойцев были символом радости, а также символом освобождения души от земного тела.
Б.Р. Виппер отмечает, что «любой стиль, кроме критского, использовал мотив дельфинов таким образом, что их тела составляли бы овал, замкнутое по периферии круговое движение; у критского же художника гибкие тела дельфинов отскакивают друг от друга, как электрические искры при разряжении тока». Пространство фрески понимается как кадр без начала и конца, что как нельзя кстати отражает безграничность мира, природы, её вечное движение. Ю.В. Андреев отмечал, что «фундаментальная идея, лежащая в основе как минойской религии, так и органически связанного с нею минойского искусства, вероятно, лучше всего может быть выражена с помощью известного афоризма: «Мир есть движение». Именно движение мыслилось или скорее ощущалось минойцами как прямой синоним жизни, неподвижность же - как синоним смерти. Страх перед неподвижностью, стремление во что бы то не стало преодолеть косную инертность своей собственной физической субстанции и тем самым слиться с движением наполняющей космос живой материи, уловив его скрытый постоянно меняющийся ритм - таков своеобразный "контрапункт", задающий единый гармонический тон всем наиболее прославленным творениям минойского художественного гения».
Характерным для критского искусства является множество женских изображений, которые присутствуют наряду с мужскими всюду. Женщина - неизменный участник всех фресок, рассказывающих о каких-либо ритуалах или праздниках.
Критские мастра изображали женщин и мужчин с разным цветом кожи. Женщин - с кожей молочно-белой, мужчин - с красновато-коричневой, загорелой.
Критские мастера создали удивительные женские образы.
Помните, корабль спартанца Эоситея, направлявшегося со своими воинами в Египет для того, чтобы поступить наёмниками на службу к Александру Македонскому, по пути в Египет причаливает к южному берегу Крита, и Таис с Эгесихорой, бродя по руинам дворца близ Маталы, находят фреску с изображением критской женщины:
«Эгесихора остановилась около изображения женщины в светло-голубой одежде, с развевающимися крупными завитками чёрных волос, и поманила к себе спутников.
Большой глаз, смотревший открыто и лукаво, гордые - тонкой чертой - брови, прямой нос, немного длинный и не с такой высокой переносицей, как у эллинов, особая форма рта, соединявшая чувственность с детским очерком короткой верхней губы, чуть выступающая нижняя часть лица…
Эгесихора обняла ладонями необычайно тонкую талию подруги, стянув складки хитона, и спартанцы с восторгом захлопали в ладоши: если не сестра, то родственница изображённой на стене дворца женщины стояла перед ними в образе Таис».
Какое изображение могли увидеть Таис с Эгесихорой? Например, подобное этому:
«Дамы в голубом».
«Это фрагмент большой композиции, сюжет которой восстановить невозможно. Дамы представлены в изысканных позах, обозначенных легким, струящимся силуэтом, плавность линии которого постоянно повторяется в жестах рук, в длинных изящных пальцах, во вьющихся локонах волос и декоре причёсок. Парадные и тщательные причёски (возможно, ритуальный костюм) указывают на важность действа, в которое они включены». (Зинченко С.)
Здесь мы сталкиваемся с ещё одной особенностью критского искусства: оно «не знает традиционного (в понимании древневосточного искусства) канона, повторяющихся поз и жестов - здесь господствует свобода и естественная непринуждённость в передаче движения» (Зинченко С.), даже когда изображаются ритуальные действия.
Как видим, женщины минойского Крита носили открытые на груди одежды, а их волосы были сложно причёсаны и украшены цепями и диадемами. Заметно наличие макияжа. За всем этим подразумевается и соответствующий уклад жизни, а также высокоразвитое искусство ремесленников, производивших нитки, булавки, тесьму, ленты и прочее. Интересно, что многие изображения минойских женщин напоминают картинки современных модных журналов. Вот часть фрески, которая среди исследователей называется "Парижанка".
"Парижанка". Фрагмент фрески из Кносса. 1450 г. до н.э.
"Париж XX века нашей эры и Крит XX века до н. э. как бы совпадают в туалетах представительниц своего большого света", - замечает поэт В.Брюсов, знаток древней истории.
«А.Эванс, изучая открытые им произведения критского искусства, пришел к выводу, что женщины занимали в минойском обществе особое, можно сказать, привилегированное положение. На эту мысль его натолкнули прежде всего поражающие своей живой экспрессией изображения так называемых придворных дам на миниатюрных фресках из Кносского дворца, для которых трудно подыскать сколько-нибудь близкие аналогии как в искусстве стран древнего Востока, так и среди художественных шедевров классической Греции. Многое в этих фресках кажется необычным, не укладывается в привычные представления о социальной значимости двух противоположных полов. Необычны уже сами по себе большие скопления представительниц прекрасного пола, изображенных не в замкнутом пространстве дворцового гарема, как на некоторых египетских стенных росписях, а под открытым небом среди возбужденной толпы оживленно переговаривающихся и жестикулирующих участников какого-то празднества. Необычны и удивительны свобода и раскованность поведения этих дам, прекрасно переданные запечатлевшими эти сцены живописцами». (Ю.В. Андреев)
А вот ещё одна любопытная находка, позволяющая судить об уровне развития ремёсел и искусств на минойской Крите.
Рисунок-реконструкция царской игры затрикия
"Вынуть эту доску так, чтобы не повредить укращения, было нелёгкой задачей. Но всё закончилось вполне благополучно: пролежавшая, быть может, более четырёх тысячелетий в земле необычная доска попала в руки археологов.
Она очень красива.
...Маргаритки из слоновой кости. Четыре небольших круга и четыре побольше на одной стороне, а на противоположной - десять средней величины. 11 поперечных планок, разделяющих игровое поле. И разноцветье материалов: горный хрусталь, слоновая кость, возможно, покрытая в своё время золотом, четыре больших диска - нечто вроде розеток из золота, серебра, лазури...
Учёные определили: доска эта от столика для игр. Камни для игры, вероятно, хранились в ящиках стола.
Чтобы сделать такую, нужны были не только линейки с делениями, но и цтркули, доски для рисования, грифель. И эскизы, чтобы проверить композицию, сочетание красок. Слоновую кость нужно было вырезать и отполировать, хрусталь отшлифовать, пластинки (из золота и серебра) и проволочки выковать.
Здесь работало немало рук, и руки эти были искусны и умны.
Немало может рассказать о людях труда того времени, о приёмах обработки такая волею судеб дошедшая до нас безделушка. Вероятно, в мастерской резчика, помимо ножичков, пилок, буравов и буравчиков, имелся уже и токарный станок. Возможно, что с помощью соответствующего приспособления шлифовали и камень.
Златокузнецам необхдимы были тигли, щипцы, множество различных молотков и молоточков, наковальни разных размеров, напильники, паяльная лампа и мехи, кроме того, бура и сера. Столярам - топоры и пилы, молотки и долота, резцы и зубила, ножи, некогда они были из камня, а теперь выделывались из бронзы.
/.../ Жителям острова было ведомо тонкое искусство грануляции: зернью, мельчайшими ппупырышками из золота покрывали они безделушки. Это было за тысячу лет до этрусков, древних предшественников римлян, в которых долгое время видели изобретателей грануляции. Делали критские мастера всё как полагается: не припаивали золотую зернь, а наваривали её, зная приёмы, позволявшие сохранить чёткую форму зерна". (А.Варшавский)
Золотой перстень-печать с изображением ритуального танца. 1500 г. до н.э.
Золотое украшение в виде двух пчёл, держащих каплю мёда. XVI-XIV вв. до н.э.
Напоследок, просто как штрих, хочу отметить, сколь часто в минойском искусстве встречается мотив спиралей.
Помните, в разговоре Лисипа и Таис Ефремов размышляет:
- Есть страны, замкнувшиеся в себе для сохранения своих царей, богов, обычаев и жизни на тысячелетия. Я называю их круговыми. Таков Египет, ещё есть Персия, Сирия. На западе Рим, а очень далеко на Востоке - Срединная страна желтокожих раскосых людей.
- А мы, Эллада?
- Начиная с Крита, вся Эллада, Иония, а с ними и Финикия - открытые страны. Нет для нас круга, запирающего жизнь. Вместо него - спираль. /…/
(продолжение следует)