Моя статья к 20-летию Июньского (1987г.) пленума ЦК. Часть 2
Как финансы запели романсы
- В тексте постановления, принятого на июньском Пленуме, особо подчеркивалась необходимость "стартового улучшения финансовой обстановки" для работы "нового экономического механизма", там же содержалось требование "исключить использование эмиссии для кредитования". Почему, тем не менее, с 85 года шло именно увеличение денежной эмиссии?
Николай Рыжков: Специального наращивания денежной массы и накачивания промышленности пустыми деньгами не было. Более того, это противоречило нашим убеждениям. Эмиссия денег находилась под жестким контролем Совета Министров. Максимальная годовая инфляция составила в период моего премьерства 7,9%.
Другое дело, что увеличивалась свободная, не покрытая товарами денежная масса. Объясняется это тем, что к началу Пленума (июнь 1987 года) уже сказались отрицательные последствия антиалкогольной кампании. По плану 1985 года от реализации спиртного намечалось получить 60 млрд. рублей прибыли. После принятия решений было получено в 1 986 году только 38 млрд. рублей, а за 1 987 год - 35 млрд. рублей. Одновременно сказалось снижение цен на мировом рынке на энергоносители, что навлекло сокращение закупок товаров для населения.
Многие "критики" деятельности моего правительства забывают об одной из важнейших деталей формирования бюджета государства. До 1987 года бюджет формировался жесткой фискальной политикой. Независимо от деятельности предприятия с него перечисляли в бюджет запланированную сумму вплоть до того, что забирались и оборотные средства. Мы же ввели систему отчислений в бюджет в строгом соответствии с хозяйственной деятельностью. Естественно, бюджет сразу же из положительно стал отрицательным.
Егор Гайдар: Держать бюджет тогда значило резко сокращать военные расходы, свертывать программу ускорения капитальных вложений, существенно ограничивать масштабы финансовой подпитки сельского хозяйства, увеличивать в импорте долю товаров народного потребления.
Леонид Абалкин: Кроме эмиссионного способа покрытия дефицита бюджета был, конечно, еще один - это либерализация цен с их последующим ростом. Но в той ситуации, когда население уже устало и ждало немедленных результатов, этот шаг мог дестабилизировать ситуацию, подорвать саму веру в реформы.
- Если бы в 87 году правительство пошло на полную либерализацию цен, были бы социальные последствия такого шага менее тяжелыми, чем в 92 году?
Егор Гайдар: Без всякого сомнения. Уж хуже, чем получилось, точно бы не получилось. Разумеется, если бы с 87 года начали проводить упорядоченные реформы, то вхождение в рынок не было бы столь тяжелым.
Леонид Абалкин: Хотя уже при подготовке июньского Пленума обсуждался вопрос об освобождении цен. Правда, тогда речь шла не о всеобщей либерализации, а о выборочной, и проводить ее планировалось так, чтобы основная часть ее последствий легла на высокодоходные группы населения. Сначала хотели освободить цены на престижные товары (ювелирные изделия, импортную технику и т.д.), при сохранении государственного контроля на базовые группы продовольственных и промышленных товаров.
Вадим Медведев: По этой реформе предполагалось постепенное ограничение сферы государственного ценообразования и перевод всего процесса установления цен на рыночные, договорные начала, как во всех цивилизованных странах.
Леонид Абалкин: Но эти предложения встретили очень серьезное сопротивление прежде всего со стороны партаппарата и профсоюзов. Рыжков тоже относился к этому сдержанно.
Николай Рыжков: Считал и считаю, что цены на наиболее важную стратегическую продукцию должны быть Фиксированными. Это Фундамент ценообразования, нарушение этого принципа каждый наблюдает через сегодняшнее состояние с ценами. За несколько лет они «взлетели» в 10 тысяч раз! А ведь Ельцин и Гайдар говорили в начале 92 года, что цены вырастут в 3-4 раза! Что это - незнание законов экономики или явный обман народа?
Правительство понимало опасность ситуации, знало об избыточной денежной массе, о накоплениях у значительной части населения. В результате освобождения цен произошла бы резкая дифференциация по доходам между различными слоями населения. Освобождать цены на продукцию многих предприятий было нельзя, так как эти заводы, будучи монополистами, увеличили бы цену на свою продукцию, что вызвало бы волну повышения цен. Правительство Советского Союза потому проявляло осторожность, что оно в отличие от правительства Гайдара не смотрело на народ как на поле для экспериментов. 8 мая 1990 года я внес предложение о реформировании цен со средним ростом 40%. Вы помните, что было? Кто вступил в категорической форме против? Вы помните, что кто-то обещал лечь на рельсы? Вот он и торпедировал наши умеренные предложения в ценообразовании.
Вадим Медведев: Хотя и с трудом, но реформа ценообразования была принята и изложена в докладе на июньском Пленуме.
Из доклада:
Мы стоим перед необходимостью провести не какое-то частное совершенствование системы цен, а осуществить радикальную реформу ценообразования, взаимоувязанную перестройку всего нашего "ценового хозяйства" - оптовых, закупочных, розничных цен и тарифов.
Из Основных положений:
Следует существенно поднять роль потребителей в определении цен, расширить практику установления лимитных и договорных цен, сочетать стабильность и гибкость. Упростить порядок ценообразования, резко сократив удельный вес централизованно устанавливаемых цен...
Среди экономических новшеств, с помощью которых правительство надеялось исправить финансовое положение в стране, было и появление коммерческих банков.
Николай Рыжков: Именно в результате решений Июньского Пленума ЦК была создана сеть банков (вся сеть-то тогда - 6 банков). Но и за эту сеть пришлось выдержать мощное давление Госбанка СССР и его высоких покровителей в Политбюро, которые не хотели понять, почему необходимо нарушать государственную банковскую монополию.
Споря с ними, особенно с самими банкирами, я говорил, что этот шаг - первый, что по дороге к рынку им придется пережить появление десятков, а то и сотен банков, выдержать, если сумеют, острейшую конкуренцию
- Было ли оправданным в то время освобождение уровня зарплаты (ликвидация т.н. уравниловки) без освобождения розничных цен?
Леонид Абалкин: То, что надо было решать одно и другое одновременно, это безусловно. И во многом из-за нарушения этой синхронности нарушилась целостность всей системы преобразования, что привело экономику в хаотическое состояние.
Вадим Медведев: Поднялся такой шум в прогрессивных издания, что надо снимать ограничения с доходов. Сняли. И в первый же год рост доходов оказался в полтора раза выше, чем рост товарных ресурсов на рынке. Нельзя было этого делать. Это была роковая ошибка, сделанная под мощнейшим популистским давлением. Ведь главная неприятность потом, в 89-90 году начались из-за разбалансированности рынка. Доходы выпустили, а рынок оказался не готов к реакции на такую повышенную денежную массу, на повышенный спрос. Исчезло мыло, сахар, порошки и т.д.
Егор Гайдар: Вся система социалистической экономики работает только в условиях подавленного дефицита. И если инструменты, приспособленные для работы в условиях подавленного дефицита, демонтируются, а инфляция при этом усиливается, то система начинает идти вразнос. Нормальная последовательность реформ - это ужесточение денежной политики и постепенный демонтаж механизмов работы экономики в условиях подавленной инфляции. Если у вас спрос в общем близок к предложению, то можно постепенно заменят директивные рычаги рыночными.
Вадим Медведев: В 85 году, прежде всего, стали заниматься именно экономическими реформами раньше политических, т.е. Фактически пошли по китайской модели реформ. Но в ходе их реализации дело пошло таким образом, что осуществление экономических преобразований наткнулось на политические, психологические и идеологические препятствия. Экономическая реформа 87 года и принималась, и разрабатывалась при огромном сопротивлении. А после июньского Пленума консервативными силами была включена вторая скорость, и это сопротивление еще более усилилось. Это показало, что без перемен в общественно-политической жизни, политической системе нельзя рассчитывать на успех экономических реформ. А она, в свою очередь, пала жертвой политической борьбы, которую подпитывал нараставший кризис в экономике. Образовался такой замкнутый круг и все пошло, как говорится, вразнос.
Разрешено все, что не запрещено
Небольшое отступление. Многим июньский пленум запомнился не только изложенной на нем программой предстоящих экономических реформ, но и прозвучавшей на нем из уст Генсека крамольной фразой: "Следует шире применять общеправовой принцип: "разрешается делать все, что не запрещено законом". Эта формула быстро разнеслась по умам измученных всевозможными запретами советских граждан и для многих превратилось вскоре чуть ли не в символ всей перестройки. Как выяснилось, инициатива включения такого тезиса в текст доклада исходила от Лукьянова.
Анатолий Лукьянов: Мы очень долго обсуждали эту формулировку. Там было много предложений по этому вопросу. В гражданском праве применима формула "Все, что не запрещено, разрешено" и поскольку речь шла об экономике, то по отношению только к ней и была употреблена эта формулировка.
Другое дело, как ее поняли. Уголовники, например, ее поняли так, что если в УК четко не записано преступление, то они могут безобразничать сколько угодно. Так же на это смотрели многие администраторы и теоретики государственного права, что совершенно неправильно.
- Как отреагировали на вашу инициативу при обсуждении доклада на заседании Политбюро? Не было ли с чьей-либо стороны обвинений в пропаганде анархии?
- Какая тут может быть анархия? Это общепринятый в мировой
практике принцип. Но принцип, распространяющийся только в
определенной степени и на определенные группы отношений,
- А сейчас не жалеете ли вы, что настояли
на внесении этого тезиса в текст доклада?
- Нет. Это развязывало инициативу людям. Не ждать инструкций сверху, а действовать.
Итоги
Итак, чем же июньский Пленум значим для сегодняшнего дня и какова его роль в становлении рыночной экономики?
Егор Гайдар: На этом Пленуме действительно прозвучало много разумных вещей. Многие табу там были сняты. Но на реальный ход развития экономики он оказал ограниченное воздействие. Хотя целый ряд идей, которые были сформулированы на этом Пленуме, были абсолютно верны с точки зрения стратегии упорядоченного движения к рынку.
Валерий Болдин: Это было этапное событие. Оно продвинуло понимание многих вопросов. Хотя в той обстановке оно и не стало глобальным, ибо с нарастанием политической борьбы мы забросили экономику.
Вадим Медведев: Июньский Пленум был необходимым этапом, хотя и запоздавшим. Повторяю, что если бы удалось провести в жизнь решения июньского Пленума и не допустить того, чтобы их пустили под откос дружные усилия консерваторов с одной стороны и радикальных демократов - с другой, то многое бы сложилось иначе и в экономике, и в политике.
Леонид Абалкин: Я оцениваю июньский пленум достаточно высоко, считаю, что он был в значительной степени прорывом. Это была та ступень, через которую надо было пройти.
Николай Рыжков: Для того времени это были весьма прогрессивные предложения по реформе экономики, С сегодняшних позиция легко подвергать критике те или иные решения. Но это с сегодняшних...
И в заключение хотелось бы отметить, что, именно этот партийный форум заложил фундамент «капиталистической» экономики в России и на всем постсоветском пространстве. Именно благодаря нему стало возможным легализация частного предпринимательства (через развитие кооперативного движения и фермерских хозяйств). Появились первые негосударственные банки, совместные предприятия, товарно-сырьевые биржи, акционерные общества.
Да, слишком многим непоследовательные и половинчатые экономические реформы 87 года запомнились тем, что привели к фактическому опустошению полок магазинов. Но с другой стороны (как это ни парадоксально) - без этих реформ и соответственно без июньского Пленума было бы просто невозможным создание тех рыночных механизмов в экономике, которые позволили эти полки наполнить…
Материал подготовлен на основе интервью автора с непосредственными участниками подготовки Пленума и экспертами.
«Московские новости» 26 июля 1987 года.
