Моя статья к 20-летию Июньского (1987г.) пленума ЦК. Часть 1
Эдуард Глезин
ЭКОНОМИКА ДОЛЖНА БЫТЬ... РЫНОЧНОЙ
Ученые еще в 1985 году предлагали Горбачеву отдать рынку треть советской экономики
«Сегодня экономика - ударный фронт перестройки» - отмечалось в одном из документов, принятых июньским (1987) Пленумом ЦК КПСС «О задачах партии по коренной перестройки управления экономикой» (к двадцатилетию открытия которого и приурочена сегодняшняя публикация). Бои на этом «фронте» шли с переменным успехом и закончились полной победой «капитализма» над «социализмом». Но, как говорится, обо всем по порядку.
Истоки
В советский период российской истории коммунистическим правительством предпринималось несколько серьезных попыток усовершенствовать социалистическую экономику и сделать из нее нормальную. Но и НЭП, и эксперименты Хрущева и косыгинские реформы так и не были доведены до конца. Партаппарат всякий раз пресекал попытки любых преобразований, как только чувствовал, что либерализация в экономике начинает угрожать его абсолютной власти.
Очередную попытку модернизации экономической системы, предпринятую Горбачевым, приходилось осуществлять, мягко говоря, в не совсем идеальных условиях.
Из доклада Горбачева на июньском Пленуме:
За 1978 - 1985 годы количество денег в обращении выросло в 3,7 раза при увеличена производства товаров народного потребления в 2 раза...
В этих условиях в народном хозяйстве не только не произошло снижение дефицитности, но, наоборот, обстановка в этом отношении усложнилась. По сути дела, не хватало и не хватает всего...
Наша экономика оказалась в предкризисном состоямм...
Егор Гайдар: К 85-му году экономическое положение Советского Союза было уже очень нестабильным. К этому времени резко возросла зависимость экономики от экспорта сырьевых ресурсов и соответствующего импорта. И вот этот костяк, базировавшийся на нефтяных доходах, во многом определял все, что происходит в экономике.
В 85-ом, когда новая команда пришла к управлению страной, поначалу у них, конечно, не было четкого понимания того, что надо было делать. Первая идея, которая появилась - это идея ускорения, что означало увеличение доли фонда накопления в национальном доходе, капитальных вложений в промышленность и т.д. Результаты этих попыток в первые годы были довольно разочаровывающие.
Понимание того, что что-то надо делать с системой управления, у власть предержащих постепенно росло.
Вадим Медведев: У руководства возникла такая модель развития экономики. Вначале дать импульс к оживлению экономики чисто политическими и психологическими факторами. Приостановить развитие негативных тенденций. Продержаться на этом 2-3 года. А затем приступить к более фундаментальным глубоким мерам, связанным с программами обновления машиностроения, отказом от производства устаревших изделий, обновлением всей номенклатуры продукции, структурной перестройки промышленности и т.д. И тогда уже, создав соответствующую базу, перейти к более глубоким реформам. И таким образом по нарастающей преобразований выйти на серьезный уровень развития, который позволил бы нашей стране преодолеть возникшее отставание от мирового уровня и двигаться по пути постиндустриализма.
Первая часть удалась, но вторая уже начала давать сбои, так как тормозилась сложившимися экономическими отношениями, административно-командной системой. Стало очевидным, что структурные изменения назрели и неизбежны системные функциональные преобразования. Дальше при такой экономике жить было нельзя.
Положение Горбачева осложнялось еще и тем, что ему приходилось действовать с постоянной оглядкой на пассивно-непослушное большинство партийно-хозяйствеиной номенклатуры. И осаждать наиболее ретивых поборников проведения радикальных реформ. А планы таких реформ новому генсеку стали предлагать практически сразу после его прихода к власти.
Валерий Болдин: Прежде, чем начинать всякое серьезное дело, особенно такое, как перестройка экономики, надо было посмотреть, в каком состоянии мы сейчас. Не выяснив причин, почему мы отстали, мы ничего не могли предложить нового, И поэтому я, как один из создателей концепции экономической реформы, собрал группу специалистов, я и сам хотел разобраться и ознакомить руководство с материалами. В то время я достаточно хорошо знал весь круг экономической элиты и поэтому привлек всех лучших экспертов. В группу были включены Аганбегян, Анчишкин, Кириченко, Абалкин, Велихов, Заславская принимала участие. Кстати, много было там людей из Центрального статистического управления, из Госплана. И они дали все цифры. Причем, мы договорились, что лапшу нам на уши не вешайте, а говорите все так, как есть,
И была подготовлена довольно большая, страниц на 70, записка о состоянии в экономики и причинах, которые привели к тому положению, в котором находится страна. Я эту записку передал Горбачеву. Он ее прочитал, я надеялся, что он ее разошлет для ознакомления членам Политбюро. Но он не стал этого делать. Я не знаю, почему этого тогда не произошло. Может быть, потому, что он не хотел лишаться монополии в знании этого предмета. Может, какие-то другие причины, но та записка так и осталась знакома только очень узкому кругу лиц.
Вадим Медведев: Тогда столько этих записок готовилось. Только через меня их, наверное, десятки прошло. И эта была лишь одной из многих.
Валерий Болдин: Основные выводы, сделанные в этой записке, были такими, что следует принципиально изменить нашу концепцию развития, Надо построить такую систему планирования и ценообразования, которая отражала бы существующее положение и способствовала бы развитию главных направлений экономики.
Что касается неглобальных секторов экономики, то они должны развиваться на рыночных условиях. Но, поскольку страна, ни морально, ни экономически не была готова к таким радикальным переменам, то долю рыночных отношений в экономике можно было определять только пунктиром. Нами предлагалось определить долю участия государства в экономике 70%-ми, а 30% передать рыночной сфере. И мы говорили, что сначала надо взять отрасли легкой промышленности, сферы услуг, торговли и т.д., не трогая базовое производство.
Леонид Абалкин: Надо учитывать, что аппарат и общественное мнение оставалось в основном таким, каким оно было до 89 г. Слово "рынок" воспринималось как подрыв основ. Это было массовое настроение. Я могу сказать, что тогда в 87-ом году, и еще спустя два года, это воспринималось как крамола. Поэтому необходимо было существенное обновление аппарата власти и изменение общественного сознания. И в один миг это не решается.
Судя по высказываниям самого Горбачева на различных совещаниях и заседаниях за 86 год, он явно склонялся к поиску нестандартных подходов в разрешении экономических проблем. Не останавливаясь при этом перед нарушением идеологических догм.
"Вот проблема индивидуальной трудовой деятельности, особенно в сфере услуг. Ведь у нас это могут на корню задушить. Надо смелее, быстрее действовать. У нас... подпольная экономика появилась, воровство приняло непомерные масштабы. И тут хранители чистоты теории марксизма-ленинизма молчат. А как что-нибудь пытаемся сделать, поднимают крик - отступление от социализма!..
Мне, вот, сообщили, что на Валдае, в Новгородской области магазины пусты и этого не боятся. А если кто-то что-то хочет сделать, чтобы они не были пустые, сразу поднимается паника...
Правда, могут сказать, что на почве самофинансирования возникает какая-то новая форма собственности. Как тут быть? Опять ведь "угроза социализму"?.. И вообще полный хозрасчет, доведенный до логического конца, ставит много вопросов. И банкротства могут появиться. И практически придется разбираться в разнице между государственной и коллективной собственностью...
На нас давят инструкции, душат всякую инициативу. То, что можно отменить, надо отменять сразу. И как минимум, чтобы люди, которые хотят работать творчески, не попадали в тюрьму... Где-то прорвется частник. Ну и что?»
Леонид Абалкин: Параллельно с подготовкой январского (1987 года) пленума была создана группа экономистов, работавшая над оценкой экономической масти доклада, в которую входил и я. Мы убеждали Горбачева в необходимости посвятить следующий Пленум радикальной экономической реформе. Инициатива, собственно, проведения Пленума исходила именно от нас. Я это совершенно ответственно говорю, как непосредственный участник всех заседаний. Спорили, орали, настаивали. Эта идея родилась из той оценки ситуации, что решение проблемы традиционными способами не получается. Нужно идти на радикальное обновление. И тогда по существу и было принято решение о проведении такого Пленума. А Пленум - это значит высший уровень политического руководства страны. Никто: ни правительство, ни Верховный Совет, не обладали таким статусом. Это придавало авторитет и силу предстоящим преобразованиям.
План или рынок?
Итак, после того, как руководство страны окончательно и бесповоротно убедилось в безотлагательности проведения системных реформ в экономике, весной 87 года стал готовиться доклад к соответствующему Пленуму ЦК. Подготовка эта шла по уже отработанной схеме: на временное поселение в одной из госдач в Волынском определялась группа профессионалов, специализирующихся по профильной теме предстоящего партийного Форума. На этот раз к работе по разработке концепции доклада были привлечены, как "официальные лица": Рыжков, Яковлев, Медведев, Слюньков, Болдин; так и ученые экономисты: Абалкин, Анчишкин, Аганбегян, Можин, Ситарян, Биккенин, Ожерельев, Арбатов, Богомолов.
Вадим Медведев: На различных этапах привлекались Павлов, Петраков. Попова (Гавриил Харитонович Попов - известный экономист, ставший позднее первым мэром Москвы - авт.) мы уже тогда вовлекали в рабочую группу. Правда, особого толку от него не оказалось. Но он тоже сидел несколько дней в Волынском. (Тем не менее, видимо, именно с его легкой руки в тексте доклада появился тезис о том, что «именно командно-административная Форма управления обществом тормозит наше движение»).
Параллельно с ними при правительстве работала отдельная группа товарищей, разрабатывавшая свои предложения к содержанию доклада.
Вадим Медведев: Наиболее радикальные позиции отстаивали ученые-экономисты, там, правда тоже были некоторые различия. "Международники" выступали за более глубокую децентрализацию, за более решительные меры. Это Арбатов, Богомолов и некоторые другие. "Внутренники" немножко более сдержано относились к делу: Аганбегян, Анчишкин, Абалкин и другие.
Самую консервативную позицию занимали отраслевые министерства и ведомства. Они чувствовали, что могут выжить только в условиях старой системы. Они воспринимали только плановую систему, только систему жесткого ценообразования, только систему полного контроля за всеми предприятиями.
Многие почувствовали, что делается подкоп под министерства. Ведь наша идея создания различных комитетов по отраслям экономики (того же Агропрома) была в том, чтобы постепенно вообще отказаться от министерской системы и перейти на схему: комитет (который не обладает директивно-управленческими функциями) - предприятие, точнее объединение, которое представляло собой самостоятельную хозяйственную единицу и в докладе к пленуму в осторожной форме было записано положение об изменении функции министерств.
Из доклада:
Чтобы пресечь попытки аппарата министерств административно опекать предприятия, надо освободить их от функции оперативно -хозяйственного управления, устранив соответствующие их подразделения, сократить численность аппарата министерств и обслуживающих их организаций.
Мы должны осознать, что время, когда управление сводилось к приказаниям, запрещениям, призывам, ушло в прошлое. Теперь уже всем ясно, что такими методами работать больше нельзя. Они просто неэффективны.
Вадим Медведев: Рыжков устраивал истерику на Политбюро о том, что мы, дескать, не допустим принижения роли аппарата и министерств в управлении хозяйства, что это развал, ликвидация плановой системы и т.д.
Николай Рыжков: Большинство в правительстве понимало, что директорскому корпусу надо доверять. Аппарат министерств, избавившись от Функций оперативного управления предприятиями, мог бы сосредоточиться на проблемах развития отрасли, внедрении достижений НТР и т.д. В то же время мы считали, что перераспределение Функций должно происходить постепенно, с учетом накопленного опыта и отработки новой системы, создание соответствующей экономической инфраструктуры.
Вадим Медведев: В рабочей группе и на заседаниях Политбюро споры шли по всем узловым экономическим проблемам и, прежде всего, по вопросам планирования (трактовка контрольных цифры и госзаказа). Это был хитрый ход со стороны консервативных сил в правительстве и Госплане. Вроде бы пойти навстречу жизни и отказаться от жесткого планирования с помощью вот этих двух инструментов.
Контрольными цифрами по ценовым показателям на продукцию предприятий хотели видоизменить те же плановые задания по валу. А
вместо определения основной номенклатуры на продукцию будет государственный заказ. С виду казалось все очень благочинно. Но когда стали выяснять, что же в правительстве подразумевают под контрольными шифрами и госзаказом, то оказалось, что это, по сути дела, тот же план, только по другому названный.
И основной спор развернулся вокруг того, считать ли контрольные цифры обязательными для предприятий или только как ориентир.
Из принятых на Июньском пленуме Основных положений коренной перестройки управления экономикой:
Контрольные цифры не должны носить директивный характер.
Важность этой проблемы осознавалась и за пределами Волынского. Так, в одной из статей влиятельный в то время экономист Гавриил Попов писал: "В каждую историческую эпоху есть свой ключевой вопрос... В первой половине XIX века в России таким был вопрос об отношении к крепостному праву. В революциях 19О5 и 1917 года - вопрос о земле. А сегодня, в период перестройки, ключевой вопрос - о контрольных цифрах".
Вадим Медведев: Мы в рабочей группе считали, что контрольные цифры не обязательно должны охватывать всю продукцию и не должны носить директивный характер. А госзаказом должно определяться количество той или иной продукции. Но не всей, а по самым важным, узловым видам оборонного производства, сырьевого, электроэнергии и т.д. Более того, мы считали, что предприятие должно бороться за госзаказ, чтобы за него шла конкуренция. А в правительстве его понимали, как лжеподмену жесткого плана по номенклатуре продукции.
Из доклада:
Предприятия должны быть поставлены в такие условия, в которых между ними развертывается экономическое соревнование за лучшее удовлетворение спроса потребителей...
Мы исходим из необходимости усиления реальной состязательности между предприятиями и организациями, в том числе государственными и кооперативными за лучшее удовлетворение потребностей населения и народного хозяйства. Победители в этом соревновании должны получать ощутимую экономическую выгоду...
Из основных положений:
В ходе этой работы надо... не допускать монополизации производства и диктата производителя на потребителей.
Николай Рыжков: Споры и разногласия на политбюро были вокруг Закона о предприятии. Здесь была сконцентрирована новая экономическая политика. Большие разногласия были по вопросу о роли государства. Была точка зрения, что производители сами быстро разберутся и наладят взаимовыгодные отношения друг с другом. А общегосударственные задачи будут решаться сами собой. К сожалению, в дальнейшем эта точка зрения победила. К какой катастрофе это привело, не нужно уже объяснять. Вот когда была заложена основа наших нынешних бед. А уж нынешние реформаторы - Гайдар, Чубайс и т.д. довели дело до форменного экономического абсурда.
Моя позиция состояла в том, чтобы тщательно все взвесить и после этого принимать решение, которое обеспечит эффективное сочетание интересов государства и предприятия. Я настаивал на постепенном плавном переходе, чтобы не опрокинуть государственный корабль.
Необходимость резкого снижения роли государства в экономике доказывали Яковлев, Медведев, Шеварднадзе. Меня поддерживали Слюньков, Зайков, Воротников, Никонов и другие. То есть на моей стороне были производственники, а противниками выступали те, кто не имел опыта работы на производстве и знал экономику только по книгам. Горбачев, как всегда, занимал уклончивую позицию, но явно склонялся на сторону А.Яковлева.
Я много обсуждал с директорами тему самостоятельности предприятий. С одной стороны они требовали полной свободы во всем, что касается их собственного производства, реализации товара, распределения прибыли, а с другой - настаивали на сохранении централизованного обеспечения ресурсами, капиталовложениями. Я хорошо представлял, как им будет трудно договариваться друг с другом. Самостоятельность предприятий была необходимым условием для постепенного перехода к рынку. Этому же способствовала и оптовая торговля средствами производства.
Вадим Медведев: В правительстве только словесно признавали необходимость оптовой торговли, а на самом деле толковали ее как Форму централизованного снабжения, И не связывали это с возможностью договорных цен. А мы считали, что должен быть постепенный, но неуклонный переход на действительную торговлю без всяких заявок.
Из Основных положений:
Оптовую торговлю следует использовать как средство, позволяющее усилить воздействие потребителя на производителя, добиться динамичного соответствия между спросом и предложением.
Леонид Абалкин: И в итоге всех дискуссий пришли к выводу, что поправить положение в экономике сможет лишь появление реального хозяина на предприятии.
Из доклада
Ключ к созданию действенных стимулов повышения эффективности производства мы видим в обеспечении человеку труда положения подлинного хозяина и на своем рабочем месте, и в коллективе, и в обществе в целом.
Леонид Абалкин: В условиях плановой экономики директор завода ведет себя не как собственник, а как наемный работник, и его мотивация связана с получением дохода через зарплату, премию, как угодно. У собственника же мотивация - это умножение капитала и вкладывание его в развитие производства.
И вот центральным стал вопрос о собственности. Решения здесь были разные, в частности, через аренду, которая пусть и на время, но делает арендатора собственником. Затем перешли к аренде с правом выкупа, к пожизненной аренде. Потом кооперация, как именно обретение хозяев через свои паи, доли в общей собственности. Ведь все современные предприниматели вышли из первых кооперативов. Все начинали с этого. Это был первый прорыв, первый опыт создания негосударственных структур, негосударственных форм собственности. Таким образом шел поиск способа формирования чувства хозяина. Вот на это вышел июньский Пленум.
Но для того времени это был максимум того, что готов был поддержать Пленум ЦК. Тогда более радикального решения просто нельзя было принять. Так, как стоило лишь перейти некую грань, как Пленум снимал генерального секретаря, как ревизиониста, отступника, антимарксиста и т.д. Таков был реальный расклад сил. Поэтому сначала надо было постепенно раскрутить маховик персонификации собственности, все сразу нельзя было решить.
