Моя статья к 20-летию Январского (1987г.) пленума ЦК. Часть 2
Начало тут: http://ed-glezin.livejournal.com/30799.html
«Вот - новый поворот»
Итак, двадцать лет назад - 27 января 1987 года - открылся так долго готовившийся Пленум. Генеральный секретарь выступил с докладом "О перестройке и кадровой политике партии".
В нем были определены следующие направления демократизации, выходившие за рамки командно-административной модели политической системы общества:
- начало превращения КПСС из государственной структуры в реальную политическую партию («Надо решительно отказываться от несвойственных партийным органам управленческих функций»);
- выдвижение на руководящие посты беспартийных;
- расширение «внутрипартийной демократии» (выборы первых лиц региональной партэлиты и их регулярная отчетность перед избирателями, с одновременной постановкой на голосование вопроса о соответствии занимаемой должности);
- изменение функций и роли Советов, они должны были стать «подлинными органами власти на своей территории»;
- проведение выборов в Советы на альтернативной основе.
Кстати говоря, система альтернативных выборов была апробирована во многих избирательных округах уже летом 1987 года на выборах в местные Советы. Впервые за всю историю СССР.
Естественно, ни свободные выборы, ни сама демократия немыслимы без открытого сопоставления различных точек зрения, без свободного доступа к всевозможным источникам информации. В выступлении Горбачева на январском Пленуме немало места было уделено гласности. При этом он заявил, что "настало время приступить к разработке правовых актов, гарантирующих гласность". То есть, по сути дела, давалась директива к подготовке Закона о печати.
"У нас не должно быть зон, закрытых для критики, и лиц, стоящих вне критики, - говорил Генеральный секретарь. - Народу нужна вся правда... Нам, как никогда нужно сейчас побольше света, чтобы партия и народ знали все, чтобы у нас не было темных углов, где бы опять завелась плесень".
Судя по недавно рассекреченной стенограмме заседаний Пленума, поначалу традиционное обсуждение доклада вылилось в оживленный диспут.
Один из ораторов, первый секретарь Полтавского обкома Ф.Т. Моргун, сразу указал на долгожданность этого партийного форума:
«В свое время было объявлено, что этот Пленум предположительно состоится в ноябре. Ноябрь прошел, Пленума нет, декабрь на исходе - тоже. Первая половина января текущего года - естественно повышается интерес всех: почему нет Пленума, какие причины?
Если не было других внутренних и внешних причин, а была только одна - сделать доклад к Пленуму таким как он был изложен, то это была причина уважительная в высшей степени».
Глава Эстонской компартии, Карл Вайно, отрапортовал об успешном внедрении в его республике выборов на альтернативной основе:
«Мы начали у себя проводить выборы секретарей городских и районных комитетов партии тайным голосованием из нескольких кандидатур. Коммунисты восприняли это очень хорошо. Избранные секретари работают с высокой ответственностью, пользуются поддержкой актива. На наш взгляд надо смелее идти по этому пути.
Думается пришла пора рассмотреть вопрос об ограничении сроков находящихся на выборных должностях в партии».
Ему вторил и тогдашний руководитель московской парторганизации и кандидат в члены Политбюро Борис Ельцин:
«Пора отработать противозастойный порядок должностных перемещений, установить для хозяйственных и других руководителей всех уровней возрастной ценз и продолжительность пребывания в одной должности, и обязательно в том числе и в аппаратах.
Считаю, что после отчета и всестороннего анализа надо дать оценку способности вести перестройку абсолютно всем, вплоть до членов Центрального Комитета партии, особенно руководителям. И после этого по каждому персонально делать вывод…
Необходимо расширить социальную базу пополнения руководящих кадров, решительно разорвать сложившиеся «номенклатурные круги», тенденции самовоспроизводства номенклатуры. Вряд ли перегоревшие лампочки вспыхнут снова, вряд ли заржавевшие моторы станут двигателями ускорения».
Впервые со времен словесных баталий начала 20-х на партийном форуме развернулась настоящая дискуссия. Спор разгорелся вокруг наиболее острого тогда вопроса о гласности, о допустимости свободы слова.
Первым в своем выступлении открыл огонь по распоясавшимся журналистам И.К. Полозков. Тогда еще первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС, позднее ставший лидером коммунистических ортодоксов в роли главы КП РСФСР.
«Чем зачитывается сегодня молодежь, - вопрошал Иван Кузьмич, - от каких произведений в восторге обыватель? «Пожар», «Плаха», «Печальный детектив» и т.п. то же самое в театрах. Здесь, как и в периодической печати, остро и правдиво вскрываются наши болячки. Как бы душу при этом не опустошить…
Буржуазная пропаганда тоже фабрикует и подсовывает в умы наших неокрепших в идейном плане людей те же пасквили, наши промахи, ошибки…
Метод отрицания в отражении действительности стал почти чуть ли не единственным, а надо же утверждать идеалы. Не пора ли нам в этом деле основательно подразобраться»?
Партийному секретарю открыто возразил академик Георгий Арбатов:
«Все больше людей, которые в нынешнюю политику партии начинают верить всей душой. А если мы покончим с гласностью, это воспримут как первый сигнал, что все кончается и возвращается на круги своя. Я в этом плане с товарищем Полозковым решительно не согласен.
Рано пугаемся, И не только рано. Гласность должна стать постоянной частью, постоянным элементом нашей жизни».
На стороне Полозкова выступил член Политбюро ЦК ещё с брежневских времен Андрей Громыко:
«Здесь возник вопрос какой должна быть литература? Если она будет оглушать читателя только отрицательными персонажами, моральными уродами, юродивыми, неполноценными, то сама литература будет юродивой.
Нужно культивировать духовное здоровье в нашем обществе, благородство нравов. Это целиком относится и к искусству. Подмостки театров не должны быть очагами бессмысленной, а то и прямо чуждой бравады, хотя и подретушированной. В такой атмосфере можно изуродовать даже таланты, которые могут поверить, что эта чуждая нашему обществу фронда и есть их призвание».
Ельцин в своем докладе отметил, что «преодоление прежней «светобоязни» ещё прочнее сплотит здоровые силы общества, четче обозначит водораздел между активными поборниками крутого перелома и его противниками».
Подвел итог дискуссии Михаил Ульянов, занимавший тогда пост председателя Союза театральных деятелей РСФСР:
На Пленуме возникла этакая трещина в связи с отношением к газетам и к выступлениям в газетах. Что, дескать, не очень ли размахались пером газетчики. И тут я аплодисменты слышал. И отношение к Арбатову, к его выступлению я слышал. Я тоже посмею высказать свою точку зрения.
Доклад Михаила Сергеевича поразительного мужества, сказано прямо, что проблем у нас огромное количество, что перестройка идет туго, трудно, не так, как мы ожидали, вот это правда партийная. Что же об этом не писать? Или писать, что у нас все хорошо. Уже было. Или бояться кого-то обидеть? Уже было. И вот до чего мы дошли, когда было так. И мне кажется, те скромные вроде бы намеки, что, не очень ли газетчики размахались, не надо ли их немножко прижать - очень опасны.
Мне кажется, это очень принципиально важно, чтобы газеты наши говорили всю горькую правду, только тогда мы сможем перестроиться. Мы хотим видеть жизнь такой, какая она есть, во всей её многогранности, противоположности, противоречиях, острых углах и нерешенных проблемах…
Собственно говоря, эти столкновения мнений [которые произошли на Пленуме] и есть перестройка. Они должны быть. Это нормально.
Капица сказал: «Если в науке не существует противоположных мнений, наука превращается в кладбище». Так не хотим же мы превратить нашу страну в кладбище только потому, что кому-то неугодно читать острые статьи…
Время винтиков прошло и это прекрасно. Пришло время народа, который сам управляет своим государством».
Все это прозвучало с высокой трибуны, а как же шло обсуждение доклада генсека в кулуарах?
Вадим Медведев: У представителей партийной интеллигенции была положительная реакция. А вот у части партбюрократов возникла смутная тревога. Основная же часть участников Пленума, по-моему, просто недостаточно уловила, о чем идет речь. Спрашивали друг у друга: "Чего же этот генеральный хочет?" Это проявилось и в той резкой разнице между уровнем постановки вопроса в речи Горбачева и характером остальных выступлений.
«Если есть шаг, должен быть след»
Доклад Горбачева на январском Пленуме и сама атмосфера, в которой шла его работа, вызвали всплеск эйфории и энтузиазма в стране.
Высоко оценили его итоги и "идеологические противники". Запад получил доказательства того, что преобразования Горбачева носят не косметический, а глобальный характер. Быстрыми темпами начинает распространяться "горбимания". Журнал "Тайм" назовет лидера СССР человеком 1987 года.
А вот как оценивают значение этого Пленума те, кто стоял у его истоков.
Вадим Медведев: Январский Пленум явился своеобразным поворотным пунктом в перестройке. Он дал мощный стимул к усилению процессов демократизации в стране и в партии. И вместе с тем обнаружил возникшее расхождение в понимании развития перестройки.
Александр Яковлев: Я считаю, что январский Пленум с точки зрения начавшегося раскола имел, может быть, решающее значение. Именно на этом Пленуме и после него партийная элита как раз начала психовать и впала в неврастеническое состояние. Ох, как она боялась идти на свободные выборы!
Если до январского Пленума все преобразования происходили как бы с опорой на партию, то с этого Пленума была затронута сама партия. А точнее, ее аппарат, который узурпировал всю власть в стране и установил свою диктатуру, в том числе и над партийными массами. А раз впрямую и непосредственно затронуты интересы аппарата, то началась настоящая политическая борьба.
Ему вторят бывшие соратники:
Анатолий Лукьянов: Основное значение этого Пленума заключается в том, что на нем были подняты вопросы измерения самого стержня власти, каким являлась партия.
Валерий Болдин: На Пленуме были предприняты такие меры, которые переводили замыслы перестройки в практическую плоскость, позволяли осуществлять ее на деле. И с этого момента в партии началась сначала скрытая, а потом и открытая борьба.
И в результате этой упорной борьбы Горбачев по частям вырывал абсолютную власть у партаппарата и отдавал ее народу. И сегодня с уверенностью можно сказать, что Январский Пленум явился своего рода "колыбелью" российской демократии. Он был тем «камнем брошенным в воду», волны свободы от которого разошлись по всему соцлагерю…
Жирным шрифтом выделены фрагменты из интервью автору 1996 года.
При подготовке статьи были использованы документы из фондов Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ).
=========
Из воспоминаний современников:
27 января в Москве открылся пленум ЦК КПСС. Как и все предыдущие пленумы, он открылся докладом генерального секретаря ЦК. В тот раз доклад назывался "О перестройке и кадровой политике партии". На днях, в преддверии юбилейной даты, я снова его прочитал. С высоты сегодняшнего дня - ничего особенного, выдающегося. Но тогда... Мне позвонила бабушка. Будучи родом из деревенской бедноты, она была убеждённой коммунисткой, в своё время - номенклатурным работником обкома КПСС. Но фанатичкой она при этом никогда не была, к людям относилась уважительно, и бывшие подчинённые неизменно отзывались о ней с теплом. "Прочитай доклад Горбачёва, - с восторгом сказала мне бабушка, - доклад РЕВОЛЮЦИОННЫЙ!" Я ответил, что уже прочитал и нахожусь под впечатлением. "Мама, - сказал я вечером того дня, - да если всё пойдёт так, как говорит Горбачёв, - это же будет лучше, чем в Америке!" "Будет!" - убеждённо ответила моя антисоветская и проамериканская мама. Несколько дней я находился в состоянии эйфории... Боже мой, каким же наивными идеалистами мы тогда были!)))
https://dominic-damian.livejournal.com/3594.html
«Вот - новый поворот»
Итак, двадцать лет назад - 27 января 1987 года - открылся так долго готовившийся Пленум. Генеральный секретарь выступил с докладом "О перестройке и кадровой политике партии".
В нем были определены следующие направления демократизации, выходившие за рамки командно-административной модели политической системы общества:
- начало превращения КПСС из государственной структуры в реальную политическую партию («Надо решительно отказываться от несвойственных партийным органам управленческих функций»);
- выдвижение на руководящие посты беспартийных;
- расширение «внутрипартийной демократии» (выборы первых лиц региональной партэлиты и их регулярная отчетность перед избирателями, с одновременной постановкой на голосование вопроса о соответствии занимаемой должности);
- изменение функций и роли Советов, они должны были стать «подлинными органами власти на своей территории»;
- проведение выборов в Советы на альтернативной основе.
Кстати говоря, система альтернативных выборов была апробирована во многих избирательных округах уже летом 1987 года на выборах в местные Советы. Впервые за всю историю СССР.
Естественно, ни свободные выборы, ни сама демократия немыслимы без открытого сопоставления различных точек зрения, без свободного доступа к всевозможным источникам информации. В выступлении Горбачева на январском Пленуме немало места было уделено гласности. При этом он заявил, что "настало время приступить к разработке правовых актов, гарантирующих гласность". То есть, по сути дела, давалась директива к подготовке Закона о печати.
"У нас не должно быть зон, закрытых для критики, и лиц, стоящих вне критики, - говорил Генеральный секретарь. - Народу нужна вся правда... Нам, как никогда нужно сейчас побольше света, чтобы партия и народ знали все, чтобы у нас не было темных углов, где бы опять завелась плесень".
Судя по недавно рассекреченной стенограмме заседаний Пленума, поначалу традиционное обсуждение доклада вылилось в оживленный диспут.
Один из ораторов, первый секретарь Полтавского обкома Ф.Т. Моргун, сразу указал на долгожданность этого партийного форума:
«В свое время было объявлено, что этот Пленум предположительно состоится в ноябре. Ноябрь прошел, Пленума нет, декабрь на исходе - тоже. Первая половина января текущего года - естественно повышается интерес всех: почему нет Пленума, какие причины?
Если не было других внутренних и внешних причин, а была только одна - сделать доклад к Пленуму таким как он был изложен, то это была причина уважительная в высшей степени».
Глава Эстонской компартии, Карл Вайно, отрапортовал об успешном внедрении в его республике выборов на альтернативной основе:
«Мы начали у себя проводить выборы секретарей городских и районных комитетов партии тайным голосованием из нескольких кандидатур. Коммунисты восприняли это очень хорошо. Избранные секретари работают с высокой ответственностью, пользуются поддержкой актива. На наш взгляд надо смелее идти по этому пути.
Думается пришла пора рассмотреть вопрос об ограничении сроков находящихся на выборных должностях в партии».
Ему вторил и тогдашний руководитель московской парторганизации и кандидат в члены Политбюро Борис Ельцин:
«Пора отработать противозастойный порядок должностных перемещений, установить для хозяйственных и других руководителей всех уровней возрастной ценз и продолжительность пребывания в одной должности, и обязательно в том числе и в аппаратах.
Считаю, что после отчета и всестороннего анализа надо дать оценку способности вести перестройку абсолютно всем, вплоть до членов Центрального Комитета партии, особенно руководителям. И после этого по каждому персонально делать вывод…
Необходимо расширить социальную базу пополнения руководящих кадров, решительно разорвать сложившиеся «номенклатурные круги», тенденции самовоспроизводства номенклатуры. Вряд ли перегоревшие лампочки вспыхнут снова, вряд ли заржавевшие моторы станут двигателями ускорения».
Впервые со времен словесных баталий начала 20-х на партийном форуме развернулась настоящая дискуссия. Спор разгорелся вокруг наиболее острого тогда вопроса о гласности, о допустимости свободы слова.
Первым в своем выступлении открыл огонь по распоясавшимся журналистам И.К. Полозков. Тогда еще первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС, позднее ставший лидером коммунистических ортодоксов в роли главы КП РСФСР.
«Чем зачитывается сегодня молодежь, - вопрошал Иван Кузьмич, - от каких произведений в восторге обыватель? «Пожар», «Плаха», «Печальный детектив» и т.п. то же самое в театрах. Здесь, как и в периодической печати, остро и правдиво вскрываются наши болячки. Как бы душу при этом не опустошить…
Буржуазная пропаганда тоже фабрикует и подсовывает в умы наших неокрепших в идейном плане людей те же пасквили, наши промахи, ошибки…
Метод отрицания в отражении действительности стал почти чуть ли не единственным, а надо же утверждать идеалы. Не пора ли нам в этом деле основательно подразобраться»?
Партийному секретарю открыто возразил академик Георгий Арбатов:
«Все больше людей, которые в нынешнюю политику партии начинают верить всей душой. А если мы покончим с гласностью, это воспримут как первый сигнал, что все кончается и возвращается на круги своя. Я в этом плане с товарищем Полозковым решительно не согласен.
Рано пугаемся, И не только рано. Гласность должна стать постоянной частью, постоянным элементом нашей жизни».
На стороне Полозкова выступил член Политбюро ЦК ещё с брежневских времен Андрей Громыко:
«Здесь возник вопрос какой должна быть литература? Если она будет оглушать читателя только отрицательными персонажами, моральными уродами, юродивыми, неполноценными, то сама литература будет юродивой.
Нужно культивировать духовное здоровье в нашем обществе, благородство нравов. Это целиком относится и к искусству. Подмостки театров не должны быть очагами бессмысленной, а то и прямо чуждой бравады, хотя и подретушированной. В такой атмосфере можно изуродовать даже таланты, которые могут поверить, что эта чуждая нашему обществу фронда и есть их призвание».
Ельцин в своем докладе отметил, что «преодоление прежней «светобоязни» ещё прочнее сплотит здоровые силы общества, четче обозначит водораздел между активными поборниками крутого перелома и его противниками».
Подвел итог дискуссии Михаил Ульянов, занимавший тогда пост председателя Союза театральных деятелей РСФСР:
На Пленуме возникла этакая трещина в связи с отношением к газетам и к выступлениям в газетах. Что, дескать, не очень ли размахались пером газетчики. И тут я аплодисменты слышал. И отношение к Арбатову, к его выступлению я слышал. Я тоже посмею высказать свою точку зрения.
Доклад Михаила Сергеевича поразительного мужества, сказано прямо, что проблем у нас огромное количество, что перестройка идет туго, трудно, не так, как мы ожидали, вот это правда партийная. Что же об этом не писать? Или писать, что у нас все хорошо. Уже было. Или бояться кого-то обидеть? Уже было. И вот до чего мы дошли, когда было так. И мне кажется, те скромные вроде бы намеки, что, не очень ли газетчики размахались, не надо ли их немножко прижать - очень опасны.
Мне кажется, это очень принципиально важно, чтобы газеты наши говорили всю горькую правду, только тогда мы сможем перестроиться. Мы хотим видеть жизнь такой, какая она есть, во всей её многогранности, противоположности, противоречиях, острых углах и нерешенных проблемах…
Собственно говоря, эти столкновения мнений [которые произошли на Пленуме] и есть перестройка. Они должны быть. Это нормально.
Капица сказал: «Если в науке не существует противоположных мнений, наука превращается в кладбище». Так не хотим же мы превратить нашу страну в кладбище только потому, что кому-то неугодно читать острые статьи…
Время винтиков прошло и это прекрасно. Пришло время народа, который сам управляет своим государством».
Все это прозвучало с высокой трибуны, а как же шло обсуждение доклада генсека в кулуарах?
Вадим Медведев: У представителей партийной интеллигенции была положительная реакция. А вот у части партбюрократов возникла смутная тревога. Основная же часть участников Пленума, по-моему, просто недостаточно уловила, о чем идет речь. Спрашивали друг у друга: "Чего же этот генеральный хочет?" Это проявилось и в той резкой разнице между уровнем постановки вопроса в речи Горбачева и характером остальных выступлений.
«Если есть шаг, должен быть след»
Доклад Горбачева на январском Пленуме и сама атмосфера, в которой шла его работа, вызвали всплеск эйфории и энтузиазма в стране.
Высоко оценили его итоги и "идеологические противники". Запад получил доказательства того, что преобразования Горбачева носят не косметический, а глобальный характер. Быстрыми темпами начинает распространяться "горбимания". Журнал "Тайм" назовет лидера СССР человеком 1987 года.
А вот как оценивают значение этого Пленума те, кто стоял у его истоков.
Вадим Медведев: Январский Пленум явился своеобразным поворотным пунктом в перестройке. Он дал мощный стимул к усилению процессов демократизации в стране и в партии. И вместе с тем обнаружил возникшее расхождение в понимании развития перестройки.
Александр Яковлев: Я считаю, что январский Пленум с точки зрения начавшегося раскола имел, может быть, решающее значение. Именно на этом Пленуме и после него партийная элита как раз начала психовать и впала в неврастеническое состояние. Ох, как она боялась идти на свободные выборы!
Если до январского Пленума все преобразования происходили как бы с опорой на партию, то с этого Пленума была затронута сама партия. А точнее, ее аппарат, который узурпировал всю власть в стране и установил свою диктатуру, в том числе и над партийными массами. А раз впрямую и непосредственно затронуты интересы аппарата, то началась настоящая политическая борьба.
Ему вторят бывшие соратники:
Анатолий Лукьянов: Основное значение этого Пленума заключается в том, что на нем были подняты вопросы измерения самого стержня власти, каким являлась партия.
Валерий Болдин: На Пленуме были предприняты такие меры, которые переводили замыслы перестройки в практическую плоскость, позволяли осуществлять ее на деле. И с этого момента в партии началась сначала скрытая, а потом и открытая борьба.
И в результате этой упорной борьбы Горбачев по частям вырывал абсолютную власть у партаппарата и отдавал ее народу. И сегодня с уверенностью можно сказать, что Январский Пленум явился своего рода "колыбелью" российской демократии. Он был тем «камнем брошенным в воду», волны свободы от которого разошлись по всему соцлагерю…
Жирным шрифтом выделены фрагменты из интервью автору 1996 года.
При подготовке статьи были использованы документы из фондов Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ).
=========
Из воспоминаний современников:
27 января в Москве открылся пленум ЦК КПСС. Как и все предыдущие пленумы, он открылся докладом генерального секретаря ЦК. В тот раз доклад назывался "О перестройке и кадровой политике партии". На днях, в преддверии юбилейной даты, я снова его прочитал. С высоты сегодняшнего дня - ничего особенного, выдающегося. Но тогда... Мне позвонила бабушка. Будучи родом из деревенской бедноты, она была убеждённой коммунисткой, в своё время - номенклатурным работником обкома КПСС. Но фанатичкой она при этом никогда не была, к людям относилась уважительно, и бывшие подчинённые неизменно отзывались о ней с теплом. "Прочитай доклад Горбачёва, - с восторгом сказала мне бабушка, - доклад РЕВОЛЮЦИОННЫЙ!" Я ответил, что уже прочитал и нахожусь под впечатлением. "Мама, - сказал я вечером того дня, - да если всё пойдёт так, как говорит Горбачёв, - это же будет лучше, чем в Америке!" "Будет!" - убеждённо ответила моя антисоветская и проамериканская мама. Несколько дней я находился в состоянии эйфории... Боже мой, каким же наивными идеалистами мы тогда были!)))
https://dominic-damian.livejournal.com/3594.html
