Часть 2. ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ГАЗЕТЫ «ВАШИНГТОН ПОСТ» И ЖУРНАЛА «НЬЮСУИК»
М. С. Горбачев. Рад приветствовать вас в Москве накануне встречи на высшем уровне. А чем живет Вашингтон?
К. Грэхэм. Все готовятся к встрече на высшем уровне. Тысячи людей приедут сюда в связи с этим событием. У всех - большие надежды и ожидания.
М. С. Горбачев. Москва тоже в преддверии встречи на высшем уровне. И это хорошо. Хорошо, что начатое дело продолжается. В советско-американском диалоге могут быть взлеты и падения, может быть своя эволюция, но нет сомнения, что, раз он идет, он обещает и конкретные результаты в развитии наших отношений. Об этом я сказал и в переданных вам письменных ответах на ваши вопросы. Мы высоко оцениваем сам факт постоянного советско-американского диалога. Многообразны контакты с США в самых различных областях - политической, научно-технической, экономической, культурной. Но все-таки они не могут заменить встреч на высшем уровне.
К этому могу добавить, проинформировать вас, что и в Москве царит атмосфера подготовки к визиту Президента Соединенных Штатов после четырнадцатилетнего перерыва.
К. Грэхэм. Я хотела отметить, что Вы вместе с Президентом Рейганом, а также с Дж. Шульцем и Э. А. Шеварднадзе создали новый механизм плодотворных обсуждений, то есть то, чего раньше так не хватало.
М. С. Горбачев. Считаю, что это действительно важный результат нашего взаимодействия в последние годы. Конечно, я очень высоко оцениваю и конкретные договоренности, достигнутые на предыдущих встречах, в особенности Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Но все же считаю, что наиболее важное политическое достижение - это проведение на регулярной основе систематического диалога.
Кажется, начал уже вас допрашивать… Это - чтоб перехватить инициативу. Но я ведь уже ответил на ваши письменные вопросы. Теперь можно просто побеседовать.
К. Грэхэм. Я хотела бы начать с того, чтобы поблагодарить Вас за ответы на наши письменные вопросы. Они дают нам очень много, и мы благодарны за это, за откровенность Ваших ответов. Мы, конечно, хотели бы на этой встрече поговорить об очень многих вопросах.
Готовясь к этой беседе, мы говорили с очень многими людьми, и буквально повсюду нам рассказывали, как много проблем, с которыми Вы сталкиваетесь, и как трудно будет решить эти проблемы. На многих производит поистине оглушительное впечатление дерзость Ваших замыслов. Хотела спросить, а бывают ли у Вас минуты сомнений, когда Вам кажется, что задача поистине невероятно сложна и даже невыполнима? Бывают ли минуты колебаний?
Почему, на Ваш взгляд, Ваша программа реформ должна увенчаться успехом, в то время как программы таких Ваших предшественников, как Никита Хрущев, не увенчались успехом, провалились?
М. С. Горбачев. Ну что же. Вы задали, пожалуй, самый главный вопрос, ответ на который хотят получить и наши люди, и я думаю, что и американцы, в силу того что так или иначе судьба наших двух народов и двух стран, именно судьба, так распорядилась, что хотим мы или нет, но должны сотрудничать, учиться жить вместе. А это, естественно, предполагает знание друг друга, прежде всего - знание наших планов. Они действительно грандиозны. Именно поэтому назвали нашу перестройку революционной.
Вы знаете, может быть, это парадоксально, но теперь я больше уверен в правильности выбора политической линии на перестройку, на обновление нашего общества. Хотя трудностей сейчас стало больше. Чем это объяснить? Наверно, мы теперь больше знаем, чего хотим и как это сделать, поэтому у нас больше уверенности.
Мы будем обсуждать в Центральном Комитете партии документ к предстоящей XIX партийной конференции. Могу вам сказать, что конференция даст, пожалуй, второе дыхание всем замыслам нашим, нашей работе по реализации концепции перестройки.
Но я выглядел бы, наверно, перед вами слишком самоуверенно, если бы сказал только то, что сказал. Принимать решения на таком поворотном этапе развития нашего общества - дело ответственное, и прежде всего - перед своим народом. Мы, наверно, не застрахованы от ошибок, но хотим, чтобы их было меньше, и по крайней мере не было бы крупных ошибок, ибо самые дорогие ошибки - это ошибки политические. От этого мы хотим себя обезопасить. Поэтому все наши главные, наиболее принципиальные решения готовим с активным участием всего общества, его интеллектуальных сил, в рамках демократического процесса. Это - главный способ уберечь себя от политических ошибок. Вот почему мы так настойчиво развертываем процессы демократизации и гласности. От этого мы не отступим. И пожалуй, самое большое продвижение вперед в перестройке именно на этом направлении.
Теперь я подошел к ответу на вторую часть вашего вопроса. Действительно, и раньше в нашем обществе, в партии было понимание необходимости реформ, обновления. Делались попытки, причем очень масштабного плана, осуществить такие реформы. В том числе, как Вы сказали, и Никитой Сергеевичем Хрущевым, руководством, которое он возглавлял. Думаю, надо сказать, что и во времена, когда работал Л. И. Брежнев, руководством, которое он возглавлял, тоже задумывались и начинались крупные планы. Но они не получили своего завершения. Главным образом потому, что не опирались на решающую силу - на вовлечение людей в дело модернизации общества, его перестройки. Мы урок из прошлой истории для себя извлекли. И поэтому так настойчиво разворачиваем процесс демократизации.
Ставшее у нас крылатым выражение «Больше демократии - больше социализма» - это не просто лозунг, красивое сочетание слов. Это продуманная установка: через развертывание демократического процесса, через вовлечение людей в экономические, политические, социальные, культурные преобразования раскрывать потенциал социализма, все, что заключено в этой системе.
Теперь мы имеем за плечами три года, опыт самой перестройки, нашей работы на новом этапе и можем уверенно говорить, что перестройка уже стала общенародным, национальным делом.
Наверное, многие поколения, а уж поколение, к которому я принадлежу, наверняка не знают, не помнят такой активности, такой заинтересованности в делах общества, какую мы наблюдаем сейчас. Люди горячо обсуждают деятельность партийных, государственных, хозяйственных органов, все процессы. Колоссальный интерес ко всему, что происходит в стране. Это - свидетельство выхода из застоя, из апатии. Бурная у нас жизнь. Вести корабль в этом бурном море нелегко. Но у нас есть и компас, и команда. И судно наше прочное.
Дж. Хогленд. Хотел бы задать несколько более конкретных вопросов, связанных с перестройкой. Вы сказали, что время сейчас бурное и что в некоторых областях трудностей больше, чем раньше. Я думаю, что, в частности, исключительно важным аспектом перестройки должна быть и реформа цен. У вас в стране существует система субсидий, которая является частью старого социального контракта между народом и правительством. А это означает, что каждый советский человек получает субсидию в размере 3 рублей на каждый килограмм мяса и 30 копеек на каждый литр молока, которые он покупает. Убеждены ли Вы, что эта система, столь дорогостоящая для страны, должна быть изменена, а если убеждены, то насколько срочной является эта задача и как она будет выполняться?
М. С. Горбачев. Мы эту проблему обсуждаем. Обсуждаем не только в правительственных кругах, но и в обществе. Тот, кто находится в Москве, может подтвердить, что наша пресса уже ведет дискуссию по этим вопросам. В ней участвуют рядовые граждане, рабочие, колхозники, интеллигенты, ветераны, эксперты. Проблема задевает все общество.
В комплексе мер, которые охватываются понятием радикальной экономической реформы, цены и ценообразование имеют довольно, как бы точнее выразиться, большое значение. Когда я говорю о ценах, то подразумеваю и оптовые, и закупочные, и розничные цены. Мы думаем поступить так, чтобы новая пятилетка формировалась уже на основе новых цен.
Теперь о том, как подойти к ним по существу. Точка зрения уже сформировалась - ив правительственных кругах, и в научных. И о ней мы уже в предварительном порядке сказали народу. А именно - при реформировании цен, изменении системы ценообразования будем прежде всего руководствоваться тем, чтобы не произошло снижения реального жизненного уровня.
Вы скажете, а в чем тогда смысл? А смысл в том, чтобы цены соответствовали реальным экономическим процессам, чтобы в них отражались реальные затраты, трудовой вклад. Это даст возможность оздоровить и всю финансовую систему, на этой базе можно успешнее разворачивать хозрасчет, включать во всех коллективах все материальные стимулы, которые будут двигать экономику в правильном направлении - к развертыванию научно-технического прогресса, к высшей производительности труда, поиску пути лучшего удовлетворения потребностей общества и в средствах производства, и в товарах, и в услугах лучшего качества.
При этом - и над этим мы сейчас работаем - очень тщательно продумаем систему компенсации потерь, которые может вызвать введение новых цен: речь идет в данном случае о розничных ценах. Когда будем готовы к этому, когда меры будут продуманы и всесторонне взвешены, мы представим их на обсуждение страны. Так обещали народу, так и будем действовать. Ничего без его согласия делать не будем.
Дж. Хогленд. Мы только что видели, как в соседней социалистической стране, в Польше, реформа цен вызвала гражданское беспокойство, большие проблемы. Полагаете ли Вы, что сможете избежать подобных бурных событий?
М. С. Горбачев. У нас другая ситуация. У нас ситуация характеризуется тем, что основная масса цен находится под жестким государственным контролем. Вот почему так важно найти грань: высвободить необходимые экономические механизмы и вместе с тем сохранить необходимый централизованный контроль. Наверное, с одного захода проблему не решишь. Формирование механизма новых цен будет процессом и проходить в рамках экономической реформы.
Нас и изнутри, и извне подталкивают на такие шаги, которые бы означали скачок. Но мы будем действовать взвешенно, расчетливо. И постоянно советоваться с народом через демократический механизм.
Во всяком случае, теперь, я думаю, после этого моего ответа «Вашингтон пост» перестанет нам советовать делать опрометчивые шаги, чтобы ускорить перестройку. (Смех.)
М. Гринфилд. Господин Горбачев, я хотела бы задать Вам вопрос о перестройке в другой сфере. Вы писали о перестройке международных отношений, в частности отношений между социалистическими странами.
Вы очень ярко писали о том, что каждая страна должна иметь абсолютное право выбирать свой собственный путь развития: капитализм, социализм или какой-то другой вариант пути. Мне хотелось бы спросить, в какой мере и как это применимо к социалистическим странам Восточной Европы? Например, в Польше есть элементы общества, которые выступают за такую плюралистическую систему, в которой коммунистическая партия, может быть, и не играла бы ведущей роли. Насколько это приемлемо, насколько это терпимо для вас?
М. С. Горбачев. Я думаю, ваш вопрос лучше бы задать польскому руководству. Это соответствовало бы и исходному пункту вашего вопроса. Но все же хочу сказать несколько слов.
Мы признаем за каждым народом, в какой бы части мира он ни жил, право на социальный выбор и на выбор пути совершенствования своего общества. Думаю, польскому народу виднее, что ему делать сейчас, чтобы Польша набирала силы, крепла, чтобы ее развитие приносило плоды для народа.
То, что мы делаем в своей стране,- это наше дело. Перестройка родилась из наших условий. Она нужна нам. Мы ее будем вести, разворачивая вширь и вглубь. Но мы никому не навязываем свои методы развития, совершенствования общества. Это дело каждого. Я думаю, и поляки разберутся, что им делать для развития Польши. Уверен, что основная масса людей, подавляющая масса польского общества за то, чтобы идти по тому пути, на который они встали после войны.
М. Гринфилд. Хотела бы в этой связи сослаться на одно Ваше заявление в Белграде. Вы сказали там, что нет таких обстоятельств, при которых могло бы иметь место вмешательство силой в дела другой страны, при которых такое вмешательство было бы приемлемо. Означает ли это, как мы понимаем на Западе, что такая ситуация, как, скажем, в 1956 году в Венгрии или в 1968 году в Чехословакии, что такая ситуация не может повториться. Правильна ли такая трактовка?
М. С. Горбачев. Да, я в Югославии на этот счет высказался. Могу лишь подтвердить, что тогда сказал, и добавить, в общем, мне нечего. Отметил бы, пожалуй, только следующее: недопустимо вмешательство с любой стороны. Когда вы говорите о вмешательстве, я понимаю, что вы имеете в виду. Но, вспоминая те ситуации, я имею в виду нечто большее, а именно: прежде чем произошло то, о чем вы говорите, имело место вмешательство другого рода.
Смотрите, сколько времени прошло после войны, а еще и сейчас в некоторых западных столицах парламенты или аналогичные им органы принимают резолюции, которые нельзя иначе расценивать, как вмешательство во внутренние дела других стран.
Мир очень изменился за послевоенные десятилетия. И сейчас даже самый малый народ не потерпит вмешательства и командования с чьей бы то ни было стороны. Наши отношения с социалистическими странами - равноправные отношения независимых государств. Это отношения сотрудничества, взаимопомощи. Мы очень многим делимся, в том числе и ресурсами. Зависимы друг от друга - в том смысле, что наше сотрудничество позволяет и позволяло в прошлом наращивать экономику каждой страны, проводить крупные социальные изменения. Думаю, что такое сотрудничество - хорошая база, на новом этапе, когда идут глубокие перемены в социалистических странах, она сыграет свою позитивную роль.
К. Грэхэм. Все готовятся к встрече на высшем уровне. Тысячи людей приедут сюда в связи с этим событием. У всех - большие надежды и ожидания.
М. С. Горбачев. Москва тоже в преддверии встречи на высшем уровне. И это хорошо. Хорошо, что начатое дело продолжается. В советско-американском диалоге могут быть взлеты и падения, может быть своя эволюция, но нет сомнения, что, раз он идет, он обещает и конкретные результаты в развитии наших отношений. Об этом я сказал и в переданных вам письменных ответах на ваши вопросы. Мы высоко оцениваем сам факт постоянного советско-американского диалога. Многообразны контакты с США в самых различных областях - политической, научно-технической, экономической, культурной. Но все-таки они не могут заменить встреч на высшем уровне.
К этому могу добавить, проинформировать вас, что и в Москве царит атмосфера подготовки к визиту Президента Соединенных Штатов после четырнадцатилетнего перерыва.
К. Грэхэм. Я хотела отметить, что Вы вместе с Президентом Рейганом, а также с Дж. Шульцем и Э. А. Шеварднадзе создали новый механизм плодотворных обсуждений, то есть то, чего раньше так не хватало.
М. С. Горбачев. Считаю, что это действительно важный результат нашего взаимодействия в последние годы. Конечно, я очень высоко оцениваю и конкретные договоренности, достигнутые на предыдущих встречах, в особенности Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Но все же считаю, что наиболее важное политическое достижение - это проведение на регулярной основе систематического диалога.
Кажется, начал уже вас допрашивать… Это - чтоб перехватить инициативу. Но я ведь уже ответил на ваши письменные вопросы. Теперь можно просто побеседовать.
К. Грэхэм. Я хотела бы начать с того, чтобы поблагодарить Вас за ответы на наши письменные вопросы. Они дают нам очень много, и мы благодарны за это, за откровенность Ваших ответов. Мы, конечно, хотели бы на этой встрече поговорить об очень многих вопросах.
Готовясь к этой беседе, мы говорили с очень многими людьми, и буквально повсюду нам рассказывали, как много проблем, с которыми Вы сталкиваетесь, и как трудно будет решить эти проблемы. На многих производит поистине оглушительное впечатление дерзость Ваших замыслов. Хотела спросить, а бывают ли у Вас минуты сомнений, когда Вам кажется, что задача поистине невероятно сложна и даже невыполнима? Бывают ли минуты колебаний?
Почему, на Ваш взгляд, Ваша программа реформ должна увенчаться успехом, в то время как программы таких Ваших предшественников, как Никита Хрущев, не увенчались успехом, провалились?
М. С. Горбачев. Ну что же. Вы задали, пожалуй, самый главный вопрос, ответ на который хотят получить и наши люди, и я думаю, что и американцы, в силу того что так или иначе судьба наших двух народов и двух стран, именно судьба, так распорядилась, что хотим мы или нет, но должны сотрудничать, учиться жить вместе. А это, естественно, предполагает знание друг друга, прежде всего - знание наших планов. Они действительно грандиозны. Именно поэтому назвали нашу перестройку революционной.
Вы знаете, может быть, это парадоксально, но теперь я больше уверен в правильности выбора политической линии на перестройку, на обновление нашего общества. Хотя трудностей сейчас стало больше. Чем это объяснить? Наверно, мы теперь больше знаем, чего хотим и как это сделать, поэтому у нас больше уверенности.
Мы будем обсуждать в Центральном Комитете партии документ к предстоящей XIX партийной конференции. Могу вам сказать, что конференция даст, пожалуй, второе дыхание всем замыслам нашим, нашей работе по реализации концепции перестройки.
Но я выглядел бы, наверно, перед вами слишком самоуверенно, если бы сказал только то, что сказал. Принимать решения на таком поворотном этапе развития нашего общества - дело ответственное, и прежде всего - перед своим народом. Мы, наверно, не застрахованы от ошибок, но хотим, чтобы их было меньше, и по крайней мере не было бы крупных ошибок, ибо самые дорогие ошибки - это ошибки политические. От этого мы хотим себя обезопасить. Поэтому все наши главные, наиболее принципиальные решения готовим с активным участием всего общества, его интеллектуальных сил, в рамках демократического процесса. Это - главный способ уберечь себя от политических ошибок. Вот почему мы так настойчиво развертываем процессы демократизации и гласности. От этого мы не отступим. И пожалуй, самое большое продвижение вперед в перестройке именно на этом направлении.
Теперь я подошел к ответу на вторую часть вашего вопроса. Действительно, и раньше в нашем обществе, в партии было понимание необходимости реформ, обновления. Делались попытки, причем очень масштабного плана, осуществить такие реформы. В том числе, как Вы сказали, и Никитой Сергеевичем Хрущевым, руководством, которое он возглавлял. Думаю, надо сказать, что и во времена, когда работал Л. И. Брежнев, руководством, которое он возглавлял, тоже задумывались и начинались крупные планы. Но они не получили своего завершения. Главным образом потому, что не опирались на решающую силу - на вовлечение людей в дело модернизации общества, его перестройки. Мы урок из прошлой истории для себя извлекли. И поэтому так настойчиво разворачиваем процесс демократизации.
Ставшее у нас крылатым выражение «Больше демократии - больше социализма» - это не просто лозунг, красивое сочетание слов. Это продуманная установка: через развертывание демократического процесса, через вовлечение людей в экономические, политические, социальные, культурные преобразования раскрывать потенциал социализма, все, что заключено в этой системе.
Теперь мы имеем за плечами три года, опыт самой перестройки, нашей работы на новом этапе и можем уверенно говорить, что перестройка уже стала общенародным, национальным делом.
Наверное, многие поколения, а уж поколение, к которому я принадлежу, наверняка не знают, не помнят такой активности, такой заинтересованности в делах общества, какую мы наблюдаем сейчас. Люди горячо обсуждают деятельность партийных, государственных, хозяйственных органов, все процессы. Колоссальный интерес ко всему, что происходит в стране. Это - свидетельство выхода из застоя, из апатии. Бурная у нас жизнь. Вести корабль в этом бурном море нелегко. Но у нас есть и компас, и команда. И судно наше прочное.
Дж. Хогленд. Хотел бы задать несколько более конкретных вопросов, связанных с перестройкой. Вы сказали, что время сейчас бурное и что в некоторых областях трудностей больше, чем раньше. Я думаю, что, в частности, исключительно важным аспектом перестройки должна быть и реформа цен. У вас в стране существует система субсидий, которая является частью старого социального контракта между народом и правительством. А это означает, что каждый советский человек получает субсидию в размере 3 рублей на каждый килограмм мяса и 30 копеек на каждый литр молока, которые он покупает. Убеждены ли Вы, что эта система, столь дорогостоящая для страны, должна быть изменена, а если убеждены, то насколько срочной является эта задача и как она будет выполняться?
М. С. Горбачев. Мы эту проблему обсуждаем. Обсуждаем не только в правительственных кругах, но и в обществе. Тот, кто находится в Москве, может подтвердить, что наша пресса уже ведет дискуссию по этим вопросам. В ней участвуют рядовые граждане, рабочие, колхозники, интеллигенты, ветераны, эксперты. Проблема задевает все общество.
В комплексе мер, которые охватываются понятием радикальной экономической реформы, цены и ценообразование имеют довольно, как бы точнее выразиться, большое значение. Когда я говорю о ценах, то подразумеваю и оптовые, и закупочные, и розничные цены. Мы думаем поступить так, чтобы новая пятилетка формировалась уже на основе новых цен.
Теперь о том, как подойти к ним по существу. Точка зрения уже сформировалась - ив правительственных кругах, и в научных. И о ней мы уже в предварительном порядке сказали народу. А именно - при реформировании цен, изменении системы ценообразования будем прежде всего руководствоваться тем, чтобы не произошло снижения реального жизненного уровня.
Вы скажете, а в чем тогда смысл? А смысл в том, чтобы цены соответствовали реальным экономическим процессам, чтобы в них отражались реальные затраты, трудовой вклад. Это даст возможность оздоровить и всю финансовую систему, на этой базе можно успешнее разворачивать хозрасчет, включать во всех коллективах все материальные стимулы, которые будут двигать экономику в правильном направлении - к развертыванию научно-технического прогресса, к высшей производительности труда, поиску пути лучшего удовлетворения потребностей общества и в средствах производства, и в товарах, и в услугах лучшего качества.
При этом - и над этим мы сейчас работаем - очень тщательно продумаем систему компенсации потерь, которые может вызвать введение новых цен: речь идет в данном случае о розничных ценах. Когда будем готовы к этому, когда меры будут продуманы и всесторонне взвешены, мы представим их на обсуждение страны. Так обещали народу, так и будем действовать. Ничего без его согласия делать не будем.
Дж. Хогленд. Мы только что видели, как в соседней социалистической стране, в Польше, реформа цен вызвала гражданское беспокойство, большие проблемы. Полагаете ли Вы, что сможете избежать подобных бурных событий?
М. С. Горбачев. У нас другая ситуация. У нас ситуация характеризуется тем, что основная масса цен находится под жестким государственным контролем. Вот почему так важно найти грань: высвободить необходимые экономические механизмы и вместе с тем сохранить необходимый централизованный контроль. Наверное, с одного захода проблему не решишь. Формирование механизма новых цен будет процессом и проходить в рамках экономической реформы.
Нас и изнутри, и извне подталкивают на такие шаги, которые бы означали скачок. Но мы будем действовать взвешенно, расчетливо. И постоянно советоваться с народом через демократический механизм.
Во всяком случае, теперь, я думаю, после этого моего ответа «Вашингтон пост» перестанет нам советовать делать опрометчивые шаги, чтобы ускорить перестройку. (Смех.)
М. Гринфилд. Господин Горбачев, я хотела бы задать Вам вопрос о перестройке в другой сфере. Вы писали о перестройке международных отношений, в частности отношений между социалистическими странами.
Вы очень ярко писали о том, что каждая страна должна иметь абсолютное право выбирать свой собственный путь развития: капитализм, социализм или какой-то другой вариант пути. Мне хотелось бы спросить, в какой мере и как это применимо к социалистическим странам Восточной Европы? Например, в Польше есть элементы общества, которые выступают за такую плюралистическую систему, в которой коммунистическая партия, может быть, и не играла бы ведущей роли. Насколько это приемлемо, насколько это терпимо для вас?
М. С. Горбачев. Я думаю, ваш вопрос лучше бы задать польскому руководству. Это соответствовало бы и исходному пункту вашего вопроса. Но все же хочу сказать несколько слов.
Мы признаем за каждым народом, в какой бы части мира он ни жил, право на социальный выбор и на выбор пути совершенствования своего общества. Думаю, польскому народу виднее, что ему делать сейчас, чтобы Польша набирала силы, крепла, чтобы ее развитие приносило плоды для народа.
То, что мы делаем в своей стране,- это наше дело. Перестройка родилась из наших условий. Она нужна нам. Мы ее будем вести, разворачивая вширь и вглубь. Но мы никому не навязываем свои методы развития, совершенствования общества. Это дело каждого. Я думаю, и поляки разберутся, что им делать для развития Польши. Уверен, что основная масса людей, подавляющая масса польского общества за то, чтобы идти по тому пути, на который они встали после войны.
М. Гринфилд. Хотела бы в этой связи сослаться на одно Ваше заявление в Белграде. Вы сказали там, что нет таких обстоятельств, при которых могло бы иметь место вмешательство силой в дела другой страны, при которых такое вмешательство было бы приемлемо. Означает ли это, как мы понимаем на Западе, что такая ситуация, как, скажем, в 1956 году в Венгрии или в 1968 году в Чехословакии, что такая ситуация не может повториться. Правильна ли такая трактовка?
М. С. Горбачев. Да, я в Югославии на этот счет высказался. Могу лишь подтвердить, что тогда сказал, и добавить, в общем, мне нечего. Отметил бы, пожалуй, только следующее: недопустимо вмешательство с любой стороны. Когда вы говорите о вмешательстве, я понимаю, что вы имеете в виду. Но, вспоминая те ситуации, я имею в виду нечто большее, а именно: прежде чем произошло то, о чем вы говорите, имело место вмешательство другого рода.
Смотрите, сколько времени прошло после войны, а еще и сейчас в некоторых западных столицах парламенты или аналогичные им органы принимают резолюции, которые нельзя иначе расценивать, как вмешательство во внутренние дела других стран.
Мир очень изменился за послевоенные десятилетия. И сейчас даже самый малый народ не потерпит вмешательства и командования с чьей бы то ни было стороны. Наши отношения с социалистическими странами - равноправные отношения независимых государств. Это отношения сотрудничества, взаимопомощи. Мы очень многим делимся, в том числе и ресурсами. Зависимы друг от друга - в том смысле, что наше сотрудничество позволяет и позволяло в прошлом наращивать экономику каждой страны, проводить крупные социальные изменения. Думаю, что такое сотрудничество - хорошая база, на новом этапе, когда идут глубокие перемены в социалистических странах, она сыграет свою позитивную роль.