1.
Психолог Людмила Петрановская о поствоенной травме народа:
один два,
три,
четыре,
пятьПомню, про афганский синдром многие мне говорили: "после ВОВ же ни у кого не было поствоенных синдромов". Но это детские рассуждения были, давно. Сейчас так просто не будешь думать и говорить. Недавно спрашивала у своего начальника, как люди рассказывают о
(
Read more... )
Comments 6
А вот бабушка, пережившая и ужас блокады, и страх эвакуации по льду Ладоги, и последующие скитания по военной земле с двумя маленькими детьми, - она очень любила рассказывать. Она из тех, кому нравилось подвергаться опасности. А ведь чуть под лед не ушли, перед ними несколько машин разбомбили.
Reply
Reply
Когда читал - мне просто как глаза открылись. И вечная бабушкина тревожность, и инфантильность родителей вкупе с недолюбленностью и мощным самомнением, и собственная по жизни виноватость.
И любые коллеги родом из 70-х - 80-х приходят и в разговорах жалуются на то же самое в точности, так мне уже есть что сказать им и как объяснить такую вот фигню. А товарищи помладше уже не понимают нас в принципе, они не "дяди Федоры", у них другое.
Очень метко там описано.
Reply
Я пока читала - много про свою семью думала. Мне кажется, женщин моей семьи частично уберегло от Страшной Бабы (в т.ч. мою прабабушку, которая должна бы была эту роль сыграть) то, что они, во-первых, всегда нравились мужчинам (один умер/ушел - поплакала - второй появился), а во-вторых - именно мужчинам, а не подкаблучникам. Ну и третье - всегда очень большая семья, где одиноким быть никто не даст. А это факторы достаточно случайные - не всем так везло.
Reply
Это очень многое меняет. Потому как у моей бабки дед был видным и дефицитным на всю деревню после войны, чему нередко поддавался и надолго уходил из семьи. Ситуация осложняется тем, что привез он ее из Карелии в эталонное монолитное украинское село - а это два разных мира, и не освоилась она до самого гроба. Поэтому она была железнее клёпаной матери.
Reply
Reply
Leave a comment