ПРИЛИПШИЕ К ПРЕМИЯМ (Часть 2)
(Окончание, смотри [1] )
Во-вторых, ведь выступление Зализняка не только прозвучало в каком-то зале, но и было напечатано, да не где-нибудь, не в бульварной «МК», например, а в «Литературной газете», которую возглавляют три русских богатыря, - они эту невежественную ложь, эту клевету, оскорбительную для советской науки и культуры, для всей Советской эпохи и прежде всего - для русского народа, и придали гласности. Я уверен, что ни один редактор «Литгазеты», коих я знал, - Ольга Войтинская, Владимир Ермилов, Константин Симонов, Борис Рюриков, Сергей Смирнов, Валерий Косолапов, наконец, Александр Чаковский - эту подлую речь не напечатал бы. Все они, русские и евреи, были патриотами и коммунистами. А на нынешних богатырей, у которых столь анемичен дух гражданственности и национального достоинства, надежды уже никакой. Вот пусть и ответит Зализняк за свою клевету хотя бы евреям. Они в таких делах серьёзнее этих русских.
Косноязычные филологи
Но это ещё не всё. «Литературная газета» в №24 под «шапкой» «ПОХВАЛА ФИЛОЛОГИИ» посвятила солженицынскому «Торжеству высокой филологии» целую полосу. И этого ей показалось мало. В следующем номере под той же «шапкой» отвела ещё полосу для сего торжества и похвалы. Тут, конечно, было кое-что новое: если в первом случае мы читали речи самих лауреатов, то во втором - речи членов высокого жюри о них; если в №24 портреты улыбающихся лауреатов расположены как бы по алфавиту: Бочаров, потом Зализняк, то в №25 сперва - почему-то хохочущий Зализняк, потом - почему-то печальный Бочаров. Но не в этом дело.
Кто же эти члены жюри, эти ораторы. О, крупные фигуры. Валентин Непомнящий - большой специалист по Пушкину, председатель Всероссийской Пушкинской комиссии, лауреат Государственной премии. Людмила Сараскина - столь же великий специалист по Достоевскому, была профессором-визитёром в трех университетах Дании да еще США и Польши, является также академиком Российской академии искусств (если кто знает, где она находится, сообщите адрес: хочу посмотреть).
Сначала я почему-то обратился к речи Л. Сараскиной, озаглавленной ею «Литература не средство, а цель». Естественно, заголовок выражает суть статьи. И меня сразу поразило творческое бесстрашие уже далеко не молодой г-жи Сараскиной. Она же здесь не визитёр, а постоянный член жюри. Но ведь если литература, как утверждает, не средство достижения какого-то результата, а сама по себе конечная цель, то мадам вступает в спор с самим учредителем премии. Для Александра-то Исаевича все его сочинения всегда были именно средством достижения совершенно конкретных нелитературных и внеэстетических эффектов: опорочить Советскую власть, оклеветать историю Великой Отечественной войны, оболгать своих литературных и политических противников, изобразить себя бескорыстным великим патриотом, предстать перед читателем небывалым страдальцем и т.д. Право, я опасаюсь, что после такой речи фундатор премии предложит мадам Сараскиной удалиться куда подальше, как он не раз проделывал это со своими компаньонами. Что ж, за красивое бесстрашие приходится платить.
Я стал читать статью В. Непомнящего: «Нынешнее решение жюри, срифмовавшееся(?) с выбором 1998 года филолога В. Топорова, беспрецедентно сдвоившее премию ради заслуг выдающихся филологов, это решение выпало как надиктованный временем жребий, в котором непредвиденно проявились и символ, и вызов».
Я несколько обалдел. Чёрт ногу сломит! Что такое «рифмующиеся решения»? А «сдвоенная премия» - в два раза увеличенная, что ли? Или наоборот - одна разделенная на двоих? Однажды Солженицын уже отчубучил это: разделил премию между покойным Константином Воробьёвым и здравствовавшим Евгением Носовым, вскоре после чего Носов последовал за Воробьёвым. А тут ещё и «выпавшее решение», «надиктованный жребий»…Так теперь говорят пушкинисты?
Читаю дальше: «Никаких специально «художественных» усилий исследователь не предпринимает. Просто слово исследователя, нагруженное (!) знанием литературы. Одушевлённое почти детски непосредственной интуицией, способностью как бы связать слово писателя - и в его неповторимости, и как составляющую одного многомерного пространства -русской литературы - пластика речи, с её интонацией сосредоточенного внутреннего монолога и в то же время интонацией явной обращенности вовне, к собеседнику, с её подчас тяжеловатым и как бы нечаянным изяществом, - всё это будто от природы содержит ген художества и будто само по себе рождает не «дискурс», а прозу, чьё словесное тело - постигающий интеллект». Господи, что это такое? Таким языком можно говорить на празднике филологии? Ведь тут даже «постигающий интеллект» самого Пушкина ничего не постиг бы.
Бреду дальше. Вот фраза, начинающаяся словами «Отсюда, вероятно, это лёгкое волнение ума…». Какое там лёгкое! Во фразе 20 строк - целый абзац - и упомянуты около десятка авторов от Гераклита до Петрушевской, полдюжины произведений и столько же персонажей да ещё около десяти закавыченных цитат и семь раз фраза рассекается точкой с запятой. Не продраться! И это - похвала филологии?
А рядом фраза-абзац в 23 строки. И здесь больше полдюжины слов и выражений взяты в кавычки да ещё несколько скобок. Как человек не чувствует, что всё это совершенно несъедобно. Ни отдельных фраз, ни статьи в целом я так и не понял. Пусть Непомнящий. Но ведь он ещё и Неслышащий, и Невидящий, и Непонимающий.
И вот такие филологи, начисто лишенные чувства слова, рассуждают в книгах и по телевидению о Пушкине, получают премии и сами решают, кому премию дать. О, времена!..
Вас,
прилипших к стенам, к обоям,
милые,
что вас со словом свело?
Вы знаете,
когда не писал, -
разбоем
занимался Франсуа Вийон…
В.C. БУШИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200731/?31_7_1