Моя настоящая любовь к поэзии началась именно с Заболоцкого, причём, позднего. "Когда я был маленький злой дебил", т.е., лет до 13, я стихи вообще не воспринимал. Нет, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Фет - Золотой Век - нормально. А из 20-го мне нравились только Маяковский и, как ни странно, Симонов. А потом я каким-то непонятным образом наткнулся на "Любите живопись, поэты...". А Рокотов, Левицкий и Боровиковский были в ту пору моими любимыми художниками. На портрет Струйской я вообще в Пушкинском медитировал чуть не часами. И я стал смотреть, что ещё есть у этого автора. Ну и, коготок увяз - всей птичке пропасть. Потянулись ниточки к ОБЭРИУтам, а там выяснилось, что был такой Пастернак, потом Мандельштам... И гораздо проще, - Блок, Есенин... Потом было многое. И продолжается до сих пор. Заболоцкий со временем уступил место в сердце Тарковскому, но остался, как первая и самая сильная любовь.
Сыплет дождик большие горошины, Рвется ветер, и даль нечиста. Закрывается тополь взъерошенный Серебристой изнанкой листа. Но взгляни: сквозь отверстие облака, Как сквозь арку из каменных плит, В это царство тумана и морока Первый луч, пробиваясь, летит. Значит, даль не навек занавешена Облаками, и, значит, не зря, Словно девушка, вспыхнув, орешина Засияла в конце сентября. Вот теперь, живописец, выхватывай Кисть за кистью, и на полотне Золотой, как огонь, и гранатовой Нарисуй эту девушку мне. Нарисуй, словно деревце, зыбкую Молодую царевну в венце С беспокойно скользящей улыбкою На заплаканном юном лице.
За мёртвым сиротливо и пугливо Душа тянулась из последних сил, Но мне была бессмертьем перспектива В минувшем исчезающих могил. Листва, трава - всё было слишком живо, Как будто лупу кто-то положил На этот мир смущённого порыва, На эту сеть пульсирующих жил.
Click to view
Comments 12
"Когда я был маленький злой дебил", т.е., лет до 13, я стихи вообще не воспринимал. Нет, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Фет - Золотой Век - нормально. А из 20-го мне нравились только Маяковский и, как ни странно, Симонов.
А потом я каким-то непонятным образом наткнулся на "Любите живопись, поэты...". А Рокотов, Левицкий и Боровиковский были в ту пору моими любимыми художниками. На портрет Струйской я вообще в Пушкинском медитировал чуть не часами. И я стал смотреть, что ещё есть у этого автора.
Ну и, коготок увяз - всей птичке пропасть. Потянулись ниточки к ОБЭРИУтам, а там выяснилось, что был такой Пастернак, потом Мандельштам... И гораздо проще, - Блок, Есенин... Потом было многое. И продолжается до сих пор.
Заболоцкий со временем уступил место в сердце Тарковскому, но остался, как первая и самая сильная любовь.
Reply
Сентябрь
Сыплет дождик большие горошины,
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.
Но взгляни: сквозь отверстие облака,
Как сквозь арку из каменных плит,
В это царство тумана и морока
Первый луч, пробиваясь, летит.
Значит, даль не навек занавешена
Облаками, и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина
Засияла в конце сентября.
Вот теперь, живописец, выхватывай
Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой
Нарисуй эту девушку мне.
Нарисуй, словно деревце, зыбкую
Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою
На заплаканном юном лице.
Reply
Колода и впрямь тасуется причудливо.
За мёртвым сиротливо и пугливо
Душа тянулась из последних сил,
Но мне была бессмертьем перспектива
В минувшем исчезающих могил.
Листва, трава - всё было слишком живо,
Как будто лупу кто-то положил
На этот мир смущённого порыва,
На эту сеть пульсирующих жил.
А.Тарковский «После похорон Заболоцкого»
Reply
Reply
Leave a comment