Факты и источники
О факте я уже писал. Факт - единица достоверного знания. Факт - не то, что происходит (это событие), факт - точное и краткое описание происходящего, либо достоверное знание о ранее происходившем. Учёный должен опираться на факты. Физик и химик большинство фактов получают и проверяют экспериментально. Ни одно утверждение нельзя выдать за факт, если его нельзя проверить - подтвердить или опровергнут (на мой взгляд, возможность фальсификации - оборотная сторона возможности проверки). Но у историка другие проблемы. "Факты" иногда даны ему в готовом виде, как утверждения, а вот проверить их он не может. Может они правдивы, а может - нет. Есть летописи, где под таким-то годом описано определенное событие (убиение князя Бориса, к примеру). Вот только может ли историк принять сообщение как факт? Без обращения к источникам нарисовать историческую картину невозможно, но полное доверие к источнику - признак низкого научного уровня. Выйти из положения можно с помощью сопоставления разных источников (если они имеются), критики источников, привлечение археологического материала. Историк знает факты из источников, прикасается непосредственно к материалу, а узнаем ли мы, все остальные?
Ссылаться на нечто общепринятое как на факт можно, но непродуктивно. Часто общепринятые "факты" - результат идеологической работы. Те же летописи изначально писались с идеологической целью. То же касается и многих учебников истории. Всем известно, что христианство распространялось с помощью насилия, что языческих мучеников было на порядок больше, чем христианских - и притом, обычно не добровольных мучеников. Но историки предпочитают об этом не говорить. Факты не исчезают, но их и не упоминают. Тенденциозный подбор фактов придает оставшимся фактам нужный характер. Из фактов можно сконструировать разные теории и разные идеологические агитки. Факты сами по себе ничего не подтверждают и не опровергают. Факты - сырой материал. И органично этот материал выглядит только в источниках, откуда большая часть фактов заимствована. Кто хочет разобраться в прошлом, будь он историк и любитель, должен обращаться прежде всего к источникам. Он рассматривает источник со всем, что в нем есть - и с фактами, и с ошибками, и с легендами. Ошибки и легенды часто неслучайны и тоже дают историку знание.
Любая теория, в отличие от источника, компонует уже отобранные факты. Этот отбор неизбежно "тенденциозен". Но это не минус, а специфика теории. Нельзя сразу изобразить предмет со всех сторон, так же нельзя встать на разные точки зрения одновременно или рассуждать последовательно, но бессистемно. Теория тогда становится ущербной, когда она искажает факты, замалчивает факты, не соответствует фактам. Если не упомянутые в теории факты не опровергают теорию - всё в норме. Тем не менее, часто упреки предъявляются по поводу того, что теория не говорит о чем-то. Такие упреки не имеют оснований и их не стоит принимать всерьёз. Историк и философ, рассуждающий об истории, обращаются к источникам и отбирают факты. Тот, кто опирается на факты, полученные или собранные другими - неизбежно попадет в плен зависимости от тенденциозности отбиравшего. Ни один факт не может быть безразличным, так как взят из определенного контекста и выражен на определенном языке.
Язык факта (форма факта) порой не менее, а то и более важен, чем содержание. "В 1917 году произошла Великая Октябрьская революция". факт? Вроде бы да. Но была ли это революция или переворот? В чем "Величие"? нечто в 1917 году произошло, но что именно? Когда я начал изучать вопрос о статусе государственных образований в Киевской Руси, я столкнулся с значимостью формулировки. Одно и то же можно по-разному записать и интерпретировать. Это не множество прочтений, о котором твердит постмодернизм, а специфика теории. Часто при интерпретации первичных данных происходит анахроническая путаница. Читать источники нужно учиться, это не книги нашего времени. Недобросовестные историки могут пользоваться смещением смысла в своих интересах. Читатель может не быть специалистом, но должен обладать иммунитетом к манипулированию со стороны историков. Не тенденциозность вообще опасна - "объективной истории" быть не может, опасны конкретные подмены, игра фактами. Позитивистская история оказалась недостаточной, факты истории - не факты химии. Преодолев мифологизм исторических легенд, не стоит фетишизировать факты.
Ссылаться на нечто общепринятое как на факт можно, но непродуктивно. Часто общепринятые "факты" - результат идеологической работы. Те же летописи изначально писались с идеологической целью. То же касается и многих учебников истории. Всем известно, что христианство распространялось с помощью насилия, что языческих мучеников было на порядок больше, чем христианских - и притом, обычно не добровольных мучеников. Но историки предпочитают об этом не говорить. Факты не исчезают, но их и не упоминают. Тенденциозный подбор фактов придает оставшимся фактам нужный характер. Из фактов можно сконструировать разные теории и разные идеологические агитки. Факты сами по себе ничего не подтверждают и не опровергают. Факты - сырой материал. И органично этот материал выглядит только в источниках, откуда большая часть фактов заимствована. Кто хочет разобраться в прошлом, будь он историк и любитель, должен обращаться прежде всего к источникам. Он рассматривает источник со всем, что в нем есть - и с фактами, и с ошибками, и с легендами. Ошибки и легенды часто неслучайны и тоже дают историку знание.
Любая теория, в отличие от источника, компонует уже отобранные факты. Этот отбор неизбежно "тенденциозен". Но это не минус, а специфика теории. Нельзя сразу изобразить предмет со всех сторон, так же нельзя встать на разные точки зрения одновременно или рассуждать последовательно, но бессистемно. Теория тогда становится ущербной, когда она искажает факты, замалчивает факты, не соответствует фактам. Если не упомянутые в теории факты не опровергают теорию - всё в норме. Тем не менее, часто упреки предъявляются по поводу того, что теория не говорит о чем-то. Такие упреки не имеют оснований и их не стоит принимать всерьёз. Историк и философ, рассуждающий об истории, обращаются к источникам и отбирают факты. Тот, кто опирается на факты, полученные или собранные другими - неизбежно попадет в плен зависимости от тенденциозности отбиравшего. Ни один факт не может быть безразличным, так как взят из определенного контекста и выражен на определенном языке.
Язык факта (форма факта) порой не менее, а то и более важен, чем содержание. "В 1917 году произошла Великая Октябрьская революция". факт? Вроде бы да. Но была ли это революция или переворот? В чем "Величие"? нечто в 1917 году произошло, но что именно? Когда я начал изучать вопрос о статусе государственных образований в Киевской Руси, я столкнулся с значимостью формулировки. Одно и то же можно по-разному записать и интерпретировать. Это не множество прочтений, о котором твердит постмодернизм, а специфика теории. Часто при интерпретации первичных данных происходит анахроническая путаница. Читать источники нужно учиться, это не книги нашего времени. Недобросовестные историки могут пользоваться смещением смысла в своих интересах. Читатель может не быть специалистом, но должен обладать иммунитетом к манипулированию со стороны историков. Не тенденциозность вообще опасна - "объективной истории" быть не может, опасны конкретные подмены, игра фактами. Позитивистская история оказалась недостаточной, факты истории - не факты химии. Преодолев мифологизм исторических легенд, не стоит фетишизировать факты.