44. Ирина Смиренко "Другие берега" часть 2
community.livejournal.com/drama_talks/56989.html#cutid1
Паромщик. Да, нехорошо…
Карина. А не надо его жалеть! Его Герман Владимирович сто раз предупреждал. Жалоб накопилось - мне складывать некуда! Вёл бы себя нормально, ему бы слова никто не сказал!
Паромщик. (Яну) Ты приходи, удочки поставим! Там спокойно, река бежит. Уходишь, приходишь, а она не останавливается.
Ян. Так туман - не видно ж ничего!
Паромщик. Ну, это уж как угодно. (уходит)
Карина. Держи. Внизу подпиши, что претензий к гостинице не имеешь и место освобождаешь добровольно.
Ян. Но я так не считаю!
Карина. Иди, Герману доказывай.
Ян. А что я ему докажу. Он же всё решил.
Карина. Вот и подписывай!
Ян. Карин, как ты можешь? Ты же сама говорила, что надо на своём до последнего стоять!
Карина. А я и не отрекаюсь. Но ты же тоже всё решил. (Ян подписывает)
Ян. Это никому не надо.
Карина. Брось!
Ян. Будут проходить годы, а мы всё так же будем марать бумагу и думать, что наше присутствие приносить какую-то ползу.
Карина. Ян, надоело!
Ян. Тебе надоедаю не я! Тебе всё это опостылело, а ты не хочешь признаться. Тебя мутит от однообразия и вязкости происходящего, а ты продолжаешь душить в себе жизнь. Того, что ты имеешь хватает ровно на то, чтобы не пустить тебя дальше.
Карина. У тебя теперь вообще ничего.
Ян. У меня ты.
Карина. Отлично, так это из-за меня ты никто.
Ян. Я не это имел в виду.
Карина. Ты никогда ничего не имеешь в виду. Ты живёшь как будто вечность. Ты что думаешь, тебя тут будут долго терпеть? Кто тебе сказал, что есть выбор? Ты весь распался на варианты собственной жизни. Тебе это не идёт. Ты смешон.
Ян. А тебе не идёт всё это! Ты заставляешь себя всё это любить, тебе это нравится лишь потому, что ты даже мысли не допускаешь, что может быть иначе.
Карина. Мы живём один раз, здесь и сейчас. Глупо размениваться на несуществующее.
Ян. Карин, надо уметь мечтать.
Карина. Надо уметь жить!
Ян. Да даже если бы это была не гостиница, а дворец, ты и в нём бы осталась на втором плане. Ты никогда бы не взяла себе первую роль.
Карина. А что же, по-твоему, все должны стремиться вверх?!
Ян. По-моему, все должны стремиться и точка!
Карина. Глядя на тебя, стремление к упадку тоже считается.
Ян. Не кривляйся.
Карина. Я говорю об очевидном. Тебя выгоняли, а ты даже не пытался исправить ситуацию.
Ян. Карин, путь не обязательно один.
Карина. Может быть, но идти по любому из них ты будешь одинаково.
Входят Глеб и АлексАлекс. Кого я привёл?
Карина. Глеб…
Глеб. Кариночка! Ян! Отец у себя?
Карина. Да, то есть нет, вниз пошёл. Всё сам - теперь ни на кого положиться нельзя.
Глеб. Тщщ! Я слишком устал. Пробки чудовищные. На границе вообще не протолкнуться. Ослы безмозглые - написано на въезде «Дорога до границы. Съездов нет». И всё равно находятся - у самого переезда вдруг передумывают и начинают свою колымагу обратно пропихивать. А там же всюду одностороннее! Кто им, вообще, права выдаёт?! И главное, попробуй скажи- не учите меня жить! Да тебя, бля, хоть учи, хоть лечи!
Алекс. А что все по делам?
Глеб. Если бы, любопытно им, понимаешь! Скука заела! И главное, тащатся - никто не знает: ни куда, ни зачем!
Алекс. Ну а там как, расскажи, за границей?
Глеб. Там свободно, там можно человеком себя чувствовать!
Ян. Здесь тоже можно!
Глеб. Да?! Ну давай!
Ян. Уже. Чувствую.
Карина смеётсяГлеб. Отец всегда говорил: «Если в чём-то стал уверен - расскажи об этом другим!» Помогает!
Алекс. Ну а ещё что?
Глеб. Там нет денег - очень удобно!
Карина. Всё бесплатно?
Глеб. Просто все платят тем, что у них есть.
Ян. А если ничего нет?
Глеб. Всегда остаётся хоть что-то, но пока ты здесь, никогда и не поймёшь, насколько это ценно.
Ян. А если ни дома, ни работы?
Глеб. Семья, жена?
Ян. Сомневаюсь.
Глеб. Вера?
Ян. Религия?
Глеб. Нет, зачем достаточно принципа. Говоришь, к примеру, «я никогда не вру» и получаешь, что хочешь.
Алекс. Так это же клондайк!
Глеб. Ну допустим, дважды не сработает.
Карина. А ты чем платил?
Глеб. Молитвами вашими! Хотя за меня действительно почти всегда платили другие. Кстати, ещё один способ, но даётся не сразу.
Ян. Зачем ты это придумал? Они же поверят, они же захотят поехать за тобой!
Герман. А что, там нужны способные.
Ян. Способные продавать товар, такой же гнилой, как и здесь! (Ян резко уходит)
Глеб. Что это с ним?
Карина. Нервы. Его Герман Владимирович только что уволил.
Алекс. Как уволил?
Карина. Не переживай. Его легко заменить. (Алекс уходит)
Глеб. А что, поедешь со мной?
Карина. С тобой…я подумаю!
Действие второеХолл гостиницы. По центру стеклянные двери, ведущие на улицу. На улице густой туман. Ян сидит в кресле. Подходит Алекс, садится рядом.
Алекс. А ты чего здесь?
Ян. Здесь к двери ближе, в комнате вообще дышать не чем! Только окно открыл - сигнализация включилась. Горничная прибежала, закупорила всё и давай тряпкой махать. Себя, - говорит, - не жалко - о других бы хоть подумал. А мне воздух нужен, понимаешь?
Алекс. Вентилятор включи. (Ян отмахивается)
ПаузаАлекс. Ну ты только долго здесь не сиди, а то сыро и сквозняк - заболеть можешь.
Ян. Господи, Алекс, какой сквозняк?! Здесь все тяжело больны, но настолько равнодушны, что даже этого не чувствуют!
Алекс. Ты устал, ты там поспи, погуляй…по коридорам, подумай ещё раз. Герман он отходчивый. Придёшь, скажешь, погорячился, там, признаю, что не прав. Он примет. Он мужик-то понимающий.
Ян. Он трус! Он боится себе признаться, что променял себя на этот белый дым. Его нет без всего этого.
Алекс. Это его место! Да если бы не Герман, тут дано бы уже всё лежало в руинах!
Ян. Я бы охотно предпочёл руины домов обломкам человечности.
Алекс. Тебя послушать, так Герман просто воплощение вселенского зла.
Ян. А тебя послушать, так ты этого даже не замечаешь.
Алекс. Ну хватит, ты уже заплатил за свои слова, теперь хочешь, чтобы мы вслед за тобой все повылетали.
Ян. Я хочу, чтобы вы жили, так как сами считаете нужным, а не плясали под чужую дудку.
Алекс. Да…, вот этот диван в холле и есть жизнь, которая нужна тебе?
Ян. Это отправная точка.
Алекс. Смотри, как бы она не стала и финальной. (уходит)
Ян. Ты просто завидуешь, что я теперь свободен! Что я могу делать всё, что захочу!
Ян какое-то время продолжает сидеть на кресле. Встаёт, прохаживается по холлу, садится обратно. Сквозняк. Открывается входная дверь, в холл проникает туман. Звук сигнализации. Ян некоторое время смотрит на дверь, подходит к ней. Ещё некоторое время смотрит на улицу. Захлопывает дверь. Вбегает Карина, за ней Глеб.
Карина. Это здесь! Фу, какая сырость!
Глеб. Ты зачем дверь открыл?
Ян. Я не открывал, она сама.
Глеб. У тебя всё само!
Карина. Если хочешь жить в этом аду, пожалуйста. Только нас не втягивай!
Глеб. Тебе самое оно в рыбацкий домик к этому паромщику сумасшедшему переехать.
Ян. Что ты клеймишь-то всех?
Глеб. Ему отец комнату отдал лучшую, со всеми удобствами. Так он её завалил каким-то барахлом. Горничная хотела убраться, а там вообще не резвернуться. Так и стоит захламлённая.
Карина. Глеб, пойдём отсюда - это невыносимо! (кашляет, тянет Глеба за руку, уходят)
Порыв ветра. Дверь начинает открываться. Ян бросается к двери, с силой захлопывает её, оглядывается по сторонам. Дверь опять открывается, Ян дёргает на себя, держит ручку. Дверь пытаются открыть с другой стороны. Ян держит дверь.
Голос паромщика. Ян, это я, открой!
Ян. Я не могу, Глеб Германович ругается!
Голос паромщика. Ян, не дури, какой ещё Глеб Германович?!
Ян. Это сын нашего управляющего, ругается…
Глеб возвращается, дверь перестают дёргать
Глеб. Слушай ты! Отец тебя не вышвырнул - пожалел, но меня ты своими соплями не растрогаешь.
Ян. А с чего вдруг ты так со мной…
Глеб. А это игра такая, ролевая - жизнь называется! (смеётся) Ты в ней никто - вот и веди себя соответственно.
Ян. А ты кто?
Глеб. Я - победитель!
Ян. Да ты сволочь последняя! (хватает Глеба за грудки) Ты по головам себе путь прокладываешь, для тебя уже ничего святого не осталось, ты всё продал!
Глеб. Руки убрал!
Ян. Да мне самому тебя трогать противно! Ты привык, что каждый твой чих выполняют. А я не буду тебе кланяться, и она не будет!
Глеб. (отбрасывая Яна) Я думал ты умнее!
Ян. Ну давай, давай, скажи мне, на что ты там жил за границей! Ты можешь и дальше разлагаться, но я тебе других втягивать не позволю!
Глеб. Завидуешь?! Ты праведник, потому что тебе крыть больше нечем! Ты свою ничтожность пытаешься продать за святость!
Ян. (набрасывается на Глеба, бьёт) Это за ничтожность! (бьёт ещё раз) А это за продажу!
Глеб. Гуманист хренов! (уходит)
Карина забегает, оглядываясь, подсаживается к ЯнуКарина. Зачем?! Ты же сам страдаешь от своих убеждений. Ну что, что ты найти-то пытаешься: правду, истину, абсолют? Ты загнал себя в лабиринт и себя же в нём потерял. (Ян пытается возразить, Карина его осаждает). Понимаешь, здесь ведь никто не встанет на твою сторону - это страшно, очень страшно отказаться от привычного. Ты если останешься здесь - ты обречён на постоянные нападки, каждый будет считать своим долгом тебя задеть, подчеркнуть, что мы другие. То есть, что ты другой.
Ян. Карина, я думал ты…
Карина. Ян, оставь. Между нами ничего не может быть, особенно теперь.
Ян. Ты что, с ним?
Карина. (резко встаёт) А ты не понимаешь? (убегает)
Входит дядя Ваня. Некоторое время Ян и дядя Ваня молча смотрят друг на друга.Ян. А это ты, дядя Вань?
Паромщик. Ты чего в дверь-то вцепился?
Ян. Да так, остаточный рефлекс…(пауза) А мы тут с Глебом… поговорили.
Паромщик. Видел.
Ян. И с Кариной…
Паромщик. С Кариной как-то менее убедительно вышло.
Ян. Приёмами не владею.
Паромщик. Да, нехорошо…
Карина. А не надо его жалеть! Его Герман Владимирович сто раз предупреждал. Жалоб накопилось - мне складывать некуда! Вёл бы себя нормально, ему бы слова никто не сказал!
Паромщик. (Яну) Ты приходи, удочки поставим! Там спокойно, река бежит. Уходишь, приходишь, а она не останавливается.
Ян. Так туман - не видно ж ничего!
Паромщик. Ну, это уж как угодно. (уходит)
Карина. Держи. Внизу подпиши, что претензий к гостинице не имеешь и место освобождаешь добровольно.
Ян. Но я так не считаю!
Карина. Иди, Герману доказывай.
Ян. А что я ему докажу. Он же всё решил.
Карина. Вот и подписывай!
Ян. Карин, как ты можешь? Ты же сама говорила, что надо на своём до последнего стоять!
Карина. А я и не отрекаюсь. Но ты же тоже всё решил. (Ян подписывает)
Ян. Это никому не надо.
Карина. Брось!
Ян. Будут проходить годы, а мы всё так же будем марать бумагу и думать, что наше присутствие приносить какую-то ползу.
Карина. Ян, надоело!
Ян. Тебе надоедаю не я! Тебе всё это опостылело, а ты не хочешь признаться. Тебя мутит от однообразия и вязкости происходящего, а ты продолжаешь душить в себе жизнь. Того, что ты имеешь хватает ровно на то, чтобы не пустить тебя дальше.
Карина. У тебя теперь вообще ничего.
Ян. У меня ты.
Карина. Отлично, так это из-за меня ты никто.
Ян. Я не это имел в виду.
Карина. Ты никогда ничего не имеешь в виду. Ты живёшь как будто вечность. Ты что думаешь, тебя тут будут долго терпеть? Кто тебе сказал, что есть выбор? Ты весь распался на варианты собственной жизни. Тебе это не идёт. Ты смешон.
Ян. А тебе не идёт всё это! Ты заставляешь себя всё это любить, тебе это нравится лишь потому, что ты даже мысли не допускаешь, что может быть иначе.
Карина. Мы живём один раз, здесь и сейчас. Глупо размениваться на несуществующее.
Ян. Карин, надо уметь мечтать.
Карина. Надо уметь жить!
Ян. Да даже если бы это была не гостиница, а дворец, ты и в нём бы осталась на втором плане. Ты никогда бы не взяла себе первую роль.
Карина. А что же, по-твоему, все должны стремиться вверх?!
Ян. По-моему, все должны стремиться и точка!
Карина. Глядя на тебя, стремление к упадку тоже считается.
Ян. Не кривляйся.
Карина. Я говорю об очевидном. Тебя выгоняли, а ты даже не пытался исправить ситуацию.
Ян. Карин, путь не обязательно один.
Карина. Может быть, но идти по любому из них ты будешь одинаково.
Входят Глеб и АлексАлекс. Кого я привёл?
Карина. Глеб…
Глеб. Кариночка! Ян! Отец у себя?
Карина. Да, то есть нет, вниз пошёл. Всё сам - теперь ни на кого положиться нельзя.
Глеб. Тщщ! Я слишком устал. Пробки чудовищные. На границе вообще не протолкнуться. Ослы безмозглые - написано на въезде «Дорога до границы. Съездов нет». И всё равно находятся - у самого переезда вдруг передумывают и начинают свою колымагу обратно пропихивать. А там же всюду одностороннее! Кто им, вообще, права выдаёт?! И главное, попробуй скажи- не учите меня жить! Да тебя, бля, хоть учи, хоть лечи!
Алекс. А что все по делам?
Глеб. Если бы, любопытно им, понимаешь! Скука заела! И главное, тащатся - никто не знает: ни куда, ни зачем!
Алекс. Ну а там как, расскажи, за границей?
Глеб. Там свободно, там можно человеком себя чувствовать!
Ян. Здесь тоже можно!
Глеб. Да?! Ну давай!
Ян. Уже. Чувствую.
Карина смеётсяГлеб. Отец всегда говорил: «Если в чём-то стал уверен - расскажи об этом другим!» Помогает!
Алекс. Ну а ещё что?
Глеб. Там нет денег - очень удобно!
Карина. Всё бесплатно?
Глеб. Просто все платят тем, что у них есть.
Ян. А если ничего нет?
Глеб. Всегда остаётся хоть что-то, но пока ты здесь, никогда и не поймёшь, насколько это ценно.
Ян. А если ни дома, ни работы?
Глеб. Семья, жена?
Ян. Сомневаюсь.
Глеб. Вера?
Ян. Религия?
Глеб. Нет, зачем достаточно принципа. Говоришь, к примеру, «я никогда не вру» и получаешь, что хочешь.
Алекс. Так это же клондайк!
Глеб. Ну допустим, дважды не сработает.
Карина. А ты чем платил?
Глеб. Молитвами вашими! Хотя за меня действительно почти всегда платили другие. Кстати, ещё один способ, но даётся не сразу.
Ян. Зачем ты это придумал? Они же поверят, они же захотят поехать за тобой!
Герман. А что, там нужны способные.
Ян. Способные продавать товар, такой же гнилой, как и здесь! (Ян резко уходит)
Глеб. Что это с ним?
Карина. Нервы. Его Герман Владимирович только что уволил.
Алекс. Как уволил?
Карина. Не переживай. Его легко заменить. (Алекс уходит)
Глеб. А что, поедешь со мной?
Карина. С тобой…я подумаю!
Действие второеХолл гостиницы. По центру стеклянные двери, ведущие на улицу. На улице густой туман. Ян сидит в кресле. Подходит Алекс, садится рядом.
Алекс. А ты чего здесь?
Ян. Здесь к двери ближе, в комнате вообще дышать не чем! Только окно открыл - сигнализация включилась. Горничная прибежала, закупорила всё и давай тряпкой махать. Себя, - говорит, - не жалко - о других бы хоть подумал. А мне воздух нужен, понимаешь?
Алекс. Вентилятор включи. (Ян отмахивается)
ПаузаАлекс. Ну ты только долго здесь не сиди, а то сыро и сквозняк - заболеть можешь.
Ян. Господи, Алекс, какой сквозняк?! Здесь все тяжело больны, но настолько равнодушны, что даже этого не чувствуют!
Алекс. Ты устал, ты там поспи, погуляй…по коридорам, подумай ещё раз. Герман он отходчивый. Придёшь, скажешь, погорячился, там, признаю, что не прав. Он примет. Он мужик-то понимающий.
Ян. Он трус! Он боится себе признаться, что променял себя на этот белый дым. Его нет без всего этого.
Алекс. Это его место! Да если бы не Герман, тут дано бы уже всё лежало в руинах!
Ян. Я бы охотно предпочёл руины домов обломкам человечности.
Алекс. Тебя послушать, так Герман просто воплощение вселенского зла.
Ян. А тебя послушать, так ты этого даже не замечаешь.
Алекс. Ну хватит, ты уже заплатил за свои слова, теперь хочешь, чтобы мы вслед за тобой все повылетали.
Ян. Я хочу, чтобы вы жили, так как сами считаете нужным, а не плясали под чужую дудку.
Алекс. Да…, вот этот диван в холле и есть жизнь, которая нужна тебе?
Ян. Это отправная точка.
Алекс. Смотри, как бы она не стала и финальной. (уходит)
Ян. Ты просто завидуешь, что я теперь свободен! Что я могу делать всё, что захочу!
Ян какое-то время продолжает сидеть на кресле. Встаёт, прохаживается по холлу, садится обратно. Сквозняк. Открывается входная дверь, в холл проникает туман. Звук сигнализации. Ян некоторое время смотрит на дверь, подходит к ней. Ещё некоторое время смотрит на улицу. Захлопывает дверь. Вбегает Карина, за ней Глеб.
Карина. Это здесь! Фу, какая сырость!
Глеб. Ты зачем дверь открыл?
Ян. Я не открывал, она сама.
Глеб. У тебя всё само!
Карина. Если хочешь жить в этом аду, пожалуйста. Только нас не втягивай!
Глеб. Тебе самое оно в рыбацкий домик к этому паромщику сумасшедшему переехать.
Ян. Что ты клеймишь-то всех?
Глеб. Ему отец комнату отдал лучшую, со всеми удобствами. Так он её завалил каким-то барахлом. Горничная хотела убраться, а там вообще не резвернуться. Так и стоит захламлённая.
Карина. Глеб, пойдём отсюда - это невыносимо! (кашляет, тянет Глеба за руку, уходят)
Порыв ветра. Дверь начинает открываться. Ян бросается к двери, с силой захлопывает её, оглядывается по сторонам. Дверь опять открывается, Ян дёргает на себя, держит ручку. Дверь пытаются открыть с другой стороны. Ян держит дверь.
Голос паромщика. Ян, это я, открой!
Ян. Я не могу, Глеб Германович ругается!
Голос паромщика. Ян, не дури, какой ещё Глеб Германович?!
Ян. Это сын нашего управляющего, ругается…
Глеб возвращается, дверь перестают дёргать
Глеб. Слушай ты! Отец тебя не вышвырнул - пожалел, но меня ты своими соплями не растрогаешь.
Ян. А с чего вдруг ты так со мной…
Глеб. А это игра такая, ролевая - жизнь называется! (смеётся) Ты в ней никто - вот и веди себя соответственно.
Ян. А ты кто?
Глеб. Я - победитель!
Ян. Да ты сволочь последняя! (хватает Глеба за грудки) Ты по головам себе путь прокладываешь, для тебя уже ничего святого не осталось, ты всё продал!
Глеб. Руки убрал!
Ян. Да мне самому тебя трогать противно! Ты привык, что каждый твой чих выполняют. А я не буду тебе кланяться, и она не будет!
Глеб. (отбрасывая Яна) Я думал ты умнее!
Ян. Ну давай, давай, скажи мне, на что ты там жил за границей! Ты можешь и дальше разлагаться, но я тебе других втягивать не позволю!
Глеб. Завидуешь?! Ты праведник, потому что тебе крыть больше нечем! Ты свою ничтожность пытаешься продать за святость!
Ян. (набрасывается на Глеба, бьёт) Это за ничтожность! (бьёт ещё раз) А это за продажу!
Глеб. Гуманист хренов! (уходит)
Карина забегает, оглядываясь, подсаживается к ЯнуКарина. Зачем?! Ты же сам страдаешь от своих убеждений. Ну что, что ты найти-то пытаешься: правду, истину, абсолют? Ты загнал себя в лабиринт и себя же в нём потерял. (Ян пытается возразить, Карина его осаждает). Понимаешь, здесь ведь никто не встанет на твою сторону - это страшно, очень страшно отказаться от привычного. Ты если останешься здесь - ты обречён на постоянные нападки, каждый будет считать своим долгом тебя задеть, подчеркнуть, что мы другие. То есть, что ты другой.
Ян. Карина, я думал ты…
Карина. Ян, оставь. Между нами ничего не может быть, особенно теперь.
Ян. Ты что, с ним?
Карина. (резко встаёт) А ты не понимаешь? (убегает)
Входит дядя Ваня. Некоторое время Ян и дядя Ваня молча смотрят друг на друга.Ян. А это ты, дядя Вань?
Паромщик. Ты чего в дверь-то вцепился?
Ян. Да так, остаточный рефлекс…(пауза) А мы тут с Глебом… поговорили.
Паромщик. Видел.
Ян. И с Кариной…
Паромщик. С Кариной как-то менее убедительно вышло.
Ян. Приёмами не владею.