Маменька
Сегодня - 9-я годовщина смерти маменьки - по еврейскому календарю - 6 Ава.
Поскольку в этом году 6 Ава выпадает на шабат (начинается сегодня вечером), свечку можно будет зажечь только после 9 вечера.
Маменька до конца оставалась юной пионэркой:
- Я делала в школе доклад «Критика и самокритика - движущие силы советской политики».
Мы все, конечно, знаем, что «самокритика» - это «разружиться перед партией»: «Я работал на британскую, японскую и уругвайскую разведки».
А «критика» - донос на товарища, коллегу.
Но маменька была очень душевной женщиной.
Однажды она прочла на стене, по пути в баню с подружками, слово из 3 букв, а потом в бане спросила, что это, - вызвав здоровый смех окружающих. Это при том, что она была медичкой.
Еще она очень возмущалась отдельными столпами хирургии: студенты ходили на показательные операции - «проф. Юдин так матерился!».
Вот что по этому поводу думает Татьяна Соломатина.
Маменька была окулистом и при этом левшой - в молодости она резала глаза обеими руками, в том числе на Дальнем Востоке, куда поехала с отцом - морским офицером.
(Мой папа любил рассказывать, как матросы его спросили:
- Товарищ капитан-лейтенант! А камерная музыка - это для заключенных?)
С Дальнего Востока отца перевели на крайний запад империи - в Эстонию. По дороге туда маменька сначала попала в цунами, а потом родила меня, как и было запланировано, в Ярославле - там жили родственники с обеих сторон, а тетка Соня - жена старшего брата отца - была местным гинекологическим светилом. (Это была династия: ее отец, Владимир Борисович Файнберг, был профессор, завкафедрой в Тарту; а ее дочка, моя кузинка Ирка - любимый доктор многих таллиннских дам).
В Эстонии маменька работала в Локсаской больнице - была, по сути, земским врачом. Объездила всю округу на много верст вокруг - на «Скорой помощи», которая вечно ломалась, иногда на телеге, иногда пешком - выбираясь из сугробов.
Откачивала эстонских старушек на хуторах, вытаскивала их из колодцев:
«Старушке жить остое...нило, она прыгнула в колодец, там охладилась, пришла в себя и стала плавать и нырять»;
спасала ребятишек, находивших на берегу мины и пытавшихся их распилить
- у меня был одноклассник Сашка Кириллов, оставшийся после этого со стеклянным глазом. Сейчас он в Нижнем Тагиле - но не на «красной зоне»;
был еще эпизод, когда в нашем военном городке Суурпеа старшеклассники играли с воздушным ружьем - и выбили одному из них глаз. Помню, как маменьку высвистели прямо с вечеринки, проходившей как раз у нас дома.
Маменьку очень уважали все эстонцы в округе (хотя и говорила она на каком-то совершенно ужасном эстонском), и особенно старушки. Они часто не могли въехать в ее этническую принадлежность: «Скажите, Вы шведка?»
Потом, когда маменька стала главврачом, она частенько не выписывала подолгу старушек, которым некуда было податься.
А одна дама из Локса - Эви - потом оказалась с нами в Таллинне в одном подъезде и все пела маменьке дифирамбы.
По натуре маменька была клушей - она все старалась держать детей возле юбки и совершенно не поощряла самостоятельность. Мне потом пришлось долго над этим работать. Вот еще здесь об этом: Пражская весна и маменька.
Последние 10 лет маменька прожила в Йерусалиме. Наверное, она была праведницей, если похоронена в Йерусалиме. Вот прабабка любимой совершила паломничество в Йерусалим - пешком с Украины. (Правда, у Русской православной церкви была разработана инфраструктура: постоялые дворы и пр. - на пути в Святую землю и в самой Эрец-Исраэль.)
А вот фотографии.
