Фото как виза
Ретрофоторассказ Аиды serebryakovaa Озеро Балхаш. 1972. и девочка-казашка как мерка и виза напомнил мне повесть Сергея Каледина «Тахана Мерказит». В коммент удалось втиснуть только маленький отрывочек - и то разделить на 2.
Был такой новый знак дорожного движения:
ДОРОГА РАЗДВОЯИЦЦА
- с рисунком мошонки в круге.
Захотелось немного «расширить и углубить».
«Тахана Мерказит» - это центральная (автобусная) станция.
Новая Тахана Мерказит в Тель-Авиве была одним из самых продолговатых долгостроев. До того, как ее достроили, наш юморист и по совместительству экономический обозреватель Александр Авербух написал стихотворение про старую Тахану Мерказит.
Он искал автобус на Ашкелон и спросил мужика. Тот что-то объяснил ему по-ивритски, а Авербух стал вслух переводить слова - тогда мужик сказал «Савсаль - это скамейка». И получились стихи, обошедшие все русские газеты:
Я спросил у пахана,
Мерказит ли тахана.
Но ответил паразит:
Тахана - не мерказит.
Видели- дети мои,- приложения к русским газетам?
Видели избранных, лучших, достойных и правых из правых?
В лица их молча вглядитесь,- бумагу в руках разминая,
Тихо приветствуя мудрость любезной природы...
Пытался найти другое известное стихотворение Александра Авербуха - но нашел только ссылку на мой коммент к посту Наташи kaplly .
И не могу не вспомнить гениальное стихотворение другого нашего юмориста - Александр Лифшица:
Мне рассказал седой, как лунь, старик
секрет изготовленья фиги с маслом:
берется Зимний.
Сейчас старая Тахана Мерказит - немного криминизированный квартал, оставшийся центром дешевой обуви.
В Йерусалиме тоже пару лет назад построили новую Тахану Мерказит.
А в повести Сергея Каледина рассказывается о том, как Петр Иванович Васин поехал в Израиль.
До того, как в СССР - перед самым его концом - появилось посольство Израиля, израильские дипломаты были приючены в посольстве Нидерландов. Я тоже туда ходил. Там всегда стояла длинная очередь.
Был такой апокриф.
Израильский консул выходит к ожидающим с визами.
Зачитывает:
- Рабинович..
- Абрамсон...
- Сидоров Иван Петрович
А народ - усталый и нервный. И, чтобы разрядить обстановку, консул говорит:
- Как же ты, Иван Петрович Сидоров, до такой жизни дошел, что евреем стал ?!
Месяц назад перед участком номер один садового товарищества "Салют" притормозил, чиркнув низко посаженным брюхом по разбитой дороге, белый "Мерседес" народной артистки бывшего Союза Ирины Васильевны Мерцаловой. На бревнах, сваленных вдоль забора, сидел невеселый ханыга в меховой шапке с ушами и в синих милицейских галифе, Ирина Васильевна шагнула во двор. Посреди участка возвышалось грандиозное сооружение. Строение до половины было выполнено из красного кирпича, выше - сруб. Далеко, однако, сруб не ушел: три венца ощерялись поверху мощными кантами. Вокруг были навалены готовые к кладке бревна с выдолбленнымм пазами. Меж бревен блуждали куры, поклевывая опилки, нервно дергал башкой цветастый петух, недовольный появлением нового человека. В углу, у забора, притулилась крохотная времянка, обитая драным рубероидом. На оторванной дверце холодильника "Север" был сервирован стол. Ирина Васильевна подошла, заглянула в кастрюлю, вилкой поддела содержимое... Это оказался разваренный бычий хвост, опутанный водорослями петрушки. Окружали кастрюлю мутные стаканы, штук пять чесночин, две полубуханки черного хлеба я несколько яиц с прилипшим сором. Рядом со столом, на земле, убранной щепой и завивающейся душистой стружкой, лежал сват Ирины Васильевны Петр Иванович Васин. Три года назад сын Петра Ивановича Игорь женился на дочери Ирины Васильевны Наташе. Знакомство их состоялось по вызову. Игорь работал врачом на "Скорой помощи". Ложный приступ аппендицита у Наташи оказался судьбоносным, и, как результат, Петр Иванович чохом - хоть и не сразу ладом - приобрел кучу родни. Оперную певицу с мировым именем, невестку, тоже певицу, но без имени, и внучку Машку - дочь Наташи от первого брака с молодым полузнаменитым балеруном. А также назревающего в настоящий момент во чреве невестки внука, однозначно обнаруженного неопасным рентгеном. Да еще свата, Мартина, дирижера музыкального. Его, правда, Ирина Васильевна как неродного держала в черном теле - он и не высовывался. Ирина Васильевна достала из сумочки дымчатые очки на золотой цепочке, пригляделась к свату. Лежал Петр Иванович бескровно. Она выбрала из яиц которое почище, отшелушила соломинку, расковыряла макушку и выпила. - Курям кинь! - крикнул с бревна мужик в ушанке. Ирина Васильевна послушно бросила скорлупу петуху под ноги и, обернувшись к ханыге, кивнула в сторону свата. - Живой? - Вчера освежались, - ответил тот и, помолчав, доложил странно: - Просыпаюсь - ничего не слышу, посмотрю - ничего не вижу... Вот братан галифе подарил. Из милиции. Говорит, носи, Евгений, менты не загребут. Слушай, у меня комбикорм для курей кончился, давай на твоей машине в Глухово сгоняем, а? Пока он спит. Ирина Васильевна не удивилась. - У тебя ноги есть? - ласково спросила она своим знаменитым на весь мир контральто. - Ходить умеешь? Мужик безропотно снялся с бревна и, придерживая рукой галифе, поплелся прочь. Ирина Васильевна поддернула на коленях тесные джинсы, склонилась над распростертым родственником и пропела ему в ухо: - Вставать пора! Именинник! Царство небесное проспишь! Петр Иванович зашевелился, оторвал голову от земли: - Не понял. - И снова уронил лицо в стружку. Ирина Васильевна мотанула вокруг шеи длинные концы шарфа и направилась к "Мерседесу". Сват между тем поднялся. Провел расщеперенными ладонями по распавшейся густой волосне и - порядок; какой тебе пьяница-пенсионер; спортсмен на параде из пятидесятых годов. Одну за другой он принялся подымать с земли пустые бутылки - смотрел их на свет, переворачивал и снова кидал на землю. Гостью он не видел. -Было, - убеждал он себя густым басом. - У, Женька, паразит!.. Забью, как муху на стекле!.. - С днем рождения, Петр Иванович! - укрощая голос, все равно раскатисто приветствовала свата Ирина Васильевна. Петр Иванович мотанул похмельной головой, пытаясь стряхнуть наваждение: к нему направлялась Ирина Васильевна Мерцалова, держа на плече большую картонную коробку. - Помоги, - она протянула коробку свату. - Дары-подарки. Петр Иванович озадаченно напрягся. - Ты как тут оказалась? Ничего не случилось? Сразу говори непосредственно. - Все в порядке. Все живы-здоровы, просто в гости к тебе. Поздравить с днем рождения. Петр Иванович поставил глухо звякнувшую изнутри коробку на дверцу "Севера-6", силясь осмыслить ситуацию. Да, она, Мерцалова Ирина Васильевна, собственной персоной... Надо же! Года полтора морду воротила, не только зрить, слышать не хотела ни о каком Игоре, тем более Петре Ивановиче. Но и Наташка, даром что на вид фитюлька, с норовом девка оказалась. Год скрипела- терпела материно выкобенивание, а потом уперлась, и ни в какую. Это, мол, моя судьба теперь. И муж, и тесть, а для Машки он вдобавок еще и дед. Не принимаешь всех - нас с Машкой не принимаешь... Смирилась Ирина Васильевна - никуда не денешься, дочь дороже. Да и что то сказать: за год Машка так к новому деду прикипела - водой не разольешь. Ну, и он к ней, старый дурак, сотвестственно. Больно уж ласковая девчонка оказалась. "Деда", - все, - "деда"... Каково родной бабке слышать такое на каждом слове? Познакомились, встретились, Раз, два... А там как-то само покатилось-поехало. Сроднились непосредственно, сами как не заметили. Своя баба оказалась Ирина Васильевна, несмотря что знаменитость, по всему миру песни распевает. Но чтоб вот так -- сама, сюда к нему, на участок, -- такого еще не случалось. Петр Иванович был озадачен, даже чуток растерян. А Ирина Васильевна, словно не замечая растерянности свата, собирала уже стаканы, споласкивала их под рукомойником, ставила обратно на дверцу холодильника и безмятежно вела свой рассказ: - ...Мотаюсь с раннего утра. Сперва в консерваторию потом в театр... Петр Иванович выкопал из-под ног чинарик и безуспешно пытался его запалить. - ...в театре устроила разнос, так, для острастки, профилактически. Совсем распустились. Трудовой коллектив, трудовой коллектив!.. Я вам покажу трудовой коллектив! Демократы вшивые! Ишь ты, забастовкой они грозятся!.. Я говорю директору: забастовку объявят - в шею гони!.. Что ты никак не прикуришь? Спичку ближе поднеси. - Она надела дымчатые очки. И сразу помолодела. - Без очков красивше, - отметил Петр Иванович - хотя и постарше чуток. Ресницы-то у тебя! По очкам изнутри шоркают. Не приклеенные? Ирина Васильевна засмеялась, сняла очки. - Подергай, - И так вижу, - кивнул Петр Иванович. - И зубы тоже хорошие, - добавил он одобрительно. -- Как у Борисовны. У Пугачевой. - Сказал! - Ирина Васильевна обиженно дернула головой, свернутая в пучок коса упала на плечо. - Алка-то какого года? Да и у нее, небось, искусственные. Она ж из косметических лечебниц не вылезает. То жир снимать, то еще чего. Молоденького себе завела!.. - Васильевна-а! - пробасил Петр Иванович. - Аллу Борисовну не замай. Я ее уважаю. - Виски, джин, пиво... - хмуровато перечисляла Ирина Васильевна, выставляя дары на крышку холодильника. Похоже, сильно задело ее сравнение с Пугачевой. Достала из коробки стеклянную банку, протянула хозяину. Петр Иванович подозрительно оглядел ее, поморщился. - Это что за гады? - Креветки очищенные, не смертельно. К пиву. Да сядь ты, не суетись. - Ирина Васильевна потянула свата за карман брюк. - Ты ж именинник. - Какие тут именины! Стройка вконец зае... Ладно, - отрезал Петр Иванович. - Гулять так гулять! - И свернул у джина крышку. - Будешь? - Немножко, я за рулем... Ну, ты уж совсем, будто корвалол льешь - сорок капель... Вот та-ак. Не зовет сват, думаю, надо самой нагрянуть. За три года ни разу не пригласил!.. Петр Иванович промолчал. "Не пригласил!.." - хитра баба. - Поехали, - Петр Иванович поднял стакан. -- За все хорошее... Легко пошла, мягонькая, словно мышка... - Как там молодые-то, бываешь у них? Или, может, Игорь опять чего... не в строчку? - не удержал-таки себя Петр Иванович, уколол. - Оставь, Петя, проехали уже, - с досадой махнула рукой Ирина Васильевна. Но, помолчав, тоже не удержалось: - Конечно, я-то хотела, чтоб кто-нибудь из наших - театр, музыка, балет... - У тебя уже один балет дома был, - проворчал Петр Иванович. - Завели дома пидора, как хорошо! А нормальный мужик, значит, врач, уже не подходит, не в строчку? - Да подходит, подходит! Не заводись, сказала же. Сам знаешь - хороший парень, зря нос воротила. Признаю. Нет, честно, Петь! Я даже не ожидала. И Наташка другая стала, не узнать. Это она ведь меня сегодня к тебе отправила. Поезжай, говорит, у деда сегодня день рождения, а он на даче застрял. Сюда, видно, не приедет. Проведай хоть, поздравь, приятно деду будет... А, Петь! Или, может, я не ко времени? -Ирина Васильевна засмеялась, довольная. Петр Иванович встал, освежил стаканы. - Ну, ладно, - проговорил он растроганно. - Поехали. За сказанное!.. За тебя, за молодых! - Он выпил, постоял несколько секунд с закрытыми глазами. Поправился непосредственно. - Ты чего ж на "Мерсе"? По нашим дорогам - джип в самый раз... - Сперли джип. Мартин сигнализацию забыл включить. Сейчас у всех угоняют. Уланову зимой остановили на шоссе, забрали машину. Чуть не замерзла старуха. Петр Иванович выждал паузу из уважения к знаменитой балерине, кашлянул для перебивки темы. - А у меня катер... слышала? Сожгли... - Да я уж знаю, ребята сказали. Не повезло тебе, Петруша. - А почему должно везти? Сам живешь, сам и вези.., Главное, десять лет строил. Движок от "Волги". Авиационный охладитель масляного редуктора. Длина семь метров... Короче... Прям у пирса. Белым днем... - Денег хотели? Петр Иванович кивнул. - Откуда у меня деньги? Был бы прикуп - жил бы в Сочах! Да и были бы, не дал! Они помолчали. - Так один и живешь, Петь? - Ирина Васильевна решила отвлечь свата от грустной темы, но переехала неудачно, тоже на невеселую. - Да я вроде как, Васильевна, уже придолбился в одинаре-то. Хотя иной раз и скучновато, врать не стану... Ладно... Надо успех закрепить. Ирина Васильевна накрыла свой стакан ладонью. Петр Иванович закрепил в одиночку, заел креветкой. - Как Машка? - Горюет, - вздохнула Ирина Васильевна. - Хомяк у нее сдох. Реву было... - Давай я ей петушка молодого подарю, - предложил Петр Иванович, - кукарекать будет... Он извлек из кастрюли хвост, раздербанил его, кости кинул кошкам, похлебку - на плиту. Пока он кухарил, Ирина Васильевна зашла внутрь недостроенного дома Походила, вернулась. - Небоскреб!.. Не справиться тебе, Петя, с ним. Нанял бы мужиков... - Кого?! Женьку?.. - неожиданно разозлился Петр Иванович. - Рвань эту. Уж лучше я Машку подожду, она говорит, погоди, дед, я вырасту - помогать тебе буду. - А я все понять не могу, чего ее сюда тянет?.. У нас в Пахре дача с бассейном, а ее отсюда за уши не вытащишь. - Здесь природа живая: пруд, курочки, кот Полкан, Мурка с котятами... Андрюха вон, сторожа сын - жених, - Петр Иванович мотнул головой в сторону калитки. Ирина Васильевна обернулась. Возле забора стояло странное существо - лысое, толстое, с полуоткрытым ртом. Андрюха блаженно улыбался, катая на ладони пинг-понговый шарик, и помыкивал. - Бабка его покойница, - продолжал Петр Иванович, помешивая варево, - на участке у себя поебень-траву выращивала. Вроде жень-шеня, только наоборот - людей изводить. Она Андрюху, бывало, на все лето из дурдома брала. Хворостиной его стегала за непослушание. А как таблетку ему забудет дать, он на нее кидается: то доской, то зубом непосредственно. Озорной. Поспел суп-кондей, дымящееся варево Петр Иванович разлил по кружкам. Ирина Васильевна не совсем уверенно приняла свою порцию. - До Чикаго-то долечу после него?.. Под ногами мяукнула пестрая полусиамская кошка с впалыми боками. Петрь Иванович мельком взглянул на нее, потом наклонился. - Ну-ка, ну-ка, Мурка, иди сюда... Так. Точно. Ощенилась утром непосредственно. Теперь все, Мура, хана тебе. В лес отвожу, на пенек ложу - разрубаю надвое: пусть бежит в разные стороны! Три раза в год! Никакого прокорма не хватит! Да плюс подушку сегодня обгадила, сучонка! Хотя это вроде Полкан... - А где котята?.. - Котята!.. Дура она тебе! Попрятала. Знает, сучка, что пока слепые, я их запросто купну. - Топишь?! - Мя-мя-мя, -- напомнил о себе Андрюха. - Вот тебе и "мя-мя-мя", - Петр Иванович побарабанил ложкой в кружке, попробовал, не горячо ли, и протянул Андрюхе. - Ну, ступай. Отцу привет пионэрский. Кружку вернешь. - А дом ты свой, Петя, никогда так и не достроишь, - задумчиво сказала Ирина Васильевна. - Не дострою, - покорно согласился Петр Иванович. - Вот что, Петр Иванович! У меня ведь к тебе разговор. - Ирина Васильевна решительно закрутила косу в пучок и воткнула в голову костяную шпильку- рогатку. - Оставь-ка ты пока свою стройку века. Тебе денег надо заработать? - Ну, надо. - Так вот, ты знаешь - мой первый муж, отец Наташки, был еврей... - Знаю. Бывает. - Странный у нас был брак, по молодости. Да и странный был товарищ. В университет пешком ходил: туда - два часа, обратно - два, А по дороге думает, работает. И дома спросишь его что-нибудь, а он: "Не мешай, Ирочка, запомни свою мысль, я думаю". Ученый, солнечные батареи все выдумывал. А у меня, сам понимаешь, жизнь совсем другая... Развелись. Ему, правда, ходу не давали. Не печатали, на симпозиумы не пускали. Когда мы развелись, он уехал в Израиль. Больше не женился. Живет один с экономкой. Ну вот - в прошлом году была я в Израиле на гастролях, он меня нашел и, представляешь, дом подарил! Дачу на озере. Я ему говорю: мне таких подарков, Наум, не надо, я сама богатая. Хочешь, запиши дачу на внучку. Так он взял переписал на Машку... - Ирина Васильевна помолчала. Надо бы поглядеть, что там. Я не знаю, попаду еще когда в Израиль... У меня гастроли на два года вперед расписаны. И жару я не переношу, да и евреев, если честно, не очень-то. Съездил бы туда ты, Петь, а?.. Взглянул, что за дом. Может сделать что надо... И вообще там люди с хорошими руками нарасхват. Страну заодно посмотришь. Колыбель христианства... Ты в Бога-то веришь?