Фестиваль Чайковского (День первый)
Всё, что обычный человек, неподкованный в историях жизни и творчества композиторов, может почерпнуть из Википедии, он должен из нее подчерпнуть еще до того, как дойти до концерта. В определенном смысле, это как прочитать аннотацию к книге, прежде чем по грузиться в нее саму. Даже не просто аннотацию, а биографию автора, его библиографию, место выбранной книги в творческом пути, значимость и какие либо сопряженные мотивы. Представьте, что у вас есть только одна возможность прочитать эту книгу. И либо успешно, либо нет - либо запрыгнуть в движущийся локомотив на ходу, либо упустить свой шанс, оставшись на перроне. Музыка не литература, и шанс сделать второй подход никем не отнят. Мало того, что концерт как река, в которую "нельзя войти дважды", так еще и заезжий исполнитель, порой, навещает твой город раз в четверть века. Как ни крути, некоторая музыка просит подготовленных ушей и начитанных умов. [Википедию я вам обеспечу ;О)]
Эта неделя июля помогла мне продолжать делать вид, будто бы я #культурныйблогер. Фестиваль Чайковского захватил основную часть моей недели, водя необычными путями даже по известным мне аспектам жизни. Перепетии и соблазны, музыка и лирика, скрипачки и пианисты, "ночь, улица фонарь"... Три дня - три спутника - три истории.
Вступление
Мы как народ любим находить "наших" везде и всюду. И если кто-то родился не на нашей земле, не у нас работал, не с нами достиг признания и даже умер не у нас (а если еще и без нашего участия!), он все равно может оказаться своим. Проезжал через город, останавливался в одном из домов больше чем на день (да если и на день!), дружил письмами с одним из наших, покорил всех жителей своими работами - да много ли нужно, когда хочется породниться с историей и ее героями. Тем более, если кто-то имел неосторожность прожить год в уральской глуши, взяться там за клавиши и после этого стать всемирно известным. Так, Петр "Ильич-как-Ленин" Чайковский - в доску свой, родной и любимый - стал гораздо ближе, чем ты, мой читатель, думаешь.
День Первый. "..любитель женщин и футбола"
Первый день фестиваля и первый концерт, проходящий в его рамках, открывал Денис Мацуев - "один из самых ярких, феерически виртуозных пианистов современности". И если преддверие переломного момента жизни Чайковского было в Алапаевске (что сделало его нашим), то перелом в жизни Мацуева случился после победы на международном конкурсе П.И.Чайковского (после этого он тоже должен быть нашим-нашим, совсем-совсем). Не суть важно, что роднит Мацуева с нами (пока мы не начали проводить фестивали имени Д.Л.Мацуева), важнее, что связывает его с многократно упоминаемым выше композитором помимо конкурса.
Click to viewТо что, вы не смогли бы узнать из Википедии, вы услышали бы от внезапного конферансье, который открывал концерт, которым Денис Мацуев (а еще у него есть ЖЖ denismatsuev) открывал Фестиваль. Им был Дмитрий Губерниев, так что не удивляйтесь, если я скажу, что тема Чайковского в этом году не обошлась без разговора о женщинах и футболе - все темы как никогда актуальны.
"Что он взялся? - спросите вы" - говорит Губерниев. "Это всё Чайковский"
"Как Урал - хребет для Росссии, так Мацуев - хребет России в мире музыки! [...]
Музыкант, лауреат, поклонник женщин и футбола! Встречайте, Денис Мацуев"
Концерт был удивительным и поистине завораживающим. Он менял моё представление о филармонии, о том какими концерты бывают, и как они могут влиять на мое восприятие. Это единственный концерт, из тех, где я был, которому позволили задержаться на пять минут. "Ужас!" - скажите вы. И даже если я отмечу, что не смотря на всё приличие этого заведения, тебя пустят в зал даже после третьего звонка, заставив лишь дождаться окончания произведения.. Вы узнаете, что такое настоящий "Ужас!", когда первое отделение играется без перерыва!
Первое отделение было посвящено "Временам года". Вслед за музыкой, я перетекал из одного месяца в другой, совершенно не ощущая разумом этих переходов. Будь я действительно частью природы, а не как мы себя воспринимаем "высшим разумом", я бы и в жизни дышал веяниями сезонов, месяцев и переменой ветра. Но, хоть в жизни моим чувствам и доступно лишь последнее, в музыке, где не нужно дышать или видеть, мой слух унесёт меня по этим переливам. Волна за волной. От прохлады к разморенной лени, от непоседливости и веселья, к зябкости и цветовому ковру из листьев - как-то так я вижу смену картин, всплывающих у меня за закрытыми веками, в то время, как я сижу в зале.
Петрушка кажется диким - скачущим и дёргающимся как скоморох. Не сидящим на месте и захватывающим своим необычным танцем. "Кричащий" и "грубый" - может быть. Но вместе с тем, мелодичный и целостный. "Жизнь" в этом безусловно есть, но не каждый знает её такой.
Я не знаю ничего о новелле Гофмана "Фантазии в манере Калло". Я в принципе очень плохо чувствую связь музыки с событиями, происходящими "по тексту". Представь, что ты начал плаванье нырнув с берега и только лишь время от времени поднимаешь голову из воды, чтобы на краткий миг вздохнуть и затем снова окунуться в пучину вод. Все что ты видишь там - в воде - для тебя едино и неразделимо. Неотличимы части, но ты видишь детали. И так до тех самых пор, пока не окажешься на берегу - не перестанешь слушать.
И на том бы не малой силы впечатление и остановилось бы, если бы Мацуев не вышел на бис пять раз! Каждый раз, отыграв, он сразу покидал сцену и только потом выходил на поклон. Снова уходил, и после длительных оваций не мог не вернуться. Трижды он отыграл небольшие композиции, уходя, возвращаясь с поклоном и возвращаясь, чтобы снова сыграть по просьбе зрителей. Но четвертый выход был удивлением для зала, и более экспрессивным, может даже экспромтом. Но за тем был еще боле эмоциональный выход. Когда после пятого раза зал уже вставал еще аплодируя по инерции, а Денис вышел снова, на лицах был буквально шок и искреннее непонимание не уж то будет и шестой.. Казалось, все уже "хотели домой", но и отказаться как то не могли. Но в этот раз он встал не за стулом, а перед - ближе к краю сцены - и стало понятно, что это финальный поклон и все "хорошо".
С моего места была прекрасно видна дверь, ведущая на сцену. Так что всякий раз, некий человек, не видный из за этой двери, её открывал, Мацуев исчезал за поворотом дверного проема. Руки открывающего сперва аплодировали, а потом, одна из них вытягивалась вперёд ладонью вверх, как бы спрашивая: "ну что, ещё раз пойдешь, или я закрываю?". И Мацуев шёл, а руки - аплодировали. Так что если для всех очередные выходы были сюрпризом, то мне они казались известными чуть-чуть заранее. Ну и в конце: "пойдешь снова? нет? ну хорошо" - руки из вопросительного жеста снова перешли к аплодисментам, и двери закрылись окончательно.
P.S. В моих "трёх историях с тремя спутниками" - эта история, в которой я был в зале "безникого", потому, у нее нет продолжения в чужих эмоциях. История одиночна, и единственное продолжение, которое она имеет, связано с последующим днём, концертом и послеконцертием.
Все части рассказа про Фестиваль Чайковского:
- День первый. "..любитель женщин и футбола"
- День второй. Девушки, скрипки и "какой-то пианист"
- День третий. Лисс и Белкин
- День четвертый. Шевалье и Синячиха
- День четвертый. Отрывки из дорожного дневника Шевалье (то же, но веселее)