Парижские прогулки: по рю Лафайет и авеню Опера к Лувру
Так уж сложилось, что спокойно побродить по Парижу при свете солнца (знакомство с ночным городом состоялось сразу по прилету) я смог только вечером четвертого дня своего пребывания во Франции. К прогулке я решил подойти весьма основательно и пешком добраться от своего отеля до Эйфелевой башни. Начну, пожалуй, потихонечку рассказывать о сем анабазисе с той оговоркой, что в итоге в альбом войдут мои снимки, сделанные и в другие дни.
Собственно, именно таким кадром я и открою зарисовки. Это живописная улочка к северу от моего отеля где-то в районе улицы де Мобеж солнечным утром. Любителям яркого света лучше впитать его на этом и последующем кадрах, так как большая часть снимков альбома была сделана в вечернее время, когда лишь рассеянные лучи дневного светила проникали в узкие ущелья улиц, резко очерченные практически сплошными линиями фасадов. Впрочем, по меркам даже столетней давности ширина этих улиц вовсе не считалась столь уж узкой - тогда Париж еще прекрасно помнил лабиринты средневековых кварталов в центре города, а титанические преобразования барона Османа казались делом не столь уж отдаленных дней. Такова сущность памяти многих старинных европейских городов - даже смена пары людских поколений для них проходит почти незаметной, в то время как, положим, для моего родного Хабаровска, основанного в середине XIX века, годы бурной деятельности упомянутого парижского градостроителя представляются едва ли не доисторической эпохой. Впрочем, я отвлекся, а за такими рассуждениями можно едва ли не по часу проводить на углу каждого квартала, так что лучше нам проследовать дальше.
Этот уголок Парижа неизменно ассоциируется у меня с известным фильмом великого Клода Зиди «Откройте, полиция» - из-за сцены, где главные герои картины скрывались от своих коллег-полицейских близ похожей лестницы. Конечно, это не та самая местность, хотя и достаточно близко от нее, так как напарники из фильма служили на Монмартре. Стоит пройти буквально несколько кварталов на север, и улицы преобразятся. Ближе к вершине исторического холма, увенчанного базиликой Сакре-Кёр, они становятся еще более живописными и романтичными, будто купающимися в лучах художественной славы, а вот окрестности площади Пигаль способны оставить совсем иные впечатления. То настоящий район красных фонарей, где к путнику даже среди белого дня могут назойливо цепляться особы легкого поведения обеих полов и всех цветов кожи. Однако, исходя из демократических принципов, всяк вполне волен выбирать досуг а равно и место прогулок по собственному разумению - Париж лишь дает простор для свободы. Человеку остается только выбрать грань: хрестоматийную романтику, седую историю, высокую культуру, старую архитектуру, умопомрачительный шопинг или продажную любовь.
Вот первый снимок, сделанный мною в начале прогулки к Эйфелевой башне. Из глубины кадра приходит рю Лафайет, берущая начало в пределах прямой видимости - у площади Опера. Именно этой дорогой я чаще всего ходил от своего отеля в мае 2004 года. Французская столица не столь велика, как российская (если не рассматривать Большой Париж с его многочисленными предместьями), поэтому я предпочитал добираться до центра пешком, в крайнем случае на такси, но не спускаться в метро. При всем транспортном удобстве распределенной сети парижского метрополитена смотреть под землей особенно не на что - там нет станций-дворцов, подобных московским или петербургским.
У самого начала улицы находится знаменитый магазин с созвучным ей названием - «Галери Лафайет». Это весьма почтенный торговый центр с более чем столетней историей. В свое время он и ему подобные (Grand Magasins) пришли на смену терявшим былую популярность среди парижан пассажам. И, конечно, это был самый настоящий магазин фиксированных цен, зарабатывавший на обороте, - в общем-то диковинка для жителя XIX столетия (вспоминается, как возмущался герой Гердта в «Соломенной шляпке»: «Захожу в магазин, на витрине написано - «Цены без запроса». А я торгуюсь. Я торгуюсь! И что вы думаете? Мне уступают три су. Три су!..»)
В связи с этим магазином вспоминался мне еще один фильм - изумительная комедия «Как украсть миллион» с Одри Хепберн и Питером О’Тулом. Там фигурировал несуществующий в действительности музей «Фебер Лафайет». Если бы он имелся в реальности, то вполне мог бы находиться где-нибудь недалеко от «Галереи».
Кстати, в это непросто сейчас поверить, что изначально ширина фасада «Галери Лафайет», обращенная в направлении Опера, составляла всего-навсего три метра. С тех пор магазин, разумеется, не раз перестраивался, но архитекторам, к счастью, хватало здравомыслия сохранить общий облик здания выдержанным в стиле модерна.
По правую руку от магазина можно видеть церковь Святой Троицы, построенную во времена Второй империи между 1861 и 1867 годами. Увы, в дни моего пребывания в Париже ее фасад в смешенном стиле ренессанса и неоготики был затянут лесами реставраторов. К слову, высота колокольни церкви составляет 65 метров, а при строительстве храма широко использовался чугун, что позволило архитектору - Теодору Баллю - значительно уменьшить число опор в главном нефе.
От «Галери Лафайет» здание Опера Гарнье отделяет внушительный особняк османовских времен, занимаемый банком «Сосьете женераль». Основан он был, к слову, в 1864 году, таким образом не исключено, что именно здесь и открылась его первая контора.
Бульвар Османа, названный в честь человека, которому французская столица в значительной степени обязана своим современным обликом. Однако если сейчас барона Жоржа Эжена Османа (1809-1891) принято считать великим созидателем, то в годы Второй империи она являлся одновременно и великим разрушителем - за короткое время город лишился значительной части исторической застройки, особенно средневековых кварталов в самом центре Парижа. И все же Османом, как и его покровителем Наполеоном III, двигали не столько страсть к уничтожению старого и желание проложить транспортные артерии для переброски войск в случае восстания, сколько стремление улучшить условия жизни горожан и украсить столицу. Проблема антисанитарии и чрезвычайной перенаселенности центра города, превратившегося в очаг нищеты, к середине XIX столетия стала весьма острой. Собственно, ее пытались решать по мере сил еще при Людовике XIV в XVII веке, но системный подход при этом отсутствовал, как и в последующие без малого две сотни лет.
Барон Осман, опираясь на поддержку императора и сумев, как бы сейчас сказали, привлечь средства инвесторов и застройщиков, а также получив карт-бланш на экспроприацию недвижимости при прокладке новых улиц, буквально перекроил карту города. Он проложил широкие проспекты сквозь существующие кварталы, на месте запутанных узких улочек возникла геометрическая сеть широких, прямых и светлых авеню и бульваров. Одним из этих новых бульваров, дополнивших Большие бульвары, появившиеся еще при короле-Солнце, стал названный в честь барона Османа. Ширина новых городских артерий достигала 30 метров, что для Парижа тех времен было явлением совершенно удивительным.
Опера Гарнье - настоящий дворец, воздвигнутый в эклектическим стиле бозар в 1860-1875 годах. Решение о строительстве нового здания парижской оперы Наполеон III принял после неудачного покушения на него в опере на улице Ле Пелетье. Этот дворец стал уже тринадцатым по счету зданием оперы в Париже. Правда, самому императору, лишившемуся престола в 1870 году и умершему три года спустя, побывать в Опера Гарнье так и не пришлось.
Площадь перед дворцом. Обычно днем на ней многолюдно: кроме многочисленных туристов, встречающихся здесь со своими гидами, и парижанами, назначающими тут свидания, здесь же снуют в поисках клиентов уличные фотографы. Так, меня пытался уговорить на съемку наряженный в стопроцентного англичанина товарищ с «Поляроидом». Еле отбился.
Вид на авеню Опера в сторону Лувра. Именно туда я и направлялся, намереваясь выйти на набережную Сены у моста Карузель.
Несмотря на то, что только наступил вечер, большинство магазинов уже закрылось. Лишь с большим трудом я сумел-таки приобрести SIM-карту французского оператора «Буг телеком», что счел немалой удачей, особенно после безуспешных попыток сделать это в целом ряде городков Бретани и Нормандии.
По правую руку на пути к Лувру мне приоткрылась Вандомская площадь с одноименной колонной в центре. Отлили колонну в 1807 году по указанию Наполеона I в честь победы при Аустерлице, при этом материалом послужили захваченные австрийские и русские пушки. Судьба у памятника, увенчанного статуей императора, складывалась непросто - то Наполеона низвергали, то всю колонну целиком. Злоключения монумента закончились лишь в 1873 году.
Площадь же известна тем, что была создана в самом конце XVII века и застроена домами в стиле классицизма. Именно на нее выходит шикарный отель «Риц», где проходила часть действий уже упомянутого мною фильма «Как украсть миллион».
Доходные дома рубежа XIX и XX веков. Вообще истинный возраст зданий в центральной части Парижа определить не всегда легко, так как весьма строгие законы обычно запрещают возведение домов, обликом резко отличающихся от соседствующей старой застройки.
Кстати, если пойти по боковой улочке, то довольно скоро можно будет достичь того места, где некогда находился так называемый Двор чудес - сосредоточье уличной криминальной жизни Парижа XV-XVIII веков, знаменитое благодаря изрядным преувеличениям литераторов и даже иных историков.
Остается только поражаться, как много успел барон Осман менее чем за два десятка лет даже при немалых для своего времени, но все же далеко не безграничных ресурсах.
Закрашенный зуб рекламной модели - явно дань парижскому юмору. А вообще подобные машинки-смарты я до сих пор никак понять не могу при всем своем теплом отношении к компактным городским автомобилям. Впрочем, в Париже проблема с парковкой стоит, думаю, значительно острее, чем во многих российских городах, включая мой родной Хабаровск.
Водители во Франции, как мне показалось, в массе своей удивительно дисциплинированы - начинают тормозить в паре сотен метров от зебры еще до того как пешеход занесет свою ногу над бордюром тротуара. Ну а пешеходы этим вовсю пользуются, нахально переходя улицы везде, где им только заблагорассудится.
Если большинство магазинов ранним вечером закрываются, для бесчисленных парижских кафе и ресторанчиков в это время только начинает настоящая жизнь, ведь многие из них по неприятной европейской привычке большую часть дня не работают.
Дворец Пале-Рояль, построенный еще для кардинала Ришелье. Чуть позже тут жили молодой Людовик XIV с королевой-матерью Анной Австрийской и кардинал Мазарини. Все эти персонажи хорошо известны благодаря неутомимому перу романиста Александра Дюма. Потом дворец переживал немало метаморфоз и менял своих хозяев, а в кровавые дни Парижской коммуны и вовсе был сожжен. Правда, через два года его восстановили. Уже продолжительное время в запечатленной на фотографии части дворца располагается Комеди франсез - единственный в стране репертуарный театр, финансируемый правительством.
Фонтан в скверике перед театром.
Вообще-то слово ‘hotel’ во французском языке означает «особняк», но в данном случае ошибки нет - в здании, стоящем напротив северного крыла Лувра (его фрагмент можно видеть между домами), и в самом деле находится дорогая четырехзвездочная (а во Франции это максимальный уровень) гостиница.
Вдаль в сторону площади Согласия - главной площади Парижа - уходит улица Риволи. Слева тянется северный фасад западного крыла Лувра. Если ничего не путаю, эта часть дворца была построена при большом поклоннике ренессансного стиля Франциске I в первой половине XVI столетия, хотя в общих чертах свой существующий вид Лувр приобрел позднее - к 1670 году.
Чуть вдали виднеется ограда парка Тюильри, несколько дальше - здание министерства Военно-морского флота уже на северной стороне площади Согласия. Линия горизонта вспучивается громадами башен делового района Дефанс, находящегося к западу от Парижа. Как видно по небу, дело потихоньку шло к закату.
Именно через эти ренессансные ворота я и проследовал во двор Лувра. Но об этом речь пойдет уже в следующей части моего рассказа о той давней парижской прогулке.
Собственно, именно таким кадром я и открою зарисовки. Это живописная улочка к северу от моего отеля где-то в районе улицы де Мобеж солнечным утром. Любителям яркого света лучше впитать его на этом и последующем кадрах, так как большая часть снимков альбома была сделана в вечернее время, когда лишь рассеянные лучи дневного светила проникали в узкие ущелья улиц, резко очерченные практически сплошными линиями фасадов. Впрочем, по меркам даже столетней давности ширина этих улиц вовсе не считалась столь уж узкой - тогда Париж еще прекрасно помнил лабиринты средневековых кварталов в центре города, а титанические преобразования барона Османа казались делом не столь уж отдаленных дней. Такова сущность памяти многих старинных европейских городов - даже смена пары людских поколений для них проходит почти незаметной, в то время как, положим, для моего родного Хабаровска, основанного в середине XIX века, годы бурной деятельности упомянутого парижского градостроителя представляются едва ли не доисторической эпохой. Впрочем, я отвлекся, а за такими рассуждениями можно едва ли не по часу проводить на углу каждого квартала, так что лучше нам проследовать дальше.
Этот уголок Парижа неизменно ассоциируется у меня с известным фильмом великого Клода Зиди «Откройте, полиция» - из-за сцены, где главные герои картины скрывались от своих коллег-полицейских близ похожей лестницы. Конечно, это не та самая местность, хотя и достаточно близко от нее, так как напарники из фильма служили на Монмартре. Стоит пройти буквально несколько кварталов на север, и улицы преобразятся. Ближе к вершине исторического холма, увенчанного базиликой Сакре-Кёр, они становятся еще более живописными и романтичными, будто купающимися в лучах художественной славы, а вот окрестности площади Пигаль способны оставить совсем иные впечатления. То настоящий район красных фонарей, где к путнику даже среди белого дня могут назойливо цепляться особы легкого поведения обеих полов и всех цветов кожи. Однако, исходя из демократических принципов, всяк вполне волен выбирать досуг а равно и место прогулок по собственному разумению - Париж лишь дает простор для свободы. Человеку остается только выбрать грань: хрестоматийную романтику, седую историю, высокую культуру, старую архитектуру, умопомрачительный шопинг или продажную любовь.
Вот первый снимок, сделанный мною в начале прогулки к Эйфелевой башне. Из глубины кадра приходит рю Лафайет, берущая начало в пределах прямой видимости - у площади Опера. Именно этой дорогой я чаще всего ходил от своего отеля в мае 2004 года. Французская столица не столь велика, как российская (если не рассматривать Большой Париж с его многочисленными предместьями), поэтому я предпочитал добираться до центра пешком, в крайнем случае на такси, но не спускаться в метро. При всем транспортном удобстве распределенной сети парижского метрополитена смотреть под землей особенно не на что - там нет станций-дворцов, подобных московским или петербургским.
У самого начала улицы находится знаменитый магазин с созвучным ей названием - «Галери Лафайет». Это весьма почтенный торговый центр с более чем столетней историей. В свое время он и ему подобные (Grand Magasins) пришли на смену терявшим былую популярность среди парижан пассажам. И, конечно, это был самый настоящий магазин фиксированных цен, зарабатывавший на обороте, - в общем-то диковинка для жителя XIX столетия (вспоминается, как возмущался герой Гердта в «Соломенной шляпке»: «Захожу в магазин, на витрине написано - «Цены без запроса». А я торгуюсь. Я торгуюсь! И что вы думаете? Мне уступают три су. Три су!..»)
В связи с этим магазином вспоминался мне еще один фильм - изумительная комедия «Как украсть миллион» с Одри Хепберн и Питером О’Тулом. Там фигурировал несуществующий в действительности музей «Фебер Лафайет». Если бы он имелся в реальности, то вполне мог бы находиться где-нибудь недалеко от «Галереи».
Кстати, в это непросто сейчас поверить, что изначально ширина фасада «Галери Лафайет», обращенная в направлении Опера, составляла всего-навсего три метра. С тех пор магазин, разумеется, не раз перестраивался, но архитекторам, к счастью, хватало здравомыслия сохранить общий облик здания выдержанным в стиле модерна.
По правую руку от магазина можно видеть церковь Святой Троицы, построенную во времена Второй империи между 1861 и 1867 годами. Увы, в дни моего пребывания в Париже ее фасад в смешенном стиле ренессанса и неоготики был затянут лесами реставраторов. К слову, высота колокольни церкви составляет 65 метров, а при строительстве храма широко использовался чугун, что позволило архитектору - Теодору Баллю - значительно уменьшить число опор в главном нефе.
От «Галери Лафайет» здание Опера Гарнье отделяет внушительный особняк османовских времен, занимаемый банком «Сосьете женераль». Основан он был, к слову, в 1864 году, таким образом не исключено, что именно здесь и открылась его первая контора.
Бульвар Османа, названный в честь человека, которому французская столица в значительной степени обязана своим современным обликом. Однако если сейчас барона Жоржа Эжена Османа (1809-1891) принято считать великим созидателем, то в годы Второй империи она являлся одновременно и великим разрушителем - за короткое время город лишился значительной части исторической застройки, особенно средневековых кварталов в самом центре Парижа. И все же Османом, как и его покровителем Наполеоном III, двигали не столько страсть к уничтожению старого и желание проложить транспортные артерии для переброски войск в случае восстания, сколько стремление улучшить условия жизни горожан и украсить столицу. Проблема антисанитарии и чрезвычайной перенаселенности центра города, превратившегося в очаг нищеты, к середине XIX столетия стала весьма острой. Собственно, ее пытались решать по мере сил еще при Людовике XIV в XVII веке, но системный подход при этом отсутствовал, как и в последующие без малого две сотни лет.
Барон Осман, опираясь на поддержку императора и сумев, как бы сейчас сказали, привлечь средства инвесторов и застройщиков, а также получив карт-бланш на экспроприацию недвижимости при прокладке новых улиц, буквально перекроил карту города. Он проложил широкие проспекты сквозь существующие кварталы, на месте запутанных узких улочек возникла геометрическая сеть широких, прямых и светлых авеню и бульваров. Одним из этих новых бульваров, дополнивших Большие бульвары, появившиеся еще при короле-Солнце, стал названный в честь барона Османа. Ширина новых городских артерий достигала 30 метров, что для Парижа тех времен было явлением совершенно удивительным.
Опера Гарнье - настоящий дворец, воздвигнутый в эклектическим стиле бозар в 1860-1875 годах. Решение о строительстве нового здания парижской оперы Наполеон III принял после неудачного покушения на него в опере на улице Ле Пелетье. Этот дворец стал уже тринадцатым по счету зданием оперы в Париже. Правда, самому императору, лишившемуся престола в 1870 году и умершему три года спустя, побывать в Опера Гарнье так и не пришлось.
Площадь перед дворцом. Обычно днем на ней многолюдно: кроме многочисленных туристов, встречающихся здесь со своими гидами, и парижанами, назначающими тут свидания, здесь же снуют в поисках клиентов уличные фотографы. Так, меня пытался уговорить на съемку наряженный в стопроцентного англичанина товарищ с «Поляроидом». Еле отбился.
Вид на авеню Опера в сторону Лувра. Именно туда я и направлялся, намереваясь выйти на набережную Сены у моста Карузель.
Несмотря на то, что только наступил вечер, большинство магазинов уже закрылось. Лишь с большим трудом я сумел-таки приобрести SIM-карту французского оператора «Буг телеком», что счел немалой удачей, особенно после безуспешных попыток сделать это в целом ряде городков Бретани и Нормандии.
По правую руку на пути к Лувру мне приоткрылась Вандомская площадь с одноименной колонной в центре. Отлили колонну в 1807 году по указанию Наполеона I в честь победы при Аустерлице, при этом материалом послужили захваченные австрийские и русские пушки. Судьба у памятника, увенчанного статуей императора, складывалась непросто - то Наполеона низвергали, то всю колонну целиком. Злоключения монумента закончились лишь в 1873 году.
Площадь же известна тем, что была создана в самом конце XVII века и застроена домами в стиле классицизма. Именно на нее выходит шикарный отель «Риц», где проходила часть действий уже упомянутого мною фильма «Как украсть миллион».
Доходные дома рубежа XIX и XX веков. Вообще истинный возраст зданий в центральной части Парижа определить не всегда легко, так как весьма строгие законы обычно запрещают возведение домов, обликом резко отличающихся от соседствующей старой застройки.
Кстати, если пойти по боковой улочке, то довольно скоро можно будет достичь того места, где некогда находился так называемый Двор чудес - сосредоточье уличной криминальной жизни Парижа XV-XVIII веков, знаменитое благодаря изрядным преувеличениям литераторов и даже иных историков.
Остается только поражаться, как много успел барон Осман менее чем за два десятка лет даже при немалых для своего времени, но все же далеко не безграничных ресурсах.
Закрашенный зуб рекламной модели - явно дань парижскому юмору. А вообще подобные машинки-смарты я до сих пор никак понять не могу при всем своем теплом отношении к компактным городским автомобилям. Впрочем, в Париже проблема с парковкой стоит, думаю, значительно острее, чем во многих российских городах, включая мой родной Хабаровск.
Водители во Франции, как мне показалось, в массе своей удивительно дисциплинированы - начинают тормозить в паре сотен метров от зебры еще до того как пешеход занесет свою ногу над бордюром тротуара. Ну а пешеходы этим вовсю пользуются, нахально переходя улицы везде, где им только заблагорассудится.
Если большинство магазинов ранним вечером закрываются, для бесчисленных парижских кафе и ресторанчиков в это время только начинает настоящая жизнь, ведь многие из них по неприятной европейской привычке большую часть дня не работают.
Дворец Пале-Рояль, построенный еще для кардинала Ришелье. Чуть позже тут жили молодой Людовик XIV с королевой-матерью Анной Австрийской и кардинал Мазарини. Все эти персонажи хорошо известны благодаря неутомимому перу романиста Александра Дюма. Потом дворец переживал немало метаморфоз и менял своих хозяев, а в кровавые дни Парижской коммуны и вовсе был сожжен. Правда, через два года его восстановили. Уже продолжительное время в запечатленной на фотографии части дворца располагается Комеди франсез - единственный в стране репертуарный театр, финансируемый правительством.
Фонтан в скверике перед театром.
Вообще-то слово ‘hotel’ во французском языке означает «особняк», но в данном случае ошибки нет - в здании, стоящем напротив северного крыла Лувра (его фрагмент можно видеть между домами), и в самом деле находится дорогая четырехзвездочная (а во Франции это максимальный уровень) гостиница.
Вдаль в сторону площади Согласия - главной площади Парижа - уходит улица Риволи. Слева тянется северный фасад западного крыла Лувра. Если ничего не путаю, эта часть дворца была построена при большом поклоннике ренессансного стиля Франциске I в первой половине XVI столетия, хотя в общих чертах свой существующий вид Лувр приобрел позднее - к 1670 году.
Чуть вдали виднеется ограда парка Тюильри, несколько дальше - здание министерства Военно-морского флота уже на северной стороне площади Согласия. Линия горизонта вспучивается громадами башен делового района Дефанс, находящегося к западу от Парижа. Как видно по небу, дело потихоньку шло к закату.
Именно через эти ренессансные ворота я и проследовал во двор Лувра. Но об этом речь пойдет уже в следующей части моего рассказа о той давней парижской прогулке.