Гольф, виски и девчонки
Jameson и девочка в черном спиной ко мне; какие-то рюшечки и кудряшки. «Дикие малыши» на большой красной жк-панели; карабкается ягненок по скалам, белый и кудрявый. Верчу в руках бокал, и теплый Jameson плывет по стенкам.
Светлая девочка открыта впечатлению, но она сидит за Черной, и мне лишь иногда удается поймать её выразительный взгляд. Впрочем, на расстоянии она казалась мне симпатичнее. Близко посаженные глаза. Они болтают без умолку. Тоска. Так бывает: пара людей- разные характеры, облик, манера разговора и… вместе они кажутся симпатичными, а врозь… А я не хочу врозь!
Меня, как всегда, несет, а они чему-то улыбаются, и я замечаю, что у Светлой красивая улыбка. Черная тут же отворачивается и делится впечатлениями со Светлой, повторяя обрывки моих фраз. Смеются. Я начинаю ненавидеть её спину, но снова говорю, а они снова смеются. Опять Jameson и несколько бульков содовой. Они не пьют. Приносят салат. Креветки прячутся в руколе.
В определенном возрасте начинаешь играть только на победу. Скучно. Расслаблен. Когда результат не имеет никакого значения, я не проигрываю. Клюшка. Гольф. Я играю мячом, как будто словом: «Где моя клюшка?» Удар. Лунка. Приз - профессиональный покер.
Девчонки уезжают. Они практичны даже в столь юном возрасте. Ловить им здесь нечего. Jameson с содовой. Еще одна. Красивые и умные глаза. Снимает очки. Очаровательная улыбка. Я снова говорю много и обо всем, - она сдержанно улыбается. Аргентинская кухня. Фирменный «Черный бык» истекает кровью. Непрожаренный стейк. Пора. Она встает из-за стола.
- Вы замужем? - улыбаюсь я, бросая вопрос ей в лицо.
- Чуть-чуть. - И она снова одаривает меня сдержанной улыбкой.
Дикие птенцы играют соломинкой и, кажется, они не могут найти ей применение - не съедобна.
Звонит телефон:
- Дочь родилась, Серега!
А ведь он моложе меня и у него уже двое детей.
Официант и широкий атласный пояс.
- Могу я поговорить с администратором?
- Она занята. А зачем она вам?
- Надо. А чем она занята?
- Работает с какими-то бумагами.
- Она мне понравилась. Да, и еще, у вас сумасшедший стейк.
- Лучший в городе!.. Хорошо, я попробую что-нибудь сделать для вас.
- Она замужем?
(- Чуть-чуть.)
Красивая женщина с уставшим взглядом терпеливо выслушивает меня, однозначно отвечая на вопросы. Я пишу пьяным почерком благодарность в книгу жалоб и предложений и торжественно зачитываю текст, предварительно собрав весь персонал. Они разбредаются.
Морозный воздух. Огни витрин и гирлянды лампочек. Jameson согревает. Две девочки. Совсем молоденькие - годятся в дочери. Замерзли. Одна со взглядом, как у собаки. Вспоминаются «Дикие малыши». Подорожник.
- Можно мы посидим у вас, погреемся?
- Купите что-нибудь и сидите хоть до утра.
Я говорю о верности. Они слушают с интересом. Уточняют. Я веду и предугадываю их следующий вопрос. Я почти не пьян. Мысль строга и последовательна. Тоска.
- Так мы пойдем?
- Идите.
Ночной город и честный таксист.
Утро. Визитки и телефоны, аськи и вконтакты. Выкидываю весь этот мусор. Тяжелая голова. В карманах два капустных салата из подорожника и пирожок с грибами.
декабрь 2009
Светлая девочка открыта впечатлению, но она сидит за Черной, и мне лишь иногда удается поймать её выразительный взгляд. Впрочем, на расстоянии она казалась мне симпатичнее. Близко посаженные глаза. Они болтают без умолку. Тоска. Так бывает: пара людей- разные характеры, облик, манера разговора и… вместе они кажутся симпатичными, а врозь… А я не хочу врозь!
Меня, как всегда, несет, а они чему-то улыбаются, и я замечаю, что у Светлой красивая улыбка. Черная тут же отворачивается и делится впечатлениями со Светлой, повторяя обрывки моих фраз. Смеются. Я начинаю ненавидеть её спину, но снова говорю, а они снова смеются. Опять Jameson и несколько бульков содовой. Они не пьют. Приносят салат. Креветки прячутся в руколе.
В определенном возрасте начинаешь играть только на победу. Скучно. Расслаблен. Когда результат не имеет никакого значения, я не проигрываю. Клюшка. Гольф. Я играю мячом, как будто словом: «Где моя клюшка?» Удар. Лунка. Приз - профессиональный покер.
Девчонки уезжают. Они практичны даже в столь юном возрасте. Ловить им здесь нечего. Jameson с содовой. Еще одна. Красивые и умные глаза. Снимает очки. Очаровательная улыбка. Я снова говорю много и обо всем, - она сдержанно улыбается. Аргентинская кухня. Фирменный «Черный бык» истекает кровью. Непрожаренный стейк. Пора. Она встает из-за стола.
- Вы замужем? - улыбаюсь я, бросая вопрос ей в лицо.
- Чуть-чуть. - И она снова одаривает меня сдержанной улыбкой.
Дикие птенцы играют соломинкой и, кажется, они не могут найти ей применение - не съедобна.
Звонит телефон:
- Дочь родилась, Серега!
А ведь он моложе меня и у него уже двое детей.
Официант и широкий атласный пояс.
- Могу я поговорить с администратором?
- Она занята. А зачем она вам?
- Надо. А чем она занята?
- Работает с какими-то бумагами.
- Она мне понравилась. Да, и еще, у вас сумасшедший стейк.
- Лучший в городе!.. Хорошо, я попробую что-нибудь сделать для вас.
- Она замужем?
(- Чуть-чуть.)
Красивая женщина с уставшим взглядом терпеливо выслушивает меня, однозначно отвечая на вопросы. Я пишу пьяным почерком благодарность в книгу жалоб и предложений и торжественно зачитываю текст, предварительно собрав весь персонал. Они разбредаются.
Морозный воздух. Огни витрин и гирлянды лампочек. Jameson согревает. Две девочки. Совсем молоденькие - годятся в дочери. Замерзли. Одна со взглядом, как у собаки. Вспоминаются «Дикие малыши». Подорожник.
- Можно мы посидим у вас, погреемся?
- Купите что-нибудь и сидите хоть до утра.
Я говорю о верности. Они слушают с интересом. Уточняют. Я веду и предугадываю их следующий вопрос. Я почти не пьян. Мысль строга и последовательна. Тоска.
- Так мы пойдем?
- Идите.
Ночной город и честный таксист.
Утро. Визитки и телефоны, аськи и вконтакты. Выкидываю весь этот мусор. Тяжелая голова. В карманах два капустных салата из подорожника и пирожок с грибами.
декабрь 2009