Святые вне семьи
- Почему разгорелся скандал с фильмом «Матильда» задолго до его премьеры, в итоге вышла ситуация из разряда «не смотрел, но осуждаю»?
- Давайте начнем издалека. IV век, будущий император Константин пока еще в статусе узурпатора идет войной против законного императора Римской империи Максентия. Шансов у него никаких: у Максентия лучше войска, преторианская гвардия за ним и т. д. Но люди той поры полагали, что исход сражения на земле зависит от исхода сражения богов на небе. А богов в языческом мире, естественно, много. У римлян была практика - это называлось обряд эвокации - кража чужих богов, когда чужому богу приносится жертва, и он становится помощником в твоей завтрашней битве (см. у Макробия в третьей книге Сатурналий). Поэтому в центре Рима был пантеон - храм всех богов покоренных Римской империи. Было известно, что Максентий - очень суеверный человек, и было понятно, что богам всего пантеона он уже принес жертвы. Значит, по мнению его оппонента, все известные Риму боги уже завербованы против него.
Поэтому, как пишет церковный историк Сократ, ночь накануне битвы Константин провел в размышлениях о том, какого бога призвать помощником в завтрашнем сражении (Сократ. Церковная история 1,2). И тут его посещает мысль, что есть один бог, которому римский император точно не молился - бог еврейских рабов, распятый бог. И Константин решает обратиться к нему - и побеждает. После этого он, естественно, возвеличивает христианскую религию и сам становится христианином. Это довольно известная история.
Но чего нет в ней? В истории обращения императора Константина нет чувства потрясенности Евангелием, нет совестного кризиса, нет раздумий о том, что теперь можно и нельзя тебе в качестве христианина, как совместить императорскую всемогущую власть с христианской верой…
В общем, Римская империя как бы по инерции въезжает из языческого периода в христианский, ничего, в общем, не меняя в свой жизни. Даже людей продолжали распинать еще многие годы. Эта перемена шокировала многих христиан, которые еще недавно мученичеством свидетельствовали свою веру во Христа.
Еще недавно принятие крещения было равносильно подаче заявления «прошу казнить меня по собственному желанию». А теперь крещение стало карьерным лифтом, средством придворной карьеры.
Об этой перемене - стих Наума Коржавина:
Гордость, мысль, красота - все об этом давно позабыли.
Все креститься привыкли, всем истина стала ясна...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я один не привык... Свою чашу я выпью до дна...
Нет, отнюдь не из тех я, кто гнал их к арене и плахе,
кто ревел на трибунах у низменной страсти в плену.
Все такие давно поступили в попы и монахи.
И меня же с амвонов поносят за эту вину.
Вижу ночь пред собой. А для всех еще раннее утро.
Но века - это миг. Я провижу дороги судьбы:
Все они превзойдут. Все в них будет: и жалость, и мудрость...
Но тогда, как меня, их потопчут чужие рабы.
За чужие грехи и чужое отсутствие меры,
все опять низводя до себя, дух свободы кляня:
против старой Любви, ради новой немыслимой Веры,
ради нового рабства... тогда вы поймете меня.
Как хотелось мне жить, хоть о жизни давно отгрустили,
как я смысла искал, как я верил в людей до поры...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний, кто видит, как гибнут миры.
Но отнюдь не только язычники скорбели. Были и христиане, которым было больно от мгновенного превращения их гонимой и аскетичной веры в нечто люксовое.
Эти горячие сердца очень творчески ответили на эту перемену: они создали монашество, которое осознавали как бескровное мученичество. И тогдашние Алеши Карамазовы решили: не могу я вместо «всего» отдать лишь пять копеек, а вместо «иди за Мной» просто ходить к обедне. Официальное христианство стало слишком гламурным, а эти ребята искали себе крест, подвиг.
Это было очень красиво и убедительно: словеса опровергаются словесами, но чем можно опровергнуть жизнь?
Монашество дало много прекрасных судеб и примеров. Оно влюбило в себя церковь. И тем самым вытеснило саму возможность иных влюбленностей, иных путей, иных образцов.
Оно на корню убило иные возможности мирянской праведности.
Поскольку именно монашество стало в церкви мейнстримом на многие века вперед, в итоге в православии не появилось проекта святых мирян - обычных людей, которые живут в городе с семьями, с детьми. Живут и спасаются. И становятся святыми примерами для других, тоже живущих в городах и селах, а не в пустынях.
Не сложились в церковном сознании иконостасы из святых чиновников-не-берущих-взяток, или честных купцов, или крестьян, "скоты милующих", или женщин, которые вопреки дивной и жалостливой украинской народной песне все же дали положительный ответ на вопрос "Хiба ж хто кохає нерiдних дiтей?".
Может, если бы не было монашества, в церковно-приходских школах рассказывали бы: «Такой-то работал на таможне и не брал взяток. Вот ведь чудо какое!» Нам бы рассказывали о супругах, которые умели прощать друг друга, а не о монахах, которые героически боролись с онанизмом у себя в пустынях. Были бы рассказы о святых педагогах, которые смогли своих детей-подростков сохранить для семьи и веры без членовредительства.
Монашество, начавшись как бегство от власти и городов, вернулось и туда и туда (порой даже вопреки своему желанию). Оно стало властной монополией. Корпоративные и психологические проблемы этой группы людей были объявлены главными темами духовной жизни. Они сами создавали себе проблемы и героически их преодолевали (заметьте, я говорю не о плохих монахах, а именно о хороших). И тот, кто стоял в стороне от этой их келейно-постельной войны, стал считаться дезертиром духовного фронта.
В течение многих веков корпорация монахов, которая взяла власть в церкви, не признавала семейных людей образцом для подражания. Принять святого в обычном человеке, который жил с женой, родил детишек, воспитал их, благочестив жил, творил добро - для монахов было невмоготу.
За полторы тысячи лет их церковного всевластия практически ни один семейный человек не был монахами допущен ко внесению во святцы (если он не мученик не юродивый и не царь). Ни одного даже священника. То есть с той поры, когда в православии официально-регламентированные канонизации стали совершаться церковной властью (решения синодов и соборов о причислении к лику святых) - а это где-то с 11 века - через придирчиво-монашеское сито не прошел ни один семейный священник или диакон.
До той поры формальных канонизаций не было, а было просто народное мнение. "Исторических сведений о совершении канонизации святых в древней Греческой церкви мы не имеем почти что совершенно никаких. Не только не дошло до нас ни одного подлинного акта о производстве канонизаций, если подобные акты бывали, но неизвестна и ни одной сторонней записи, прямо говорящей о том же... иногда в деле канонизаций миряне принудительным образом воздействовали на волю епископов, именно-что иногда миряне еще при жизни подвижников твердо решали их будущее причтение к лику святых", - говорит историк Голубинский.
Официально же считалось лишь, что любой епископ, умерший "на посту" и не впавший в ересь, уже "во святых".
И вот первый семейный женатый христианин, по властно-церковной процедуре вписанный в святцы, это Иоанн Кронштадтский. Его канонизация произошло в одна тысяча девятьсот девяностом году от Рождества Христова… Впрочем, даже Иоанн Кронштадтский - это не совсем хороший пример, потому что его жена жаловалась на него в Синод, что он как жену знать ее не хочет. Это был аскетический брак.
Первый действительно семейный человек, который не был убит, нормально прожил свою жизнь и попал в святцы - московский старец Алексей Мечев. Между прочим, духовник Николай Бердяева до его отъезда из советской России. Он служил в храме на Маросейке, умер своей смертью, хоть и уже в советские годы, воспитал детей, кстати, его сына, тоже священника, как раз убили, он мученик.
Петр и Феврония? Но в их житии пустота. Они вместе молились и сошлись в одной могиле… Ни Повесть, ни ее облагороженный и поздний вариант в виде Жития не сообщает подробностей об их семейной жизни. Дети там даже не упоминаются.
Отождествление князя Петра из "Повести" с муромским князем Давидом (у которого и вправду было трое детей) малоубедительно. Если Давид - монашеское имя Петра, то отчего летописец всегда называет этого князя по монашески? Аналогичное монашеское имя князя Александра Невского (Алексий) никем не переносится на рассказы о его до-монашеских годах и деяниях. Приведите мне пример летописного повествования о князе, который при смерти принял монашеский постриг, и летописец все упоминания о до-монашеской жизни этого князя упорно приводит только с его монашеским именем.
Даже если дети и были у Петра и Февронии, но сейчас речь о том, какую жизнь восхваляет церковная "икона". В агиографической "иконе" Петра и Февронии для детей места нет. И это - общее правило: в избранный круг святых семейные люди впускаются лишь если им приписывается монашеское житие.
Святая Иулиания Муромская? Но ее житие и из нее делает монахиню: "просила она мужа отпустить ее в монастырь, и не отпустил он. Однако же договорились они жить вместе, но не иметь общения плотского. И обычно, устроив ему постель, сама она после долгих молитв вечером ложилась на печи без постели, лишь дрова подкладывала к телу острыми углами да ключи железные под ребра свои, и, на такой-то постели немного поспав, пока засыпали ее слуги, вставала затем на молитву на всю ночь до света. И прожила она с мужем после плотского разлучения десять лет. И скончался муж ее. И еще более отвергла она все мирское" http://halkidon2006.orthodoxy.ru/i/277.htm
Что из ее жития можно узнать о ее отношениях с мужем? Выписываю все упоминания о нем:
«Когда же достигла она шестнадцати лет, была выдана замуж да человека добродетельного и богатого, по имени Георгий, по прозвищу Осорьин. Свекор и свекровь ее, видя разум и доброту ее всяческие, еще при жизни своей поручили ей ведать все домашнее устройство. А она со смирением подчинялась им, ни в чем не ослушалась, ничего вопреки им не говорила, почитая их и безотказно все приказания их исполняя, так что дивились все, глядя на нее. По вечерам же она много молилась Богу, отдавая по сту поклонов и более, а вставая рано утром, совершала то же вместе с мужем своим. Когда же мужу ее случилось бывать на царской службе в Астрахани год или два, а иной раз и три, в те времена она все ночи без сна проводила в молитвах. Когда же свекор и свекровь ее умерли иноками в глубокой старости, погребла она их с почестями. Муж ее был в то время на службе в Астрахани с лишним три года. И так, прожив с мужем многие годы во всяческой добродетели и чистоте по закону Божию, родила сыновей и дочерей. Ненавидящий же добро враг тщился вред причинить ей, возбуждая меж детьми и слугами частые раздоры. Но она, разумно и со смыслом все разбирая, примиряла их. И подстрекнул враг одного из слуг, и убил тот сына их старшего. Потом убили на царской службе и другого их сына. Но она хотя скорбела немало, но о душах их, а не о смерти; и почтила их память пением, молитвою и милостынею. Потом просила она мужа отпустить ее в монастырь…».
Родители преп. Сергия - Кирилл и Мария Радонежские - канонизированы лишь в 1992 году. (Церковные сайты для них придумывают какое-то "лицевое житие преподобного Сергия XIV века". Но следов этого текста найти не удалось. Есть лишь лицевое житие преподобного Сергия XVI века).
У греков не лучше.
Лишь в 1998 году Синод Элладской Церкви спохватился и канонизировал «святых покровителей семьи» - родителей св. Василия Великого (Василия Старшего (Ритора) и Эммелию Каппадокийскую), живших в начале 4 века. Все, что о них известно, содержится в «Надгробном слове Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской», произнесенном Григорием Богословом. Источник древний и уважаемый. Но тем более замечательны 1700 лет его игнорирования…
Святой Филарет Милостивый? Монахи и ему навязали свою парадигму святости: "Совершенно обездоленный, мертвый для мира и не надеющийся уже на человеческую помощь, праведный Филарет вручил свою судьбу Божественному Провидению". https://pravoslavie.ru/58091.html
Сможем ли мы узнать у него рецепты мира в семье? Тот, кто возьмет его житие за образец семейных отношений, научится лишь ни во что не ставить мольбы жены и детей. Впрочем, еще у него "было также множество рабов с женщинами и детьми" (Повесть о житии Филарета Милостивого // Византийские легенды Лд., 1972, с. 99).
А кто дерзнет создать счастливое будущее для своих детей по его примеру? Дело в том, что внучку он выдал за жениха, которого та и в глаза не видела. Правда, это был император Константин Шестой. Согласно «Житию Филарета Милостивого», желая женить сына, Ирина организовала так называемый смотр невест, впервые введённый в практику византийского двора. По стране были разосланы доверенные чиновники с набором требований для идеальной невесты, куда входили такие параметры, как рост, длина стопы, размер головы и, конечно, отношение к иконам в семье. Из 13 кандидаток, представленных ко двору, была выбрана юная незнатная армянка, уроженка Пафлагонии Мария Амнийская, внучка святого Филарета Милостивого. "И когда послы императорской мерой стали мерить рост девушки, он оказался точь-в-точь, и размер ее головы тоже, и длину стопы она нашли такой, как нужно" (Повесть о житии Филарета Милостивого // Византийские легенды Лд., 1972, с. 107).
Другую внучку отдали за некоего патрикия Константинакия, а третью вообще отправили в жены "славному лангобардскому королю Аргусу".
(Тут место для демотиватора: Ты хочешь, чтобы к тебе относились как к принцессе? Хм, а отдам-ка я тебя замуж незнакомому вонючему мужику, герцогу Лангедокскому ради нашей совместной войны против графа Пфульского").
Брак был "по взаимности": жених изначала невзлюбил свою избранницу:
"Царица, разорвавши сделку с Франциею, послала Феофана, первого оруженосца, и взяла невесту из армянок по имени Марию из дома Амния и соединила ее браком с царем Константином, сыном своим, хотя он очень печалился, и не желал сего по привычке своей к дочери Карла, короля французского, с которою был обручен, и совершили брак его в ноябре (Хроника Феофана Исповедника, год 781).
Счастливый финал сказки? Как же!
"В сем году царь, возненавидевши жену свою Марию по внушению матери своей, которая, желая властвовать, старалась сделать для всех ненавистным своего сына, принудил ее вступить в монастырь, потом уговорил ее к пострижению, и постриг в январе месяце (Феофан, год 787).
Этим разводом и последующим браком при живой жене Константин вверг церковь в вековой раскол (см. "михианская схизма").
В семье не спастись - это неписаный догмат монахолюбивого православия.
Понятно, отчего у "великих пустынников" (= святых отцов) напрасно искать советы по воспитанию детей и подростков или по трудным вопросам семейной жизни. Они или банальны, или токсичны. Для семейных "сокровищница церковного предания" почти пуста.
Вот - свежий симптом это болезненной односторонности:
Тамбовский митрополит попросил губернатора присвоить ПЕРИНАТАЛЬНОМУ центру имя ПРЕПОДОБНОЙ Марфы. Перинатальный период - период от 28 (22) недели беременности, включающий период родов и заканчивающийся через неделю после рождения. Ну вот о ком еще в эти дни женщине думать, к кому обращать свои мысли, как не к той, которая "мужа не знала"?!
А вот первый зампред комитета Госдумы по образованию и науке Геннадий Онищенко решил сказать что-нибудь православно-традиционное и в то же время семейно-скрепное. И что он нашел в своей памяти и библиотеке? Он предложил ввести курс о нравственных основах семейной жизни перед венчанием и регистрацией брака: «Начать нужно с «Домостроя» - это сборник нравственных основ семейной жизни, который был собран протопопом Сильвестром. Это литературный памятник, протопоп Сильвестр его собрал как интеллектуал и мыслитель своего времени, будучи духовником Ивана Грозного» https://vz.ru/news/2017/10/24/892164.html
Может, начать прямо с 38-й главы Домостроя?
«Если жена науке такой и наставлению не следует, плетью в наказании осторожно бить: и разумно и больно, и страшно и здорово, но лишь за большую вину, под сердитую руку, за великое и за страшное ослушание и нерадение, а в прочих случаях, рубашку задрав, плеткой тихонько побить, за руки держа и по вине смотря, да поучить, приговаривая: «А и гнев бы не был, и люди б того не ведали и не слыхали, жалобы бы о том не было».
К чему я это говорю? Многие годы мы ведем шумную рекламную кампанию «великой сокровищницы православия». А когда приглядишься, то задаешься вопросом: а что в этой сокровищнице есть для обычного человека? С монахами все понятно - для себя у них советов много. Но вопросы педагогики и семейной жизни - это не их проблемы. Как решать проблемы с начальником и сослуживцами по-христиански? У монахов идея абсолютного послушания любому начальнику-негодяю (де-душеполезно). Точно ли все сложное человеческое общежитие должно быть построено так же?
И вот на этом малочеловечном фоне особняком стоит любовь Николая и Александры. Есть их письма, дневники, есть масса документов об их внутрисемейной жизни. Поэтому есть где, особенно женскому глазу, отдохнуть, что почитать, поплакать, порадоваться, позавидовать. В общем, такие «поющие в терновнике».
- Православные.
- Да, православные. Поэтому надо понять: количество людей, любящих царскую семью больше, чем количество православных монархистов. А количество православных монархистов - это более широкий круг, чем несчастные царебожники. А царебожники - это, опять же, более широкий круг, чем радикальные экстремисты-опричники.
Поэтому между этими четырьмя кругами людей не стоит ставить знак равенства. Для самой большой группы Николай и Александра - это просто пример доброй христианской семьи. Поэтому для них так болезнен слух, что именно эту сторону жизни Николая и Александры осквернили. Если бы вышел фильм о том, что Николай II - плохой правитель, это не было бы так болезненно. А здесь за святое взяли, причем уникально святое, потому что замены нет. Я думаю, что это одна из главных причин протеста.
Другой вопрос, зачем люди, пусть даже в высоком сане епископства, не видя фильм, все же презентовали его как какой-то памфлет и хулу?
На самом деле этом фильм - в каком-то смысле киносказка, типичная житийная агиографическая сказка. Это обычный рассказ о борьбе молодого подвижника со своей страстью. Дамблдор однажды говорил об одном ученике Хогвартса, что когда ему предстояло выбрать между легким и правильным, он всегда выбирал правильное. Персонаж по имени Николай II в этой киносказке поступает точно так же.
Конечно, у него есть страсть к Матильде, но он сам ее отсекает, приходит к выводу, что надо исполнить свой долг - супружеский, гражданский, человеческий.
"Эротики" там не больше, чем в советском кино 70х.
Никакого "метания из постели в постель" там нет. Да, по версии фильма цесаревич спит с балериной. Но едва нога принцессы Аликс касается перрона петербургского вокзала - интим с Матильдой прекращается. Тем паче и речи нет об этом после венчания.
Так что ореола Царской Семьи это вообще не касается никак. Никакого прелюбодеяния, никакой супружеской измены там и близко нет.
Мало ли у какого святого в юности могли быть какие-то приключения. Скажем, почитаете святого мученика Георгия Победоносца. Если вы узнаете, что он мальчишкой яблоки из соседнего сада воровал? Ну и что? Разве это лишит святости его кончину, которая к этим яблокам не имеет ну никакого отношения?
В фильме есть хорошие благочестивые разговоры о Боге Николая и Аликс.
Финал фильма - их обещание целожизненной верности друг другу, приносимое перед иконой. После этого - финальные титры на черном фоне: "Они счастливо прожили вместе 24 года и были расстреляны...". Это изменение по сравнению с весенней версией: ранее фильм кончался поклоном царя на Ходынке. При этом в Ходынке царя фильм не винит никак.
Из того, что не понравится православным - сцена спиритического сеанса всей царской семьи (кроме царицы-матери) и намерение (нереализованное) Алекс обратиться к магии. Но это как раз печальная историческая правда: шарлатаны и целители сопровождали последнее царствование от его начала. Господин Юм, месье Филипп, доктор Бадмаев, Распутин...
Внимание историков мог бы привлечь один эпизод именно своей эпизодичностью. Единственный фрагмент фильма, где Николай исполняет обязанности царя - это когда его окружают генералы и министры с вопросом о том, где создавать главную базу флота: в Либаве или в Мурманске. Мол, тянуть железную дорогу в Либаву это 15 млн, а в Мурманск - 50. Николай буквально убегает от ответа...
В целом его образ очень человечный и симпатичный. Он никому не желает зла, со всеми хочет быть честным. Разрешает спорить с собой. Двигает прогресс: показывает первое кино в России.
Этот фильм для монархического мифа сделает много больше, чем сто крестных ходов.
Нынешние либеральные защитники Учителя после просмотра обернутся против него. Уже на премьере при выходе я слышал "клюква", "китч" и прочее.
Так что волна церковного возмущения явно спровоцирована и избыточна, без нее вполне можно было бы обойтись. В очередной раз стыдно за политтехнологические бессовестные манипуляции родной патриархии... Но такова политика Патриарха Кирилла -показать себя лидером народных масс, который способен выводить народ на площади.
Этот рецепт знает любой религиовед: чтобы паства была послушной, надо сделать ее запуганной. Даже в самое мирное и тучное время надо все время показывать ей жуткий образ заграничного дракона, который якобы много прожорливее родного и уже привычного дракоши. Мало кто знает, что первые гетто в Европе создавались по инициативе раввинов: им так удобнее было контролировать свою паству. В журналах «Свидетелей Иеговы» последняя страничка это всегда плохие новости со всего света. Советские новостные программы делались точно также: добрые вести с полей - на фоне ужасов ихнего городка. Впрочем, там были еще новости спорта - пять минут правды между блоком политики и прогнозом погоды…
- То есть вы считаете, что это именно он зачинатель всего случившегося, а не Наталья Поклонская, которая отправила в прокуратуру уже 43 жалобы?
- Да, я думаю, он. Заметьте, как тщательно патриарх до сих пор отказывается от того, чтобы дать этическую, христианскую оценку погромным мечтаниям и экстремистам.
- Совсем недавно патриарх Кирилл прокомментировал выход фильма «Матильда», но, соглашусь, оценку погромам не давал.
- Он прокомментировал только в одну сторону - он осудил фильм и его создателей, но ни слова не сказал о тех, кто уже совершил преступление. Это очень нечестно, я бы сказал, партийно.
И еще меня очень порадовала (пусть это не очень хорошая радость), реакция третьих людей в патриархии, его пиарщиков. Когда они решили, что надо все-таки хоть что-то сказать по поводу поджогов кинотеатров и машин, то Владимир Романович Легойда, министр пропаганды в церкви, сказал, что эти люди не могут быть христианами. Это меня восхитило, потому что это ровно то, что говорят муллы по всему миру после мусульманских терактов. На самом деле это форма снятия с себя ответственности: «Я не я и лошадь не моя, это не наша паства, у террористов нет национальности и нет религии». Ага, конечно, они прилетели с Марса, а взрывать стали всех, потому что книжку про Винни-Пуха прочитали.
На самом деле, как сказал один очень несовременный человек, индус, принявший католичество в начале XX века, - древо индуизма может быть срублено только тем топором, древко которого сделано из этого же древа.
Хочешь убедить кого-то - говори на его языке, на языке его культуры. Поэтому бесполезно убеждать исламиста отказаться от теракта, цитируя ему декларацию прав человека или Вольтера с Дидро. Это мимо кассы и его кругозора. Ему надо цитировать Коран, древних мусульманских авторитетов и т.д.
Точно так же надо вести полемику с человеком, который считает себя православным и думает, что у него есть священное право на ненависть и на деяния ненависти. У него наверняка есть какой-то сет из библейских и святоотеческих цитат, которыми он оправдывает свои поступки, считая их жертвенным подвигом, а не подлостью. Поэтому, опять же, цитировать ему Уголовный кодекс РФ бессмысленно. Ему нужно привести другие цитаты из той же Библии, святых отцов и т.д. Это богословско-пастырская работа, и патриарх Кирилл откровенно от нее уклоняется уже не первый год. Когда речь шла о преследовании «пусек», у него тоже не нашлось слова осуждения для тех, кто мечтал их выпороть, сжечь и на куски порвать. И сейчас у него не находится таких слов. Это что, от недостатка богословского образования? Я думаю, что нет.
- А в чем причина?
- Это его партийно-политический выбор. Похоже, ему хочется иметь карманных хунвейбинов. У у него иллюзия, что он сможет ими управлять.
- То есть церкви нужны солдаты?
- Не церкви, а патриарху Кириллу. Это, я думаю, его огромная пастырская, человеческая и моральная ошибка.
- А для чего ему эти вояки?
- Наркотик власти. Это иррационально.
https://www.business-gazeta.ru/article/362233
продолжение
https://diak-kuraev.livejournal.com/1800012.html
и
https://diak-kuraev.livejournal.com/1800287.html
- Давайте начнем издалека. IV век, будущий император Константин пока еще в статусе узурпатора идет войной против законного императора Римской империи Максентия. Шансов у него никаких: у Максентия лучше войска, преторианская гвардия за ним и т. д. Но люди той поры полагали, что исход сражения на земле зависит от исхода сражения богов на небе. А богов в языческом мире, естественно, много. У римлян была практика - это называлось обряд эвокации - кража чужих богов, когда чужому богу приносится жертва, и он становится помощником в твоей завтрашней битве (см. у Макробия в третьей книге Сатурналий). Поэтому в центре Рима был пантеон - храм всех богов покоренных Римской империи. Было известно, что Максентий - очень суеверный человек, и было понятно, что богам всего пантеона он уже принес жертвы. Значит, по мнению его оппонента, все известные Риму боги уже завербованы против него.
Поэтому, как пишет церковный историк Сократ, ночь накануне битвы Константин провел в размышлениях о том, какого бога призвать помощником в завтрашнем сражении (Сократ. Церковная история 1,2). И тут его посещает мысль, что есть один бог, которому римский император точно не молился - бог еврейских рабов, распятый бог. И Константин решает обратиться к нему - и побеждает. После этого он, естественно, возвеличивает христианскую религию и сам становится христианином. Это довольно известная история.
Но чего нет в ней? В истории обращения императора Константина нет чувства потрясенности Евангелием, нет совестного кризиса, нет раздумий о том, что теперь можно и нельзя тебе в качестве христианина, как совместить императорскую всемогущую власть с христианской верой…
В общем, Римская империя как бы по инерции въезжает из языческого периода в христианский, ничего, в общем, не меняя в свой жизни. Даже людей продолжали распинать еще многие годы. Эта перемена шокировала многих христиан, которые еще недавно мученичеством свидетельствовали свою веру во Христа.
Еще недавно принятие крещения было равносильно подаче заявления «прошу казнить меня по собственному желанию». А теперь крещение стало карьерным лифтом, средством придворной карьеры.
Об этой перемене - стих Наума Коржавина:
Гордость, мысль, красота - все об этом давно позабыли.
Все креститься привыкли, всем истина стала ясна...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я один не привык... Свою чашу я выпью до дна...
Нет, отнюдь не из тех я, кто гнал их к арене и плахе,
кто ревел на трибунах у низменной страсти в плену.
Все такие давно поступили в попы и монахи.
И меня же с амвонов поносят за эту вину.
Вижу ночь пред собой. А для всех еще раннее утро.
Но века - это миг. Я провижу дороги судьбы:
Все они превзойдут. Все в них будет: и жалость, и мудрость...
Но тогда, как меня, их потопчут чужие рабы.
За чужие грехи и чужое отсутствие меры,
все опять низводя до себя, дух свободы кляня:
против старой Любви, ради новой немыслимой Веры,
ради нового рабства... тогда вы поймете меня.
Как хотелось мне жить, хоть о жизни давно отгрустили,
как я смысла искал, как я верил в людей до поры...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний, кто видит, как гибнут миры.
Но отнюдь не только язычники скорбели. Были и христиане, которым было больно от мгновенного превращения их гонимой и аскетичной веры в нечто люксовое.
Эти горячие сердца очень творчески ответили на эту перемену: они создали монашество, которое осознавали как бескровное мученичество. И тогдашние Алеши Карамазовы решили: не могу я вместо «всего» отдать лишь пять копеек, а вместо «иди за Мной» просто ходить к обедне. Официальное христианство стало слишком гламурным, а эти ребята искали себе крест, подвиг.
Это было очень красиво и убедительно: словеса опровергаются словесами, но чем можно опровергнуть жизнь?
Монашество дало много прекрасных судеб и примеров. Оно влюбило в себя церковь. И тем самым вытеснило саму возможность иных влюбленностей, иных путей, иных образцов.
Оно на корню убило иные возможности мирянской праведности.
Поскольку именно монашество стало в церкви мейнстримом на многие века вперед, в итоге в православии не появилось проекта святых мирян - обычных людей, которые живут в городе с семьями, с детьми. Живут и спасаются. И становятся святыми примерами для других, тоже живущих в городах и селах, а не в пустынях.
Не сложились в церковном сознании иконостасы из святых чиновников-не-берущих-взяток, или честных купцов, или крестьян, "скоты милующих", или женщин, которые вопреки дивной и жалостливой украинской народной песне все же дали положительный ответ на вопрос "Хiба ж хто кохає нерiдних дiтей?".
Может, если бы не было монашества, в церковно-приходских школах рассказывали бы: «Такой-то работал на таможне и не брал взяток. Вот ведь чудо какое!» Нам бы рассказывали о супругах, которые умели прощать друг друга, а не о монахах, которые героически боролись с онанизмом у себя в пустынях. Были бы рассказы о святых педагогах, которые смогли своих детей-подростков сохранить для семьи и веры без членовредительства.
Монашество, начавшись как бегство от власти и городов, вернулось и туда и туда (порой даже вопреки своему желанию). Оно стало властной монополией. Корпоративные и психологические проблемы этой группы людей были объявлены главными темами духовной жизни. Они сами создавали себе проблемы и героически их преодолевали (заметьте, я говорю не о плохих монахах, а именно о хороших). И тот, кто стоял в стороне от этой их келейно-постельной войны, стал считаться дезертиром духовного фронта.
В течение многих веков корпорация монахов, которая взяла власть в церкви, не признавала семейных людей образцом для подражания. Принять святого в обычном человеке, который жил с женой, родил детишек, воспитал их, благочестив жил, творил добро - для монахов было невмоготу.
За полторы тысячи лет их церковного всевластия практически ни один семейный человек не был монахами допущен ко внесению во святцы (если он не мученик не юродивый и не царь). Ни одного даже священника. То есть с той поры, когда в православии официально-регламентированные канонизации стали совершаться церковной властью (решения синодов и соборов о причислении к лику святых) - а это где-то с 11 века - через придирчиво-монашеское сито не прошел ни один семейный священник или диакон.
До той поры формальных канонизаций не было, а было просто народное мнение. "Исторических сведений о совершении канонизации святых в древней Греческой церкви мы не имеем почти что совершенно никаких. Не только не дошло до нас ни одного подлинного акта о производстве канонизаций, если подобные акты бывали, но неизвестна и ни одной сторонней записи, прямо говорящей о том же... иногда в деле канонизаций миряне принудительным образом воздействовали на волю епископов, именно-что иногда миряне еще при жизни подвижников твердо решали их будущее причтение к лику святых", - говорит историк Голубинский.
Официально же считалось лишь, что любой епископ, умерший "на посту" и не впавший в ересь, уже "во святых".
И вот первый семейный женатый христианин, по властно-церковной процедуре вписанный в святцы, это Иоанн Кронштадтский. Его канонизация произошло в одна тысяча девятьсот девяностом году от Рождества Христова… Впрочем, даже Иоанн Кронштадтский - это не совсем хороший пример, потому что его жена жаловалась на него в Синод, что он как жену знать ее не хочет. Это был аскетический брак.
Первый действительно семейный человек, который не был убит, нормально прожил свою жизнь и попал в святцы - московский старец Алексей Мечев. Между прочим, духовник Николай Бердяева до его отъезда из советской России. Он служил в храме на Маросейке, умер своей смертью, хоть и уже в советские годы, воспитал детей, кстати, его сына, тоже священника, как раз убили, он мученик.
Петр и Феврония? Но в их житии пустота. Они вместе молились и сошлись в одной могиле… Ни Повесть, ни ее облагороженный и поздний вариант в виде Жития не сообщает подробностей об их семейной жизни. Дети там даже не упоминаются.
Отождествление князя Петра из "Повести" с муромским князем Давидом (у которого и вправду было трое детей) малоубедительно. Если Давид - монашеское имя Петра, то отчего летописец всегда называет этого князя по монашески? Аналогичное монашеское имя князя Александра Невского (Алексий) никем не переносится на рассказы о его до-монашеских годах и деяниях. Приведите мне пример летописного повествования о князе, который при смерти принял монашеский постриг, и летописец все упоминания о до-монашеской жизни этого князя упорно приводит только с его монашеским именем.
Даже если дети и были у Петра и Февронии, но сейчас речь о том, какую жизнь восхваляет церковная "икона". В агиографической "иконе" Петра и Февронии для детей места нет. И это - общее правило: в избранный круг святых семейные люди впускаются лишь если им приписывается монашеское житие.
Святая Иулиания Муромская? Но ее житие и из нее делает монахиню: "просила она мужа отпустить ее в монастырь, и не отпустил он. Однако же договорились они жить вместе, но не иметь общения плотского. И обычно, устроив ему постель, сама она после долгих молитв вечером ложилась на печи без постели, лишь дрова подкладывала к телу острыми углами да ключи железные под ребра свои, и, на такой-то постели немного поспав, пока засыпали ее слуги, вставала затем на молитву на всю ночь до света. И прожила она с мужем после плотского разлучения десять лет. И скончался муж ее. И еще более отвергла она все мирское" http://halkidon2006.orthodoxy.ru/i/277.htm
Что из ее жития можно узнать о ее отношениях с мужем? Выписываю все упоминания о нем:
«Когда же достигла она шестнадцати лет, была выдана замуж да человека добродетельного и богатого, по имени Георгий, по прозвищу Осорьин. Свекор и свекровь ее, видя разум и доброту ее всяческие, еще при жизни своей поручили ей ведать все домашнее устройство. А она со смирением подчинялась им, ни в чем не ослушалась, ничего вопреки им не говорила, почитая их и безотказно все приказания их исполняя, так что дивились все, глядя на нее. По вечерам же она много молилась Богу, отдавая по сту поклонов и более, а вставая рано утром, совершала то же вместе с мужем своим. Когда же мужу ее случилось бывать на царской службе в Астрахани год или два, а иной раз и три, в те времена она все ночи без сна проводила в молитвах. Когда же свекор и свекровь ее умерли иноками в глубокой старости, погребла она их с почестями. Муж ее был в то время на службе в Астрахани с лишним три года. И так, прожив с мужем многие годы во всяческой добродетели и чистоте по закону Божию, родила сыновей и дочерей. Ненавидящий же добро враг тщился вред причинить ей, возбуждая меж детьми и слугами частые раздоры. Но она, разумно и со смыслом все разбирая, примиряла их. И подстрекнул враг одного из слуг, и убил тот сына их старшего. Потом убили на царской службе и другого их сына. Но она хотя скорбела немало, но о душах их, а не о смерти; и почтила их память пением, молитвою и милостынею. Потом просила она мужа отпустить ее в монастырь…».
Родители преп. Сергия - Кирилл и Мария Радонежские - канонизированы лишь в 1992 году. (Церковные сайты для них придумывают какое-то "лицевое житие преподобного Сергия XIV века". Но следов этого текста найти не удалось. Есть лишь лицевое житие преподобного Сергия XVI века).
У греков не лучше.
Лишь в 1998 году Синод Элладской Церкви спохватился и канонизировал «святых покровителей семьи» - родителей св. Василия Великого (Василия Старшего (Ритора) и Эммелию Каппадокийскую), живших в начале 4 века. Все, что о них известно, содержится в «Надгробном слове Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской», произнесенном Григорием Богословом. Источник древний и уважаемый. Но тем более замечательны 1700 лет его игнорирования…
Святой Филарет Милостивый? Монахи и ему навязали свою парадигму святости: "Совершенно обездоленный, мертвый для мира и не надеющийся уже на человеческую помощь, праведный Филарет вручил свою судьбу Божественному Провидению". https://pravoslavie.ru/58091.html
Сможем ли мы узнать у него рецепты мира в семье? Тот, кто возьмет его житие за образец семейных отношений, научится лишь ни во что не ставить мольбы жены и детей. Впрочем, еще у него "было также множество рабов с женщинами и детьми" (Повесть о житии Филарета Милостивого // Византийские легенды Лд., 1972, с. 99).
А кто дерзнет создать счастливое будущее для своих детей по его примеру? Дело в том, что внучку он выдал за жениха, которого та и в глаза не видела. Правда, это был император Константин Шестой. Согласно «Житию Филарета Милостивого», желая женить сына, Ирина организовала так называемый смотр невест, впервые введённый в практику византийского двора. По стране были разосланы доверенные чиновники с набором требований для идеальной невесты, куда входили такие параметры, как рост, длина стопы, размер головы и, конечно, отношение к иконам в семье. Из 13 кандидаток, представленных ко двору, была выбрана юная незнатная армянка, уроженка Пафлагонии Мария Амнийская, внучка святого Филарета Милостивого. "И когда послы императорской мерой стали мерить рост девушки, он оказался точь-в-точь, и размер ее головы тоже, и длину стопы она нашли такой, как нужно" (Повесть о житии Филарета Милостивого // Византийские легенды Лд., 1972, с. 107).
Другую внучку отдали за некоего патрикия Константинакия, а третью вообще отправили в жены "славному лангобардскому королю Аргусу".
(Тут место для демотиватора: Ты хочешь, чтобы к тебе относились как к принцессе? Хм, а отдам-ка я тебя замуж незнакомому вонючему мужику, герцогу Лангедокскому ради нашей совместной войны против графа Пфульского").
Брак был "по взаимности": жених изначала невзлюбил свою избранницу:
"Царица, разорвавши сделку с Франциею, послала Феофана, первого оруженосца, и взяла невесту из армянок по имени Марию из дома Амния и соединила ее браком с царем Константином, сыном своим, хотя он очень печалился, и не желал сего по привычке своей к дочери Карла, короля французского, с которою был обручен, и совершили брак его в ноябре (Хроника Феофана Исповедника, год 781).
Счастливый финал сказки? Как же!
"В сем году царь, возненавидевши жену свою Марию по внушению матери своей, которая, желая властвовать, старалась сделать для всех ненавистным своего сына, принудил ее вступить в монастырь, потом уговорил ее к пострижению, и постриг в январе месяце (Феофан, год 787).
Этим разводом и последующим браком при живой жене Константин вверг церковь в вековой раскол (см. "михианская схизма").
В семье не спастись - это неписаный догмат монахолюбивого православия.
Понятно, отчего у "великих пустынников" (= святых отцов) напрасно искать советы по воспитанию детей и подростков или по трудным вопросам семейной жизни. Они или банальны, или токсичны. Для семейных "сокровищница церковного предания" почти пуста.
Вот - свежий симптом это болезненной односторонности:
Тамбовский митрополит попросил губернатора присвоить ПЕРИНАТАЛЬНОМУ центру имя ПРЕПОДОБНОЙ Марфы. Перинатальный период - период от 28 (22) недели беременности, включающий период родов и заканчивающийся через неделю после рождения. Ну вот о ком еще в эти дни женщине думать, к кому обращать свои мысли, как не к той, которая "мужа не знала"?!
А вот первый зампред комитета Госдумы по образованию и науке Геннадий Онищенко решил сказать что-нибудь православно-традиционное и в то же время семейно-скрепное. И что он нашел в своей памяти и библиотеке? Он предложил ввести курс о нравственных основах семейной жизни перед венчанием и регистрацией брака: «Начать нужно с «Домостроя» - это сборник нравственных основ семейной жизни, который был собран протопопом Сильвестром. Это литературный памятник, протопоп Сильвестр его собрал как интеллектуал и мыслитель своего времени, будучи духовником Ивана Грозного» https://vz.ru/news/2017/10/24/892164.html
Может, начать прямо с 38-й главы Домостроя?
«Если жена науке такой и наставлению не следует, плетью в наказании осторожно бить: и разумно и больно, и страшно и здорово, но лишь за большую вину, под сердитую руку, за великое и за страшное ослушание и нерадение, а в прочих случаях, рубашку задрав, плеткой тихонько побить, за руки держа и по вине смотря, да поучить, приговаривая: «А и гнев бы не был, и люди б того не ведали и не слыхали, жалобы бы о том не было».
К чему я это говорю? Многие годы мы ведем шумную рекламную кампанию «великой сокровищницы православия». А когда приглядишься, то задаешься вопросом: а что в этой сокровищнице есть для обычного человека? С монахами все понятно - для себя у них советов много. Но вопросы педагогики и семейной жизни - это не их проблемы. Как решать проблемы с начальником и сослуживцами по-христиански? У монахов идея абсолютного послушания любому начальнику-негодяю (де-душеполезно). Точно ли все сложное человеческое общежитие должно быть построено так же?
И вот на этом малочеловечном фоне особняком стоит любовь Николая и Александры. Есть их письма, дневники, есть масса документов об их внутрисемейной жизни. Поэтому есть где, особенно женскому глазу, отдохнуть, что почитать, поплакать, порадоваться, позавидовать. В общем, такие «поющие в терновнике».
- Православные.
- Да, православные. Поэтому надо понять: количество людей, любящих царскую семью больше, чем количество православных монархистов. А количество православных монархистов - это более широкий круг, чем несчастные царебожники. А царебожники - это, опять же, более широкий круг, чем радикальные экстремисты-опричники.
Поэтому между этими четырьмя кругами людей не стоит ставить знак равенства. Для самой большой группы Николай и Александра - это просто пример доброй христианской семьи. Поэтому для них так болезнен слух, что именно эту сторону жизни Николая и Александры осквернили. Если бы вышел фильм о том, что Николай II - плохой правитель, это не было бы так болезненно. А здесь за святое взяли, причем уникально святое, потому что замены нет. Я думаю, что это одна из главных причин протеста.
Другой вопрос, зачем люди, пусть даже в высоком сане епископства, не видя фильм, все же презентовали его как какой-то памфлет и хулу?
На самом деле этом фильм - в каком-то смысле киносказка, типичная житийная агиографическая сказка. Это обычный рассказ о борьбе молодого подвижника со своей страстью. Дамблдор однажды говорил об одном ученике Хогвартса, что когда ему предстояло выбрать между легким и правильным, он всегда выбирал правильное. Персонаж по имени Николай II в этой киносказке поступает точно так же.
Конечно, у него есть страсть к Матильде, но он сам ее отсекает, приходит к выводу, что надо исполнить свой долг - супружеский, гражданский, человеческий.
"Эротики" там не больше, чем в советском кино 70х.
Никакого "метания из постели в постель" там нет. Да, по версии фильма цесаревич спит с балериной. Но едва нога принцессы Аликс касается перрона петербургского вокзала - интим с Матильдой прекращается. Тем паче и речи нет об этом после венчания.
Так что ореола Царской Семьи это вообще не касается никак. Никакого прелюбодеяния, никакой супружеской измены там и близко нет.
Мало ли у какого святого в юности могли быть какие-то приключения. Скажем, почитаете святого мученика Георгия Победоносца. Если вы узнаете, что он мальчишкой яблоки из соседнего сада воровал? Ну и что? Разве это лишит святости его кончину, которая к этим яблокам не имеет ну никакого отношения?
В фильме есть хорошие благочестивые разговоры о Боге Николая и Аликс.
Финал фильма - их обещание целожизненной верности друг другу, приносимое перед иконой. После этого - финальные титры на черном фоне: "Они счастливо прожили вместе 24 года и были расстреляны...". Это изменение по сравнению с весенней версией: ранее фильм кончался поклоном царя на Ходынке. При этом в Ходынке царя фильм не винит никак.
Из того, что не понравится православным - сцена спиритического сеанса всей царской семьи (кроме царицы-матери) и намерение (нереализованное) Алекс обратиться к магии. Но это как раз печальная историческая правда: шарлатаны и целители сопровождали последнее царствование от его начала. Господин Юм, месье Филипп, доктор Бадмаев, Распутин...
Внимание историков мог бы привлечь один эпизод именно своей эпизодичностью. Единственный фрагмент фильма, где Николай исполняет обязанности царя - это когда его окружают генералы и министры с вопросом о том, где создавать главную базу флота: в Либаве или в Мурманске. Мол, тянуть железную дорогу в Либаву это 15 млн, а в Мурманск - 50. Николай буквально убегает от ответа...
В целом его образ очень человечный и симпатичный. Он никому не желает зла, со всеми хочет быть честным. Разрешает спорить с собой. Двигает прогресс: показывает первое кино в России.
Этот фильм для монархического мифа сделает много больше, чем сто крестных ходов.
Нынешние либеральные защитники Учителя после просмотра обернутся против него. Уже на премьере при выходе я слышал "клюква", "китч" и прочее.
Так что волна церковного возмущения явно спровоцирована и избыточна, без нее вполне можно было бы обойтись. В очередной раз стыдно за политтехнологические бессовестные манипуляции родной патриархии... Но такова политика Патриарха Кирилла -показать себя лидером народных масс, который способен выводить народ на площади.
Этот рецепт знает любой религиовед: чтобы паства была послушной, надо сделать ее запуганной. Даже в самое мирное и тучное время надо все время показывать ей жуткий образ заграничного дракона, который якобы много прожорливее родного и уже привычного дракоши. Мало кто знает, что первые гетто в Европе создавались по инициативе раввинов: им так удобнее было контролировать свою паству. В журналах «Свидетелей Иеговы» последняя страничка это всегда плохие новости со всего света. Советские новостные программы делались точно также: добрые вести с полей - на фоне ужасов ихнего городка. Впрочем, там были еще новости спорта - пять минут правды между блоком политики и прогнозом погоды…
- То есть вы считаете, что это именно он зачинатель всего случившегося, а не Наталья Поклонская, которая отправила в прокуратуру уже 43 жалобы?
- Да, я думаю, он. Заметьте, как тщательно патриарх до сих пор отказывается от того, чтобы дать этическую, христианскую оценку погромным мечтаниям и экстремистам.
- Совсем недавно патриарх Кирилл прокомментировал выход фильма «Матильда», но, соглашусь, оценку погромам не давал.
- Он прокомментировал только в одну сторону - он осудил фильм и его создателей, но ни слова не сказал о тех, кто уже совершил преступление. Это очень нечестно, я бы сказал, партийно.
И еще меня очень порадовала (пусть это не очень хорошая радость), реакция третьих людей в патриархии, его пиарщиков. Когда они решили, что надо все-таки хоть что-то сказать по поводу поджогов кинотеатров и машин, то Владимир Романович Легойда, министр пропаганды в церкви, сказал, что эти люди не могут быть христианами. Это меня восхитило, потому что это ровно то, что говорят муллы по всему миру после мусульманских терактов. На самом деле это форма снятия с себя ответственности: «Я не я и лошадь не моя, это не наша паства, у террористов нет национальности и нет религии». Ага, конечно, они прилетели с Марса, а взрывать стали всех, потому что книжку про Винни-Пуха прочитали.
На самом деле, как сказал один очень несовременный человек, индус, принявший католичество в начале XX века, - древо индуизма может быть срублено только тем топором, древко которого сделано из этого же древа.
Хочешь убедить кого-то - говори на его языке, на языке его культуры. Поэтому бесполезно убеждать исламиста отказаться от теракта, цитируя ему декларацию прав человека или Вольтера с Дидро. Это мимо кассы и его кругозора. Ему надо цитировать Коран, древних мусульманских авторитетов и т.д.
Точно так же надо вести полемику с человеком, который считает себя православным и думает, что у него есть священное право на ненависть и на деяния ненависти. У него наверняка есть какой-то сет из библейских и святоотеческих цитат, которыми он оправдывает свои поступки, считая их жертвенным подвигом, а не подлостью. Поэтому, опять же, цитировать ему Уголовный кодекс РФ бессмысленно. Ему нужно привести другие цитаты из той же Библии, святых отцов и т.д. Это богословско-пастырская работа, и патриарх Кирилл откровенно от нее уклоняется уже не первый год. Когда речь шла о преследовании «пусек», у него тоже не нашлось слова осуждения для тех, кто мечтал их выпороть, сжечь и на куски порвать. И сейчас у него не находится таких слов. Это что, от недостатка богословского образования? Я думаю, что нет.
- А в чем причина?
- Это его партийно-политический выбор. Похоже, ему хочется иметь карманных хунвейбинов. У у него иллюзия, что он сможет ими управлять.
- То есть церкви нужны солдаты?
- Не церкви, а патриарху Кириллу. Это, я думаю, его огромная пастырская, человеческая и моральная ошибка.
- А для чего ему эти вояки?
- Наркотик власти. Это иррационально.
https://www.business-gazeta.ru/article/362233
продолжение
https://diak-kuraev.livejournal.com/1800012.html
и
https://diak-kuraev.livejournal.com/1800287.html