Ченстоховская икона - воплощенный экуменизм
К сожалению, остается совсем не выясненной история почитания на Руси богородичной иконы, перенесенной затем в Ченстохову. Древние русские святцы и месяцесловы не упоминают о ней. В печатных же месяцесловах XIX века день ее почитания - 6 марта, тогда как по католическим календарям - 27 августа. Празднование 6 марта, скорее всего, установлено как книжная догадка. Именно под этим числом в месяцесловах значится обретение императрицей Еленой креста в Иерусалиме, с чем легенда связывает и находку нашей иконы. Установление определенного дня празднования иконы произошло, видимо, в связи с тем, что в 1813 году после взятия русскими войсками Ченстоховы в Казанском соборе в Петербурге была поставлена копия иконы.
Но вернемся к рассмотрению самой иконы. Можно сказать, что как памятник византийской и древнерусской живописи «Ченстоховская икона» в настоящее время не существует. В 1434 году она была фактически написана заново на старой доске. Под ныне существующей живописью, как показало исследование реставратора Р. Козловского, нет ни малейших остатков первоначальной живописи. Даже сам грунт наложен был на доску заново. Столь радикальная переделка иконы была вызвана ее фактическим разрушением во время оккупации Ченстоховы иконоборцами-таборитами в 1430 году, о чем уже упоминалось. Когда в 1434 году икона была при¬везена в Краков, для ее реставрации были приглашены живописцы, работавшие в «греческой манере», т. е., несомненно, мастера из украинских и белорусских земель. Их услугами в Польше пользовались и раньше: в 1418 году они расписали костел в Люблинском замке, в самом начале XV века - колегиату в Вислице, а возможно еще ранее - в Гнезно. Все их попытки прописать икону по сохранившимся контурам не дали результатов: накладывавшиеся ими краски оплывали. Если мы примем во внимание существующее в науке предположение о том, что первоначальная икона была написана восковыми красками, это столь поразившее современников чудо станет понятным; только после наложения нового грунта живописцы смогли написать икону заново. Но в этой новой по существу иконе было уже чрезвычайно мало от «греческой манеры»
Видимо, отчаявшись исправить икону, западнорусские мастера уступили свое место другим. Откуда происходили эти новые живописцы, сказать трудно. Можно предположить, что они создали изображение в духе готической живописи того вре¬мени. Историки польского искусства расходятся во мнениях, пытаясь определить стиль живописной школы, к которой следует отнести ныне существующую икону. М. Валицкий полагал, что икона возникла в окружении Людовика Венгерского, С. Томкович видел в ней черты римской школы, а К. Перадзска - сиенской. Для нас в данном случае становится ясно, что икона стилистически стала далекой от византийских и древнерусских традиций. Но в то же время нельзя не отметить, что икона в основной своей схеме воспроизводила иконографический тип утраченного изображения. Она и в современном своем виде может быть определена как икона типа Одигитрии. Перенесение же на копии преданий, связанных с оригиналом, представляется в связи с этим закономерным.
Иконографически Ченстоховская икона особенно близка к византийской иконе конца X - начала XI века, находящейся в римской церкви Марии Маджиоре, и мозаичной иконе XII века в сербском хиландарском монастыре на Афоне. Как и на других иконах типа Одигитрии, на Ченстоховской иконе младенец-Христос сидит на левой руке Богоматери, подняв к ней голову. В руке младенца книга, что не характерно для чисто византийских и русских изображений Одигитрии. Такого рода варианты Одигитрии чаще встречаются на Западе. К ним относятся названная уже икона в Риме, фреска XIII века-в церкви Санкта Мария дель Сарбо в Компиньяно, икона XVI века в Витербо, икона 1679 года кисти Константина Тзанеса, хранящаяся в церковном музее Дубровника. Указанная особенность современ¬ного облика Ченстоховской иконы может свидетельствовать о том, что мастера, работавшие над ней в Кракове в 1434 году, были так или иначе связаны с западной традицией.
Рогов А. И. Ченстоховская икона Богоматери как памятник византийско-русско-польских связей // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., Наука, 1972, сс. 319-320.
***
Поразительно, что икона, являющаяся вполне экуменическим артефактом, сегодня столь нарочито почитается яростными антиэкуменистами.
Но это и есть их стиль: под видом ревнителей старины на самом деле творить нечто модерново-протестантское. Подробнее об этом была глава «Опричная революция» в книге «Церковь в мире людей».
Но вернемся к рассмотрению самой иконы. Можно сказать, что как памятник византийской и древнерусской живописи «Ченстоховская икона» в настоящее время не существует. В 1434 году она была фактически написана заново на старой доске. Под ныне существующей живописью, как показало исследование реставратора Р. Козловского, нет ни малейших остатков первоначальной живописи. Даже сам грунт наложен был на доску заново. Столь радикальная переделка иконы была вызвана ее фактическим разрушением во время оккупации Ченстоховы иконоборцами-таборитами в 1430 году, о чем уже упоминалось. Когда в 1434 году икона была при¬везена в Краков, для ее реставрации были приглашены живописцы, работавшие в «греческой манере», т. е., несомненно, мастера из украинских и белорусских земель. Их услугами в Польше пользовались и раньше: в 1418 году они расписали костел в Люблинском замке, в самом начале XV века - колегиату в Вислице, а возможно еще ранее - в Гнезно. Все их попытки прописать икону по сохранившимся контурам не дали результатов: накладывавшиеся ими краски оплывали. Если мы примем во внимание существующее в науке предположение о том, что первоначальная икона была написана восковыми красками, это столь поразившее современников чудо станет понятным; только после наложения нового грунта живописцы смогли написать икону заново. Но в этой новой по существу иконе было уже чрезвычайно мало от «греческой манеры»
Видимо, отчаявшись исправить икону, западнорусские мастера уступили свое место другим. Откуда происходили эти новые живописцы, сказать трудно. Можно предположить, что они создали изображение в духе готической живописи того вре¬мени. Историки польского искусства расходятся во мнениях, пытаясь определить стиль живописной школы, к которой следует отнести ныне существующую икону. М. Валицкий полагал, что икона возникла в окружении Людовика Венгерского, С. Томкович видел в ней черты римской школы, а К. Перадзска - сиенской. Для нас в данном случае становится ясно, что икона стилистически стала далекой от византийских и древнерусских традиций. Но в то же время нельзя не отметить, что икона в основной своей схеме воспроизводила иконографический тип утраченного изображения. Она и в современном своем виде может быть определена как икона типа Одигитрии. Перенесение же на копии преданий, связанных с оригиналом, представляется в связи с этим закономерным.
Иконографически Ченстоховская икона особенно близка к византийской иконе конца X - начала XI века, находящейся в римской церкви Марии Маджиоре, и мозаичной иконе XII века в сербском хиландарском монастыре на Афоне. Как и на других иконах типа Одигитрии, на Ченстоховской иконе младенец-Христос сидит на левой руке Богоматери, подняв к ней голову. В руке младенца книга, что не характерно для чисто византийских и русских изображений Одигитрии. Такого рода варианты Одигитрии чаще встречаются на Западе. К ним относятся названная уже икона в Риме, фреска XIII века-в церкви Санкта Мария дель Сарбо в Компиньяно, икона XVI века в Витербо, икона 1679 года кисти Константина Тзанеса, хранящаяся в церковном музее Дубровника. Указанная особенность современ¬ного облика Ченстоховской иконы может свидетельствовать о том, что мастера, работавшие над ней в Кракове в 1434 году, были так или иначе связаны с западной традицией.
Рогов А. И. Ченстоховская икона Богоматери как памятник византийско-русско-польских связей // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., Наука, 1972, сс. 319-320.
***
Поразительно, что икона, являющаяся вполне экуменическим артефактом, сегодня столь нарочито почитается яростными антиэкуменистами.
Но это и есть их стиль: под видом ревнителей старины на самом деле творить нечто модерново-протестантское. Подробнее об этом была глава «Опричная революция» в книге «Церковь в мире людей».