Русский... Петроградский... Ленинградский... Два сюжета из истории Петербургского марафона
Начало
Другим и, наверное, самым ярким персонажем, объединяющим Русский и Ленинградский марафоны, был Федор Андреевич Забелин. В 2011 году накануне 85-го по счету пробега в «Вечернем Петербурге» была опубликована статья журналиста В. Панфилова «Пусть бежит дядя Федя», в которой рассказывалось о том, что ленинградцам «запомнился и полюбился импозантный Федор Забелин - ветеран "тридцатку" преодолевал часа за три - в два раза медленнее, чем другие марафонцы. Но публика визжала от восторга: "Бежит дядя Федя!"».
3-я страница обложки журнала «Легкая атлетика» (1958. - № 12) с информацией о 32-м легкоатлетическом пробеге «Пушкин - Ленинград».
Однажды возрастного спортсмена не увидели на финише - врачи не допустили до старта. «Пробег закончился. В спорткомитете, где подписывались протоколы, зазвонил телефон.
- Говорят из милиции, - послышался суровый бас. - Если у вас пробег закончился, то кто же тогда носится вокруг Марсова поля? Мы отправили туда наряд - собралось множество зевак: могут возникнуть беспорядки.
Оказалось, это дядя Федя, раздобыв номер официального участника пробега и пришив его себе на майку, бежал желанную "тридцатку". Дистанцию спортсмен отмерил на глазок и мотал круги.
- Пусть бежит дядя Федя! - одобрили дружно милиционеры» [i].
Биографию дяди Феди и тогда мало кто знал, но мы попытаемся восстановить ее, воспользовавшись для этого анкетой [ii] и автобиографией [iii] Забелина, составленными в 1931 году, кода он решил вступить в ВКП(б).
Итак, Ф. А. Забелин родился 27 мая (по какому стилю, к сожалению, не указано) 1883 года в Ревеле (Таллине) в семье строительного рабочего, происходившего из крестьян. Вскоре семья переехала в Петербург. До 11 лет Федор рос «часто в большой нужде», а затем начал работать на постройках с отцом и был отдан в ученье при штукатурно-лепных мастерских.
О своем образовании Забелин вспоминал: «В школах учился с разрывами около 5 лет, одновременно работал; образование вел самоучкой при поддержке школьн.<ых> товарищей сдал <экзамены> за 6 кл.<ассов> реальн.<ого> уч.<илища>, а позже вновь за 6 кл.<асс> гимназии, чтобы иметь право давать ур.<оки> гимнастики в школах».
Указанные 5 лет по крайней мере частично выпали на период с 1898 по 1902 год, когда Федор работал по найму в лепной мастерской у подрядчика А. И. Лапина. С того же 1898 года Забелин начал посещать немецкое гимнастическое общество «Пальма», открывшее 15-летнему юноше глаза на красоту и гармонию жизни.
В 1902 году в судьбе нашего героя происходит перелом. Он находится на распутье - беспросветно трудиться и жить в нужде, как отец, или рисковать и искать новые пути. С одной стороны, Забелин продолжает посещать общество «Пальма», с другой - знакомится «с подпольн.<ыми> революционными работниками, живя в подвале на Обводном кан.<але> за Верейской ул.<ицей>... Увлекался беседами с тов.<арищами> о борьбе за будущую революцию, помогал распространителям листовок, прокламаций и проч.<его>» и даже «хранил оружие и литературу». И хотя в дальнейшем Федор Андреевич отмечал, что всегда сочувствовал большевикам, в анкете он поясняет, что указанные товарищи относились к партии социалистов-максималистов. А значит, Забелин столкнулся с только что образованной партией эсеров - самой радикальной из антиправительственных организаций, проповедовавшей идеологию революционного террора.
Такое знакомство не могло не остаться без последствий. «В 1905 г. попал под избиение 9-го янв.<аря> около решетки Александровского сада, пришлось несколько месяцев в 1905 и около 1906 гг. скрываться в нежилых помещениях деревян.<ого> зд.<ания> на Рузовской ул.<ице> уг.<ол> Малоцарскосельского пр.<оспекта>», - вспоминает Забелин. И далее по нарастающей: «В 1907 г. был задержан около Царского Села и сидел около 4 мес.<яцев> в Царскосельской одиночке по обвинению в подкопе под ж.<елезную> дор.<огу>, но за недоказанностью выпущен, под надзором С<анкт->п<етер>б.<ургской> полиции был до 1915/16 гг.». По всей видимости, речь шла о известной попытке взорвать царский поезд в районе станции Александровская летом 1907 года. В конце автобиографии Забелин добавляет: «Мой отец... умер... в 1908 г., когда я еще сидел в тюрьме и похоронен на общественный счет».
Естественно, все эти передряги сказались на образе жизни. Забелин часто менял работу, был «чернорабочим, штукатуром, лепщиком, безработным, газетчиком, разносчиком, переписчиком».
Со спадом революции Забелин возвращается к работе лепщиком и к 1910 году, «постепенно повысив свои знания (в области гимнастики. - С. В.) при посредстве доктора А. П. Петрова» (в этом году Забелин окончил курсы для руководителей гимнастики при Петербургском гимнастическом обществе [iv]) начал давать уроки гимнастики в частных школах Р. Е. Бурачека и училище Минцловой, преобразованном в училище 6-го товарищества преподавателей и ряде других училищ. Кстати, доктор А. П. Петров (1876-1941) - фигура легендарная в среде спортсменов: военный медик, преподаватель анатомии и лечебной гимнастики, он был одним из основателей спортивной медицины в России и как врач проводил медицинский осмотр участников всех четырех русских марафонов.
В 1912 году Ф. А. Забелин отправляется в составе российской команды на олимпиаду в Стокгольме. Вот как он сам впоследствии об этом вспоминал: «О том, что мне и моим четырем товарищам по Петербургскому гимнастическому обществу придется защищать спортивную честь России на V Олимпийских играх, мы узнали только месяца за полтора до начала олимпиады.
Я тогда работал лепщиком у подрядчика, а свое свободное время отдавал спорту. Мои друзья также совмещали занятия гимнастикой с работой или учебой: П. Кушников, Ф. Ясюков и С. Куликов были служащими и А. Ахун - студентом. Все мы считались неплохими гимнастами, но почему послали именно нас - это для меня так и осталось загадкой: в Москве, Одессе, Харькове и самом Петербурге были гимнасты сильнее нас. Причиной этого, вероятно, была организационная неразбериха, царившая в Российском олимпийском комитете, которому впервые в истории приходилось выставлять команды по всем видам спорта, входившим в программу олимпиады.
По условиям соревнований каждая страна имела право выставить 6 участников по индивидуальной гимнастике и от 20 до 40 - по групповой. Кроме нашей пятерки, назначенной без отборочных соревнований, в команду был включен сильный гимнаст из Харькова - Пилипейченко, но он выехать не смог. Зато по групповой гимнастике Россия посылала полную команду - 40 человек. Она была укомплектована курсантами Главной офицерской гимнастическо-фехтовальной школы. В отличие от нас, совмещавших тренировку с работой или учебой, офицеры специальную подготовку к олимпиаде начали за полгода» [v].
В этом же году Забелин впервые участвует в Русском марафоне. К этому времени он устойчиво завоевывает свое место в Петербурге, и с 1913 года появляется в адресных книгах. В 1913-1914 годах Федор Андреевич живет по адресу: Стремянная, 1, указывая (в 1913 г.), что занимается лепными работами. В 1915-1917 годах его адрес: Невский, 128, и он указан как член Петроградского гимнастического общества (1915), Общества физического развития «Санитас» (1915-1916), секретарь Петроградского гимнастического клуба (1917). Данному периоду соответствует в анкете «периодами сезонная работа на постройках». Отметим, что в русских марафонах 1912 и 1913 годах Забелин участвовал как представитель Петербургского гимнастического общества, а в 1916 году как представитель Петроградского клуба спортсменов «Кречет».
В анкете Забелин называет новые места работы: «с 1914 г. в 1 реальном уч.<илище>, 8-й гимназии и др.». Архивное дело подтверждает, что он «состоял преподавателем гимнастики в Петр.<градской> г.<имназии и> р.<еальном> у.<чилище Я. Я.> Гуревича с 10 сент. 1915 года по 1 сент. 1916 г.; к обязанностям своим... относился в высшей степени добросовестно, на должности преподавателя достигал отличных результатов» [vi].
Однако на дворе стояла Первая мировая война, и с осени 1916 года Забелин «служил в старой армии как ратник запаса нижним чином, был там показчиком гимнастич.<ических> упр.<ажнений> в запасн.<ом> бат.<альоне> Семеновского полка», в том числе «вел допризывную подготовку».
Ко времени этой службы относится эпизод, когда спортсмен «был наказан 2-х нед.<ельным> карцером за отказ идти в роту вольноопределяющихся». В чем дело, Федор подробно не поясняет, однако революцию в октябре 1917 года он встретил в бывшем Пажеском корпусе, куда был откомандирован из запасного батальона. Можно предположить, что после карцера Забелин все-таки согласился поступить на ускоренные курсы подготовки младших офицеров. В таком случае он начал учебу в июне 1917 года, однако в октябре учеба прервалась, а Забелину «в числе других удалось без сопротивления передать корпус революционному народу». При этом расположились в Пажеском корпусе левые эсеры, находившиеся там до лета 1918 года. Не исключено, что среди них были старые знакомые Забелина по событиям первой русской революции.
«С реформой (надо полагать, с преобразованием Пажеского корпуса в училище красных командиров. - С. В.) перешел в Красную гвардию в 1917/18 гг.; стал краскомом (красным командиром. - С. В.) в сентябре 1918 г. 1-го выпуска». Учитывая, что с июля (подавления мятежа левых эсеров, когда Пажеский корпус штурмовали красногвардейцы) до сентября прошло всего два месяца, приходится предполагать, что Забелин ошибается в датах либо ему были зачтены месяцы обучения в Пажеском корпусе.
Дальнейшая карьера спортсмена более-менее проста: «в Красной Армии служил преподавателем и руководителем физкультуры в военно-учебных заведениях, одновременно работал как инструктор Всевобуча (по физической культуре и стрелковому делу, последнее предполагает, что Забелин хорошо стрелял. - С. В.), демобилизован в 1925 г.».
Около 1920 г. Забелин женится на «дочери рабочего стекловара», и к 1931 г. в семье было трое детей: 10, 8 и 5 лет.
Все эти мирные годы Федор Андреевич «работал... в различных спорт<ивных> кружках <проф>союзов, в шк.<олах> фабзавуча и пр.», вел общественную работу. С 1923 года состоял в Союзе работников просвещения, с 1930 года - в Союзе текстильщиков. С 1928 года был председателем и организатором секции народных игр Облпрофсовета, а также организатором секции народных игр Ленинградского областного совета по физической культуре (ЛОСФК).
Не позднее 1925 года Забелин возобновил участие в Ленинградских марафонах. В 1927 году представлял команду «Кожтреста», в 1933 году запечатлен как старейший участник пробега с сыном.
Неоднократные и старейшие участники пробега Пушкин - Ленинград Ф. А. Забелин и М. Я. Пейсин с сыновьями. 1933. Из собрания Музея истории города Павловска (МИП)
После Великой Отечественной войны Забелин жил в Харьковской области, работал спортивным инструктором общества «Локомотив» станции Люботин [vii] и ежегодно приезжал в Ленинград, для того чтобы принять участие в любимом спортивном соревновании. По крайней мере, до 1968 года, когда ему исполнилось 85 лет [viii].
Полетаев Л. Б. Федор Забелин - один из старейших участников традиционного легкоатлетического пробега Пушкин - Ленинград - на дистанции. 1968. ЦГАКФФД СПб. Фотодокумент Ар 214571
P. S. Данный доклад уже был сдан для печати в сборник XXIX Царскосельской научной конференции, когда, при просмотре подшивки газеты «Царскосельское дело» за 1907 год, были обнаружены заметки, более подробно освещающие эпизод с арестом Ф. А. Забелина. В № 31 газеты за 12 октября на 3 странице в разделе «Местная жизнь. Хроника» была помещена заметка «Подкоп», являющаяся точной перепечаткой заметки «Подкоп на Московско-Виндаво-Рыбинской дороге» из газеты «Новое время» (1907. - № 11342 от 9 (22) октября, с. 3).
«Подкоп. “Нов.<ое> время” сообщает, что 7 октября, во втором часу дня, бывший московский губернатор сенатор Г.<ригорий> И.<ванович> Кристи, охотясь на 26-й версте от Петербурга по Витебской линии Московско-Виндаво-Рыбинской дороги, случайно обратил внимание на высунувшуюся из ямы в обрыве у речки человеческую ногу. Сенатор Кристи приказал сопровождавшему его егерю осмотреть; последний влез в яму и извлек оттуда неизвестного молодого человека; на вопросы Кристи неизвестный отмалчивался. Тогда Кристи поручил егерю подробно и внимательно осмотреть яму. Спустя некоторое время из логовища был извлечен второй молодой человек. О случае немедленно было сообщено жандармской полиции на ст.<анцию> Павловск-второй, отстоящую в двух верстах от места таинственного логовища. Осмотром места полицией и судебной властью выяснилось, что яма выкопана в откосе обрыва, в виде коленчатого коридора; первое колено в длину два аршина, затем идет поворот; от него прокопано следующее колено длиною в один аршин с четвертью. Высота ямы позволяет свободно поместиться в яме человеку высокого роста на коленях. Самая яма оказалась отстоящей от полотна железной дороги в разстоянии 180 саженей. Конечная галерея подкопа направлена таким образом, чтобы ее можно было вывести под линию железно дороги. Большой вход в яму оказался искусно замаскирован досками, соломой и уже сверху землей, так что, когда на место прибыли судебные и административные власти для осмотра, таинственное логовище никому сразу не бросилось в глаза. Предполагать, чтобы яма была приготовлена для взрыва, нет основания; скорее, по мнению лиц, производящих следствие, она вырыта с целью устройства склада. Против этого места поезда Московско-Виндаво-Рыбинской дороги проходят тихо вследствие крутого подъема. Арестованные были доставлены в деревню Кошелево, где при допросе уездной полицией они назвались: первый мещанином гор.<ода> Павловска Кириллом Федоровым Алексеевым, 17 лет, а второй кр.<естьянином> Ярославской губ.<ернии> Федором Андреевым Забелиным, 19 лет. При обыске найдены у Алексеева, одетого в железнодорожную фуражку с кокардой, мягкая велосипедная шапочка, красный шелковый платок размером путевого железнодорожного красного флага для остановки поездов, письмо на имя Алексеева условного характера, разные записки, телеграмма в Павловск в 26 слов за подписью А. К. на имя Елены Карловны Т... о назначенном ей свидании в 9 часов вечера. При осмотре в яме найдены лопата, две кирки, автомобильные очки и фонарь. Арестованные препровождены в Царскосельскую городскую тюрьму. Алексеев сын билетного кассира ст.<анции> Павловск-первый; у детей его неоднократно производился обыск и в прошлом году у одного из сыновей было обнаружено оружие. Забелин проживал в Песках в Петербурге. В ночь на 8 октября у них на квартирах были произведены обыски, найдено много важных документов, открывших новую организацию летучего отряда для вооруженных грабежей на железных дорогах» [ix].
Указание на 26-ю версту Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги и речку с обрывами позволяет нам уточнить место, где был обнаружен подкоп - там, где железная дорога и сейчас пересекает речку Тызву. А значит, действие происходило в Павловске на границе Александровой дачи (на тот момент Собственной дачи Его Императорского Высочества великого князя Константина Константиновича).
Под вышеприведенной заметкой в том же номере «Царскосельского дела» было помещено:
«Исправление неточности. “Новое время” исправляет неточность, вкравшуюся в вышеприведенную заметку о подкопе вблизи ст.<анции> Павловск II; арестованный Кирилл Алексеев, состоя на службе на Царскосельской линии, исполнял до 15 сентября обязанности билетного кассира на полустанке Тярлево самостоятельно» [x].
Этой заметке соответствует аналогичная в газете «Новое время» № 11343 от 10 (23) октября 1907 года на странице 4. В этом же № 11343 на этой же странице приведено сообщение об освобождении арестованных, которое в свою очередь продублировано в вышеупомянутом номере «Царскосельского дела»:
«Освобождение арестованных. Уездный Царскосельский исправник признал возможным за недоказанностью преступления освободить 9 октября из Царскосельской тюрьмы арестованных накануне при рытье подкопа у полотна Московско-Виндаво-Рыбинской ж.<елезной> д.<ороги> Алексеева и Забелина. Об освобождении последних жандармской полицией доложено в тот же день командиру отдельного корпуса жандармов» [xi].
Странное освобождение, учитывая то, что в 1905-1906 годах Забелин уже скрывался от полиции, а также улики, найденные при обыске квартир подозреваемых. Особенно если упомянутым летучим отрядом был эсеровский Летучий боевой отряд Северной области, возникший в 1906 году и окончательно разгромленный в начале 1908 года, что прекрасно коррелируется с датами в анкете Забелина. В конце 1907 года данный отряд совершил покушение на дядю царя великого князя Николая Николаевича. В феврале 1908 года было арестовано девять членов отряда, семь из них были повешены, что легло в основу сюжета «Рассказа о семи повешенных» Л. Андреева.
Но вернемся к Забелину и Алексееву. В следующем номере «Царскосельского дела» были помещены еще две заметки, посвященные происшествию с подкопом. Одна из них также является перепечаткой из «Нового времени», на этот раз из № 11349 от 16 (29) октября, с. 5:
«В “Нов<ом> Вр.<емени>” напечатано следующее письмо в редакцию. М.<илостивые> г.<осудари> По поводу заметки в № 11342 “Нового времени” под заглавием “Обнаружение подкопа на Московско-Виндаво-Рыбинской ж.<елезной> д.<ороги>” покорнейше прошу, для выяснения истины, не отказать в помещении следующего сообщения. Мне в упомянутой заметке приписывается совершенно неправильно роль какого-то экспроприатора. В действительности такого обвинения по отношению ко мне не было предъявлено. Точно так же не был обнаружен и подкоп. Все дело возникло по недоразумению. Меня и моего товарища А.<лексеева> задержали около обрыва близ дер.<евни> Кошелево, где мы находились на прогулке. Обрыв представляет собой обмытый берег ручья с многими ямами, из которых по-видимому местные крестьяне раньше брали песок и глину. В одной из ям найдена была старая лопата, ржавая, вероятно давно забытая рабочими, что и подало повод к подозрению против нас, немедленно же рассеявшемуся при следствии. При мне оказались очки от пыли и карманный электрический фонарик для освещения дороги в темные вечера, каковой нужен мне как жителю гор.<ода> Павловска, и часто требовался. Ни я, ни Алексеев не были арестованы, так как немедленно после задержания нас была выяснена наша непричастность к какому-либо преступлению. Федор Забелин» [xii].
Как видим, Забелину было не все равно, как его будет воспринимать общественное мнение. Обратим также внимание, что он решительно отмежевывается от роли «экспроприатора» - вооруженного грабителя, какими полиция пыталась представить эсеров в глазах обывателей.
Тем не менее тучи над Забелиным и Алексеевым так и не разошлись. В этом же номере «Царскосельского дела» помещена еще одна заметка:
«Еще о подкопе. По поводу обнаруженного подкопа вблизи полотна Московско-Виндаво-Рыбинской дороги администрацией 10 октября были затребованы дополнительные данные и схематический план местности. Замаскированный вход в логовище расположен в обрыве у почти безводной речки. Вся местность вблизи дороги, а равно обрыв и прочее подвергнутся тщательному наблюдению и осмотру со стороны полиции» [xiii].
Можно предположить, что в связи с последовавшими вскоре событиями, связанными с разгромом летучего боевого отряда, Ф. А. Забелин был снова арестован, после чего провел в Царскосельской тюрьме упомянутые в анкете четыре месяца. Исходя из этого смерть его отца следует отнести к концу 1907 - началу 1908 года.
P. P. S. Обращает также внимание, что в письме в редакцию «Нового времени» Забелин называет себя жителем Павловска. Розыски в этом направлении приводят нас к павловскому домовладельцу Андрею Иосафатовичу Забелину. Не позднее осени 1892 года Андрей Иосафатович приобретает от Серафимы Александровны Андиной (а она в свою очередь от наследников первого штаб-лекаря Мариинского госпиталя Вилима Ритмейстера) одноэтажный деревянный дом в Павловске на Госпитальной улице (в районе современного адреса: Госпитальная ул., д. 24 с. 2) с участком 896 квадратных саженей [xiv]. Помимо главного дома на данном участке находился одноэтажный деревянный флигель и служебные постройки.
При этом в адресных и справочных книгах «Весь Петербург» за 1894, 1896-1898, 1900, 1902 годы А. И. Забелин значится проживающим в Петербурге по адресу: Можайская, 11 и занимающимся лепным мастерством, а в 1899, 1901, 1903 и 1904 годах живущим в Павловске на Госпитальной улице в собственном доме также с указанием (в 1903 году) на лепное мастерство.
По неизвестным нам причинам А. И. Забелин, начиная с 1900 года, неоднократно пытался продать свой дом в Павловске [xv], что ему удается только в 1904 году, и в 1905 году он значится с прежней профессией живущим в Санкт-Петербурге по адресу: Рузовская, 17.
После 1905 года Андрей Иосафович полностью исчезает из адресных и справочных книг.
В то же время в метрической книге Мариинской придворной церкви города Павловска обнаруживаем записи о рождении двух дочерей Андрея Иосафовича:
«- / 33. / 6 апреля [родилась] / 17 апреля [крещена] [1902 года] / Надежда / Ярославской губернии Даниловского Боровской волости села Рыбниц крестьянин Андрей Иосафов Забелин и законная жена его Вера Георгиева оба православные / Той же губернии уезда волости и села крестьянский сын Феодор Андреев Забелин и жена потомственного почетного гражданина Екатерина Григорьевна Доминовская / [Крестил] Священник Виктор Страхов с псаломщиком Портанским» [xvi]
и
«- / 36. / 29 апреля [родилась] / 9 мая [крещена] [1903 года] / Любовь / Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбниц крестьянин Андрей Иоасафов Забелин и законная жена его Вера Егорова оба православные / Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбниц крестьянин Феодор Андреев Забелин и санкт-петербургская мещанка девица Лидия Егорова Федорова / [Крестил] Священник Александр Воскресенский с псаломщиком Н. Флёровым» [xvii].
Учитывая большую разницу в возрасте новорожденных дочерей с их братом Федором Андреевичем, присутствовавшим при крещении сестер в качестве крестного отца, логично предположить, что либо семья была значительно больше, чем мы знаем, либо, что более вероятно, в начале XX века Андрей Иосифович вступил во второй брак. В метрической книге Мариинской придворной церкви в Павловске за 1895 год упоминается крестьянка Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбницы Екатерина Калистратовна Забелина [xviii]. Возможно, она была матерью Федора Андреевича Забелина, возможно - другой близкой родственницей.
Можно предположить, что второе замужество отца, рождение у него детей, обострившиеся финансовые проблемы, а затем тяжелая болезнь и смерть Андрея Иосафовича могли привести к той жизни в нужде, которую Забелин младший отражает в анкете и автобиографии. На фоне этой безысходности, когда семейное благополучие катилось под откос и, вполне возможно, заботы о семье повисли камнем на старшем сыне, происходило знакомство Федора Андреевича с эсерами и эпизод с подкопом под железную дорогу в Павловске.
P. P. P. S. В заметке «Подкоп», перепечатанной «Царскосельским делом» из «Нового времени», возраст Федора Андреевича Забелина указан как 19 лет, а значит он должен был родиться в 1888 году. Этот же 1888 год указывается как год его рождения в статье в «Википедии» и на ряде Интернет-сайтов в связи с участием его в олимпиаде 1912 года. В то же время в собственноручно написанных Ф. А. Забелиным анкете и автобиографии годом рождения четко указан 1883-й. Этот же 1883 год вычисляется из неоднократных послевоенных публикаций о Забелине в связи с его участием в Ленинградском марафоне.
Так что и здесь остается загадка. Возможно, подделка восьмерки на тройку в каком-то официальном документе помогла Забелину сначала выпасть из-под надзора полиции, а впоследствии уже при новой власти позволила оторваться от «сомнительного» отца-домовладельца, пусть и разорившегося и окончившего свою жизнь в нужде. Вероятно, со временем эта загадка будет раскрыта.
[i] Панфилов В. Пусть бежит дядя Федя! // Вечерний Петербург. - 2011. - № 153 (24472), 25 августа.
[ii] ЦГАИПД. Ф. Р-1728. Оп. 1. Д. 740080. Л. 1-1об.
[iii] ЦГАИПД. Ф. Р-1728. Оп. 1. Д. 740080. Л. 2-2об.
[iv] ЦГИА. Ф. 171. Оп. 2. Д. 3950. Л. 2.
[v] Соболев П. А. Олимпия, Афины, Рим. - М.: Физкультура и спорт, 1960.
[vi] ЦГИА. Ф. 171. Оп. 2. Д. 3950. Л. 7.
[vii] Півстоліття в спорті // Радянський спорт. - № 44 (169). - 1951. - 1 червня.
[viii] Полетаев Л. Б. Федор Забелин - один из старейших участников пробега - на дистанции. 1968. ЦГАКФФД СПб. Фотодокумент Ар 214571.
[ix] Подкоп // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[x] Исправление неточности // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[xi] Освобождение арестованных // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[xii] Царскосельское дело. - 1907. - № 32, 19 октября, с. 3.
[xiii] Еще о подкопе // Царскосельское дело. - 1907. - № 32, 19 октября, с. 3.
[xiv] РГИА. Ф. 493. Оп. 3. Д. 17809. О постройках и починках домов. 1892 года Л. 256; РГИА. Ф. 493. Оп. 3. Д. 17811. Раскладочная ведомость налогов на недвижимые имущества города Павловска С.-Петербургской губернии на 1892 год. Л. 11об-12.
[xv] ЦГИА. Ф. 964. Оп. 2. Д. 90. О продажах, покупках, вводах во владении и починках домов. 1900. Л. 87; ЦГИА. Ф. 964. Оп. 1. Д. 16. Дело Павловской городской полиции 1902 г. О продаже, покупке, вводах во владения и починке домов. Л. 149.
[xvi] ЦГИА. Ф. 19. Оп. 127. Д. 1352. Л. 322-410. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Мариинскую придворную церковь города Павловска для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1902 год. Л. 339об-340.
[xvii] ЦГИА. Ф. 19. Оп. 127. Д. 1470. Л. 117-213. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Мариинскую придворную города Павловска церковь для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1903 год. Л. 132об-133.
[xviii] ЦГИА Ф. 19. Оп. 126. Д. 1098. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Придворную Мариинскую церковь г. Павловска для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1894-1896 годы. Л. 42об-43.
Другим и, наверное, самым ярким персонажем, объединяющим Русский и Ленинградский марафоны, был Федор Андреевич Забелин. В 2011 году накануне 85-го по счету пробега в «Вечернем Петербурге» была опубликована статья журналиста В. Панфилова «Пусть бежит дядя Федя», в которой рассказывалось о том, что ленинградцам «запомнился и полюбился импозантный Федор Забелин - ветеран "тридцатку" преодолевал часа за три - в два раза медленнее, чем другие марафонцы. Но публика визжала от восторга: "Бежит дядя Федя!"».
3-я страница обложки журнала «Легкая атлетика» (1958. - № 12) с информацией о 32-м легкоатлетическом пробеге «Пушкин - Ленинград».
Однажды возрастного спортсмена не увидели на финише - врачи не допустили до старта. «Пробег закончился. В спорткомитете, где подписывались протоколы, зазвонил телефон.
- Говорят из милиции, - послышался суровый бас. - Если у вас пробег закончился, то кто же тогда носится вокруг Марсова поля? Мы отправили туда наряд - собралось множество зевак: могут возникнуть беспорядки.
Оказалось, это дядя Федя, раздобыв номер официального участника пробега и пришив его себе на майку, бежал желанную "тридцатку". Дистанцию спортсмен отмерил на глазок и мотал круги.
- Пусть бежит дядя Федя! - одобрили дружно милиционеры» [i].
Биографию дяди Феди и тогда мало кто знал, но мы попытаемся восстановить ее, воспользовавшись для этого анкетой [ii] и автобиографией [iii] Забелина, составленными в 1931 году, кода он решил вступить в ВКП(б).
Итак, Ф. А. Забелин родился 27 мая (по какому стилю, к сожалению, не указано) 1883 года в Ревеле (Таллине) в семье строительного рабочего, происходившего из крестьян. Вскоре семья переехала в Петербург. До 11 лет Федор рос «часто в большой нужде», а затем начал работать на постройках с отцом и был отдан в ученье при штукатурно-лепных мастерских.
О своем образовании Забелин вспоминал: «В школах учился с разрывами около 5 лет, одновременно работал; образование вел самоучкой при поддержке школьн.<ых> товарищей сдал <экзамены> за 6 кл.<ассов> реальн.<ого> уч.<илища>, а позже вновь за 6 кл.<асс> гимназии, чтобы иметь право давать ур.<оки> гимнастики в школах».
Указанные 5 лет по крайней мере частично выпали на период с 1898 по 1902 год, когда Федор работал по найму в лепной мастерской у подрядчика А. И. Лапина. С того же 1898 года Забелин начал посещать немецкое гимнастическое общество «Пальма», открывшее 15-летнему юноше глаза на красоту и гармонию жизни.
В 1902 году в судьбе нашего героя происходит перелом. Он находится на распутье - беспросветно трудиться и жить в нужде, как отец, или рисковать и искать новые пути. С одной стороны, Забелин продолжает посещать общество «Пальма», с другой - знакомится «с подпольн.<ыми> революционными работниками, живя в подвале на Обводном кан.<але> за Верейской ул.<ицей>... Увлекался беседами с тов.<арищами> о борьбе за будущую революцию, помогал распространителям листовок, прокламаций и проч.<его>» и даже «хранил оружие и литературу». И хотя в дальнейшем Федор Андреевич отмечал, что всегда сочувствовал большевикам, в анкете он поясняет, что указанные товарищи относились к партии социалистов-максималистов. А значит, Забелин столкнулся с только что образованной партией эсеров - самой радикальной из антиправительственных организаций, проповедовавшей идеологию революционного террора.
Такое знакомство не могло не остаться без последствий. «В 1905 г. попал под избиение 9-го янв.<аря> около решетки Александровского сада, пришлось несколько месяцев в 1905 и около 1906 гг. скрываться в нежилых помещениях деревян.<ого> зд.<ания> на Рузовской ул.<ице> уг.<ол> Малоцарскосельского пр.<оспекта>», - вспоминает Забелин. И далее по нарастающей: «В 1907 г. был задержан около Царского Села и сидел около 4 мес.<яцев> в Царскосельской одиночке по обвинению в подкопе под ж.<елезную> дор.<огу>, но за недоказанностью выпущен, под надзором С<анкт->п<етер>б.<ургской> полиции был до 1915/16 гг.». По всей видимости, речь шла о известной попытке взорвать царский поезд в районе станции Александровская летом 1907 года. В конце автобиографии Забелин добавляет: «Мой отец... умер... в 1908 г., когда я еще сидел в тюрьме и похоронен на общественный счет».
Естественно, все эти передряги сказались на образе жизни. Забелин часто менял работу, был «чернорабочим, штукатуром, лепщиком, безработным, газетчиком, разносчиком, переписчиком».
Со спадом революции Забелин возвращается к работе лепщиком и к 1910 году, «постепенно повысив свои знания (в области гимнастики. - С. В.) при посредстве доктора А. П. Петрова» (в этом году Забелин окончил курсы для руководителей гимнастики при Петербургском гимнастическом обществе [iv]) начал давать уроки гимнастики в частных школах Р. Е. Бурачека и училище Минцловой, преобразованном в училище 6-го товарищества преподавателей и ряде других училищ. Кстати, доктор А. П. Петров (1876-1941) - фигура легендарная в среде спортсменов: военный медик, преподаватель анатомии и лечебной гимнастики, он был одним из основателей спортивной медицины в России и как врач проводил медицинский осмотр участников всех четырех русских марафонов.
В 1912 году Ф. А. Забелин отправляется в составе российской команды на олимпиаду в Стокгольме. Вот как он сам впоследствии об этом вспоминал: «О том, что мне и моим четырем товарищам по Петербургскому гимнастическому обществу придется защищать спортивную честь России на V Олимпийских играх, мы узнали только месяца за полтора до начала олимпиады.
Я тогда работал лепщиком у подрядчика, а свое свободное время отдавал спорту. Мои друзья также совмещали занятия гимнастикой с работой или учебой: П. Кушников, Ф. Ясюков и С. Куликов были служащими и А. Ахун - студентом. Все мы считались неплохими гимнастами, но почему послали именно нас - это для меня так и осталось загадкой: в Москве, Одессе, Харькове и самом Петербурге были гимнасты сильнее нас. Причиной этого, вероятно, была организационная неразбериха, царившая в Российском олимпийском комитете, которому впервые в истории приходилось выставлять команды по всем видам спорта, входившим в программу олимпиады.
По условиям соревнований каждая страна имела право выставить 6 участников по индивидуальной гимнастике и от 20 до 40 - по групповой. Кроме нашей пятерки, назначенной без отборочных соревнований, в команду был включен сильный гимнаст из Харькова - Пилипейченко, но он выехать не смог. Зато по групповой гимнастике Россия посылала полную команду - 40 человек. Она была укомплектована курсантами Главной офицерской гимнастическо-фехтовальной школы. В отличие от нас, совмещавших тренировку с работой или учебой, офицеры специальную подготовку к олимпиаде начали за полгода» [v].
В этом же году Забелин впервые участвует в Русском марафоне. К этому времени он устойчиво завоевывает свое место в Петербурге, и с 1913 года появляется в адресных книгах. В 1913-1914 годах Федор Андреевич живет по адресу: Стремянная, 1, указывая (в 1913 г.), что занимается лепными работами. В 1915-1917 годах его адрес: Невский, 128, и он указан как член Петроградского гимнастического общества (1915), Общества физического развития «Санитас» (1915-1916), секретарь Петроградского гимнастического клуба (1917). Данному периоду соответствует в анкете «периодами сезонная работа на постройках». Отметим, что в русских марафонах 1912 и 1913 годах Забелин участвовал как представитель Петербургского гимнастического общества, а в 1916 году как представитель Петроградского клуба спортсменов «Кречет».
В анкете Забелин называет новые места работы: «с 1914 г. в 1 реальном уч.<илище>, 8-й гимназии и др.». Архивное дело подтверждает, что он «состоял преподавателем гимнастики в Петр.<градской> г.<имназии и> р.<еальном> у.<чилище Я. Я.> Гуревича с 10 сент. 1915 года по 1 сент. 1916 г.; к обязанностям своим... относился в высшей степени добросовестно, на должности преподавателя достигал отличных результатов» [vi].
Однако на дворе стояла Первая мировая война, и с осени 1916 года Забелин «служил в старой армии как ратник запаса нижним чином, был там показчиком гимнастич.<ических> упр.<ажнений> в запасн.<ом> бат.<альоне> Семеновского полка», в том числе «вел допризывную подготовку».
Ко времени этой службы относится эпизод, когда спортсмен «был наказан 2-х нед.<ельным> карцером за отказ идти в роту вольноопределяющихся». В чем дело, Федор подробно не поясняет, однако революцию в октябре 1917 года он встретил в бывшем Пажеском корпусе, куда был откомандирован из запасного батальона. Можно предположить, что после карцера Забелин все-таки согласился поступить на ускоренные курсы подготовки младших офицеров. В таком случае он начал учебу в июне 1917 года, однако в октябре учеба прервалась, а Забелину «в числе других удалось без сопротивления передать корпус революционному народу». При этом расположились в Пажеском корпусе левые эсеры, находившиеся там до лета 1918 года. Не исключено, что среди них были старые знакомые Забелина по событиям первой русской революции.
«С реформой (надо полагать, с преобразованием Пажеского корпуса в училище красных командиров. - С. В.) перешел в Красную гвардию в 1917/18 гг.; стал краскомом (красным командиром. - С. В.) в сентябре 1918 г. 1-го выпуска». Учитывая, что с июля (подавления мятежа левых эсеров, когда Пажеский корпус штурмовали красногвардейцы) до сентября прошло всего два месяца, приходится предполагать, что Забелин ошибается в датах либо ему были зачтены месяцы обучения в Пажеском корпусе.
Дальнейшая карьера спортсмена более-менее проста: «в Красной Армии служил преподавателем и руководителем физкультуры в военно-учебных заведениях, одновременно работал как инструктор Всевобуча (по физической культуре и стрелковому делу, последнее предполагает, что Забелин хорошо стрелял. - С. В.), демобилизован в 1925 г.».
Около 1920 г. Забелин женится на «дочери рабочего стекловара», и к 1931 г. в семье было трое детей: 10, 8 и 5 лет.
Все эти мирные годы Федор Андреевич «работал... в различных спорт<ивных> кружках <проф>союзов, в шк.<олах> фабзавуча и пр.», вел общественную работу. С 1923 года состоял в Союзе работников просвещения, с 1930 года - в Союзе текстильщиков. С 1928 года был председателем и организатором секции народных игр Облпрофсовета, а также организатором секции народных игр Ленинградского областного совета по физической культуре (ЛОСФК).
Не позднее 1925 года Забелин возобновил участие в Ленинградских марафонах. В 1927 году представлял команду «Кожтреста», в 1933 году запечатлен как старейший участник пробега с сыном.
Неоднократные и старейшие участники пробега Пушкин - Ленинград Ф. А. Забелин и М. Я. Пейсин с сыновьями. 1933. Из собрания Музея истории города Павловска (МИП)
После Великой Отечественной войны Забелин жил в Харьковской области, работал спортивным инструктором общества «Локомотив» станции Люботин [vii] и ежегодно приезжал в Ленинград, для того чтобы принять участие в любимом спортивном соревновании. По крайней мере, до 1968 года, когда ему исполнилось 85 лет [viii].
Полетаев Л. Б. Федор Забелин - один из старейших участников традиционного легкоатлетического пробега Пушкин - Ленинград - на дистанции. 1968. ЦГАКФФД СПб. Фотодокумент Ар 214571
P. S. Данный доклад уже был сдан для печати в сборник XXIX Царскосельской научной конференции, когда, при просмотре подшивки газеты «Царскосельское дело» за 1907 год, были обнаружены заметки, более подробно освещающие эпизод с арестом Ф. А. Забелина. В № 31 газеты за 12 октября на 3 странице в разделе «Местная жизнь. Хроника» была помещена заметка «Подкоп», являющаяся точной перепечаткой заметки «Подкоп на Московско-Виндаво-Рыбинской дороге» из газеты «Новое время» (1907. - № 11342 от 9 (22) октября, с. 3).
«Подкоп. “Нов.<ое> время” сообщает, что 7 октября, во втором часу дня, бывший московский губернатор сенатор Г.<ригорий> И.<ванович> Кристи, охотясь на 26-й версте от Петербурга по Витебской линии Московско-Виндаво-Рыбинской дороги, случайно обратил внимание на высунувшуюся из ямы в обрыве у речки человеческую ногу. Сенатор Кристи приказал сопровождавшему его егерю осмотреть; последний влез в яму и извлек оттуда неизвестного молодого человека; на вопросы Кристи неизвестный отмалчивался. Тогда Кристи поручил егерю подробно и внимательно осмотреть яму. Спустя некоторое время из логовища был извлечен второй молодой человек. О случае немедленно было сообщено жандармской полиции на ст.<анцию> Павловск-второй, отстоящую в двух верстах от места таинственного логовища. Осмотром места полицией и судебной властью выяснилось, что яма выкопана в откосе обрыва, в виде коленчатого коридора; первое колено в длину два аршина, затем идет поворот; от него прокопано следующее колено длиною в один аршин с четвертью. Высота ямы позволяет свободно поместиться в яме человеку высокого роста на коленях. Самая яма оказалась отстоящей от полотна железной дороги в разстоянии 180 саженей. Конечная галерея подкопа направлена таким образом, чтобы ее можно было вывести под линию железно дороги. Большой вход в яму оказался искусно замаскирован досками, соломой и уже сверху землей, так что, когда на место прибыли судебные и административные власти для осмотра, таинственное логовище никому сразу не бросилось в глаза. Предполагать, чтобы яма была приготовлена для взрыва, нет основания; скорее, по мнению лиц, производящих следствие, она вырыта с целью устройства склада. Против этого места поезда Московско-Виндаво-Рыбинской дороги проходят тихо вследствие крутого подъема. Арестованные были доставлены в деревню Кошелево, где при допросе уездной полицией они назвались: первый мещанином гор.<ода> Павловска Кириллом Федоровым Алексеевым, 17 лет, а второй кр.<естьянином> Ярославской губ.<ернии> Федором Андреевым Забелиным, 19 лет. При обыске найдены у Алексеева, одетого в железнодорожную фуражку с кокардой, мягкая велосипедная шапочка, красный шелковый платок размером путевого железнодорожного красного флага для остановки поездов, письмо на имя Алексеева условного характера, разные записки, телеграмма в Павловск в 26 слов за подписью А. К. на имя Елены Карловны Т... о назначенном ей свидании в 9 часов вечера. При осмотре в яме найдены лопата, две кирки, автомобильные очки и фонарь. Арестованные препровождены в Царскосельскую городскую тюрьму. Алексеев сын билетного кассира ст.<анции> Павловск-первый; у детей его неоднократно производился обыск и в прошлом году у одного из сыновей было обнаружено оружие. Забелин проживал в Песках в Петербурге. В ночь на 8 октября у них на квартирах были произведены обыски, найдено много важных документов, открывших новую организацию летучего отряда для вооруженных грабежей на железных дорогах» [ix].
Указание на 26-ю версту Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги и речку с обрывами позволяет нам уточнить место, где был обнаружен подкоп - там, где железная дорога и сейчас пересекает речку Тызву. А значит, действие происходило в Павловске на границе Александровой дачи (на тот момент Собственной дачи Его Императорского Высочества великого князя Константина Константиновича).
Под вышеприведенной заметкой в том же номере «Царскосельского дела» было помещено:
«Исправление неточности. “Новое время” исправляет неточность, вкравшуюся в вышеприведенную заметку о подкопе вблизи ст.<анции> Павловск II; арестованный Кирилл Алексеев, состоя на службе на Царскосельской линии, исполнял до 15 сентября обязанности билетного кассира на полустанке Тярлево самостоятельно» [x].
Этой заметке соответствует аналогичная в газете «Новое время» № 11343 от 10 (23) октября 1907 года на странице 4. В этом же № 11343 на этой же странице приведено сообщение об освобождении арестованных, которое в свою очередь продублировано в вышеупомянутом номере «Царскосельского дела»:
«Освобождение арестованных. Уездный Царскосельский исправник признал возможным за недоказанностью преступления освободить 9 октября из Царскосельской тюрьмы арестованных накануне при рытье подкопа у полотна Московско-Виндаво-Рыбинской ж.<елезной> д.<ороги> Алексеева и Забелина. Об освобождении последних жандармской полицией доложено в тот же день командиру отдельного корпуса жандармов» [xi].
Странное освобождение, учитывая то, что в 1905-1906 годах Забелин уже скрывался от полиции, а также улики, найденные при обыске квартир подозреваемых. Особенно если упомянутым летучим отрядом был эсеровский Летучий боевой отряд Северной области, возникший в 1906 году и окончательно разгромленный в начале 1908 года, что прекрасно коррелируется с датами в анкете Забелина. В конце 1907 года данный отряд совершил покушение на дядю царя великого князя Николая Николаевича. В феврале 1908 года было арестовано девять членов отряда, семь из них были повешены, что легло в основу сюжета «Рассказа о семи повешенных» Л. Андреева.
Но вернемся к Забелину и Алексееву. В следующем номере «Царскосельского дела» были помещены еще две заметки, посвященные происшествию с подкопом. Одна из них также является перепечаткой из «Нового времени», на этот раз из № 11349 от 16 (29) октября, с. 5:
«В “Нов<ом> Вр.<емени>” напечатано следующее письмо в редакцию. М.<илостивые> г.<осудари> По поводу заметки в № 11342 “Нового времени” под заглавием “Обнаружение подкопа на Московско-Виндаво-Рыбинской ж.<елезной> д.<ороги>” покорнейше прошу, для выяснения истины, не отказать в помещении следующего сообщения. Мне в упомянутой заметке приписывается совершенно неправильно роль какого-то экспроприатора. В действительности такого обвинения по отношению ко мне не было предъявлено. Точно так же не был обнаружен и подкоп. Все дело возникло по недоразумению. Меня и моего товарища А.<лексеева> задержали около обрыва близ дер.<евни> Кошелево, где мы находились на прогулке. Обрыв представляет собой обмытый берег ручья с многими ямами, из которых по-видимому местные крестьяне раньше брали песок и глину. В одной из ям найдена была старая лопата, ржавая, вероятно давно забытая рабочими, что и подало повод к подозрению против нас, немедленно же рассеявшемуся при следствии. При мне оказались очки от пыли и карманный электрический фонарик для освещения дороги в темные вечера, каковой нужен мне как жителю гор.<ода> Павловска, и часто требовался. Ни я, ни Алексеев не были арестованы, так как немедленно после задержания нас была выяснена наша непричастность к какому-либо преступлению. Федор Забелин» [xii].
Как видим, Забелину было не все равно, как его будет воспринимать общественное мнение. Обратим также внимание, что он решительно отмежевывается от роли «экспроприатора» - вооруженного грабителя, какими полиция пыталась представить эсеров в глазах обывателей.
Тем не менее тучи над Забелиным и Алексеевым так и не разошлись. В этом же номере «Царскосельского дела» помещена еще одна заметка:
«Еще о подкопе. По поводу обнаруженного подкопа вблизи полотна Московско-Виндаво-Рыбинской дороги администрацией 10 октября были затребованы дополнительные данные и схематический план местности. Замаскированный вход в логовище расположен в обрыве у почти безводной речки. Вся местность вблизи дороги, а равно обрыв и прочее подвергнутся тщательному наблюдению и осмотру со стороны полиции» [xiii].
Можно предположить, что в связи с последовавшими вскоре событиями, связанными с разгромом летучего боевого отряда, Ф. А. Забелин был снова арестован, после чего провел в Царскосельской тюрьме упомянутые в анкете четыре месяца. Исходя из этого смерть его отца следует отнести к концу 1907 - началу 1908 года.
P. P. S. Обращает также внимание, что в письме в редакцию «Нового времени» Забелин называет себя жителем Павловска. Розыски в этом направлении приводят нас к павловскому домовладельцу Андрею Иосафатовичу Забелину. Не позднее осени 1892 года Андрей Иосафатович приобретает от Серафимы Александровны Андиной (а она в свою очередь от наследников первого штаб-лекаря Мариинского госпиталя Вилима Ритмейстера) одноэтажный деревянный дом в Павловске на Госпитальной улице (в районе современного адреса: Госпитальная ул., д. 24 с. 2) с участком 896 квадратных саженей [xiv]. Помимо главного дома на данном участке находился одноэтажный деревянный флигель и служебные постройки.
При этом в адресных и справочных книгах «Весь Петербург» за 1894, 1896-1898, 1900, 1902 годы А. И. Забелин значится проживающим в Петербурге по адресу: Можайская, 11 и занимающимся лепным мастерством, а в 1899, 1901, 1903 и 1904 годах живущим в Павловске на Госпитальной улице в собственном доме также с указанием (в 1903 году) на лепное мастерство.
По неизвестным нам причинам А. И. Забелин, начиная с 1900 года, неоднократно пытался продать свой дом в Павловске [xv], что ему удается только в 1904 году, и в 1905 году он значится с прежней профессией живущим в Санкт-Петербурге по адресу: Рузовская, 17.
После 1905 года Андрей Иосафович полностью исчезает из адресных и справочных книг.
В то же время в метрической книге Мариинской придворной церкви города Павловска обнаруживаем записи о рождении двух дочерей Андрея Иосафовича:
«- / 33. / 6 апреля [родилась] / 17 апреля [крещена] [1902 года] / Надежда / Ярославской губернии Даниловского Боровской волости села Рыбниц крестьянин Андрей Иосафов Забелин и законная жена его Вера Георгиева оба православные / Той же губернии уезда волости и села крестьянский сын Феодор Андреев Забелин и жена потомственного почетного гражданина Екатерина Григорьевна Доминовская / [Крестил] Священник Виктор Страхов с псаломщиком Портанским» [xvi]
и
«- / 36. / 29 апреля [родилась] / 9 мая [крещена] [1903 года] / Любовь / Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбниц крестьянин Андрей Иоасафов Забелин и законная жена его Вера Егорова оба православные / Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбниц крестьянин Феодор Андреев Забелин и санкт-петербургская мещанка девица Лидия Егорова Федорова / [Крестил] Священник Александр Воскресенский с псаломщиком Н. Флёровым» [xvii].
Учитывая большую разницу в возрасте новорожденных дочерей с их братом Федором Андреевичем, присутствовавшим при крещении сестер в качестве крестного отца, логично предположить, что либо семья была значительно больше, чем мы знаем, либо, что более вероятно, в начале XX века Андрей Иосифович вступил во второй брак. В метрической книге Мариинской придворной церкви в Павловске за 1895 год упоминается крестьянка Ярославской губернии Даниловского уезда Боровской волости села Рыбницы Екатерина Калистратовна Забелина [xviii]. Возможно, она была матерью Федора Андреевича Забелина, возможно - другой близкой родственницей.
Можно предположить, что второе замужество отца, рождение у него детей, обострившиеся финансовые проблемы, а затем тяжелая болезнь и смерть Андрея Иосафовича могли привести к той жизни в нужде, которую Забелин младший отражает в анкете и автобиографии. На фоне этой безысходности, когда семейное благополучие катилось под откос и, вполне возможно, заботы о семье повисли камнем на старшем сыне, происходило знакомство Федора Андреевича с эсерами и эпизод с подкопом под железную дорогу в Павловске.
P. P. P. S. В заметке «Подкоп», перепечатанной «Царскосельским делом» из «Нового времени», возраст Федора Андреевича Забелина указан как 19 лет, а значит он должен был родиться в 1888 году. Этот же 1888 год указывается как год его рождения в статье в «Википедии» и на ряде Интернет-сайтов в связи с участием его в олимпиаде 1912 года. В то же время в собственноручно написанных Ф. А. Забелиным анкете и автобиографии годом рождения четко указан 1883-й. Этот же 1883 год вычисляется из неоднократных послевоенных публикаций о Забелине в связи с его участием в Ленинградском марафоне.
Так что и здесь остается загадка. Возможно, подделка восьмерки на тройку в каком-то официальном документе помогла Забелину сначала выпасть из-под надзора полиции, а впоследствии уже при новой власти позволила оторваться от «сомнительного» отца-домовладельца, пусть и разорившегося и окончившего свою жизнь в нужде. Вероятно, со временем эта загадка будет раскрыта.
[i] Панфилов В. Пусть бежит дядя Федя! // Вечерний Петербург. - 2011. - № 153 (24472), 25 августа.
[ii] ЦГАИПД. Ф. Р-1728. Оп. 1. Д. 740080. Л. 1-1об.
[iii] ЦГАИПД. Ф. Р-1728. Оп. 1. Д. 740080. Л. 2-2об.
[iv] ЦГИА. Ф. 171. Оп. 2. Д. 3950. Л. 2.
[v] Соболев П. А. Олимпия, Афины, Рим. - М.: Физкультура и спорт, 1960.
[vi] ЦГИА. Ф. 171. Оп. 2. Д. 3950. Л. 7.
[vii] Півстоліття в спорті // Радянський спорт. - № 44 (169). - 1951. - 1 червня.
[viii] Полетаев Л. Б. Федор Забелин - один из старейших участников пробега - на дистанции. 1968. ЦГАКФФД СПб. Фотодокумент Ар 214571.
[ix] Подкоп // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[x] Исправление неточности // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[xi] Освобождение арестованных // Царскосельское дело. - № 31, 12 октября 1907 г., с. 3.
[xii] Царскосельское дело. - 1907. - № 32, 19 октября, с. 3.
[xiii] Еще о подкопе // Царскосельское дело. - 1907. - № 32, 19 октября, с. 3.
[xiv] РГИА. Ф. 493. Оп. 3. Д. 17809. О постройках и починках домов. 1892 года Л. 256; РГИА. Ф. 493. Оп. 3. Д. 17811. Раскладочная ведомость налогов на недвижимые имущества города Павловска С.-Петербургской губернии на 1892 год. Л. 11об-12.
[xv] ЦГИА. Ф. 964. Оп. 2. Д. 90. О продажах, покупках, вводах во владении и починках домов. 1900. Л. 87; ЦГИА. Ф. 964. Оп. 1. Д. 16. Дело Павловской городской полиции 1902 г. О продаже, покупке, вводах во владения и починке домов. Л. 149.
[xvi] ЦГИА. Ф. 19. Оп. 127. Д. 1352. Л. 322-410. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Мариинскую придворную церковь города Павловска для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1902 год. Л. 339об-340.
[xvii] ЦГИА. Ф. 19. Оп. 127. Д. 1470. Л. 117-213. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Мариинскую придворную города Павловска церковь для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1903 год. Л. 132об-133.
[xviii] ЦГИА Ф. 19. Оп. 126. Д. 1098. Метрическая книга, данная из Канцелярии заведывающего придворным духовенством в Придворную Мариинскую церковь г. Павловска для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1894-1896 годы. Л. 42об-43.