«Я беру свое добро там, где его нахожу...». Откуда черпал мотивы архитектор Н. А. Львов? Часть 1
К 220 летию со дня смерти Н. А. Львова
Н. А. Львов (1753 - 1803/1804) - один из самых загадочных и, на мой взгляд, самых восприимчивых архитекторов русского классицизма. Долгое время его биография виделась нам расплывчатой, об атрибуции его построек ведутся многолетние споры. Коснулись они и Павловска, где архитектору без оснований приписывают сооружение Памятника родителям и парка Александрова дача. Сегодня, когда многие факты биографии архитектора установлены документально, настало время взглянуть на его творчество под иными углами и попытаться понять, откуда он черпал идеи для своих архитектурных симфоний и капризов.
Д. Г. Левицкий. Портрет Н. А. Львова. 1789
Начнем с того, что Н. А. Львов никогда не занимал должность архитектора. Около 1770 года 17-летний мальчик начинает служить в лейб-гвардии Преображенском полку. Выявившаяся у гвардейского офицера способность к языкам способствовала тому, что с 1773 года его задействовали как дипломатического курьера. В 1779 году Львов покидает военную службу и переходит в Коллегию иностранных дел, а в 1782 году его назначают советником (заместителем управляющего) в отделившееся от этой Коллегии Главное правление почтовых дел, где он и пребывает до конца правления Екатерины II.
В 1797 году при Павле I Львов меняет род службы, и далее его должность значится: непременный член Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства, управляющий Училищем земляного битого строения и управляющий Комиссией о разработке и употреблении каменного угля [1].
Своей карьерой в области архитектуры Н. А. Львов обязан, прежде всего, своей любознательности. Во время поездок в Европу с дипломатической почтой Львов знакомится с живописью, скульптурой, архитектурой Германии, Дании, Франции, Испании и Италии. Судить о том, что привлекало внимание будущего архитектора во время поездок, можно по опубликованной записной книжке за 1777 год его друга и спутника И. И. Хемницера и «Итальянскому дневнику» за 1781 год самого Н. А. Львова.
С другой стороны, пробудившийся интерес к архитектуре поддерживал непосредственный руководитель Николая Александровича по дипломатическому, а потом и по почтовому ведомству А. А. Безбородко. Именно этот высокопоставленный вельможа побуждал Львова исполнять, а затем самолично представлял Екатерине II и Павлу I проекты архитектора-самоучки.
В своем архитектурном творчестве Н. А. Львов обозначал себя последователем А. Палладио, однако в его проектах и постройках присутствуют элементы и способы их расположения, которые не имеют прямых аналогов у знаменитого венецианца. Встает вопрос, насколько Львов был творчески оригинален, и если он что-то заимствовал, то насколько тождественно и откуда?
Для того чтобы провести такой анализ, необходимо иметь достоверный список работ Львова. Для этого я предлагаю опираться на известный список от 8 февраля 1791 года, в который Львов включил 30 лучших своих работ, подготавливаемых к гравированию и изданию [2]. К этому списку можно добавить проект собора Св. Иосифа в Могилеве и ряд работ, атрибуция которых не вызывает споров.
Начнем с собора Св. Иосифа, проект которого относится к 1780 году.
Н. А. Львов, Фр. Фачченда (гравер). Западный фасад собора Св. Иосифа в Могилеве. 1782
В комментариях к гравюрам Львов поясняет, откуда он, например, взял дорический ордер - от афинских и пестумских храмов, окулюс (и добавим: очертания внешнего купола - пологость и ступенчатость) - от римского Пантеона. Однако Львов не поясняет, что идея двойного (или даже тройного) купола с росписью на промежуточном своде, видимой через окулюс свода нижнего, взята им из собора Дома инвалидов в Париже. «Церковь лучшая, которую видеть можно» [1], - отмечал друг и спутник Львова в Париже И. И. Хемницер, отражая их общее мнение. При этом Львов развивает идею Ж. Ардуэн-Мансара, создавая во внутреннем куполе своего собора, помимо широкого окулюса, цепочку окон, сдвинутых по отношению к цепочке окон во внешнем куполе, что позволяет разместить фрески и в этих простенках, создавая особый эффект освещения живописи [2].
Н. А. Львов, Фр. Фачченда (гравер). Разрез собора Св. Иосифа в Могилеве. 1782
Ж. Ардуэн-Мансар. Церковь Дома Инвалидов в Париже. Разрез
Париж. Купол церкви Дома Инвалидов. Источник фото
Невысокий барабан купола собора Св. Иосифа представляет собой контаминацию низких барабанов куполов собора Св. Марка в Венеции и восьмигранного с круглыми окнами церкви Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции.
Флоренция. Церковь Санта-Мария-дель-Фьоре. Источник фото
Русским примером такого барабана, известным Львову, является купол Нижней ванны (построена в 1778-1779 годах) в царскосельском парке.
Нижняя ванна в Екатерининском парке. Источник фото
Можно предположить также, что полуциркульные окна, вписанные во фронтоны боковых портиков собора св. Иосифа, Львов позаимствовал у Дж. Б. Пиранези [3].
Дж. Б. Пиранези. Рисунок на фронтисписе 4 тома «Римских древностей»
Н. А. Львов, Фр. Фачченда (гравер). Северный фасад собора Св. Иосифа в Могилеве. 1782
Следующий проект Н. А. Львова, также 1780 года, (№ 23 «Ворота» [4] в списке 1791 года) - Невские ворота Петропавловской крепости (Илл. 1а) - привлекает взгляд тем, что пары колонн по сторонам портика в нижней части объединены парами широких так называемых «бриллиантовых» рустов. В поисках первоисточника идеи выходим на французского архитектора классициста Ж. Н. Леду, оформившего «муфтированными» колоннами портик Дома директора королевской солеварни (1774-1779) в Арк-э-Сенан (Илл. 1в) неподалеку от Безансона. Остается накинуть муфты сразу на две соседние колонны (приемы рустовки, использованные Леду в других постройках Арк-э-Сенана, просто подсказывают такой ход), и Львов это делает, причем впоследствии этот шаг сделает и Леду при проектировании ансамбля таможенных застав Парижа (1785-1791) по крайней мере в проектах двух застав - д’Анфер (Илл. 1д) и рю Рояль (Илл. 1г).
Колонны с рустами: а) Н. А. Львов. Невские ворота Петропавловской крепости; б) Дж. Кваренги. Проект городских ворот; в) К. Н. Леду. Дом директора солеварни (фрагмент); г) К. Н. Леду. Застава Рю Рояль; д) К. Н. Леду. Застава Д’Анфер
Стоит отметить, что эти же «муфтированные» колонны в Арк-э-Сенан не остались без внимания Дж. Кваренги, хорошо знакомого с творчеством Леду, и среди проектов Кваренги для Петербурга находим решенные в подобном духе «Ворота для городского вала» [5] и «Проект городских ворот» (Илл. 1б) [6]. Это обстоятельство побуждает поставить вопрос о времени знакомства Кваренги и Львова и о возможном опосредованном знакомстве Львова с творчеством Леду через Кваренги.
В письме И. И. Хемницера Н. А. Львову от 18 декабря 1782 года имеется приписка по-итальянски, обращенная к Дж. Кваренги: «Мой дорогой господин Кваренги, как идут дела у Вашей Милости? [7] Вот мой первый вопрос. А вот другой: как ваша Биржа? Она уже готова строиться? Мне было бы очень приятно услышать о вас, как и о других произведениях вашего гения, которые должны быть осуществлены. В-третьих, я бы очень хотел, чтобы вы всегда были в Смирне в числе моих друзей, как я был с вами, находясь в Петербурге. Надеясь на это, ... Вашей Милости преданный и всегдашний слуга Джованни Хемницер» [8]. Учитывая то, что Хемницер оставил Петербург в июле 1782 года, дружеские отношения с Кваренги должны были установиться у него и у Львова уже в 1781 году, а то и раньше. И это не удивительно: итальянскому архитектору, как он сам признавался, в далекой стране не хватало, прежде всего, общения с равными. В такой ситуации Н. А. Львов, знавший итальянский язык и увлекавшийся не только архитектурой, но и живописью, и музыкой, равно как и широким спектром технических новшеств, должен был стать для Кваренги настоящей отдушиной. Несомненно, их сближало и поклонение А. Палладио, ведь Кваренги еще в Италии имел прозвище «тень Палладио», которым охотно подписывался [9].
Следующий знаковый проект Львова - Почтовый стан в Петербурге - относится к 1782 году. Бросается в глаза, что фасад Почтового стана (Илл. 2а) очень близок к нереализованному варианту проекта фасада Эрмитажного театра (Илл. 2б) Дж. Кваренги [10] (о проектировании «специального театра для Ея Императорского Величества» Кваренги упоминает в письме в Италию в сентябре 1782 года [11]) [12].
Почтовый стан и параллели к элементам его фасада: а) Н. А. Львов. Почтовый стан. Фиксационный чертеж; б) Дж. Кваренги. Фасад Эрмитажного театра; в) Дж. Кваренги. Фрагмент фасада Эрмитажного театра; г) Дж. Б. Пиранези. Рисунок на фронтисписе 4 тома «Римских древностей». Фрагмент; д) Н. А. Львов. Почтовый двор в Пелле. Фрагмент; е) А. Порта. Ропшинский дворец. Фрагмент
При этом один из элементов на проектном фасаде Почтового стана заимствован Львовым с утвержденного и реализованного проекта Эрмитажного театра (Илл. 2в). Этот элемент представляет собой имитацию арки, где в нижнюю («заложенную») часть врезано прямоугольное окно, а в верхнюю сводчатую часть на всю ширину врезано полуциркульное окно. Эти элементы у Кваренги использованы дважды в нижнем этаже боковых ризалитов, а у Львова на фасаде Почтового стана они повторены трижды, охватывая второй и антресольный этажи: один раз по центральной оси и также по центральным осям в боковых ризалитах.
Отдельно отметим тройку окон в антресольных этажах боковых ризалитов Почтового стана: круглое - полуциркульное - круглое [13] (у Кваренги в центре квадрат). На мой взгляд, первоисточник этой комбинации находится на упомянутой выше гравюре Пиранези с фронтисписа 4-го тома «Римских древностей» (Илл. 2г). Вариация этой комбинации будет использована Львовым на фасадах почтового двора в Пелле (Илл. 2д) и типовом проекте почтового двора для губернских городов [14]. В дальнейшем эту комбинацию подхватит еще один архитектор-классицист, работавший на строительстве Почтового стана как каменный мастер - Антонио Порта и поместит ее на антресольный этаж за колоннами портика (Илл. 2е) перестраиваемого им Ропшинского дворца.
Окончание
[1] Сочинения и письма Хемницера по подлинным его рукописям с биографической статьею и примечаниями Я. Грота. - СПб., 1873. - С. 375.
[2] Собор Св. Иосифа в Могилеве был, к сожалению, разрушен, но этот эффект можно наблюдать на сходно построенном соборе Петра и Павла в селе Загорье (ныне Переслегино) Тверской губернии.
[3] См. фронтиспис к изданию: Le antichita Romane di Giambatista Piranesi architetto veneciano. Tomo quarto contenente i ponti antichi gli avanzi de' teatri, de' portici, e di altri monvmenti di Roma. Roma, 1756.
[4] РГИА. Ф. 37. Оп. 11. Д. 114. Л. 9об.
[5] Павелкина А. М. Джакомо Кваренги. Архитектурная графика. Коллекция Государственного музея истории С.-Петербурга. - СПб., 1998. - С. 43.
[6] Там же, с. 146.
[7] В книге А. Н. Глумова первая фраза переведена неправильно: «Мой дорогой Кваренги! Как поживает ваша супруга?». См. Глумов А. Н. Н. А. Львов. - М.: Искусство, 1980. - С. 37-38.
[8] Сочинения и письма Хемницера по подлинным его рукописям с биографической статьею и примечаниями Я. Грота. - СПб., 1873. - С. 72.
[9] Малиновский К. В. Джакомо Кваренги. Жизнь и творчество в письмах и документах. - СПб.: Левша, 2018. С. 9-12.
[10] Павелкина А. М. Джакомо Кваренги. Архитектурная графика. Коллекция Государственного музея истории С.-Петербурга. - СПб., 1998. - С. 18.
[11] Малиновский К. В. Джакомо Кваренги. Жизнь и творчество в письмах и документах. - СПб.: Левша, 2018. С 20.
[12] Возможно, именно по причине данного почти полного сходства проект Почтового стана не попал в отобранный Львовым список лучших его работ за период до 1791 года.
[13] В настоящее время круглые окна изменены на квадратные.
[14] Будылина М. В., Брайцева О. И., Харламова А. М. Архитектор Н. А. Львов. - М., 1961. - С. 143.
[1] Месяцослов с росписью чиновных особ в государстве на лето от рождения Христова 1803. - СПб., 1803. - С. 255.
[2] РГИА. Ф. 37. Оп. 11. Д. 114. Л. 9-9об.