Техникум: знакомство продолжается
(продолжение. Предыдущая часть: http://desoxiribon.livejournal.com/201227.html
Кратко. Схемы взаимодействия преподавателя и студентов. Моя будущая ученица.Первые интриги. Первое совещание преподавателей. Знакомство с работами студентов. А также о том, как я в очередной раз оказалась "белой вороной".
Итак, Техникум уже взаимодействовал с Еленой Прекрасной в качестве консультанта по вопросам разработки студенческих коллекций. Для этого ей разрешили самой отбирать тех студентов, кто, по ее мнению, имел творческие перспективы на создание будущей коллекции (которую потом можно было бы отправлять на конкурсы от имени Техникума). Так она выбрала двух девочек: Кристину и Сашу. С Кристиной она уже проводила работу полным ходом, а вот с Сашей были отрисованы только эскизы, и с ней надо было начинать как можно скорее, но проблема была в том, что уже на двух студенток Елены Геннадьевны физически не хватало. Думаю, что реально ситуация со мной сложилась так: просто подвернулась кандидатура второго человека, кто бы мог разделить работу Елены Геннадьевны и начать заниматься с Сашей. Я просто оказалась в нужное время в нужно месте.
Елена Прекрасная спросила, хочу ли я посмотреть, как она консультирует Кристину. Конечно, ответила я. Мне надо было это увидеть, чтобы понять, чего от меня ждут в дальнейшем и как я должна буду себя проявлять. Кристинина коллекция уже находилась на этапе подбора материалов, и кое-что даже было уже отшито.
Встреча была назначена в одном из цехов Техникума. Оказалось, что коллекцию делает не одна Кристина. Схема была простой: Елена Геннадьевна выбирала эскизы одной студентки, а затем та сама подбирала себе в помощники «команду» из швей и конструкторов, таких же девочек из своей группы. Все они, по сути, выполняли итоговую работу за учебный год, только Кристина создавала коллекцию как дизайнер, а остальные девочки - отрабатывали свое швейное мастерство. Это очень эффективная схема; когда студенты взаимодействуют в единой команде, у всех - одна цель, и успех работы зависит от каждого.
Я наблюдала за Еленой Геннадьевной, как она ведет консультацию, что говорит, и как на нее реагируют Кристина и остальные девочки. Поймала себя на том, что сравниваю ее манеру консультировать с тем, как она когда-то нянчилась со мной, когда помогала мне выполнять дипломную работу на своем предприятии. Ничего с тех пор не изменилось, и это меня обрадовало; мне показалось, что в этом проявляется ее постоянство как доброго и мудрого Учителя. Кристина - по-юношески худенькая тростиночка-блондиночка скандинавского типа - буквально светилась рядом со своим новым наставником, не отводила от нее взгляда и ловила каждое слово, а если надо было дать какое-то поручение рядом стоящим девочкам, она словно выходила из зачарованного оцепенения, и начинала торопливо вытягивать тряпки и макеты, пытаясь при этом что-то неуклюже объяснить своим помощницам. Те же, в свою очередь, казались менее воодушевленными, и со скучающими минами переминались с ноги на ногу рядом. Их можно было понять, ведь они выполняли «нетворческую» работу; не каждая любила шить и кроить, но они вынуждены были помогать Кристине, так как им надо было получать семестровые оценки за работу в проекте. Плюс немногие из них могли принять тот факт, что Кристине повезло, и ее эскизы заметили, и с ней стал работать авторитетный дизайнер, а им, простым ученицам, приходится всего лишь «обслуживать» свою одногруппницу.
Перед нами на столах лежали бежевые тряпки модного пудрового оттенка, и куски замши цвета электрик. Я ехидно подумала: интересно, этот цвет «нюд» - выбор самой Кристины или снова Елена Геннадьевна свою подсознательную тягу к пастельным оттенкам выразила, только уже через чужую голову? Но больше меня смущало сочетание ткани и кожи. Думала, как же они, бедные, будут это все обрабатывать? Чай не ткань, кожа! Но Елена Прекрасная спокойненько так рассказала, что вот, мол, планируем комбинировать материалы. Сама же потом тихо призналась мне, что ей даже страшно было подумать, как они это будут делать. Но при студентах надо было держать лицо и не показывать своих сомнений, ведь не иначе как преподаватель вдохновляет студентов на невозможное. Я же про себя размышляла, блин, а вот если у этой Саши окажется совсем уж что-то невероятное, как мне тогда быть, а? Я и так не шибко много чего знаю, а тут ведь надо будет источать уверенность и позитив!
К слову про Сашу. Я еще ее не видела, но Елена Прекрасная и остальные преподаватели отмечали ее как добросовестную ученицу. Я так поняла, что эта девочка была из разряда спортсменок-комсомолок-отличниц, и она была на хорошем счету. Бедная девочка…)) Сама же Елена Геннадьевна про нее отмечала, что это была в большей степени «ломовая лошадка», «такие как раз и пробиваются», но сказать, что в ней выражалась одаренность, она не могла. В общем, несмотря на то, что были выбраны именно ее эскизы, объективно они не выражали в ней какого-то сильного таланта. Рисунки ее были, мягко скажем, не ахти совсем, и Елене Геннадьевне большую часть времени пришлось потратить только на то, чтобы Саша подготовила более-менее понятные эскизы, «почистила» идею и окончательно утвердилась в выборе шести моделей. В общем, девочка эта вверялась мне на поруки с уже нарисованными моделями, мне же оставалось только направлять ее в воплощении ее же идеи.
Я спросила Елену Геннадьевну, как проходил процесс выбора студентов для дальнейшего взаимодействия. Она рассказала, что для начала ее вызвали на общий совет Техникума, где присутствовали все преподаватели, в том числе и преподаватель по дизайну, самый креативный и ответственный за раскрытие юных дизайнерских талантов. Целью этого совета было рассмотреть множество студенческих эскизов - все желающие студенты перед этим предоставили рисунки будущей коллекции на свободную тему, - и выбрать самые перспективные. Сама же Елена Прекрасная в своей манере высказывалась про это так: «Оля, ты бы видела….Это что-то!… Их там ни-че-му не учат!» И все же ей удалось найти несколько интересных идей, и она изъявила желание познакомиться с авторами. Это оказались как раз Саша и Кристина. Кандидатуры сильно удивили преподавательский состав, так как на творчество этих девушек никто не обращал особого внимания; Саша была просто бойкой и ответственной старостой группы, и никто не догадывался, что у нее в планах есть еще желание выразить себя в самой творческой профессии, а Кристина и вовсе была «белой вороной»- тихой худой девочкой с эдакой модной хипстерской сутулостью. Она явно выделялась и несколько странно смотрелась в компании простоватых рабочих девчушек. Интересно другое; Елена Геннадьевна совершенно безразлично отнеслась к эскизам «фаворита», некой Рады, девушки, которая была любимицей преподавателя по дизайну; та ее пихала во все возможные конкурсы и соревнования, чем раздула у своей ученицы невероятное эго. Но Елена Прекрасная даже глазом не моргнула; идея Рады не проскочила. Преподаватель дизайна был, видимо, обескуражен тем, что ее авторитет отскочил на второе место, но - делать было нечего. Проект уже был запущен, и право вести группу по созданию конкурсных коллекций было за Еленой Геннадьевной, а позже и за мной.
В ближайшее время ожидался новый совет. Планировалось рассмотреть пачку свежих студенческих эскизов, чтобы так же выбрать что-то на перспективную разработку в дальнейшем, а также собирались обсуждать уже текущие дизайн-проекты. Светлана Валерьевна пригласила меня поприсутствовать в качестве стороннего лица, заодно, по ее словам, все преподаватели будут иметь возможность со мной познакомиться. При этом она попросила посмотреть папку с эскизами до совещания и сказать ей мое мнение отдельно от всех, после. Я догадалась, что эта женщина обладала хорошей житейской смекалкой, и через мое мнение хотела проверить чистоту вкуса у тех, кто этот вкус преподает. Я была не против такой серокардинальской роли. Она меня полностью устраивала, так как мне совсем не хотелось активно лезть со своим оригинальным мировоззрением в чужой монастырь.
Что ж, все собирались в огромной приемной Светланы Валерьевны. Там был большой угловой диван, а рядом - длинный стол. Я сидела на диване, напротив секретаря, и ждала, когда все придут. Начали заходить тетеньки-щебетуньи. Никто не обращал на меня внимания, все проходили мимо, прямо к столу. Не стеснялись иронизировать по поводу предстоящего собрания.
Меня никто не замечал. Сначала мне стало как-то тоскливо и неуютно. Думала, ну надо же быть такими беспардонными грымзами, чтобы даже не поздороваться…. А потом я смекнула, что, скорее всего, меня принимают за бедолагу студентку, которая виновато и скромно сидит тут на диванчике и ждет зама, чтобы та решила ее проблемы с учебой. Да, такие студенты всегда были объектом преподавательских насмешек и некоторого снисхождения, а то и презрения… Я окунулась в воспоминания. Помню эти унизительные приемы у всех этих замов, секретарей, деканов и ректоров… Как они пинают тебя из кабинета в кабинет. Вспомнила, что я составила даже рекорд в группе: я единственная была на ковре перед самим ректором. Это была последняя ступень до окончательного вылета из вуза… Вспомнила этот страх, постоянный нервяк, глубокое чувство вины, что ты - самый худший ученик, и все тебя презирают. Какая глупость! А ведь тогда так казалось…. Мда… Эти противные и тягостные уроки студенчества научили меня одному - манере разговаривать с теми, у кого в руках была моя ученическая судьба: по-человечески, не лебезя, не истекая слезами и не злясь. Позже я поняла, что хоть с дисциплиной у меня было хуже всех в группе, в меня, все-таки, верили, и каждый раз давали новый шанс.
Было времечко…. Но что это я ударилась в прошлое? Тетки все так же стрекотали вокруг стола, некоторые начали ворчать, мол, где эта Светлана Валерьевна, неохота тут торчать опять неизвестно сколько времени… Я увидела папку с эскизами на столе. Вспомнила, о чем меня просила зам. Что ж, отличный повод отвлечься! Я стала рассматривать студенческие работы, отрисованные на формате А3.
Собственно, рисунки моментально вовлекли меня в нечто, что красноречиво рассказывало о самих студентах и о том, как их здесь учат и чему. Почти все эскизы были нарисованы крайне плохо. Неуклюжие посадки фигур, отсутствие композиции, тяжелый рисунок, неумелая и примитивная техника. Я знала, что подобные учебные заведения не направлены на обучение именно дизайнеров, то есть погрешности в графическом исполнении идей были допустимы. Техникум - это прежде всего специализированное заведение, выпускающее квалифицированную рабочую силу. Желание демонстрировать работы студентов в дизайнерском статусе - это был, скорее всего, каприз руководства. В общем, нешедевральные рисунки вполне допускались; ребят учили всего лишь азам эскизирования. И все же я была поражена. Я не могла поверить, что уровень «зачета» был таким низким. По сути, многие рисунки были выполнены на школьном уровне.
Ладно, пусть преподаватель по рисунку зря получает свою зарплату, бог с ним. Но, может быть, преподаватель по дизайну хорош? Нет… Судя по тем же эскизам, ребятки не имели ни малейшего представления об элементарных законах построения костюма. Все было либо примитивно, сухо и вяло, либо, наоборот, вся бурная фантазия пихалась в эскиз, как в последний раз. Цвета во многом были дикие. Сочетания цветов некрасивые. Все это пахло страшной незрелостью. Я не могла найти в работах Идеи. Да, я понимала, что все может быть нарисовано плохо, пусть даже костюмы будут непроработаны, но даже в таком состоянии можно углядеть ее - ИДЕЮ. Фантазию, полет, зерно. А этого не было. И это испугало меня больше всего.
Не было идей. Чувствовалось от эскизов бессилие, слепой поиск чего-то… Либо человек отчаянно выкладывал в рисунок все свои фантазии, что у него были, - лишь бы его заметили, лишь бы дали шанс!...- и это выражалось в чудовищной безвкусице, либо от картинки исходило холодное оцепенение, страх сделать что-то не так, и это чувствовалось в неярких образах, в хилых штрихах, неуверенном рисунке, в выборе бесцветных оттенков. Большинство работ были такими, да…
Я забеспокоилась, что же я буду говорить Светлане Валерьевне…. Стала еще раз проглядывать эскизы, чтобы хоть за что-то зацепиться. Была пара идей, да. Одна была ооочень крутой. Подача была такая же неумелая, детская, но идея была блестящей. Настолько блестящей, что я захотела даже пообщаться с автором и узнать; либо это юное дарование обладало уже мощным фантазийным умом, и уже могло проявлять в рисунке свою творческую волю, либо это было просто интуитивным везением, и идею все-таки случайно увидела я. Не знаю, чем вдохновлялась эта девочка, но все это было похоже на странные рисунки на полях алхимических книг, где рисовали цветной тушью всяких гомункулов и кукол, делили на сектора их тела, а рядом писали латиницей какие-нибудь пометки. Чудесная идея! Такая странная, лихая. Есть над чем поработать! Интересно, выберут ли ее тетеньки на совете?
«Ну что, Ольга Игоревна, выбрали что-то?», - возле уха неожиданно послышался вкрадчивый голосок Светланы Валерьевны. «Да. Вот это». Показываю арлекинистых человечков. Вижу, как она замерла в недоумении, но быстро сориентировалась: «Хм, интересно…».
Затем она повысила голос, чтобы обратить на себя внимание, и прежде представила меня коллективу. Снова фиксирую заинтересованный и в то же время недоверчивый взгляд. Кто-то даже решился извиниться за то, что вначале не поздоровались со мной, приняв меня за студентку. Теперь надо было рассматривать эскизы коллекций, которые уже планировалось делать по каким-то другим поводам. Выложили всю вереницу листочков на стол. Началось круговое шествие. Обсуждение. Вижу, что выбор преподавателей падает на что-то такое, в чем я вообще ничего не вижу творческого. Потом Светлана Валерьевна просит меня при всех выбрать те коллекции, которые, по моему мнению, вызывают интерес. Мне дают время. Я указываю на те, которые оказались, по мнению преподавателей, в списке неперспективных работ. Все молчат, а Светлана Валерьевна постаралась побыстрее рассеять неловкое коллективное молчание, сгребая эскизы в папку: «Так, ну, понятно…. Новый преподаватель - новое видение, хехе…(пытается сгладить общее непонимание иронией). Так, ладно, что у нас еще?...» - и дальше все с облегчением стали обсуждать другие темы. Я расслабилась; наконец-то завершился странный акт знакомства, где я в очередной раз блестяще выставила себя чудачкой. Надеюсь, я их так всех разочаровала, что больше они меня не будут звать на свои совещания.
Кратко. Схемы взаимодействия преподавателя и студентов. Моя будущая ученица.Первые интриги. Первое совещание преподавателей. Знакомство с работами студентов. А также о том, как я в очередной раз оказалась "белой вороной".
Итак, Техникум уже взаимодействовал с Еленой Прекрасной в качестве консультанта по вопросам разработки студенческих коллекций. Для этого ей разрешили самой отбирать тех студентов, кто, по ее мнению, имел творческие перспективы на создание будущей коллекции (которую потом можно было бы отправлять на конкурсы от имени Техникума). Так она выбрала двух девочек: Кристину и Сашу. С Кристиной она уже проводила работу полным ходом, а вот с Сашей были отрисованы только эскизы, и с ней надо было начинать как можно скорее, но проблема была в том, что уже на двух студенток Елены Геннадьевны физически не хватало. Думаю, что реально ситуация со мной сложилась так: просто подвернулась кандидатура второго человека, кто бы мог разделить работу Елены Геннадьевны и начать заниматься с Сашей. Я просто оказалась в нужное время в нужно месте.
Елена Прекрасная спросила, хочу ли я посмотреть, как она консультирует Кристину. Конечно, ответила я. Мне надо было это увидеть, чтобы понять, чего от меня ждут в дальнейшем и как я должна буду себя проявлять. Кристинина коллекция уже находилась на этапе подбора материалов, и кое-что даже было уже отшито.
Встреча была назначена в одном из цехов Техникума. Оказалось, что коллекцию делает не одна Кристина. Схема была простой: Елена Геннадьевна выбирала эскизы одной студентки, а затем та сама подбирала себе в помощники «команду» из швей и конструкторов, таких же девочек из своей группы. Все они, по сути, выполняли итоговую работу за учебный год, только Кристина создавала коллекцию как дизайнер, а остальные девочки - отрабатывали свое швейное мастерство. Это очень эффективная схема; когда студенты взаимодействуют в единой команде, у всех - одна цель, и успех работы зависит от каждого.
Я наблюдала за Еленой Геннадьевной, как она ведет консультацию, что говорит, и как на нее реагируют Кристина и остальные девочки. Поймала себя на том, что сравниваю ее манеру консультировать с тем, как она когда-то нянчилась со мной, когда помогала мне выполнять дипломную работу на своем предприятии. Ничего с тех пор не изменилось, и это меня обрадовало; мне показалось, что в этом проявляется ее постоянство как доброго и мудрого Учителя. Кристина - по-юношески худенькая тростиночка-блондиночка скандинавского типа - буквально светилась рядом со своим новым наставником, не отводила от нее взгляда и ловила каждое слово, а если надо было дать какое-то поручение рядом стоящим девочкам, она словно выходила из зачарованного оцепенения, и начинала торопливо вытягивать тряпки и макеты, пытаясь при этом что-то неуклюже объяснить своим помощницам. Те же, в свою очередь, казались менее воодушевленными, и со скучающими минами переминались с ноги на ногу рядом. Их можно было понять, ведь они выполняли «нетворческую» работу; не каждая любила шить и кроить, но они вынуждены были помогать Кристине, так как им надо было получать семестровые оценки за работу в проекте. Плюс немногие из них могли принять тот факт, что Кристине повезло, и ее эскизы заметили, и с ней стал работать авторитетный дизайнер, а им, простым ученицам, приходится всего лишь «обслуживать» свою одногруппницу.
Перед нами на столах лежали бежевые тряпки модного пудрового оттенка, и куски замши цвета электрик. Я ехидно подумала: интересно, этот цвет «нюд» - выбор самой Кристины или снова Елена Геннадьевна свою подсознательную тягу к пастельным оттенкам выразила, только уже через чужую голову? Но больше меня смущало сочетание ткани и кожи. Думала, как же они, бедные, будут это все обрабатывать? Чай не ткань, кожа! Но Елена Прекрасная спокойненько так рассказала, что вот, мол, планируем комбинировать материалы. Сама же потом тихо призналась мне, что ей даже страшно было подумать, как они это будут делать. Но при студентах надо было держать лицо и не показывать своих сомнений, ведь не иначе как преподаватель вдохновляет студентов на невозможное. Я же про себя размышляла, блин, а вот если у этой Саши окажется совсем уж что-то невероятное, как мне тогда быть, а? Я и так не шибко много чего знаю, а тут ведь надо будет источать уверенность и позитив!
К слову про Сашу. Я еще ее не видела, но Елена Прекрасная и остальные преподаватели отмечали ее как добросовестную ученицу. Я так поняла, что эта девочка была из разряда спортсменок-комсомолок-отличниц, и она была на хорошем счету. Бедная девочка…)) Сама же Елена Геннадьевна про нее отмечала, что это была в большей степени «ломовая лошадка», «такие как раз и пробиваются», но сказать, что в ней выражалась одаренность, она не могла. В общем, несмотря на то, что были выбраны именно ее эскизы, объективно они не выражали в ней какого-то сильного таланта. Рисунки ее были, мягко скажем, не ахти совсем, и Елене Геннадьевне большую часть времени пришлось потратить только на то, чтобы Саша подготовила более-менее понятные эскизы, «почистила» идею и окончательно утвердилась в выборе шести моделей. В общем, девочка эта вверялась мне на поруки с уже нарисованными моделями, мне же оставалось только направлять ее в воплощении ее же идеи.
Я спросила Елену Геннадьевну, как проходил процесс выбора студентов для дальнейшего взаимодействия. Она рассказала, что для начала ее вызвали на общий совет Техникума, где присутствовали все преподаватели, в том числе и преподаватель по дизайну, самый креативный и ответственный за раскрытие юных дизайнерских талантов. Целью этого совета было рассмотреть множество студенческих эскизов - все желающие студенты перед этим предоставили рисунки будущей коллекции на свободную тему, - и выбрать самые перспективные. Сама же Елена Прекрасная в своей манере высказывалась про это так: «Оля, ты бы видела….Это что-то!… Их там ни-че-му не учат!» И все же ей удалось найти несколько интересных идей, и она изъявила желание познакомиться с авторами. Это оказались как раз Саша и Кристина. Кандидатуры сильно удивили преподавательский состав, так как на творчество этих девушек никто не обращал особого внимания; Саша была просто бойкой и ответственной старостой группы, и никто не догадывался, что у нее в планах есть еще желание выразить себя в самой творческой профессии, а Кристина и вовсе была «белой вороной»- тихой худой девочкой с эдакой модной хипстерской сутулостью. Она явно выделялась и несколько странно смотрелась в компании простоватых рабочих девчушек. Интересно другое; Елена Геннадьевна совершенно безразлично отнеслась к эскизам «фаворита», некой Рады, девушки, которая была любимицей преподавателя по дизайну; та ее пихала во все возможные конкурсы и соревнования, чем раздула у своей ученицы невероятное эго. Но Елена Прекрасная даже глазом не моргнула; идея Рады не проскочила. Преподаватель дизайна был, видимо, обескуражен тем, что ее авторитет отскочил на второе место, но - делать было нечего. Проект уже был запущен, и право вести группу по созданию конкурсных коллекций было за Еленой Геннадьевной, а позже и за мной.
В ближайшее время ожидался новый совет. Планировалось рассмотреть пачку свежих студенческих эскизов, чтобы так же выбрать что-то на перспективную разработку в дальнейшем, а также собирались обсуждать уже текущие дизайн-проекты. Светлана Валерьевна пригласила меня поприсутствовать в качестве стороннего лица, заодно, по ее словам, все преподаватели будут иметь возможность со мной познакомиться. При этом она попросила посмотреть папку с эскизами до совещания и сказать ей мое мнение отдельно от всех, после. Я догадалась, что эта женщина обладала хорошей житейской смекалкой, и через мое мнение хотела проверить чистоту вкуса у тех, кто этот вкус преподает. Я была не против такой серокардинальской роли. Она меня полностью устраивала, так как мне совсем не хотелось активно лезть со своим оригинальным мировоззрением в чужой монастырь.
Что ж, все собирались в огромной приемной Светланы Валерьевны. Там был большой угловой диван, а рядом - длинный стол. Я сидела на диване, напротив секретаря, и ждала, когда все придут. Начали заходить тетеньки-щебетуньи. Никто не обращал на меня внимания, все проходили мимо, прямо к столу. Не стеснялись иронизировать по поводу предстоящего собрания.
Меня никто не замечал. Сначала мне стало как-то тоскливо и неуютно. Думала, ну надо же быть такими беспардонными грымзами, чтобы даже не поздороваться…. А потом я смекнула, что, скорее всего, меня принимают за бедолагу студентку, которая виновато и скромно сидит тут на диванчике и ждет зама, чтобы та решила ее проблемы с учебой. Да, такие студенты всегда были объектом преподавательских насмешек и некоторого снисхождения, а то и презрения… Я окунулась в воспоминания. Помню эти унизительные приемы у всех этих замов, секретарей, деканов и ректоров… Как они пинают тебя из кабинета в кабинет. Вспомнила, что я составила даже рекорд в группе: я единственная была на ковре перед самим ректором. Это была последняя ступень до окончательного вылета из вуза… Вспомнила этот страх, постоянный нервяк, глубокое чувство вины, что ты - самый худший ученик, и все тебя презирают. Какая глупость! А ведь тогда так казалось…. Мда… Эти противные и тягостные уроки студенчества научили меня одному - манере разговаривать с теми, у кого в руках была моя ученическая судьба: по-человечески, не лебезя, не истекая слезами и не злясь. Позже я поняла, что хоть с дисциплиной у меня было хуже всех в группе, в меня, все-таки, верили, и каждый раз давали новый шанс.
Было времечко…. Но что это я ударилась в прошлое? Тетки все так же стрекотали вокруг стола, некоторые начали ворчать, мол, где эта Светлана Валерьевна, неохота тут торчать опять неизвестно сколько времени… Я увидела папку с эскизами на столе. Вспомнила, о чем меня просила зам. Что ж, отличный повод отвлечься! Я стала рассматривать студенческие работы, отрисованные на формате А3.
Собственно, рисунки моментально вовлекли меня в нечто, что красноречиво рассказывало о самих студентах и о том, как их здесь учат и чему. Почти все эскизы были нарисованы крайне плохо. Неуклюжие посадки фигур, отсутствие композиции, тяжелый рисунок, неумелая и примитивная техника. Я знала, что подобные учебные заведения не направлены на обучение именно дизайнеров, то есть погрешности в графическом исполнении идей были допустимы. Техникум - это прежде всего специализированное заведение, выпускающее квалифицированную рабочую силу. Желание демонстрировать работы студентов в дизайнерском статусе - это был, скорее всего, каприз руководства. В общем, нешедевральные рисунки вполне допускались; ребят учили всего лишь азам эскизирования. И все же я была поражена. Я не могла поверить, что уровень «зачета» был таким низким. По сути, многие рисунки были выполнены на школьном уровне.
Ладно, пусть преподаватель по рисунку зря получает свою зарплату, бог с ним. Но, может быть, преподаватель по дизайну хорош? Нет… Судя по тем же эскизам, ребятки не имели ни малейшего представления об элементарных законах построения костюма. Все было либо примитивно, сухо и вяло, либо, наоборот, вся бурная фантазия пихалась в эскиз, как в последний раз. Цвета во многом были дикие. Сочетания цветов некрасивые. Все это пахло страшной незрелостью. Я не могла найти в работах Идеи. Да, я понимала, что все может быть нарисовано плохо, пусть даже костюмы будут непроработаны, но даже в таком состоянии можно углядеть ее - ИДЕЮ. Фантазию, полет, зерно. А этого не было. И это испугало меня больше всего.
Не было идей. Чувствовалось от эскизов бессилие, слепой поиск чего-то… Либо человек отчаянно выкладывал в рисунок все свои фантазии, что у него были, - лишь бы его заметили, лишь бы дали шанс!...- и это выражалось в чудовищной безвкусице, либо от картинки исходило холодное оцепенение, страх сделать что-то не так, и это чувствовалось в неярких образах, в хилых штрихах, неуверенном рисунке, в выборе бесцветных оттенков. Большинство работ были такими, да…
Я забеспокоилась, что же я буду говорить Светлане Валерьевне…. Стала еще раз проглядывать эскизы, чтобы хоть за что-то зацепиться. Была пара идей, да. Одна была ооочень крутой. Подача была такая же неумелая, детская, но идея была блестящей. Настолько блестящей, что я захотела даже пообщаться с автором и узнать; либо это юное дарование обладало уже мощным фантазийным умом, и уже могло проявлять в рисунке свою творческую волю, либо это было просто интуитивным везением, и идею все-таки случайно увидела я. Не знаю, чем вдохновлялась эта девочка, но все это было похоже на странные рисунки на полях алхимических книг, где рисовали цветной тушью всяких гомункулов и кукол, делили на сектора их тела, а рядом писали латиницей какие-нибудь пометки. Чудесная идея! Такая странная, лихая. Есть над чем поработать! Интересно, выберут ли ее тетеньки на совете?
«Ну что, Ольга Игоревна, выбрали что-то?», - возле уха неожиданно послышался вкрадчивый голосок Светланы Валерьевны. «Да. Вот это». Показываю арлекинистых человечков. Вижу, как она замерла в недоумении, но быстро сориентировалась: «Хм, интересно…».
Затем она повысила голос, чтобы обратить на себя внимание, и прежде представила меня коллективу. Снова фиксирую заинтересованный и в то же время недоверчивый взгляд. Кто-то даже решился извиниться за то, что вначале не поздоровались со мной, приняв меня за студентку. Теперь надо было рассматривать эскизы коллекций, которые уже планировалось делать по каким-то другим поводам. Выложили всю вереницу листочков на стол. Началось круговое шествие. Обсуждение. Вижу, что выбор преподавателей падает на что-то такое, в чем я вообще ничего не вижу творческого. Потом Светлана Валерьевна просит меня при всех выбрать те коллекции, которые, по моему мнению, вызывают интерес. Мне дают время. Я указываю на те, которые оказались, по мнению преподавателей, в списке неперспективных работ. Все молчат, а Светлана Валерьевна постаралась побыстрее рассеять неловкое коллективное молчание, сгребая эскизы в папку: «Так, ну, понятно…. Новый преподаватель - новое видение, хехе…(пытается сгладить общее непонимание иронией). Так, ладно, что у нас еще?...» - и дальше все с облегчением стали обсуждать другие темы. Я расслабилась; наконец-то завершился странный акт знакомства, где я в очередной раз блестяще выставила себя чудачкой. Надеюсь, я их так всех разочаровала, что больше они меня не будут звать на свои совещания.