Левые: социальное сознание общества на пороге трансформации (2)
Начало тут
Политический вызов
Теория позволяет нам увидеть две тенденции: одна направлена на отмирание наемного труда, а вместе с ним товарного производства и самого капитализма; вторая - на развитие свободного производства. Однако формы, в которых эти процессы будут протекать, могут быть разными.
Этот процесс может происходить стихийно, как во времена промышленной революции. Тогда быстрое замещение ручного труда машинным привело к катастрофическим гуманитарным последствиям для большинства трудящихся, причем как ядра, так и периферии. Но эти трудности померкнут перед тем, через что придется пройти нашему обществу в связи с преодолением профессиональной специализации и исчезновением наемного труда, который выступает узкими воротами доступа к жизненным средствам большинства населения нашей планеты.
Как я уже говорил, роботизация и нейросетевая революция вовсе не создадут большого количества рабочих мест, как уверяют нас буржуазные идеологи. Начавшись, они экспоненциально высвободят огромные массы трудящихся, причем как из сферы интеллектуальной деятельности (как вашего покорного слугу), где труд очень дорог из-за дефицита компетенций, так и из сферы неквалифицированного труда.
В это особенно сложно поверить сегодня, когда множество стран испытывает острый дефицит рабочей силы в связи со старением населения и ограничениями в миграционных потоках, и одновременно страдает от высокого уровня безработицы среди молодежи. Но чем сильнее дефицит, тем сильнее стимулы по замещению этих рабочих мест - и как только способности среднего робота превзойдут способности среднего человека, а стоимость его эксплуатации снизится за счет массового выпуска, рабочая сила человека не сможет найти своего покупателя.
Мировая империалистическая война означает борьбу за ресурсы, и в первую очередь за вычислительные мощности - и не зря в фокусе нашего внимания именно Тайвань, ведущий центр производства микроэлектроники планеты! Но она также будет означать борьбу за данные и разрыв международных связей. А появление безработных масс означает рост социального напряжения и крах финансовых институтов капитализма.
В этих условиях безработным массам придется искать способы наладить самостоятельное производство продуктов конечного потребления ради собственных потребностей. Это создаст огромный рынок для инструментов конечной материализации, для разделенного использования ресурсов и для средств локальной экономики. Общество “соберется” в новую экономическую и социальную модель, в новую формацию, но произойдет это уже после катастрофических потрясений.
У данного процесса возможны и другие сценарии, более гуманные и менее разрушительные. Однако прямо сейчас в политическом поле нет никакого позитивного сценария трансформации, и это и есть это основная проблема левых.
Чтобы такой сценарий появился, левым политическим силам необходимо сфокусироваться не на решении проблема капитализма и не на возврате к прошлому, а на расчистке экономических, социальных и политических преград на пути превращения нового уклада в господствующий способ производства - то есть не на интересах трудящихся как потребителей, а на их интересах как свободных производителей.
Это значит, что должна быть выработана такая теория, которая поможет новым прогрессивным слоям, порожденным новым укладом, осознать их собственные интересы как отличающиеся от интересов капиталистических классов, причем как буржуазии, так и пролетариата.
Она должна помочь выработать образ будущего и стратегию перехода к нему, которые будут отвечать непосредственным потребностям реальных людей и задачам современности.
Без этой актуальной практики политической деятельности, связанной с потребностями нового витка развития общественного производства, политическая теория левых распадается на религиозную мистику капиталистического апокалипсиса и коммунистического царства божия - и на красный консерватизм ностальгии по пролетарскому государству всеобщего благосостояния.
Тем временем при наличии такого фокуса, взгляд в прошлое позволяет выявить ключевые различия между стихийной и сознательной социальной трансформацией, обратиться к советскому опыту не за готовыми решениями, вроде госплана и диктатуты пролетариата, а как к методу сознательной модернизации, состоящим в мобилизации государственного аппарата для распоряжения единым хозяйством экономики.
Пролетариат или не пролетариат?
Значит ли это, что надо забыть интересы трудящихся и в частности пролетариата? Конечно нет, однако придется подвергнуть сомнению прогрессивность и революционность пролетариата как класса.
Действительно, для начала 20 века промышленный пролетариат выступал образом ближайшего прогрессивного будущего. Его классовые интересы непосредственно совпадали с задачами индустриальной модернизации архаичных укладов в ресурсных и аграрных странах, сдерживающих его развитие.
Но классовые интересы пролетариата после модернизации приобретают консервативный характер. Основной источник дохода, средств к жизни у наемного работника - это продажа рабочей силы, то есть рабочие места в товарном производстве. Глобализация показала, что пролетариату очень даже есть, что терять. Да, он может и будет бороться против буржуазии за улучшение условий труда и размера зарплаты. Но его главным классовым интересом является сохранение этих рабочих мест, а значит - сохранение самих предприятий и товарного производства.
Таким образом, судьба пролетариата оказалась сплетена с интересами национальной буржуазии как его диалектической пары. В ядре мир-системы наличие рабочих мест и размер доходов сильнее определяется выгодами от неэквивалентного обмена с другими странами, чем распределением собственности на средства производства. Да и на периферии нет никакого смысла драться с национальной буржуазией за крохи прибавочной стоимости, когда основные прибыли вывозятся в другую страну. Куда выгоднее солидаризироваться и бороться за получение собственных колоний или в худшем случае за “делинкинг”.
Именно поэтому левые идеи классовой борьбы и интернациональной солидарности не получают решающей популярности у пролетариата, проигрывая социал-шовинистическим, солидаристским и националистическим течениям. Увы, сегодня те лучше отражают непосредственные интересы наемного труда.
Тем не менее, это не значит, что проиграна вся политическая борьба. Наоборот, как я говорил, наемный труд сейчас находится под максимальным давлением. Наступлением платформ он выдавливается в прекарную занятость, но на горизонте уже маячат и высокавтоматизированные производства, и нейросетевые агенты, и человекоподобные роботы, и беспилотники.
Это значит, что экономическая власть пролетариата, приобретаемая при объединении усилий через забастовки, будет дальше только сокращаться - ровно так же, как и фермеры проигрывают агрохолдингам, водители и курьеры пасуют перед платформами, частные предприниматели - перед маркетплейсами.
В этих условиях защита их классовых интересов приобретает реакционный характер, словно борьба крестьян за парцеллы в начале 20 века. Но не защита их общечеловеческих интересов, связанных с поиском места в новой экономической реальности.
А как же классовая борьба?
В Кибердеревне есть эпизод, в котором пролетариат Плутона теряет работу из-за роботизации и лишается средств к существованию: ему больше не хватает денег на еду. Бригада спасается, уменьшившись до размера мышек, в результате чего она может всю неделю питаться небольшим кусочком сыра.
Эта метафора отражает, как развитие производительных сил приводит к уменьшению социальной и политической значимости наемных работников, этих “людей-инструментов“. Картинка смешная, но ситуация страшная - людям действительно придется искать другие средства к существованию.
Сегодня бороться за интересы производительного класса - это значит бороться за интересы тех, в кого пролетариат превратится, за интересы… безработных. Но я, конечно же, имею в виду безработных в их производительной форме - то есть вовлеченных в свободное производство, во всеобщий труд ради удовлетворения собственных потребностей на благо всего общества. Не частных предпринимателей, не прекариат из сферы обслуживания, нет - в тех, кого можно назвать когнитариатом. В участников производящих сообществ, волонтеров, писателей-дилетантов, экопоселенцев, кооператоров, гражданских ученых, социальных активистов.
Когда я говорю - бороться за их интересы, я подразумеваю не размер вознаграждения, так как источником их доходов и целью деятельности выступает не товарное производство, которое будет погребено под обломками общества всеобщей наемной занятости. Я имею в виду их производительные интересы - то есть доступ к необходимым средствам производства. Это значит - преодоление отчуждения от природных ресурсов планеты и производственных мощностей человеческого общества, которые находятся сейчас в частной собственности.
И прежде всего я говорю про ту классовую войну, которая прямо сейчас разворачивается на передовой развития производительных сил, между сообществами свободного производства и частным капиталом. Возможно, вы о ней никогда не слышали, но мы уже являемся живыми свидетелями того, как капиталистические производственные отношения, построенные на частной собственности, сдерживают развитие производительных сил, вступая в противоречие со свободным производством.
Я приведу три примера.
Во-первых, из области науки, которая является самым ярким примером всеобщего труда, описанного еще Марксом. Сегодня распространение знаний в науке производится через частные научные издания, и публикация, и доступ к статьям в которых становится товаром - и это при том, что любой ученый опирается на все накопленные знания человечества, на труд прошлых поколений. Александра Эбалкян создала первый известный веб-сайт, предоставляющий автоматический и бесплатный доступ к полным текстам научных работ для всех желающих. В 2017 году она была осуждена в США с предписанием многомиллионного штрафа, подвергнута цензурированию и вынуждена скрываться. А предыдущий человек, который пытался это сделать - Аарон Шварц - был доведен до самоубийства.
Во-вторых, пример из области свободного программного обеспечения. Одним из средств производства при создании нейросетей является набор данных, на которых ее обучают. Когда генеративные нейросети преобразования текста в рисунок стали показывать отличные результаты и угрожать заказам фрилансеров-художников, это привело не только к бунту, но и к судебному иску против использования для обучения нейросетей тех работ, которые размещены в интернете для свободного доступа - при том, что любой художник обучается на чужих работах. Этот коллективный иск был проигран, но недавно по аналогичному иску от издательств по решению суда был удален корпус текстов book3, на котором обучались бесплатные языковые модели с открытым кодом.
Третий пример - это текущая борьба корпораций против известного сайта webArchive, электронной библиотеки, которая хранит исторические слепки интернета (так называемая “wayback machine”). В нем хранятся электронные копии книг, права на которые находятся в частной собственности. Судебный иск за изъятие этих книг из интернета лишит проект wikipedia основного ресурса, куда ведут ссылки на подтверждение источников сведений, а команды, занимающиеся обучением языковых моделей с открытым кодом - источника текстов. Угроза аналогичных судебных исков остановила проект Google Books от размещения своего архива отсканированных книг в формате цифровой библиотеки, которой мы с вами могли бы сегодня наслаждаться.
Это только капля в море. В России вопрос о статусе международных лицензий, которые требуют раскрытия кода любых продуктов, произведенных с использованием защищенных ими библиотек или разработок, вообще еще не получил своего судебного решения.
Дело не в премии
Помимо непосредственных производительных интересов участников свободного производства существуют и другие интересы, связанные с их собственным воспроизводством и потреблением.
Конечно, не все трудящиеся получают средства к жизни через зарплату. Кто-то находит средства к существованию за счет краудфандинга и донатов; кто-то имеет гонорары за произведения, кто-то живет на дотациях; кто-то занимается исследованиями на гранты. Закон против иноагентов, существенно затрудняющий получение свободного финансирования, представляет собой яркий пример реакционной борьбы в этой сфере.
Далеко не все потребности можно удовлетворять за счет денег в товарной форме в принципе. Более того, всеобщее производство как форма сознательной, добровольной, творческой деятельности сама по себе порождает множество потребностей, выходящих за пределы подготовки специализированной рабочей силы.
Так потребность в образовании получила новые ограничения в законе о просветительской деятельности. Вы знаете, что в ответ на усиление пропаганды в школах, дефицит учителей, авторитарные отношения и неактуальность образовательных программ наша страна переживает взрыв спроса на частное или семейное образование? Люди отказываются пользоваться даже бесплатными услугами и предпочитают учить детей сами.
Наиболее важные вещи в жизни, такие, как социальные связи, экология и природа, прогрессивные культурные и социальные ценности, не производятся в товарной форме или отчужденным трудом. Однако они приобретают для людей все большую и большую значимость - настолько, что люди уезжают из городов, соглашаются на дауншитинг или эмигрируют.
Ценности, не включаемые в экономические товарные отношения, составляют все большую долю общественного благосостояния. Борьба за неэкономические блага - это борьба за интересы не столько рабочей силы, сколько свободных производителей.
Интернациональная солидарность
Капиталистические страны привыкли решать проблемы образования, здравоохранения, экологии и безопасности на национальном уровне. Выгоды от мирового неэквивалентного обмена позволяют им финансировать наиболее привлекательные для лучших умов человечества условия труда и жизни. Однако пандемия, экологическая деградация и разворачивающаяся мировая война последовательно убеждают нас, что решить эти вопросы на уровне отдельной страны нельзя.
Но потребности свободного производства выходят за пределы национальных границ. В таких областях, как наука, экологическая безопасность, культура, интернет, логистика успех достигается только на самом глобальном, всеобщем уровне. А значит, что интересы людей, занятых в свободном производстве, в отличие от интересов пролетариата, сильнее связаны с международным сотрудничеством, чем с успехами национальной экономики.
Ничто не ударяет по науке так, как возводимые на пути научного обмена барьеры в национальных интересах частного капитала - будь то закон о регулировании взаимодействия с иноагентами или запрет на получение гражданства студентами США при найме в китайские компании.
Наоборот, решения со свободным программным кодом стали основной для сохранения работоспособности огромного числа предприятий России после ухода западных вендоров. И именно интернет-сообщества поставили общие интересы вперед частных, помешав желающим навредить России разместить в свободном ПО вредоносный код.
Сейчас это изображение приватное, некоторые пользователи не смогут его увидеть.Поставить как у записи.
Политики заняты завоеванием популярности среди своих граждан либо через прицельную борьбу за голос колеблющихся, либо через обращение к потребностям наиболее широких слоев. Капитализм и товарное производство, от которых зависит их благополучие, требуют торговых войн и спасения по принципу “умри ты сегодня - а я завтра”, превращая международные отношения в игру с нулевой суммой и борьбу за доминирование. Это приводит к тому, что объединяющая риторика в популистской политике невозможна.
Но настоящая левая политика означает разрыв с популизмом и сосредоточенность на конкретных, наиболее прогрессивных слоях производителей. Прогрессивная политика состоит в борьбе не столько за сами средства производства, сколько за устранении барьеров перед новыми производительными силами.
А свободное производство по своей природе не подразумевает собственности на результаты труда. Его интересы противоположны любой форме частной собственности на используемые и создаваемые средства производства, даже государственной.
Поэтому более важным, чем национализация собственности, является победа над буржуазной и государственной пропагандой в соревновании за умы, прежде всего - за свободные умы. Именно это будет играть ключевую роль в дальнейшей политической борьбе. В критический момент будет важно не у кого беспилотный дрон в собственности - а кто его программирует.
Пролетариат может и будет выступать таким же союзником в этой борьбе, каким для него самого было крестьянство при социалистической модернизации. Но бороться нужно не столько за улучшение жизни современных рабочих, сколько за то, что улучшит жизнь детей этих рабочих. Если крестьянин хотел видеть своего ребенка образованным наемных профессионалом, то пролетариат хочет видеть своих детей свободными от продажи себя в наемное рабство гражданами мирной планеты, ведущими счастливую производительную жизнь, свободно трудясь по зову своего сердца.
Окончание тут