поздно быть либералом
Недавно силами созданного тов. Яцуренко сообщества в Питере прошло кулуарное обсуждение либерализма как идеологии. В частности, ставились вопросы об определении либерализма и о его применимости в современной России. Выступление тов. lenin-kerrigan, проводивего анализ либерализма с марксистских позиций, меня удовлетворило только частично, но формат не предполагал длительные выступления от участников, поэтому я решил изложить свою позицию письменно. В некоторое ответвление от предыдущего текста и после определенных доработок я размещаю ее и тут.
Предыстория либерализма
С марксистских позиций либерализм нужно рассматривать исторически-конкретно. Либерализм как таковой состоялся на историческом этапе буржуазной революции, то есть перехода от феодализма к капитализму. Чтобы понять основные черты либерализма, необходимо ответить на вопрос, почему.
Капитализм - это стадия развития человечества, на которой основным источником экономического роста становится развитие средств производства, которое выражается в росте капиталовооруженности, а реализуется через накопление капитала. Для накопления капитала требуются определенные условия, которые включают эффективную работу рынков и личную заинтересованность капиталиста в накоплении капитала путем реинвестирования прибыли. Предпосылками эффективной работы рынков выступают как можно более четкие права собственности, а заинтересованность в инвестициях требует защиты этих прав от насильственного нарушения. Также для работы механизмов мотивации требуется, чтобы выгода от накопленного капитала получила для владельца соответствующее статусное выражение.
Рынки являются саморегулируемом процессом вычисления оптимальных цен, что включает такую (минимальную) цену на рабочую силу, которая максимизирует прибавочную стоимость, остающуюся в руках капиталиста. Это значит, что рынок нуждается в защите от произвола отдельных лиц. Помимо этого, угроза силового перераспределения собственности порождает необходимость в огромных затратах на защиту этой собственности (вспомним армии феодалов), которые должны, в общем-то, поглотить всю прибыль. Это значит, что для накопление капитала необходимы такие условия в обществе, которые предотвращают силовое перераспределение, то есть правовое урегулирование в противовес силовому.
Таким образом, феодальные отношения создают непреодолимые препятствия на пути развития буржуазных отношений: система социальных статусов основана на земельной собственности и титулах; права собственности определяются скорее наследным правом, чем успехом вложения капитала; власть позволяет осуществлять силовое перераспределение собственности; церковь проповедует нестяжательство и осуждает ростовщичество…
Формирование либерализма
В этих условиях зарождающаяся буржуазия берет на знамена то, что можно назвать отрицанием всех старых идеалов: права в противовес титулам и наделам, свободу в противовес зависимости от вассала, равенство в противовес наследному аристократизму, закон в противовес насилию и волюнтаризму. Так рождается идеология естественных прав (в противовес пожалованным чужой власть), которая, прежде всего, нацелена на защиту прав частной собственности и прав личного обогащения. Появляется экономический либерализм.
Вместе с экономическим появляется либерализм культурный и политический. Зачем? Об этом хорошо рассказывает труд Асемоглу: для защиты экономическим прав собственности обязательно требуется система, которая будет ограничивать права политические. В противном случае, как показывает история, у власти устанавливается диктатура, которая получает возможность «капитализировать» монополию власти, нарушает права собственности граждан и таким образом подрывает работу рынков, склонность собственников к инвестированию в капитал и, соответственно, экономический рост. Таким образом, на власть должны быть наложены некоторые политические ограничения, которые бы останавливали властьимущих от экономического произвола.
Такой системой становится демократия. Конечно, к власти народа демократия имеет мало отношения (в капиталистическом государстве демократия бывает только буржуазной), но все-таки она не является полной фикцией: она работает, но исполняет совершенно другую функцию - она не подчиняет власть народу, но позволяет, сохраняя власть в целом в руках господствующего класса, запустить конкуренцию элит внутри этого класса. Элиты заинтересованы в сохранении этой конкуренции, т.к. это дает им возможность предотвратить узурпацию власти и поставить под угрозу их экономическое положение. Таким образом, политический либерализм нацелен на защиту экономического либерализма, а культурный либерализм с его свободой слова и критики, независимыми судами и т.п. - аналогично, на защиту политического либерализма…
Либерализм как идеология
Сегодня мы смотрим на либерализм как на самостоятельную систему ценностей и институтов и пытаемся найти ее «основы» внутри нее, что бессмысленно. Нет ответа на вопрос, почему для либерала права положены любому человеку от рождения или почему экономическое равенство не входит в либеральный набор ценностей. Либеральные ценности можно понять, только если смотреть на них с двух ракурсов.
Во-первых, функциональный: либеральные ценности обеспечивают условия для становления капитализма и накопления капитала. Именно поэтому обогащение нельзя исключить из либеральных ценностей - не потому, что «возможность обогатиться есть у каждого», а потому, что без этого невозможно частное накопление капитала.
Во-вторых, исторический: либеральные ценности родились как концентрированный протест против феодальных, мешавших развитию общества. Свобода слова и вероисповедания как протест против церковного воспитания, равноправие как протест против наследной предопределенности социального положения, главенство закона как протест против произвола властьимущих.
Понимание либерализма как (1) капиталистического (2) протеста против феодализма открывает нам путь к анализу его генезиса. Либерализм сам не стоит на месте: сегодня право выбора стало всеобщим, в права человека не входит право бить своих детей, а право на равенство стартовых возможностей, требующее доступности образования, медицины и социальной защиты, все больше вступает в противоречие с правом частной собственности и допустимостью неограниченного экономического неравенства. Что же ждать и почему?
Обращение условий, формирующих либерализм
Либерализм является условием для становления рынков, необходимых для наиболее эффективного производства капитала. Но рынок, в отличие от аристократической власти, безлик, неперсонализирован. Рынок является оптимальной для накопления капитала стихией, то есть для развития средств производства. Либерализм защищает индивидуальные права и этим освобождает стихийные экономические силы капитализма из-под власти произвола отдельных лиц.
Что же создает стихия капиталистического рынка, что рождается из этого хаоса? Прежде всего - углубление разделения труда. Вместе с тенденцией к развитию аутсорсинга в отношениях между компаниями и монополизации внутри каждой ниши это ведет к появлению множества уникальных специализированных компаний, связанных в огромную глобальную сеть кооперации на основе сетевых бизнес-отношений. Длина и запутанность производственных цепочек увеличивается, число связей между элементами общей капиталистической системы и интенсивность взаимодействия между ними нарастает, а что в сумме приводит к мощнейшему всплеску сложности, на пороге которого сейчас мы находимся.
Мера сложности - число возможных состояний системы. Но если саморегулирование на основе конкуренции возможно в стихийной среде с однородными элементами и слабыми связами, то внутри комплексной системы с высокоспециализированными элементами требуется высокий уровень координации. Фирма на насыщенном рынке подчиняется конкуренции, но нишевая монополия - уже нет. Такая система требует управления - сначала централизованного, а потом, по мере дальнейшего усложнения и развития каналов коммуникации - децентрализованного, распределенного, при котором каждый элемент принимает самостоятельные решения, но так как они принимаются на основании разделяемого с другими набора данных и интересов всей системы, то они автоматически оказываются согласованным с действиями других агентов.
Процесс больше не может развиваться под управлением стихийных сил, однако динамическая сложность процессов и скорость их развития усложняет их человеческое восприятие, что становится преградой на пути отказа от стихийного саморегулирования - участники не способны разобраться в том, что происходит. Возрастающая сложность (и не только в экономике, но в культуре, и в науке, и в технике…) предъявляет к человечеству возрастающие требования на понимание, если точнее - на производство смыслов как понимания процессов человеком. Не данных, не информации, даже не знаний как «сжатой» в правила информации, а именно смыслов, встроенных в общую культурную систему. А это значит, что на первый план выходит «интеллектуальная емкость» общества, появляется запрос на развитие индивидуальной самостоятельности и интеллектуальное, а прежде всего культурное, творчество. Назревает выход из капиталистической стадии социально-экономической формации.
Кризис и перерождение либерализма
Для реализации этой индивидуальной самостоятельности порождает новое «отрицание», теперь уже буржуазных ценностей: появляется социальный либерализм, направленный на борьбу с ограничениями в развитии человеческого потенциала, вызванными уровнем экономического неравенства. Найти и воспитать таланты становится важнее, чем сохранить капитал в руках собственника, чтобы максимизировать инвестиции. Социальный либерализм отворачивает государственную машину от задачи максимизации роста капитала в сторону максимизации роста индивидуального потенциала, заставоляя ее больше заниматься вопросами перераспределения. Получается, экономически либерализм вырождается в свою противоположность.
За социальным либерализмом следует либерализм в области личности, индивидуальности: творческий потенциал означает способность к нестандартному мышлению, а значит, нестандартную личность. В центр внимания оказывается запрос на толерантность как общественную меру защиты «непохожести», отклонения от стандартов по любым статьям: одежда, цвет кожи, вероисповедание, сексуальная ориентация. Но пассивная толерантность вместо развития взаимопонимания ведет к слому межличностых коммуникаций, вместо осмысления общества - к эскапизму, сюрреализму, культурному протесту. Индивидуальные свободы, отражающие нужду в социальной интеграции, будчи сфокусированными на изолированной личности оборачиваются оппортунизмом, одиночеством, социальной пустотой.
Интеллектуального развитие и рост понимания порождают новые политические требования: истинное понимание есть изменение, как говорил Маркс «дело в том, чтобы изменить его». Индивид уже не согласен на участие в демократическом спектакле, он делает запрос на вовлечение в реальное управление. Его не интересует пропаганда от СМИ, он хочет действительно разбираться в вопросе. Появляется запрос на информационную открытость общества, и в том числе деятельности правительства. Это давление подрывает стабильную систему конкуренции элит, толкает их в соревнование на поприще популизма, и тем самым подрывает собственный политический и экономический базис буржуазного государства, загоняя его в долги и кризисы, социальные беспорядки, политическую нестабильность. Политический либерализм в форме буржуазной демократии обнаруживает свое внутреннее банкротство.
Пост-либерализм
Таким образом, рост индивидуализма как средство преодоления сложности в чистом виде - это тупиковый путь, так как интеллектуальные способности одного человека всегда ограничены биологически. Для того, чтобы решить проблему понимания сложности, необходим не экстенсивный путь наращивания интеллектуальности отдельных личностей, требуется совершить скачок на совершенно новый уровень, сделать метапереход. Таким метапереходом может стать только коллективное творчество, когда уровень сложности «понимающей машины» не просто расширяется за счет повышения «производительности элементов», а получает новое измерение - сложность отношений между самими людьми, элементами этой «машины».
Что это означает в отношении системы ценностей? Во-первых, запрос на институты самоорганизации. Это уже не старые политические партии, управляемые партактивом, это деятельностные объединения. Во-вторых, снова поднимается вопрос о соединении интересов личности с интересами и потребностями общества вообще и коллектива в частности, а это значит, о механизмах взаимного ограничения и взаимной оценки (в качестве основы новой системы социальных статусов). В-третьих, появился запрос на международную интеграцию, на расширение культурного взаимодействия, на преодоление разобщенности и изоляционизма. И тут мы упираемся в самую серьезную проблему.
Человечество тысячи лет развивалось за счет конкуренции групп, опираясь на биологические механизмы групповой идентичности. От племен, когда мир делился на «своих» из своего племени и «врагов» - всех остальных, к групповой идентичности на основе родов, потом на основе вероисповедания, от нее к национальной государственной идентичности, наконец, идентичности расовой, идеологической (капитализм против социализма) и даже классовой (пролетариат объединялся не просто так, а в борьбе с буржуазией).
И сейчас уровень сложности, захлестнувший человечество, ставит его существование под экологическую и энергетическую угрозу - решить этот кризис человечество может только на основании преодоления групповой идентичности, объединения на абсолютно новых, внебиологических не-групповых принципах. Сможет ли оно найти такой ответ - большой вопрос, но от него зависит будущее человечества как на земле, так и в космосе. Как писал Ефремов в «Сердце Змеи», в космосе не может быть войн, так как выйти в космос могут только те, кто преодолел проблемы групповой идентичности, кто «достигнет высшей жизни, без войн, с высокой ответственностью каждого человека за всех своих собратьев».
Перспективы либерализма в России
Что же с либерализмом в России? Надо понимать, что в старый, буржуазный либерализм войти уже нельзя, да и не надо - этап индустриализации наша страна, спасибо большевикам, уже прошла, возвращаться к ней в буржуазной форме уже, слава богу, не придется и не получится. Надо смотреть на то, что будет за либерализмом, на новую идеологию, новую систему ценностей, куда «по хорде», в опережение капиталистического лагеря двинулась наша страна сто лет назад. И если общество сможет поставить эту систему ценностей себе на службу, сможет распознать и поддержать ее нарождающиеся элементы, то может быть найдено решение без кровавой революции. Какие же это элементы, какие требования к ней?
Во-первых, это всеобщность такой идеологии, ее мировой универсализм, отсутствие опоры на групповую идентичность, более того - наличие решения для преодоления таковой. И здесь западная толерантность, или унижающая снисходительная «терпимость», реанимирующая мещанское «невмешательство» буржуазной семейной этики - это вялая пародия на советский интернационализм, при котором уживались и разные конфессии, и национальности. Наше общество сегодня вместо употребления западного суррогата имеет возможность оглянуться на советские достижения, на принцип примата активного (!) интереса общества в максимизации уникальной ценности каждого его члена, и реализовать их в новом обличии универсального единства, отрицающего разъединяющие факторы групповой идентичности (включая даже классовое - процесс, который должен стать обязательным спутником постепенного перехода от классового буржуазно-пролетарского общества к когнитарному бесклассовому в процессе смены формации).
Во-вторых, это смещение акцента с частной личности, но не на коллектив как набор однородных личностей, а на интеграцию индивидуальной личности в комплексные взаимовыгодные социальные отношения - на самоорганизацию. Центральным вопросом перестанут быть индивидуальные права и их защита, им станут механизмы координации интересов, знаний и действий, механизмы интеграции эффективной власти и компетентного управления. Проблема прозрачности, согласованности и совместности нуждается в новых ответах, которые могут дать социальная и организационная кибернетика, а главное, практика добровольной самоорганизации, которую в достатке предоставляет нам политически активная социальная среда.
В-третьих, это переориентация идеологического базиса с вопросов производства средств производства (которое в либеральной этике выражается в праве на обогащение и неприкосновенности частной собственности) на вопросы производства смыслов, то есть на культурное производство. Это ставит в центр идеологии самого человека, его личность и его моральные и интеллектуальные характеристики, но не как самоценный субстрат, а в специфическом ракурсе его деятельной самореализации через развитие и обогащение человечества - его культуры, сферы знаний, расширения ойкумены и его глобальных возможностей. Понятие покорения природы постепенно меняет смысл с задачи ее безудержной эксплуатации на задачу ее деятельностного понимания.
К сожалению, власть в нашей стране в погоне за политическими дивидендами и ради консервации своей политической и экономической монополии действует в прямо противоположном направлении. Вместо универсализма она обращается к таким факторам групповой идентичности, как национализм, государственность, религиозность. Вместо развития коллективизма и вовлечения активного населения в совместное осмысление политических, экономических и социальных вызовов она подавляет все ростки общественной и политической самоорганизации, борется с прозрачностью и любыми средствами обратного воздействия граждан на государство. Вместо освобождения людей от экономического гнета борьбы за жизнь в либеральной рыночной борьбе она уничтожает социальные службы, снижает социальную защищенность населения, натужно надувает пузырь свободы частного предпринимательства, форсирует монополизацию интеллектуальной собственности и подрывает культуропроизводящие институты науки и образования. Так что общий прогноз, боюсь, можно признать неутешительным.
Предыстория либерализма
С марксистских позиций либерализм нужно рассматривать исторически-конкретно. Либерализм как таковой состоялся на историческом этапе буржуазной революции, то есть перехода от феодализма к капитализму. Чтобы понять основные черты либерализма, необходимо ответить на вопрос, почему.
Капитализм - это стадия развития человечества, на которой основным источником экономического роста становится развитие средств производства, которое выражается в росте капиталовооруженности, а реализуется через накопление капитала. Для накопления капитала требуются определенные условия, которые включают эффективную работу рынков и личную заинтересованность капиталиста в накоплении капитала путем реинвестирования прибыли. Предпосылками эффективной работы рынков выступают как можно более четкие права собственности, а заинтересованность в инвестициях требует защиты этих прав от насильственного нарушения. Также для работы механизмов мотивации требуется, чтобы выгода от накопленного капитала получила для владельца соответствующее статусное выражение.
Рынки являются саморегулируемом процессом вычисления оптимальных цен, что включает такую (минимальную) цену на рабочую силу, которая максимизирует прибавочную стоимость, остающуюся в руках капиталиста. Это значит, что рынок нуждается в защите от произвола отдельных лиц. Помимо этого, угроза силового перераспределения собственности порождает необходимость в огромных затратах на защиту этой собственности (вспомним армии феодалов), которые должны, в общем-то, поглотить всю прибыль. Это значит, что для накопление капитала необходимы такие условия в обществе, которые предотвращают силовое перераспределение, то есть правовое урегулирование в противовес силовому.
Таким образом, феодальные отношения создают непреодолимые препятствия на пути развития буржуазных отношений: система социальных статусов основана на земельной собственности и титулах; права собственности определяются скорее наследным правом, чем успехом вложения капитала; власть позволяет осуществлять силовое перераспределение собственности; церковь проповедует нестяжательство и осуждает ростовщичество…
Формирование либерализма
В этих условиях зарождающаяся буржуазия берет на знамена то, что можно назвать отрицанием всех старых идеалов: права в противовес титулам и наделам, свободу в противовес зависимости от вассала, равенство в противовес наследному аристократизму, закон в противовес насилию и волюнтаризму. Так рождается идеология естественных прав (в противовес пожалованным чужой власть), которая, прежде всего, нацелена на защиту прав частной собственности и прав личного обогащения. Появляется экономический либерализм.
Вместе с экономическим появляется либерализм культурный и политический. Зачем? Об этом хорошо рассказывает труд Асемоглу: для защиты экономическим прав собственности обязательно требуется система, которая будет ограничивать права политические. В противном случае, как показывает история, у власти устанавливается диктатура, которая получает возможность «капитализировать» монополию власти, нарушает права собственности граждан и таким образом подрывает работу рынков, склонность собственников к инвестированию в капитал и, соответственно, экономический рост. Таким образом, на власть должны быть наложены некоторые политические ограничения, которые бы останавливали властьимущих от экономического произвола.
Такой системой становится демократия. Конечно, к власти народа демократия имеет мало отношения (в капиталистическом государстве демократия бывает только буржуазной), но все-таки она не является полной фикцией: она работает, но исполняет совершенно другую функцию - она не подчиняет власть народу, но позволяет, сохраняя власть в целом в руках господствующего класса, запустить конкуренцию элит внутри этого класса. Элиты заинтересованы в сохранении этой конкуренции, т.к. это дает им возможность предотвратить узурпацию власти и поставить под угрозу их экономическое положение. Таким образом, политический либерализм нацелен на защиту экономического либерализма, а культурный либерализм с его свободой слова и критики, независимыми судами и т.п. - аналогично, на защиту политического либерализма…
Либерализм как идеология
Сегодня мы смотрим на либерализм как на самостоятельную систему ценностей и институтов и пытаемся найти ее «основы» внутри нее, что бессмысленно. Нет ответа на вопрос, почему для либерала права положены любому человеку от рождения или почему экономическое равенство не входит в либеральный набор ценностей. Либеральные ценности можно понять, только если смотреть на них с двух ракурсов.
Во-первых, функциональный: либеральные ценности обеспечивают условия для становления капитализма и накопления капитала. Именно поэтому обогащение нельзя исключить из либеральных ценностей - не потому, что «возможность обогатиться есть у каждого», а потому, что без этого невозможно частное накопление капитала.
Во-вторых, исторический: либеральные ценности родились как концентрированный протест против феодальных, мешавших развитию общества. Свобода слова и вероисповедания как протест против церковного воспитания, равноправие как протест против наследной предопределенности социального положения, главенство закона как протест против произвола властьимущих.
Понимание либерализма как (1) капиталистического (2) протеста против феодализма открывает нам путь к анализу его генезиса. Либерализм сам не стоит на месте: сегодня право выбора стало всеобщим, в права человека не входит право бить своих детей, а право на равенство стартовых возможностей, требующее доступности образования, медицины и социальной защиты, все больше вступает в противоречие с правом частной собственности и допустимостью неограниченного экономического неравенства. Что же ждать и почему?
Обращение условий, формирующих либерализм
Либерализм является условием для становления рынков, необходимых для наиболее эффективного производства капитала. Но рынок, в отличие от аристократической власти, безлик, неперсонализирован. Рынок является оптимальной для накопления капитала стихией, то есть для развития средств производства. Либерализм защищает индивидуальные права и этим освобождает стихийные экономические силы капитализма из-под власти произвола отдельных лиц.
Что же создает стихия капиталистического рынка, что рождается из этого хаоса? Прежде всего - углубление разделения труда. Вместе с тенденцией к развитию аутсорсинга в отношениях между компаниями и монополизации внутри каждой ниши это ведет к появлению множества уникальных специализированных компаний, связанных в огромную глобальную сеть кооперации на основе сетевых бизнес-отношений. Длина и запутанность производственных цепочек увеличивается, число связей между элементами общей капиталистической системы и интенсивность взаимодействия между ними нарастает, а что в сумме приводит к мощнейшему всплеску сложности, на пороге которого сейчас мы находимся.
Мера сложности - число возможных состояний системы. Но если саморегулирование на основе конкуренции возможно в стихийной среде с однородными элементами и слабыми связами, то внутри комплексной системы с высокоспециализированными элементами требуется высокий уровень координации. Фирма на насыщенном рынке подчиняется конкуренции, но нишевая монополия - уже нет. Такая система требует управления - сначала централизованного, а потом, по мере дальнейшего усложнения и развития каналов коммуникации - децентрализованного, распределенного, при котором каждый элемент принимает самостоятельные решения, но так как они принимаются на основании разделяемого с другими набора данных и интересов всей системы, то они автоматически оказываются согласованным с действиями других агентов.
Процесс больше не может развиваться под управлением стихийных сил, однако динамическая сложность процессов и скорость их развития усложняет их человеческое восприятие, что становится преградой на пути отказа от стихийного саморегулирования - участники не способны разобраться в том, что происходит. Возрастающая сложность (и не только в экономике, но в культуре, и в науке, и в технике…) предъявляет к человечеству возрастающие требования на понимание, если точнее - на производство смыслов как понимания процессов человеком. Не данных, не информации, даже не знаний как «сжатой» в правила информации, а именно смыслов, встроенных в общую культурную систему. А это значит, что на первый план выходит «интеллектуальная емкость» общества, появляется запрос на развитие индивидуальной самостоятельности и интеллектуальное, а прежде всего культурное, творчество. Назревает выход из капиталистической стадии социально-экономической формации.
Кризис и перерождение либерализма
Для реализации этой индивидуальной самостоятельности порождает новое «отрицание», теперь уже буржуазных ценностей: появляется социальный либерализм, направленный на борьбу с ограничениями в развитии человеческого потенциала, вызванными уровнем экономического неравенства. Найти и воспитать таланты становится важнее, чем сохранить капитал в руках собственника, чтобы максимизировать инвестиции. Социальный либерализм отворачивает государственную машину от задачи максимизации роста капитала в сторону максимизации роста индивидуального потенциала, заставоляя ее больше заниматься вопросами перераспределения. Получается, экономически либерализм вырождается в свою противоположность.
За социальным либерализмом следует либерализм в области личности, индивидуальности: творческий потенциал означает способность к нестандартному мышлению, а значит, нестандартную личность. В центр внимания оказывается запрос на толерантность как общественную меру защиты «непохожести», отклонения от стандартов по любым статьям: одежда, цвет кожи, вероисповедание, сексуальная ориентация. Но пассивная толерантность вместо развития взаимопонимания ведет к слому межличностых коммуникаций, вместо осмысления общества - к эскапизму, сюрреализму, культурному протесту. Индивидуальные свободы, отражающие нужду в социальной интеграции, будчи сфокусированными на изолированной личности оборачиваются оппортунизмом, одиночеством, социальной пустотой.
Интеллектуального развитие и рост понимания порождают новые политические требования: истинное понимание есть изменение, как говорил Маркс «дело в том, чтобы изменить его». Индивид уже не согласен на участие в демократическом спектакле, он делает запрос на вовлечение в реальное управление. Его не интересует пропаганда от СМИ, он хочет действительно разбираться в вопросе. Появляется запрос на информационную открытость общества, и в том числе деятельности правительства. Это давление подрывает стабильную систему конкуренции элит, толкает их в соревнование на поприще популизма, и тем самым подрывает собственный политический и экономический базис буржуазного государства, загоняя его в долги и кризисы, социальные беспорядки, политическую нестабильность. Политический либерализм в форме буржуазной демократии обнаруживает свое внутреннее банкротство.
Пост-либерализм
Таким образом, рост индивидуализма как средство преодоления сложности в чистом виде - это тупиковый путь, так как интеллектуальные способности одного человека всегда ограничены биологически. Для того, чтобы решить проблему понимания сложности, необходим не экстенсивный путь наращивания интеллектуальности отдельных личностей, требуется совершить скачок на совершенно новый уровень, сделать метапереход. Таким метапереходом может стать только коллективное творчество, когда уровень сложности «понимающей машины» не просто расширяется за счет повышения «производительности элементов», а получает новое измерение - сложность отношений между самими людьми, элементами этой «машины».
Что это означает в отношении системы ценностей? Во-первых, запрос на институты самоорганизации. Это уже не старые политические партии, управляемые партактивом, это деятельностные объединения. Во-вторых, снова поднимается вопрос о соединении интересов личности с интересами и потребностями общества вообще и коллектива в частности, а это значит, о механизмах взаимного ограничения и взаимной оценки (в качестве основы новой системы социальных статусов). В-третьих, появился запрос на международную интеграцию, на расширение культурного взаимодействия, на преодоление разобщенности и изоляционизма. И тут мы упираемся в самую серьезную проблему.
Человечество тысячи лет развивалось за счет конкуренции групп, опираясь на биологические механизмы групповой идентичности. От племен, когда мир делился на «своих» из своего племени и «врагов» - всех остальных, к групповой идентичности на основе родов, потом на основе вероисповедания, от нее к национальной государственной идентичности, наконец, идентичности расовой, идеологической (капитализм против социализма) и даже классовой (пролетариат объединялся не просто так, а в борьбе с буржуазией).
И сейчас уровень сложности, захлестнувший человечество, ставит его существование под экологическую и энергетическую угрозу - решить этот кризис человечество может только на основании преодоления групповой идентичности, объединения на абсолютно новых, внебиологических не-групповых принципах. Сможет ли оно найти такой ответ - большой вопрос, но от него зависит будущее человечества как на земле, так и в космосе. Как писал Ефремов в «Сердце Змеи», в космосе не может быть войн, так как выйти в космос могут только те, кто преодолел проблемы групповой идентичности, кто «достигнет высшей жизни, без войн, с высокой ответственностью каждого человека за всех своих собратьев».
Перспективы либерализма в России
Что же с либерализмом в России? Надо понимать, что в старый, буржуазный либерализм войти уже нельзя, да и не надо - этап индустриализации наша страна, спасибо большевикам, уже прошла, возвращаться к ней в буржуазной форме уже, слава богу, не придется и не получится. Надо смотреть на то, что будет за либерализмом, на новую идеологию, новую систему ценностей, куда «по хорде», в опережение капиталистического лагеря двинулась наша страна сто лет назад. И если общество сможет поставить эту систему ценностей себе на службу, сможет распознать и поддержать ее нарождающиеся элементы, то может быть найдено решение без кровавой революции. Какие же это элементы, какие требования к ней?
Во-первых, это всеобщность такой идеологии, ее мировой универсализм, отсутствие опоры на групповую идентичность, более того - наличие решения для преодоления таковой. И здесь западная толерантность, или унижающая снисходительная «терпимость», реанимирующая мещанское «невмешательство» буржуазной семейной этики - это вялая пародия на советский интернационализм, при котором уживались и разные конфессии, и национальности. Наше общество сегодня вместо употребления западного суррогата имеет возможность оглянуться на советские достижения, на принцип примата активного (!) интереса общества в максимизации уникальной ценности каждого его члена, и реализовать их в новом обличии универсального единства, отрицающего разъединяющие факторы групповой идентичности (включая даже классовое - процесс, который должен стать обязательным спутником постепенного перехода от классового буржуазно-пролетарского общества к когнитарному бесклассовому в процессе смены формации).
Во-вторых, это смещение акцента с частной личности, но не на коллектив как набор однородных личностей, а на интеграцию индивидуальной личности в комплексные взаимовыгодные социальные отношения - на самоорганизацию. Центральным вопросом перестанут быть индивидуальные права и их защита, им станут механизмы координации интересов, знаний и действий, механизмы интеграции эффективной власти и компетентного управления. Проблема прозрачности, согласованности и совместности нуждается в новых ответах, которые могут дать социальная и организационная кибернетика, а главное, практика добровольной самоорганизации, которую в достатке предоставляет нам политически активная социальная среда.
В-третьих, это переориентация идеологического базиса с вопросов производства средств производства (которое в либеральной этике выражается в праве на обогащение и неприкосновенности частной собственности) на вопросы производства смыслов, то есть на культурное производство. Это ставит в центр идеологии самого человека, его личность и его моральные и интеллектуальные характеристики, но не как самоценный субстрат, а в специфическом ракурсе его деятельной самореализации через развитие и обогащение человечества - его культуры, сферы знаний, расширения ойкумены и его глобальных возможностей. Понятие покорения природы постепенно меняет смысл с задачи ее безудержной эксплуатации на задачу ее деятельностного понимания.
К сожалению, власть в нашей стране в погоне за политическими дивидендами и ради консервации своей политической и экономической монополии действует в прямо противоположном направлении. Вместо универсализма она обращается к таким факторам групповой идентичности, как национализм, государственность, религиозность. Вместо развития коллективизма и вовлечения активного населения в совместное осмысление политических, экономических и социальных вызовов она подавляет все ростки общественной и политической самоорганизации, борется с прозрачностью и любыми средствами обратного воздействия граждан на государство. Вместо освобождения людей от экономического гнета борьбы за жизнь в либеральной рыночной борьбе она уничтожает социальные службы, снижает социальную защищенность населения, натужно надувает пузырь свободы частного предпринимательства, форсирует монополизацию интеллектуальной собственности и подрывает культуропроизводящие институты науки и образования. Так что общий прогноз, боюсь, можно признать неутешительным.