Образование 2.0, учебный процесс.
В основном материале по образованию я уделил много внимания разным условиям, которые должна обеспечить система образования 2.0, вроде инструментария, информатория, проблематория, роли наставника и профессионалов, но ничего не написал о самом учебном процессе. В результате у многих читателей сложилось впечатление, что либо ничего не изменится, либо «компьютер заменит учителя».
Чтобы немного рассеять туман, я расскажу о том, как я представляю себе сам учебный процесс. Дело в том, что я не могу сказать, как именно он будет выглядеть: диалектическая логика позволяет выделить основные элементы системы, их отношения и общие требования к процессу, но не такие конкретные детали. Но вот общие принципы или идеи эффективного учебного процесса 2.0 можно попытаться разглядеть.
Начну с трех историй.
Первая история - методическая. В школе у меня всегда было не очень хорошо с грамотностью. То есть я знал правила, но писал с ошибками, - и если в средней школе к этому демонстрировалось пофигистично-снисходительное отношение, обеспечивавшее мне четверки, то в 10-м классе русский у нас стала вести директриса, которая такого не потерпела и тут же влепила мне трояк в четверти. Пришлось что-то делать, и родители отправили меня на вторую и третью ступень курсов врожденной (как мы их называли, «враждебной») грамотности. После всего двух месяцев занятий у меня, в общем-то, все проблемы с орфографическими и синтаксическими ошибками исчезли.
Тогда меня волновал один вопрос: за что я страдал предыдущие 5 лет обучения русскому языку? Я никогда не знал, сколько ошибок я пропустил, и для меня оценка по русскому всегда появлялась из «черного ящика». Связи между моими усилиями и результатом я не видел, что приводило к перманентному, пусть и не очень выраженному стрессу, с которым каждый знаком по ситуациям, когда он оказывается в зависимости от того, на что не может повлиять. И я стал очень хорошо понимать боль всех тех, кому не давались другие предметы - например, математика или физика.
Позже меня стал волновать другой аспект: в чем было «решение» вопроса, почему за 2 месяца удалось получить такой результат, который не просто «работал», но и вселял уверенность? В чем была особенность этих курсов? Ответить на этот вопрос для себя я смог только тогда, когда познакомился с кибернетикой.
Решение «враждебной грамотности» было чисто методическим. Эффект никак не зависел от личных особенностей ученика или от мастерства учителя. Он опирался на биологические и кибернетические основы, которые для всех людей действуют одинаково.
Методика предельно проста. Рассмотрим пишущего человека как систему. На входе у него бумага и текст, который он хочет записать, на выходе - написанный текст. Отсутствие ошибок - это то целевое состояние, в которое надо привести эту систему. Исходя из простейшей кибернетической модели управляемой системы, для того, чтобы привести систему в целевое состояние, надо создать контур обратной связи. В этот контур входят: а) сенсор для считывания показателей на выходе б) компаратор - блок проверки их на соответствие целевым значениям в) обратный преобразователь для вычисления корректирующего воздействия г) моторная плата для корректировки входных параметров.
Как это работает в случае с грамотностью? На курсах тренируют три вещи. Первая - это навык всегда перечитывать написанное слово и предложение сразу после написания (сенсор). Вторая - это знание правил (целевое значение). Третья - это навык применения правил для самопроверки (компаратор, обратный преобразователь) и исправления ошибок (моторная плата). Наконец, вся эта система загоняется «в подсознание» через отработку.
Как понятно исход из модели, по частям это не работает, точнее, работает неполноценно. Например, есть дети с «врожденной грамотностью», которая достигается, в основном, большим количеством чтения: у них есть «подсознательное» знание как правильно выглядит слово, и они могут себя проверить после написания, если затруднятся его перечитать, но не могут объяснить, почему (отсутствует обратный преобразователь). Есть и те, кто отлично знает правила, но не читает то, что пишет (отсутствует сенсор), и потому знание правил никак не сказывается на качестве выходного текста. Наконец, человек может проверять себя сколько угодно, но если он не знает правил, не знает, как должен выглядеть «результат» на выходе (компаратор), то он просто не будет знать, что исправлять, а что - нет.
В конце концов, все это не будет работать, если не станет навыком, то есть не будет отработано до привычки. Поэтому сам процесс обучения на этих курсах работает по той же схеме: правила разбиваются на блоки (знание квантуется), по каждому блоку дается теория (правила), потом отрабатывается применение правил на конкретном тексте (т.е. на деятельностной основе), потом проходит проверка качество усвоения - если результат неудовлетворителен, назначается дополнительная отработка. Вторая петля обратной связи, управляющая обучением. При этом закрепление навыков и правил происходит непосредственно в процессе их применения, без отдельного заучивания.
Чем это отличается от школьной системы обучения грамоте? Школа только дает правила и заставляет их выучить, но ничего не делает для того, чтобы сформировать эффективный навык их применения! Школьная система, конечно, представляет собой систему с обратной связью, которая заставляет запомнить правила и правильное написание слов: теория, зубрежка, проверка… Курсы, в отличие от школы, учили создавать такой контур постоянного контроля за выходом в сознании обучающегося - то есть контроль возлагался не на учителя, а на самого ученика, а учитель проверял только правильность и эффективность осуществления учеником этого контроля, то есть качество работы его внутренней системы! Понятно, что школа только раздает детям удочки, в то время как курсы учат рыбачить.
Значит ли это, что таким образом можно заменить весь курс русского языка? Конечно, нет. Это всего лишь средство эффективно отработать «базу», которая позволит ученику не отвлекаться на заботы о правильности и неправильности своего текста, чтобы он мог концентрироваться на более высоких, интересных, творческих задачах.
Закономерно, что следующий вопрос, который у меня возник, звучал так: «а что мешает применить эту систему для всех других предметов?»…
На этой ноте я плавно перейду ко второй истории, компьютерной. Хелен Хайнер, о которой я уже писал, создала уникальную систему обучения музыке, которая подробно описана на этом сайте. В основе системы лежит использование вспомогательных средств, которые позволяют «квантовать» навыки для последовательного освоения: сначала научиться искать клавиши, потом попадать по ним, потом читать ноты, держать ритм и так далее.
Для этого она привлекла к обучению ребенка компьютер. Машина позволяет не только выдавать ноты для игры в нужном, соответствующем уровню ребенка темпе, но и контролировать результат - она дает ребенку «ошибку» между вводом и результатом. Таким образом, машина выступает контуром обратной связи, который проверяет правильность попадания по клавишам и сигнализирует об этом ребенку, стимулируя выработку базовых навыков: чтения нот, нахождения клавиш, связанной игры.
Давайте поищем, где в этой системе создается внутренний контур обратной связи обучающегося - ведь в итоге компьютер будет исключен из этого контура и ребенку придется играть один на один с нотами и инструментом. Тут Хелен опирается на музыкальный слух: на навык распознавания нот на звук. А воспитание этого навыка - это тоже система с обратной связью: чтобы научиться распознавать ноту, надо научиться ее верно петь! Тогда мозг вырабатывает навык связывания показаний сенсора (уха) с целевым состоянием (нота), то есть создает «внутри» эффективный компаратор. И тогда этот компаратор может использоваться, чтобы контролировать правильность выбранной ноты на слух.
Как же плохонький синтезатор и бездушный компьютер может заменить преподавателя такого возвышенного предмета, как Музыка? Да никак, но он может существенно повысить эффективность образовательного процесса: квантовать его (создавая «подпорки» в тех областях, которые еще не развиты) и обеспечить мгновенную обратную связь, держа образовательный процесс все время в зоне активного развития ребенка. Таким образом, компьютер позволил существенно изменить саму методику преподавания, повысив ее эффективность. Музыка, как и грамотность, перестала быть врожденным талантом - теперь они доступны для всех!
История третья, программистская. В школе, познакомившись с программированием, я однажды получил задание от учителя: написать любую полезную программу. Знания у меня были на начальном уровне, писали мы на паскале, но удовольствие от этого получали неимоверное. Сели мы вдвоем с другом и решили написать программу, которая позволяла бы заучивать материал.
Программа была проста, как штопор: один текстовый файлик с вопросами, другой с ответами; вопросы задаются вразнобой, в случайном порядке, при этом каждый вопрос задается минимум 3 раза. Ответ надо вводить руками (1-2 слова), проверяется на полное соответствие по файлу с ответами.
Казалось бы, что проще? Но мы встроили туда два контура обратной связи. Во-первых, если отвечающий ошибался, система показывала ему правильный ответ, и ему надо было этот ответ ввести. При этом он видел перед глазами его правильное написание и мог сам проверить, правильно ли он его набирает. Это - обучающий контур.
Во-вторых, каждый неотвеченный вопрос возвращался в список вопросов, причем в двойном экземпляре. То есть на более проблемные вопросы ученику приходилось отвечать чаще, а вопросы с правильными ответом встречались реже. Это - адаптирующий контур, регулирующий обучение.
В результате эта система позволяла выучить ответы на 30 вопросов любому, кто до начала работы не знал ответа ни на один вопрос, за 10-15 минут работы, да так, что ответы от зубов отскакивали, причем в правильном написании, причем запоминались довольно надолго! Безусловно, когда мы писали эту программу, никаких знаний об обучении, о контурах обратной связи или о кибернетике у нас не было, мы руководствовались только интуитивным представлением ребенка о правильной организации обучающего процесса. Но, оглядываясь назад, даже сейчас я с трудом могу представить более простое и эффективное решение - более того, в редкой современной «обучающей» программе можно найти хотя бы один из контуров, а оба, по-моему, почти ни в какой!
В более продвинутой форме тему петель обратной связи в обучении исследовал Гордон Паск. Он подходил к этому немного с другой стороны: например, программно регулировал скорость появления подсказок в зависимости от скорости и правильности ответа. И по скорости ответа отслеживал качество усвоения материала, что представляет собой куда более «тонкий» инструмент. В результате «машина» довольно точно знала не только, где у ученика проблемы, но и его личный стиль обучения - в том числе, какой материал он лучше усваивает (графический, текстовый, табличный, звуковой…), в какой последовательности и т.п., и могла подстраивать подачу материала под его личные особенности. Редкий учитель в средней или старшей школе знает такие детали о каждом своем ученике!
Возвращаясь к учебному процессу, как же я вижу роль всех этих новых средств, методик, подходов?
Использование компьютеров позволяет сделать процесс обучения интерактивным и серьезно повысить качество и производительность самостоятельной работы. Но подобный подход требует квантования, аналитического деления материала, и применим только для наработки базы. Самостоятельная работа учит самодисциплине, самостоятельности, управлению собой, использованию внешних источников данных. Но компьютер не учит общаться, он не может научить «очеловечивать» знания и инструменты, ему тяжело дается синтез отдельных навыков.
Использование коллективных форм обучения, вроде диалогических сочетаний, позволяет существенно расширить общение между учениками. Они повышают педагогические способности ученика, позволяют научиться не только применять, но и доносить материал, дают ребенку возможность лучше "встраиваться" в процесс обучения через понимание на личном опыте обоих ролей (и учителя, и ученика). Но они не учат самостоятельной переработке материала, не дают навыков самостоятельного анализа и синтеза.
Работа с профессионалом позволяет ребенку получить образец, пример, увидеть применение навыков, научиться субъективировать их под себя, синтезировать отдельные умения для решения реальной задачи…
Какая же из этих форм должна доминировать? По моему мнению - никакая.
Основной принцип обучения - что делаем, тому и учимся. Если ребенок будет работать только с компьютером или там с книгами, он научится делать упражнения и читать, но этого недостаточно для того, чтобы стать полноценным членом общества. Если ребенок будет работать с другими детьми - он научится общаться и преподавать, но преподавание не является основной деятельностью большинства населения после обучения. Если ребенок будет выполнять только практическую работу - он будет иметь навыки для трудовой деятельности, но не сможет развиваться, не сможет глубоко понимать материал или выстраивать собственные навыки.
Таким образом, работа в школе должна эффективно сочетать все формы деятельности! Дети должны совместно принимать решение о той проблеме, которую решают; потом коллектив должен совместно пройти анализ, разбив проблему на задачи; каждый должен определять необходимые ему навыки и знания - которые он может освоить самостоятельно через компьютер, книги или в парной работе с другими учениками; в синтезе, в планировании работы или в проверке результата воспользоваться опытом профессионала…
Все элементы образовательной работе необходимы. Ученик может оказаться с обеих сторон любого метода образования: он может прослушать лекцию или сам прочитать доклад; он может прийти к старшему за помощью или к профессионалу за примером; он может освоить какой-то материал самостоятельно с помощью программных средств или помочь другому ученику что-то изучить; он непосредственно участвует в общении с детьми как в процессе планирования деятельности, так и во время рефлексии по ее итогам.
В чем же особенность новых технологий? Почему сразу нельзя учиться всему у педагога? Путь он общается с ребенком, его развивает, его проверяет, дает ему интересные проблемы?
Конечно, работа с личным учителем - самая эффективная форма обучения до тех пор, пока у учителя есть все (!) навыки и знания, которые ребенок должен освоить, пока он является полностью компетентным в вопросах педагогики, дидактики, детской психологии и физиологии, пока он лично любит работать с этим конкретным ребенком, видит своим признанием его развитие и способен построить с ним хорошие личные отношения. Для современной системы образования этот идеал недостижим в принципе.
Как говорил тов. Ленин, чтобы объединиться - надо размежеваться! Обучение - это поглощение разнообразия. Разнообразие может поглощаться только другим разнообразием. Пока разнообразие личных особенностей ребенка вкупе с объемеом подлежащих усвоению знаний и навыков соответствовало способностям одного человека - учителя, он мог обеспечить полноценное обучение одного ребенка. Когда перестало - мы начали «делить» это разнообразие по кускам, раскидывая их на разных учителей. К сожалению, в процессе, во-первых, часть кусков была утеряна, во-вторых, часть была передана «не тем» агентам, а в-третьих, была забыта самая главная часть - синтез этого обратно в целостную систему!
Учебный процесс включает в себя не только «освоение материала» - это еще его субъективация, и воспитание, и навыки развития себя. Поглотить все это разнообразие не может учитель не потому, что учителей мало, а потому, что эффективный синтез может быть произведен только на базе конкретного ученика, и еще потому, что сегодня навык этого анализа-синтеза должен быть выработан каждым учеником, чтобы пользоваться им всю жизнь. Никакая стандартная программа или даже кооперация учителей с этим не может справиться.
Чтобы можно было предоставить каждому ребенку его личную, наиболее эффективную траекторию обучения, надо разбить образование на элементы, а элементы «раскидать» по разным механизмам. Сам ученик при этом должен выступать активным субъектом процесса анализа-синтеза в своем конкретном случае. Именно он должен «поглотить» ту часть разнообразия, которая относится к нему лично.
Именно поэтому учебный процесс должен включать в себя такое огромное количество агентов:
- ученик поглощает разнообразие по управлению своим развитием;
- коллектив поглощает разнообразие по воспитанию (самоуправление), анализу (планирование) и синтезу (рефлексия);
- наставник поглощает остаточное разнообразие от этих двух процессов;
- информаторий и инструментарий поглощает разнообразие в части выработки навыков и поставки материала;
- коллективные формы обучения и групповая работа поглощают разнообразие в части навыков общения и кооперации;
- работа с профессионалами поглощает разнообразие в части субъективации, очеловечивания материала;
- проблематорий поглощает разнообразие в актуализации школьного материала, то есть в развитии содержания образовательной работы…
Таким образом, нет и не может быть одной универсальной формы учебной деятельности, или даже доминирующей. Ни заложенная природой в ребенка любознательность, ни компьютер, ни коллектив, ни мастер-профессионал не могут по отдельности обеспечить полноценного развития ребенка. Но именно возможность разделения элементов образовательного процесса и «квантования» содержания учебного материала позволяет передать контроль над ними более специализированным, а значит более компетентным агентам, и - главное - синтезировать весь образовательный процесс в целостную систему на более высоком уровне, уже в качестве органа-знания самого учащегося.
Это закономерно приводит нас к вопросу о процедуре нахождения оптимального способа сочетания разных форм, методик и инструментов - то есть к некоему протоколу. При этом понятно, что нет единственного верного решения, в каждом конкретном случае решение будет уникальным - но должны быть хотя бы какие-то технологии, позволяющие сочетать преимущества одних и других. И в этом вопросе тоже есть, у кого поучиться.
Рассел Акофф в одной из своих книг предложил интересный вариант использования компьютера для организации коллективной формы обучения. Его предложение предельно просто: три компьютера ставятся лицом в центр, чтобы каждый учащийся видел свой монитор. Обучающая программа задает один и тот же вопрос всем трем ученикам. Каждый дает на него ответ на своей машине, но компьютер принимает его, только если все три ответа совпадают. Таким образом, при возникновении разногласий (т.е. наличии проблемы хотя бы у одного), включаются коллективные механизмы совместного поиска решения и взаимного обучения. При этом такая форма не является групповой, а является истинно коллективной: все ученики работают в диалоге до достижения консенсуса!
Я привел этот пример, чтобы показать, что выбор средств и инструментов не ограничивает нас в вопросе формы обучения, а, наоборот, расширяет наши возможности. Варианты сочетания форм обучения и разных инструментов почти безграничны. Но для того, чтобы ими воспользоваться в полной мере, нам придется «достать» образовательный процесс из головы одного учителя, «разделить» его на отдельные элементы, определить наиболее целесообразные варианты реализации каждого элемента в современных условиях, а затем научиться вновь «собирать» его воедино индивидуально для каждого конкретного ученика. Помочь в этом сможет и наставник, и компьютер, и коллектив, и карты знаний - но лидирующая, управляющая роль в этом процессе должна в процессе обучения постепенно передаваться самому ученику.
Чтобы немного рассеять туман, я расскажу о том, как я представляю себе сам учебный процесс. Дело в том, что я не могу сказать, как именно он будет выглядеть: диалектическая логика позволяет выделить основные элементы системы, их отношения и общие требования к процессу, но не такие конкретные детали. Но вот общие принципы или идеи эффективного учебного процесса 2.0 можно попытаться разглядеть.
Начну с трех историй.
Первая история - методическая. В школе у меня всегда было не очень хорошо с грамотностью. То есть я знал правила, но писал с ошибками, - и если в средней школе к этому демонстрировалось пофигистично-снисходительное отношение, обеспечивавшее мне четверки, то в 10-м классе русский у нас стала вести директриса, которая такого не потерпела и тут же влепила мне трояк в четверти. Пришлось что-то делать, и родители отправили меня на вторую и третью ступень курсов врожденной (как мы их называли, «враждебной») грамотности. После всего двух месяцев занятий у меня, в общем-то, все проблемы с орфографическими и синтаксическими ошибками исчезли.
Тогда меня волновал один вопрос: за что я страдал предыдущие 5 лет обучения русскому языку? Я никогда не знал, сколько ошибок я пропустил, и для меня оценка по русскому всегда появлялась из «черного ящика». Связи между моими усилиями и результатом я не видел, что приводило к перманентному, пусть и не очень выраженному стрессу, с которым каждый знаком по ситуациям, когда он оказывается в зависимости от того, на что не может повлиять. И я стал очень хорошо понимать боль всех тех, кому не давались другие предметы - например, математика или физика.
Позже меня стал волновать другой аспект: в чем было «решение» вопроса, почему за 2 месяца удалось получить такой результат, который не просто «работал», но и вселял уверенность? В чем была особенность этих курсов? Ответить на этот вопрос для себя я смог только тогда, когда познакомился с кибернетикой.
Решение «враждебной грамотности» было чисто методическим. Эффект никак не зависел от личных особенностей ученика или от мастерства учителя. Он опирался на биологические и кибернетические основы, которые для всех людей действуют одинаково.
Методика предельно проста. Рассмотрим пишущего человека как систему. На входе у него бумага и текст, который он хочет записать, на выходе - написанный текст. Отсутствие ошибок - это то целевое состояние, в которое надо привести эту систему. Исходя из простейшей кибернетической модели управляемой системы, для того, чтобы привести систему в целевое состояние, надо создать контур обратной связи. В этот контур входят: а) сенсор для считывания показателей на выходе б) компаратор - блок проверки их на соответствие целевым значениям в) обратный преобразователь для вычисления корректирующего воздействия г) моторная плата для корректировки входных параметров.
Как это работает в случае с грамотностью? На курсах тренируют три вещи. Первая - это навык всегда перечитывать написанное слово и предложение сразу после написания (сенсор). Вторая - это знание правил (целевое значение). Третья - это навык применения правил для самопроверки (компаратор, обратный преобразователь) и исправления ошибок (моторная плата). Наконец, вся эта система загоняется «в подсознание» через отработку.
Как понятно исход из модели, по частям это не работает, точнее, работает неполноценно. Например, есть дети с «врожденной грамотностью», которая достигается, в основном, большим количеством чтения: у них есть «подсознательное» знание как правильно выглядит слово, и они могут себя проверить после написания, если затруднятся его перечитать, но не могут объяснить, почему (отсутствует обратный преобразователь). Есть и те, кто отлично знает правила, но не читает то, что пишет (отсутствует сенсор), и потому знание правил никак не сказывается на качестве выходного текста. Наконец, человек может проверять себя сколько угодно, но если он не знает правил, не знает, как должен выглядеть «результат» на выходе (компаратор), то он просто не будет знать, что исправлять, а что - нет.
В конце концов, все это не будет работать, если не станет навыком, то есть не будет отработано до привычки. Поэтому сам процесс обучения на этих курсах работает по той же схеме: правила разбиваются на блоки (знание квантуется), по каждому блоку дается теория (правила), потом отрабатывается применение правил на конкретном тексте (т.е. на деятельностной основе), потом проходит проверка качество усвоения - если результат неудовлетворителен, назначается дополнительная отработка. Вторая петля обратной связи, управляющая обучением. При этом закрепление навыков и правил происходит непосредственно в процессе их применения, без отдельного заучивания.
Чем это отличается от школьной системы обучения грамоте? Школа только дает правила и заставляет их выучить, но ничего не делает для того, чтобы сформировать эффективный навык их применения! Школьная система, конечно, представляет собой систему с обратной связью, которая заставляет запомнить правила и правильное написание слов: теория, зубрежка, проверка… Курсы, в отличие от школы, учили создавать такой контур постоянного контроля за выходом в сознании обучающегося - то есть контроль возлагался не на учителя, а на самого ученика, а учитель проверял только правильность и эффективность осуществления учеником этого контроля, то есть качество работы его внутренней системы! Понятно, что школа только раздает детям удочки, в то время как курсы учат рыбачить.
Значит ли это, что таким образом можно заменить весь курс русского языка? Конечно, нет. Это всего лишь средство эффективно отработать «базу», которая позволит ученику не отвлекаться на заботы о правильности и неправильности своего текста, чтобы он мог концентрироваться на более высоких, интересных, творческих задачах.
Закономерно, что следующий вопрос, который у меня возник, звучал так: «а что мешает применить эту систему для всех других предметов?»…
На этой ноте я плавно перейду ко второй истории, компьютерной. Хелен Хайнер, о которой я уже писал, создала уникальную систему обучения музыке, которая подробно описана на этом сайте. В основе системы лежит использование вспомогательных средств, которые позволяют «квантовать» навыки для последовательного освоения: сначала научиться искать клавиши, потом попадать по ним, потом читать ноты, держать ритм и так далее.
Для этого она привлекла к обучению ребенка компьютер. Машина позволяет не только выдавать ноты для игры в нужном, соответствующем уровню ребенка темпе, но и контролировать результат - она дает ребенку «ошибку» между вводом и результатом. Таким образом, машина выступает контуром обратной связи, который проверяет правильность попадания по клавишам и сигнализирует об этом ребенку, стимулируя выработку базовых навыков: чтения нот, нахождения клавиш, связанной игры.
Давайте поищем, где в этой системе создается внутренний контур обратной связи обучающегося - ведь в итоге компьютер будет исключен из этого контура и ребенку придется играть один на один с нотами и инструментом. Тут Хелен опирается на музыкальный слух: на навык распознавания нот на звук. А воспитание этого навыка - это тоже система с обратной связью: чтобы научиться распознавать ноту, надо научиться ее верно петь! Тогда мозг вырабатывает навык связывания показаний сенсора (уха) с целевым состоянием (нота), то есть создает «внутри» эффективный компаратор. И тогда этот компаратор может использоваться, чтобы контролировать правильность выбранной ноты на слух.
Как же плохонький синтезатор и бездушный компьютер может заменить преподавателя такого возвышенного предмета, как Музыка? Да никак, но он может существенно повысить эффективность образовательного процесса: квантовать его (создавая «подпорки» в тех областях, которые еще не развиты) и обеспечить мгновенную обратную связь, держа образовательный процесс все время в зоне активного развития ребенка. Таким образом, компьютер позволил существенно изменить саму методику преподавания, повысив ее эффективность. Музыка, как и грамотность, перестала быть врожденным талантом - теперь они доступны для всех!
История третья, программистская. В школе, познакомившись с программированием, я однажды получил задание от учителя: написать любую полезную программу. Знания у меня были на начальном уровне, писали мы на паскале, но удовольствие от этого получали неимоверное. Сели мы вдвоем с другом и решили написать программу, которая позволяла бы заучивать материал.
Программа была проста, как штопор: один текстовый файлик с вопросами, другой с ответами; вопросы задаются вразнобой, в случайном порядке, при этом каждый вопрос задается минимум 3 раза. Ответ надо вводить руками (1-2 слова), проверяется на полное соответствие по файлу с ответами.
Казалось бы, что проще? Но мы встроили туда два контура обратной связи. Во-первых, если отвечающий ошибался, система показывала ему правильный ответ, и ему надо было этот ответ ввести. При этом он видел перед глазами его правильное написание и мог сам проверить, правильно ли он его набирает. Это - обучающий контур.
Во-вторых, каждый неотвеченный вопрос возвращался в список вопросов, причем в двойном экземпляре. То есть на более проблемные вопросы ученику приходилось отвечать чаще, а вопросы с правильными ответом встречались реже. Это - адаптирующий контур, регулирующий обучение.
В результате эта система позволяла выучить ответы на 30 вопросов любому, кто до начала работы не знал ответа ни на один вопрос, за 10-15 минут работы, да так, что ответы от зубов отскакивали, причем в правильном написании, причем запоминались довольно надолго! Безусловно, когда мы писали эту программу, никаких знаний об обучении, о контурах обратной связи или о кибернетике у нас не было, мы руководствовались только интуитивным представлением ребенка о правильной организации обучающего процесса. Но, оглядываясь назад, даже сейчас я с трудом могу представить более простое и эффективное решение - более того, в редкой современной «обучающей» программе можно найти хотя бы один из контуров, а оба, по-моему, почти ни в какой!
В более продвинутой форме тему петель обратной связи в обучении исследовал Гордон Паск. Он подходил к этому немного с другой стороны: например, программно регулировал скорость появления подсказок в зависимости от скорости и правильности ответа. И по скорости ответа отслеживал качество усвоения материала, что представляет собой куда более «тонкий» инструмент. В результате «машина» довольно точно знала не только, где у ученика проблемы, но и его личный стиль обучения - в том числе, какой материал он лучше усваивает (графический, текстовый, табличный, звуковой…), в какой последовательности и т.п., и могла подстраивать подачу материала под его личные особенности. Редкий учитель в средней или старшей школе знает такие детали о каждом своем ученике!
Возвращаясь к учебному процессу, как же я вижу роль всех этих новых средств, методик, подходов?
Использование компьютеров позволяет сделать процесс обучения интерактивным и серьезно повысить качество и производительность самостоятельной работы. Но подобный подход требует квантования, аналитического деления материала, и применим только для наработки базы. Самостоятельная работа учит самодисциплине, самостоятельности, управлению собой, использованию внешних источников данных. Но компьютер не учит общаться, он не может научить «очеловечивать» знания и инструменты, ему тяжело дается синтез отдельных навыков.
Использование коллективных форм обучения, вроде диалогических сочетаний, позволяет существенно расширить общение между учениками. Они повышают педагогические способности ученика, позволяют научиться не только применять, но и доносить материал, дают ребенку возможность лучше "встраиваться" в процесс обучения через понимание на личном опыте обоих ролей (и учителя, и ученика). Но они не учат самостоятельной переработке материала, не дают навыков самостоятельного анализа и синтеза.
Работа с профессионалом позволяет ребенку получить образец, пример, увидеть применение навыков, научиться субъективировать их под себя, синтезировать отдельные умения для решения реальной задачи…
Какая же из этих форм должна доминировать? По моему мнению - никакая.
Основной принцип обучения - что делаем, тому и учимся. Если ребенок будет работать только с компьютером или там с книгами, он научится делать упражнения и читать, но этого недостаточно для того, чтобы стать полноценным членом общества. Если ребенок будет работать с другими детьми - он научится общаться и преподавать, но преподавание не является основной деятельностью большинства населения после обучения. Если ребенок будет выполнять только практическую работу - он будет иметь навыки для трудовой деятельности, но не сможет развиваться, не сможет глубоко понимать материал или выстраивать собственные навыки.
Таким образом, работа в школе должна эффективно сочетать все формы деятельности! Дети должны совместно принимать решение о той проблеме, которую решают; потом коллектив должен совместно пройти анализ, разбив проблему на задачи; каждый должен определять необходимые ему навыки и знания - которые он может освоить самостоятельно через компьютер, книги или в парной работе с другими учениками; в синтезе, в планировании работы или в проверке результата воспользоваться опытом профессионала…
Все элементы образовательной работе необходимы. Ученик может оказаться с обеих сторон любого метода образования: он может прослушать лекцию или сам прочитать доклад; он может прийти к старшему за помощью или к профессионалу за примером; он может освоить какой-то материал самостоятельно с помощью программных средств или помочь другому ученику что-то изучить; он непосредственно участвует в общении с детьми как в процессе планирования деятельности, так и во время рефлексии по ее итогам.
В чем же особенность новых технологий? Почему сразу нельзя учиться всему у педагога? Путь он общается с ребенком, его развивает, его проверяет, дает ему интересные проблемы?
Конечно, работа с личным учителем - самая эффективная форма обучения до тех пор, пока у учителя есть все (!) навыки и знания, которые ребенок должен освоить, пока он является полностью компетентным в вопросах педагогики, дидактики, детской психологии и физиологии, пока он лично любит работать с этим конкретным ребенком, видит своим признанием его развитие и способен построить с ним хорошие личные отношения. Для современной системы образования этот идеал недостижим в принципе.
Как говорил тов. Ленин, чтобы объединиться - надо размежеваться! Обучение - это поглощение разнообразия. Разнообразие может поглощаться только другим разнообразием. Пока разнообразие личных особенностей ребенка вкупе с объемеом подлежащих усвоению знаний и навыков соответствовало способностям одного человека - учителя, он мог обеспечить полноценное обучение одного ребенка. Когда перестало - мы начали «делить» это разнообразие по кускам, раскидывая их на разных учителей. К сожалению, в процессе, во-первых, часть кусков была утеряна, во-вторых, часть была передана «не тем» агентам, а в-третьих, была забыта самая главная часть - синтез этого обратно в целостную систему!
Учебный процесс включает в себя не только «освоение материала» - это еще его субъективация, и воспитание, и навыки развития себя. Поглотить все это разнообразие не может учитель не потому, что учителей мало, а потому, что эффективный синтез может быть произведен только на базе конкретного ученика, и еще потому, что сегодня навык этого анализа-синтеза должен быть выработан каждым учеником, чтобы пользоваться им всю жизнь. Никакая стандартная программа или даже кооперация учителей с этим не может справиться.
Чтобы можно было предоставить каждому ребенку его личную, наиболее эффективную траекторию обучения, надо разбить образование на элементы, а элементы «раскидать» по разным механизмам. Сам ученик при этом должен выступать активным субъектом процесса анализа-синтеза в своем конкретном случае. Именно он должен «поглотить» ту часть разнообразия, которая относится к нему лично.
Именно поэтому учебный процесс должен включать в себя такое огромное количество агентов:
- ученик поглощает разнообразие по управлению своим развитием;
- коллектив поглощает разнообразие по воспитанию (самоуправление), анализу (планирование) и синтезу (рефлексия);
- наставник поглощает остаточное разнообразие от этих двух процессов;
- информаторий и инструментарий поглощает разнообразие в части выработки навыков и поставки материала;
- коллективные формы обучения и групповая работа поглощают разнообразие в части навыков общения и кооперации;
- работа с профессионалами поглощает разнообразие в части субъективации, очеловечивания материала;
- проблематорий поглощает разнообразие в актуализации школьного материала, то есть в развитии содержания образовательной работы…
Таким образом, нет и не может быть одной универсальной формы учебной деятельности, или даже доминирующей. Ни заложенная природой в ребенка любознательность, ни компьютер, ни коллектив, ни мастер-профессионал не могут по отдельности обеспечить полноценного развития ребенка. Но именно возможность разделения элементов образовательного процесса и «квантования» содержания учебного материала позволяет передать контроль над ними более специализированным, а значит более компетентным агентам, и - главное - синтезировать весь образовательный процесс в целостную систему на более высоком уровне, уже в качестве органа-знания самого учащегося.
Это закономерно приводит нас к вопросу о процедуре нахождения оптимального способа сочетания разных форм, методик и инструментов - то есть к некоему протоколу. При этом понятно, что нет единственного верного решения, в каждом конкретном случае решение будет уникальным - но должны быть хотя бы какие-то технологии, позволяющие сочетать преимущества одних и других. И в этом вопросе тоже есть, у кого поучиться.
Рассел Акофф в одной из своих книг предложил интересный вариант использования компьютера для организации коллективной формы обучения. Его предложение предельно просто: три компьютера ставятся лицом в центр, чтобы каждый учащийся видел свой монитор. Обучающая программа задает один и тот же вопрос всем трем ученикам. Каждый дает на него ответ на своей машине, но компьютер принимает его, только если все три ответа совпадают. Таким образом, при возникновении разногласий (т.е. наличии проблемы хотя бы у одного), включаются коллективные механизмы совместного поиска решения и взаимного обучения. При этом такая форма не является групповой, а является истинно коллективной: все ученики работают в диалоге до достижения консенсуса!
Я привел этот пример, чтобы показать, что выбор средств и инструментов не ограничивает нас в вопросе формы обучения, а, наоборот, расширяет наши возможности. Варианты сочетания форм обучения и разных инструментов почти безграничны. Но для того, чтобы ими воспользоваться в полной мере, нам придется «достать» образовательный процесс из головы одного учителя, «разделить» его на отдельные элементы, определить наиболее целесообразные варианты реализации каждого элемента в современных условиях, а затем научиться вновь «собирать» его воедино индивидуально для каждого конкретного ученика. Помочь в этом сможет и наставник, и компьютер, и коллектив, и карты знаний - но лидирующая, управляющая роль в этом процессе должна в процессе обучения постепенно передаваться самому ученику.