Самозанятость. Реалии и угрозы
В условиях кризиса и выпадающих нефтегазовых доходов бюджета все большее значение для российской экономики приобретает несырьевая «естественная рента», то есть налогооблагаемая база, формируемая за счет самозанятого населения.
Три года назад вице-премьер Ольга Голодец призналась, что государство якобы «не в курсе», где и как в России зарабатывает до половины всего трудоспособного населения. В неформальной, так называемой «гаражной», экономике сегодня задействовано свыше 40 миллионов человек. Впрочем, на муниципальном уровне чиновники, как правило, всегда прекрасно осведомлены, кто и чем занимается на подведомственной им территории, какой у кого оборот, кто платит налоги, кто нет, с кого и что можно получить.
Неформальная экономика охватывает множество сфер деятельности, где не заключаются контракты, и которые не учитываются официальной статистикой. Основной причиной ухода малых предприятий в тень обычно являются неоправданно большие налоги и коррупционные поборы проверяющих надзорных инстанций. «Гаражниками» традиционно считаются как кустари-ремесленники, изготавливающие запчасти, еду, одежду, так и фрилансеры, пишущие на заказ статьи, программные коды и диссертации. Оборот некоторых «гаражных» производств может достигать нескольких миллионов рублей в год, а заняты в них могут быть десятки сотрудников.
Исследование фонда поддержки социальных исследований «Хамовники», проведенное в 12 российских городах, выявило, что в Набережных Челнах, например, работают почти 10 тысяч «гаражников», в Тольятти - более 20 тысяч, в Ульяновске - около 80 тысяч. В некоторых городах гаражные кооперативы даже превратились в громадные производственные и торговые артели, которые являются важной составляющей региональной экономики.
В Самарской области в гаражах производится до половины запчастей для розничной продажи, в Ульяновске на долю «гаражников» приходится более трех четвертей производства мебели, в Краснодарском крае и Ханты-Мансийске более 70% гаражей превращены в коммерческое жилье. Если посмотреть на Запад, то высокотехнологичные бизнес-империи Билла Гейтса и Стива Джобса тоже выросли именно из гаражей.
До кризиса неофициальные отношения властей с «гаражниками» строились по принципу договора о взаимном ненападении. Власти на местах были не в состоянии обеспечить официальную занятость населения, поэтому предпочитали до определенного момента закрывать глаза на его «промыслы». До недавнего времени количество «гаражников» стремительно росло за счет рыночных торговцев, челноков, ларечников, жестянщиков, портных, поставщиков бытовых услуг, хозобслуги и прочих мелких коммерсантов.
В зависимости от города муниципалы раньше позволяли гаражным предпринимателям иметь неофициальный месячный оборот от 300 до 900 тысяч рублей. Если оборот вдруг выходил за эти рамки, то начинались «проблемы» - проверки, предписания, ограничения и т.д. Что греха таить, муниципалы зачастую действовали исходя не столько из добрых побуждений, сколько из коммерческой заинтересованности.
При необходимости подпольные «цеховики» и «кооператоры» всегда умели быть благодарными и щедро делиться взятками. Впрочем, муниципальные власти всегда так же хорошо понимали, что лишнее давление на самозанятое, пускай и неформально, население может вызвать социальный взрыв, поэтому особо их не трогали.
До недавнего времени взаимоотношения «гаражников» и властей Ульяновска, Тольятти, Анапы, Москвы и других традиционно «гаражных» городов развивались без проблем. Но с началом кризиса в 2014 году теневые предприниматели из-за дефицита бюджета стали все больше интересовать власти более высокого уровня.
«Федералы» дали четкий сигнал региональной власти о необходимости усиления контроля над местным оборотом и поиска новых источников бюджетных доходов.
Пока, как сообщает пресса, с учетом прежнего негласного пакта о ненападении власти действуют пока только в Ульяновске, где в «гаражах» занят каждый четвертый мужчина. Местные власти уже пообещали «гаражникам» амнистию и поддержку в обмен на легализацию в определенный срок и дальнейшую прозрачность деятельности, а также упрощенную процедуру оформления гаражных строений в собственность.
Как дальше будет развиваться ситуация зависит от того, на каком уровне власти будут проявлять интерес к «гаражникам. Если федеральные власти попытаются разрушить устоявшуюся систему взаимоотношений, то последствия могут быть непредсказуемыми.
«Ситуация в экономике объясняет, почему малый бизнес ушел в гаражи. Малый бизнес практически ничем не защищен. Государство ищет источники для пополнения бюджета, обращая свое внимание на тех, кто до кризиса спокойно занимался кустарным производством. Однако повышенное внимание может привести к тому, что люди начнут прятаться. Делается это для того, чтобы не платить налоги, не включать себя в реестры. Эта ситуация характерна не только для Ульяновской области. Она наблюдается в других регионах тоже. Несмотря на все заявления представителей региональной власти, «гаражники» не спешат покидать свои подпольные цеха. Развитию легального малого бизнеса мешают не столько официальные проверки и налоги, сколько неофициальные поборы», - объясняет эксперт по развитию экономики региона из Ульяновского госуниверситета Валерий Смолькин.
Чтобы вывести «гаражника» из тени, необходим системный подход на уровне государства, полагает эксперт. Ужесточать меры воздействия на председателей ГСК или, наоборот, заманивать их какими-то преференциями, думаю, в данном случае, будет бесполезно, добавляет он.
«В России уже более 14 лет наблюдается тенденция ухода работников на неформальный рынок труда. Причем динамика достаточно высокая и, по оценкам Росстата, среднее количество работников, находящихся в теневом секторе, составляет более 19 миллионов человек. На 9 миллионов больше, чем в начале 2000-х годов», - отмечает проректор по развитию Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов.
Причина такой ситуации, на его взгляд, в ограничениях для бизнеса. В гаражной деятельности занят не только работник, но и работодатель, который стремится максимально уйти от контроля со стороны государства, при этом сэкономив. Они оптимизируют свои расходы на рабочую силу за счет снижения отчислений, связанных с налогом на доходы физических лиц, с отчислениями в социальные фонды и оплате НДС. Совокупная экономия такого рода может составлять до 70 копеек на рубль затрат на фонд оплаты труда.
Естественно, это делается с молчаливого согласия или при активном одобрении самих работников, так как при не очень высокой заработной плате в среднем по стране дополнительный приработок может в значительной степени повысить доходы этих людей. Работник часто не верит в эффективность расходования средств, которые изымаются у него в виде подоходного налога. Не верит, что те средства, которые пойдут с его заработной платы в пенсионный фонд, действительно создадут базу для его безбедной жизни на пенсии. И предпочитает получение максимального дохода в текущий период времени, добавляет эксперт.
В свою очередь у теневых предпринимателей нет достаточных сторонних ресурсов для развития своей деятельности, кредиты очень дорогие, поэтому естественная экономия на человеческом ресурсе и налогах становится для них единственными издержками, которыми они могут управлять. Управлять расходами, связанными с доставкой оборудования, сырьем, достаточно сложно. Таким образом, желание работодателя сэкономить накладывается на ментальность нашего работника, который длительное время понимал, что ему необходимо выживать самостоятельно, не полагаясь на государство. «Поэтому нужно говорить о том, что такая форма занятости сформировалась под влиянием фактора внешнего: политика государства, некомфортные условия ведения бизнеса», - считает Александр Сафонов.
Исходя из этого властям очень трудно выявить такого рода отношения, потому что они взаимные, и дождаться того, чтобы работник пожаловался на работодателя, который в условиях растущей безработицы и экономического спада обеспечивает ему доход и занятость, просто невозможно. Контролировать же подобные производства достаточно сложно, потому что юридически их просто не существует. Как правило, нет ни расчетного счета, ни адреса. Необходимо понимать, что легализация бизнеса - это процесс, который может возникать только в результате роста доверия населения к власти. Если этого доверия не будет, ничего не поможет, уверен эксперт.
Три года назад вице-премьер Ольга Голодец призналась, что государство якобы «не в курсе», где и как в России зарабатывает до половины всего трудоспособного населения. В неформальной, так называемой «гаражной», экономике сегодня задействовано свыше 40 миллионов человек. Впрочем, на муниципальном уровне чиновники, как правило, всегда прекрасно осведомлены, кто и чем занимается на подведомственной им территории, какой у кого оборот, кто платит налоги, кто нет, с кого и что можно получить.
Неформальная экономика охватывает множество сфер деятельности, где не заключаются контракты, и которые не учитываются официальной статистикой. Основной причиной ухода малых предприятий в тень обычно являются неоправданно большие налоги и коррупционные поборы проверяющих надзорных инстанций. «Гаражниками» традиционно считаются как кустари-ремесленники, изготавливающие запчасти, еду, одежду, так и фрилансеры, пишущие на заказ статьи, программные коды и диссертации. Оборот некоторых «гаражных» производств может достигать нескольких миллионов рублей в год, а заняты в них могут быть десятки сотрудников.
Исследование фонда поддержки социальных исследований «Хамовники», проведенное в 12 российских городах, выявило, что в Набережных Челнах, например, работают почти 10 тысяч «гаражников», в Тольятти - более 20 тысяч, в Ульяновске - около 80 тысяч. В некоторых городах гаражные кооперативы даже превратились в громадные производственные и торговые артели, которые являются важной составляющей региональной экономики.
В Самарской области в гаражах производится до половины запчастей для розничной продажи, в Ульяновске на долю «гаражников» приходится более трех четвертей производства мебели, в Краснодарском крае и Ханты-Мансийске более 70% гаражей превращены в коммерческое жилье. Если посмотреть на Запад, то высокотехнологичные бизнес-империи Билла Гейтса и Стива Джобса тоже выросли именно из гаражей.
До кризиса неофициальные отношения властей с «гаражниками» строились по принципу договора о взаимном ненападении. Власти на местах были не в состоянии обеспечить официальную занятость населения, поэтому предпочитали до определенного момента закрывать глаза на его «промыслы». До недавнего времени количество «гаражников» стремительно росло за счет рыночных торговцев, челноков, ларечников, жестянщиков, портных, поставщиков бытовых услуг, хозобслуги и прочих мелких коммерсантов.
В зависимости от города муниципалы раньше позволяли гаражным предпринимателям иметь неофициальный месячный оборот от 300 до 900 тысяч рублей. Если оборот вдруг выходил за эти рамки, то начинались «проблемы» - проверки, предписания, ограничения и т.д. Что греха таить, муниципалы зачастую действовали исходя не столько из добрых побуждений, сколько из коммерческой заинтересованности.
При необходимости подпольные «цеховики» и «кооператоры» всегда умели быть благодарными и щедро делиться взятками. Впрочем, муниципальные власти всегда так же хорошо понимали, что лишнее давление на самозанятое, пускай и неформально, население может вызвать социальный взрыв, поэтому особо их не трогали.
До недавнего времени взаимоотношения «гаражников» и властей Ульяновска, Тольятти, Анапы, Москвы и других традиционно «гаражных» городов развивались без проблем. Но с началом кризиса в 2014 году теневые предприниматели из-за дефицита бюджета стали все больше интересовать власти более высокого уровня.
«Федералы» дали четкий сигнал региональной власти о необходимости усиления контроля над местным оборотом и поиска новых источников бюджетных доходов.
Пока, как сообщает пресса, с учетом прежнего негласного пакта о ненападении власти действуют пока только в Ульяновске, где в «гаражах» занят каждый четвертый мужчина. Местные власти уже пообещали «гаражникам» амнистию и поддержку в обмен на легализацию в определенный срок и дальнейшую прозрачность деятельности, а также упрощенную процедуру оформления гаражных строений в собственность.
Как дальше будет развиваться ситуация зависит от того, на каком уровне власти будут проявлять интерес к «гаражникам. Если федеральные власти попытаются разрушить устоявшуюся систему взаимоотношений, то последствия могут быть непредсказуемыми.
«Ситуация в экономике объясняет, почему малый бизнес ушел в гаражи. Малый бизнес практически ничем не защищен. Государство ищет источники для пополнения бюджета, обращая свое внимание на тех, кто до кризиса спокойно занимался кустарным производством. Однако повышенное внимание может привести к тому, что люди начнут прятаться. Делается это для того, чтобы не платить налоги, не включать себя в реестры. Эта ситуация характерна не только для Ульяновской области. Она наблюдается в других регионах тоже. Несмотря на все заявления представителей региональной власти, «гаражники» не спешат покидать свои подпольные цеха. Развитию легального малого бизнеса мешают не столько официальные проверки и налоги, сколько неофициальные поборы», - объясняет эксперт по развитию экономики региона из Ульяновского госуниверситета Валерий Смолькин.
Чтобы вывести «гаражника» из тени, необходим системный подход на уровне государства, полагает эксперт. Ужесточать меры воздействия на председателей ГСК или, наоборот, заманивать их какими-то преференциями, думаю, в данном случае, будет бесполезно, добавляет он.
«В России уже более 14 лет наблюдается тенденция ухода работников на неформальный рынок труда. Причем динамика достаточно высокая и, по оценкам Росстата, среднее количество работников, находящихся в теневом секторе, составляет более 19 миллионов человек. На 9 миллионов больше, чем в начале 2000-х годов», - отмечает проректор по развитию Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов.
Причина такой ситуации, на его взгляд, в ограничениях для бизнеса. В гаражной деятельности занят не только работник, но и работодатель, который стремится максимально уйти от контроля со стороны государства, при этом сэкономив. Они оптимизируют свои расходы на рабочую силу за счет снижения отчислений, связанных с налогом на доходы физических лиц, с отчислениями в социальные фонды и оплате НДС. Совокупная экономия такого рода может составлять до 70 копеек на рубль затрат на фонд оплаты труда.
Естественно, это делается с молчаливого согласия или при активном одобрении самих работников, так как при не очень высокой заработной плате в среднем по стране дополнительный приработок может в значительной степени повысить доходы этих людей. Работник часто не верит в эффективность расходования средств, которые изымаются у него в виде подоходного налога. Не верит, что те средства, которые пойдут с его заработной платы в пенсионный фонд, действительно создадут базу для его безбедной жизни на пенсии. И предпочитает получение максимального дохода в текущий период времени, добавляет эксперт.
В свою очередь у теневых предпринимателей нет достаточных сторонних ресурсов для развития своей деятельности, кредиты очень дорогие, поэтому естественная экономия на человеческом ресурсе и налогах становится для них единственными издержками, которыми они могут управлять. Управлять расходами, связанными с доставкой оборудования, сырьем, достаточно сложно. Таким образом, желание работодателя сэкономить накладывается на ментальность нашего работника, который длительное время понимал, что ему необходимо выживать самостоятельно, не полагаясь на государство. «Поэтому нужно говорить о том, что такая форма занятости сформировалась под влиянием фактора внешнего: политика государства, некомфортные условия ведения бизнеса», - считает Александр Сафонов.
Исходя из этого властям очень трудно выявить такого рода отношения, потому что они взаимные, и дождаться того, чтобы работник пожаловался на работодателя, который в условиях растущей безработицы и экономического спада обеспечивает ему доход и занятость, просто невозможно. Контролировать же подобные производства достаточно сложно, потому что юридически их просто не существует. Как правило, нет ни расчетного счета, ни адреса. Необходимо понимать, что легализация бизнеса - это процесс, который может возникать только в результате роста доверия населения к власти. Если этого доверия не будет, ничего не поможет, уверен эксперт.
Click to view