Автопортрет творческой интеллигенции
zergulio навел на замечательный автопортрет творческой интеллигенции в прозе.
Как оказалось, есть некая Маруся Климова (Татьяна Николаевна Кондратович-Эйсмонд) - писательница, переводчица. Кавалер французского Ордена Литературы и Искусства (l’Ordre des Arts et des Lettress). Президент Российского Общества Друзей Л.-Ф. Селина. Учредитель фестиваля петербургского декаданса «Темные ночи». Редактор журнала «Дантес». Член Союза писателей Санкт-Петербурга, Союза журналистов России, Международной Федерации журналистов, Союза кинематографистов России. Была одной из основательниц движения "Аристократический выбор России". Произведения опубликованы на французском, немецком, сербском и итальянском языках. Признана самым знаменитым человеком Петербурга в сфере искусства, моды и дизайна за 2007 год. И прочая, и прочая, и прочая.
И вот рассказ про себя лично, в открытом доступе: "Зашла в Ашан и в отделе посуды увидела салатницы, которые по своим габаритам как раз подходят для заливного, которое я наметила сделать на Новый год. Причем одни - французские и с пластиковыми крышечками, а другие - наши, без крышек, но в остальном точно такие же, кроме цены, так как французские стоили на сто рублей дороже. И всего из-за каких-то жалких кусочков пластика! Поэтому я решила взять десять штук наших, а потом подумала, что крышки мне тоже пригодятся - с ними все же заливное гораздо проще переносить до подоконника, пока оно не застыло. Однако не переплачивать же за такую ерунду целую тысячу! И я поступила так, как сделал бы на моем месте любой здравомыслящий человек. Просто переставила десять крышечек на уже лежавшие в моей тележке дешевые тарелочки и двинулась к кассе".
Далее там рассказ про то, как ее отловили, но стормозили и забыли, что эти крышки к другим салатницам. Но суть в другом -- КАК писательница описывает охранника, сотрудницу магазина и проч. Самое шедевральное, пожалуй: "У меня не было ни малейшего сомнения, что ни стоявший у дверей маньяк, ни сидевшая напротив меня сотрудница магазина никогда в жизни даже не слышали слова «постмодернизм»".
ИМХО весьма иллюстративный пример творческой интеллигенции:
1. Фамилия с еврейской сменена на русскую, имя взято показушно-русское. Помните, как при Сталине писателям/журналистам запретили пользоваться псевдонимами без указания настоящих фамилий, и какой гевалт поднялся на тему антисемитизма?
2. Воровать -- это норма, "так поступил бы любой здравомыслящий человек".
3. При этом -- не находясь в крайней нужде и т.п., а вовсе даже кучеряво живя.
4. При этом -- по мелочи, цельная тыща рублей!
5. Когда попалась -- поведение показательно. Понятно, что достоинства нет и "воровать хорошо", но хотя бы отношение вида "попалась, ну ладно, не получилось" -- так нет, надо набрать говна в рот и оплевать всех, кто помешал воровать.
Так даже профессиональные воры делать не будут: они понимают, что осознанно нарушают закон, а тут -- именно что закон не писан. Уже почувствовала, что крышечки стали ее Священной Частной Собственностью, и вдруг кто-то попытался отобрать честно украденное! Незабудемнепростим!
6. Все написано открыто, "а чё такого". С похвальбой -- "как это быдло обломилось".
Сравните с русской старушкой, которая умерла от стыда, когда ее заподозрили в воровстве сырка в магазине.
"Ваши классики - уроды и кретины", - объясняет нам Маруся Климова («Новый Мир» 2005, №4)
О фестивале петербургского декаданса “Темные ночи”, проведенного “Фабрикой Грез Маруси Климовой” совместно с другими столь же экзотичными организациями еще в феврале 1999 года:
"Действо происходило в самом подходящем для этого месте - петербургском зоопарке. Помню красочный рассказ обычно невозмутимой Татьяны Вольтской, но чтобы не ссылаться на такой ненадежный источник, как устное слово, процитирую фрагмент ее же статьи: “...в здании бывшего змеюшника толклись какие-то раскрашенные мужики в коротких юбках и колготках, безголосые певцы с печатью всех возможных пороков на испитых лицах, столь же испитые поэты, произносящие на редкость убогие тексты, и необыкновенно „смелые” модельеры, один из которых нарядил свою модель в костюм из сырых яиц, которые тут же на глазах у изумленной публики и разбил”... Даже Капа Деловая из “Московского комсомольца” (которую, кажется, ничем не проймешь) и то была озадачена при виде “разношерстных трансвеститов”, бледных прыщавых поэтов, декламировавших неизбывно-тоскливые оды о “прекрасном Амстердаме, где мужчины могут любить мужчин, а женщины - женщин!”, и крепких юношей в портупеях из Национал-большевистской партии Лимонова, охранявших весь этот фестивальный сбор, и лаконично определила происходящее: “богемно-гомосексуальный сейшн с нацистскими секьюрити и разговорами про декаданс”" (“Московский комсомолец”, 1999, февраль).
За роман "Домик в Буа-Коломб" Климова получила Рокфеллеровскую премию "За создание образа русского интеллигента с человеческим лицом" (1998).
"кто-то из питерцев занес в “ЛГ” роман Маруси Климовой “Домик в Буа-Коломб”, изданный символическим тиражом. Подготовленная специфической известностью Маруси Климовой и ее переводческими литературными вкусами, я ожидала, что роман будет... ну, чем-то вроде русского варианта романа Пьера Гийота “Проституция”, действие которого происходит в мужском борделе. Борделя, к счастью, не было, был просто русский бардак на французской почве. Там действовал какой-то французский аристократ, ударившийся в анархизм, который собрал в своем доме целый зоопарк из невменяемых русских эмигрантов; все это сборище гудело, говорило, спорило, пило, испражнялось, совокуплялось и, должно быть, осуществляло кредо журнала “Дантес” о слиянии аристократизма с “маргинализмом”. Аристократизм присутствовал лишь в титуле героя. Маргинализма было сверх меры. Помню, один из героев там высказывал мысль, что, когда они победят, гимном России будет “Мурка”, а на знамени - лицо Маруси".
Для тех, кто смотрит ленту нерегулярно, важное за последнее время: