Solis patribus? (Ответ свящ. Г. Максимову)
Придется, как и мой оппонент, кратко повторить письменно кое-что (немногое) из сказанного устно.
Общее.
1. Consensus patrum во многом (и обычно) -- вещь эфемерная, кроме разве что самых основных и самых общих христианских догматических истин. Никакой альтернативы ему (или любому другому принципу) нет, кроме авторитетного и абсолютно непререкаемого голоса Церкви, каковым в Православной Церкви считаются (традиционно) лишь Вселенские Соборы. Попытка использования принципа согласия сегодня (а не во времена Викентия Леринского) как единственного метода установления истины -- это попытка затушевать тот неприятный для православных факт, что Православная Церковь "немотствует" уже 13 веков.
2. Лишь постановления, четкие догм. формулировки, Вселенских Соборов и официально принятые ими документы в качестве общецерковного изложения вероучения безусловно авторитетны. (Все прочее (за исключением Писания) -- относительно, включая Поместные Соборы, вероучительные ("символические") тексты, догматики и катехизисы.) Иначе придется говорить (по аналогии), что равное значение имеет не только само судебное решение, но и его обоснование и все материалы дела.
3. Принцип "согласия большинства отцов", окончательно оформившийся не сразу (однако никогда догматически не формулировавшийся!) и представляющий дело так, что всегда и все отцы учили о важных вещах одинаково, сегодня является тупиковым, поскольку а) никоим образом не отвечает данным патрологии и исторических наук (и элементарно самим святоотеческим текстам), б) вынуждает рассматривать святоотеческие творения внеконтекстуально, необъективно, зачастую под давлением ситуативного момента, когда некое учение/лицо уже приговорено/оправдано по определенным причинам, зачастую политическим, но требуется найти причину/формальное основание. (Примерно как с канонами.)
4. Поскольку неясно, кто и по каким критериям будет устанавливать факт "согласия всех или большинства отцов", этот принцип является весьма удобным для манипуляций и всяческих спекуляций.
5. Вселенские Соборы "привел к успеху" вовсе не консенсус патрум (святоотеческие антологии были весьма избирательны и ненадежны, откровенно тенденциозны), а действие Святого Духа, выражавшееся многократно и многообразно.
6. Существуют (или могут возникнуть) ситуации или новые ереси, по которым святые отцы вообще не высказывались, но которые, тем не менее, оказываются важными для спасения.
Частности.
7. В записи в ЖЖ, на которую сослался оппонент, я не отвергал вовсе возможности рассмотрения Самона Газского во время диспута, но рассуждал о том, как это лучше сделать. Поскольку мной были обнаружены накануне диспута новые факты фальсификационных утверждений оппонента, я решил все же вынести это на основной диспут. (А поскольку оппонент был заранее предупрежден той же записью в ЖЖ, что состоится обсуждение Самона Газского, то имел возможность подготовиться.)
8. Предложенный формат, когда оппонент отвечал сразу на группу вопросов, а не на один конкретный до конца, позволил оппоненту уйти от ответа на большинство конкретных вопросов. Но когда он был вынужден все же отвечать (на мои единичные вопросы или вопросы из зала), ему приходилось признавать свою неспособность ответить на вопрос.
9. Большинство вопросов было из разряда хрестоматийных (это было сделано намеренно, именно как "царский подарок", чтобы оппонент не сослался на то, что эти вопросы ему неизвестны). Попытки оппонента заявить, что они не имеют догматического значения (или значения для спасения), откровенно ошибочны. Так, я показал, что при дихотомии невозможна ересь Аполлинария. При допущении одушевления плода на 40-й день совсем иначе воспринимаются аборты. Вопрос об опресноках (а с ним напрямую связана проблема синоптиков) оказался самым главным догматическим вопросом в 1054г. Была ли смерть более чем 7500 лет назад, важен для теодицеи. Вопрос о неведении Христа является логическим продолжением монофелитского спора. И т. д.
10. Очень странно, что оппонент плохо (или весьма поверхностно) знаком с проблемой Филиокве (кстати, этот догмат не был осужден ни единым Вселенским или Всеправославным Собором, а Поместные Соборы не уполномочены принимать или осуждать новые догматы) и не имеет никакого представления о том, написан Ареопагитский корпус до Прокла или после. Это свидетельствует определенным образом о профессиональной подготовке оппонента. И я все же хотел бы получить прямой ответ от о. Г. М. на вопрос о Пс.-Дионисии, когда оппонент сочтет, что достаточно изучил эту проблему.
11. Как достигается научный консенсус (либо status quaestionis) и каков его статус, прекрасно известно. Не считаю нужным об этом распространяться.
12. Про Сидорова (учеником коего является оппонент). Сидорову верить нельзя никоим образом, потому что он либо зачастую излагает доводы оппонентов из вторых и третьих рук, не оговаривая этого (здесь о. Г. М. и в самом деле его достойный ученик), либо не понимает иноязычные тексты, на которые ссылается (здесь мой оппонент тоже достоин учителя), либо не знает новых научных достижений (пример -- духовник Ирины Евлогии), либо намеренно скрывает факты. Все это я показал конкретно в первом издании Макария, а Сидоров не смог ничего возразить. Мне же можно верить больше, чем Сидорову, :) но вовсе необязательно, когда речь идет о гипотезах; можно доверять с несколько большей, но не абсолютной надежностью, когда речь идет о более материальных вещах (цитаты, переводы). Однако доверяй, но проверяй (золотой научный принцип). И Жюжи я доверяю несоизмеримо больше, чем Максимову, ибо Жюжи -- великий ученый, а Максимов -- лишь старается выдать себя за ученого, хотя науку он, по сути, не признает. А кто чего стоит на самом деле -- это странным образом в научных сообществах (особенно неофициальных) прекрасно известно "тайнообразно" :)
13. Наконец, оппонент ничего не поведал в своем ЖЖ, как он собирается (конкретно) выходить из тех трудностей при установлении "списка святых отцов" и работы с их сочинениями, о которых я говорил довольно долго в первой части диспута, если только на работу с 28 вопросами (текстами) у него ушло 7 лет при подготовке диссертации, и что делать с массой современных патрологических исследований, в которых выяснен генезис и развитие самых разнообразных идей и представлений древних церковных авторов (во время диспута я привел в качестве довольно случайного примера монографию Конгурдо об эмбрионе)?
14. (P. S.) Что же касается Писания -- то а) состав священных книг определяется не только согласием отцов, но и Поместными Соборами, б) он также должен быть утвержден в своей окончательной форме Собором высшей инстанции хотя бы из-за того, что до сих пор (!) в Православной Церкви встречаются разногласия по статусу т. н. "второканонических" книг.
О дальнейших частностях и мои вопросы к о. Г. М. см. мои комменты к этой же записи.
Итак. Consensus patrum как некий абсолютный принцип (а не рабочая методология при выяснении позиции отцов Церкви по любому вопросу) -- устаревший и чем далее, тем более вредный для Православия миф, но очень полезный и удобный при определенных ситуациях. Он стал своеобразным аналогом принципа sola Scriptura у протестантов, новым "православным фарисейством" и начетничеством и ярким выражением отсутствия живого, современного и авторитетного соборного голоса Православной Церкви, при выработке которого, конечно же, разнообразные мнения святых отцов (когда и если они имеются по данному поводу) должны объективно изучаться и учитываться вслед за Священным Писанием.
Общее.
1. Consensus patrum во многом (и обычно) -- вещь эфемерная, кроме разве что самых основных и самых общих христианских догматических истин. Никакой альтернативы ему (или любому другому принципу) нет, кроме авторитетного и абсолютно непререкаемого голоса Церкви, каковым в Православной Церкви считаются (традиционно) лишь Вселенские Соборы. Попытка использования принципа согласия сегодня (а не во времена Викентия Леринского) как единственного метода установления истины -- это попытка затушевать тот неприятный для православных факт, что Православная Церковь "немотствует" уже 13 веков.
2. Лишь постановления, четкие догм. формулировки, Вселенских Соборов и официально принятые ими документы в качестве общецерковного изложения вероучения безусловно авторитетны. (Все прочее (за исключением Писания) -- относительно, включая Поместные Соборы, вероучительные ("символические") тексты, догматики и катехизисы.) Иначе придется говорить (по аналогии), что равное значение имеет не только само судебное решение, но и его обоснование и все материалы дела.
3. Принцип "согласия большинства отцов", окончательно оформившийся не сразу (однако никогда догматически не формулировавшийся!) и представляющий дело так, что всегда и все отцы учили о важных вещах одинаково, сегодня является тупиковым, поскольку а) никоим образом не отвечает данным патрологии и исторических наук (и элементарно самим святоотеческим текстам), б) вынуждает рассматривать святоотеческие творения внеконтекстуально, необъективно, зачастую под давлением ситуативного момента, когда некое учение/лицо уже приговорено/оправдано по определенным причинам, зачастую политическим, но требуется найти причину/формальное основание. (Примерно как с канонами.)
4. Поскольку неясно, кто и по каким критериям будет устанавливать факт "согласия всех или большинства отцов", этот принцип является весьма удобным для манипуляций и всяческих спекуляций.
5. Вселенские Соборы "привел к успеху" вовсе не консенсус патрум (святоотеческие антологии были весьма избирательны и ненадежны, откровенно тенденциозны), а действие Святого Духа, выражавшееся многократно и многообразно.
6. Существуют (или могут возникнуть) ситуации или новые ереси, по которым святые отцы вообще не высказывались, но которые, тем не менее, оказываются важными для спасения.
Частности.
7. В записи в ЖЖ, на которую сослался оппонент, я не отвергал вовсе возможности рассмотрения Самона Газского во время диспута, но рассуждал о том, как это лучше сделать. Поскольку мной были обнаружены накануне диспута новые факты фальсификационных утверждений оппонента, я решил все же вынести это на основной диспут. (А поскольку оппонент был заранее предупрежден той же записью в ЖЖ, что состоится обсуждение Самона Газского, то имел возможность подготовиться.)
8. Предложенный формат, когда оппонент отвечал сразу на группу вопросов, а не на один конкретный до конца, позволил оппоненту уйти от ответа на большинство конкретных вопросов. Но когда он был вынужден все же отвечать (на мои единичные вопросы или вопросы из зала), ему приходилось признавать свою неспособность ответить на вопрос.
9. Большинство вопросов было из разряда хрестоматийных (это было сделано намеренно, именно как "царский подарок", чтобы оппонент не сослался на то, что эти вопросы ему неизвестны). Попытки оппонента заявить, что они не имеют догматического значения (или значения для спасения), откровенно ошибочны. Так, я показал, что при дихотомии невозможна ересь Аполлинария. При допущении одушевления плода на 40-й день совсем иначе воспринимаются аборты. Вопрос об опресноках (а с ним напрямую связана проблема синоптиков) оказался самым главным догматическим вопросом в 1054г. Была ли смерть более чем 7500 лет назад, важен для теодицеи. Вопрос о неведении Христа является логическим продолжением монофелитского спора. И т. д.
10. Очень странно, что оппонент плохо (или весьма поверхностно) знаком с проблемой Филиокве (кстати, этот догмат не был осужден ни единым Вселенским или Всеправославным Собором, а Поместные Соборы не уполномочены принимать или осуждать новые догматы) и не имеет никакого представления о том, написан Ареопагитский корпус до Прокла или после. Это свидетельствует определенным образом о профессиональной подготовке оппонента. И я все же хотел бы получить прямой ответ от о. Г. М. на вопрос о Пс.-Дионисии, когда оппонент сочтет, что достаточно изучил эту проблему.
11. Как достигается научный консенсус (либо status quaestionis) и каков его статус, прекрасно известно. Не считаю нужным об этом распространяться.
12. Про Сидорова (учеником коего является оппонент). Сидорову верить нельзя никоим образом, потому что он либо зачастую излагает доводы оппонентов из вторых и третьих рук, не оговаривая этого (здесь о. Г. М. и в самом деле его достойный ученик), либо не понимает иноязычные тексты, на которые ссылается (здесь мой оппонент тоже достоин учителя), либо не знает новых научных достижений (пример -- духовник Ирины Евлогии), либо намеренно скрывает факты. Все это я показал конкретно в первом издании Макария, а Сидоров не смог ничего возразить. Мне же можно верить больше, чем Сидорову, :) но вовсе необязательно, когда речь идет о гипотезах; можно доверять с несколько большей, но не абсолютной надежностью, когда речь идет о более материальных вещах (цитаты, переводы). Однако доверяй, но проверяй (золотой научный принцип). И Жюжи я доверяю несоизмеримо больше, чем Максимову, ибо Жюжи -- великий ученый, а Максимов -- лишь старается выдать себя за ученого, хотя науку он, по сути, не признает. А кто чего стоит на самом деле -- это странным образом в научных сообществах (особенно неофициальных) прекрасно известно "тайнообразно" :)
13. Наконец, оппонент ничего не поведал в своем ЖЖ, как он собирается (конкретно) выходить из тех трудностей при установлении "списка святых отцов" и работы с их сочинениями, о которых я говорил довольно долго в первой части диспута, если только на работу с 28 вопросами (текстами) у него ушло 7 лет при подготовке диссертации, и что делать с массой современных патрологических исследований, в которых выяснен генезис и развитие самых разнообразных идей и представлений древних церковных авторов (во время диспута я привел в качестве довольно случайного примера монографию Конгурдо об эмбрионе)?
14. (P. S.) Что же касается Писания -- то а) состав священных книг определяется не только согласием отцов, но и Поместными Соборами, б) он также должен быть утвержден в своей окончательной форме Собором высшей инстанции хотя бы из-за того, что до сих пор (!) в Православной Церкви встречаются разногласия по статусу т. н. "второканонических" книг.
О дальнейших частностях и мои вопросы к о. Г. М. см. мои комменты к этой же записи.
Итак. Consensus patrum как некий абсолютный принцип (а не рабочая методология при выяснении позиции отцов Церкви по любому вопросу) -- устаревший и чем далее, тем более вредный для Православия миф, но очень полезный и удобный при определенных ситуациях. Он стал своеобразным аналогом принципа sola Scriptura у протестантов, новым "православным фарисейством" и начетничеством и ярким выражением отсутствия живого, современного и авторитетного соборного голоса Православной Церкви, при выработке которого, конечно же, разнообразные мнения святых отцов (когда и если они имеются по данному поводу) должны объективно изучаться и учитываться вслед за Священным Писанием.