Фронты Третьей Мировой
Война - константа человеческой истории: люди инстинктивно разбиваются на «своих» и «чужих», и если первым открыты наши симпатии и взаимопомощь является нормой (парохиальный альтруизм), то вторых мы склонны дегуманизировать и рвать на части. Именно в этом когда-то Конрад Лоренц усмотрел сходство между людьми и крысами: и те и другие трогательно заботливы по отношению к членам своей стаи и одинаково беспощадны к членам другой (немец Лоренц, воевавший на Восточном фронте, знал об этом не понаслышке). Ксенофобия - древний, темный инстинкт, вшитый эволюцией в наш мозг. Мы увлеченно убивали друг друга в прошлом (средняя мужская смертность в межплеменных конфликтах составляла фантастические 24-35%, общие военные потери порядка 15% популяции), делаем этой сейчас и, без сомнения, будем делать в будущем.
Сложно не согласиться с героем «Кровавого меридиана»: «Какая разница, что думают о войне люди... Война есть и будет. С таким же успехом можно спросить, что люди думают о камне. Война была всегда. Она была ещё до человека, война поджидала его. Основное ремесло поджидало своего основного исполнителя. Так было и так будет. Именно так, и никак иначе».
Вопрос не в том, будет или нет война, но лишь во времени и месте. Конечно, любое их точное предсказание всегда сомнительно, поскольку геополитика - это игра, танец левиафанов, в котором всегда есть место и эмоциям и губительным просчетам. Тем не менее, вполне можно попробовать указать на объективную сторону игры, задающую конечное множество возможных событий и исходов.
Война всегда требует значительных средств, поэтому первое приближение к теме полезно сделать именно с этой стороны. Статистика затрат на «оборону» дает нам возможный список главных действующих лиц :
Основная геополитическая интрига первой половины XXI века несомненно связана с восходом Китая (и региона ЮВА в целом) и стагнацией коллективного Запада. Меняющийся баланс сил ставит под вопрос господство США и Европы над миром.
Это не только вопрос власти, простейший анализ показывает, что ресурсов для поддержания «образа жизни» (потребления) ещё одной Европы/Америки в мире просто нет. Либо восходящий Дракон оставит в нищете большую часть своего населения, откажется от роста и, тем самым, влияния, в пользу Империи Добра, что совершенно непредставимо. Либо последняя добровольно уступит свое мировое «лидерство», что представимо ещё менее.
«Сланцевая революция» и связанные с ней иллюзии отложили ресурсные противоречия на некоторое время, но уже в 2020-х годах (плюс/минус пять лет) станет очевидна её ограниченность и можно ожидать их обострения. Чтобы как-то оценить временные рамки в качестве верхней границы «революции» можно принять представленный «Голдман Сакс» оптимистический сценарий добычи сланцевой нефти (LTO) в Северной Дакоте, который предсказывает рост добычи до 2023 года.
Нижнюю границу «сланцевой революции» можно оценить по результатам анализа, проделанного канадским геологом Дэвидом Хьюзом (см. доклад 19 ноября 2013 года). По его прогнозам рост добычи light tight oil на крупнейших месторождениях продолжится до 2016 года. Можно предположить, что различия в оценках аналитиков инвестбанка и Хьюза во многом связаны с перспективами более глубоких пластов («Three Forks») и более плотного бурения (переход от 320 к 160 акрам). Моментом истины для американского «сланца» станут 2015-2017 годы, когда станет ясно по какому сценарию пойдет добыча.
Собственно, в интервале с 2016-го по 2023 год можно ожидать достижения пика производства «сланцевой нефти» в США. Кстати, учитывая, что именно рост американской добычи определял небольшой рост добычи в мировом масштабе, есть шанс, что глобальный пик нефти придется именно на этот период (см. интересный пост на тему).
При достижении максимума добычи нетрадиционной LTO и начала её постепенного снижения США вновь встанут перед необходимостью наращивания импорта нефти - и здесь их будет ждать неприятный сюрприз. Уже сейчас при снижении потребления крупнейшими импортерами - Европой, США и Японией - цена на нефть остается стабильно высокой из-за роста спроса со стороны Китая и Индии. Другими словами, невостребованные из-за экономических проблем и роста (в случае Америки) собственной добычи объемы нефти уже нашли новых потребителей. Вернуть эти объемы прежним потребителям в случае необходимости будет проблематично: нефть является базовым ресурсом для экономического роста. Таким образом, даже если конфликт между США и Китаем не перерастет в открытое столкновение по геополитическим причинам до 2016-2023 года, то после этой даты на войну будут работать уже экономико-ресурсные факторы.
Подготовка к войне уже идет полным ходом. Президент США объявил о «тихоокеанском повороте», Штаты ускоренно строят ПРО против Китая. По словам шефа Пентагона Л.Панетты к 2020 году военно-морские силы США произведут передислокацию сил, изменив ныне существующий баланс 50% на 50% между Тихим океаном и Атлантикой на соотношение примерно 60% на 40%. Эта передислокация будет включать шесть авианосцев, большинство крейсеров, эсминцев, боевых кораблей и подлодок. Также было заявлено, что сокращение оборонных расходов не будут происходить за счет Азиатско-Тихоокеанского региона. Кроме того, Америка явно собралась воевать с Китаем до последнего японца: вопреки проблемам в экономике Япония увеличивает финансирование «сил самообороны» на 2,6%, в перспективе - на 5%. Не отстает и Китай: по оценкам IHS Global Insight, его военный бюджет удвоится за период с 2011 по 2015 годы, превысив совокупные военные расходы всех остальных стран АТР. Понимая, что вероятный конфликт будет преимущественно морским (т.е. грандиозным столкновением флотов за контроль над проливами и коммуникациями) китайцы ускоренными темпами строят флот. Только в последние два года Китай построил 17 корветов Тип-056, 4 ракетных эсминца Тип-052D, 8 фрегатов Тип-054 и ввёл в строй свой первый авианосец CV-16 Liao Ning.
(Интересное литературное описание возможного столкновения можно найти у Дж. М. Грира - см. часть первую, вторую, третью, четвертую, пятую).
Коммуникации являются очевидным слабым местом. Нефть Ближнего Востока (2,9 mbd) и Африки (1,3 mbd) в Китай и в целом в ЮВА поступает морем, проходя узкий Малаккский пролив. Закрыв это «узкое горлышко» можно гарантированно остановить экономику Китая. В буквальном смысле. (Для реализации этой цели Штаты планируют разместить на базе в Сингапуре четыре корабля «ближней морской зоны»).
Другой очаг напряженности органично связан с предыдущим: Ближний Восток был и остается главным источником энергии для современной индустриальной цивилизации. До недавнего времени превосходство Соединенных Штатов в этой части мира было бесспорным. Первая трещина в его фундаменте появилась в результате революции в Иране 1978-1979 годов, когда американский ставленник и главный союзник был сметен волной народного гнева. Но кардинально все изменилось благодаря злополучной иракской компании. Устранив саддамовский Ирак американцы невольно сделали Иран господствующей силой в данном регионе. Более того, передав бразды правления в руки шиитского большинства они фактически способствовали созданию альянса Сирия-Ирак-Иран.
Война с Асадом руками исламистов была для США продолжением другими средствами компании против Ирана, начатой ещё поддержкой Саддама в войне 1980-1988 годов. Не секрет, что в начале нулевых персы стояли в очереди на «демократизацию» сразу после Ирака и лишь тяжесть оккупации последнего дала им десятилетие на передышку. Ситуация в Сирии до последнего момента балансировала на грани, но, похоже, решилась в пользу правительства. Поверив в чудо «сланцевой революции» и скорого нефтяного изобилия американцы, видимо, решили, что военное противостояние с Ираном является слишком дорогостоящим и пошли на переговоры по ядерной программе с перспективой полного снятия санкций и нормализации отношений. Ещё совсем недавно такой поворот событий был практически немыслимым, поскольку означает рождение локальной сверхдержавы в ключевом с энергетической точки зрения регионе. Американцы, конечно, не уходят из региона, но основная тяжесть по «сдерживанию» Ирана ляжет на плечи их региональных союзников: Саудовской Аравии и Израиля.
Как следствие, раскол исламского мира на суннитов и шиитов сейчас более чем когда бы то ни было готов превратиться в линию фронта. Энергия разрушения, накопленная в социальной структуре Ближнего Востока благодаря демографии (выход из «мальтузианской ловушки» привёл к росту доли молодежи в населении и её концентрации в городах, и это на фоне роста уровня образования, критически важного для политической мобилизации - см. например структурно-демографический анализ А.Коротаева причин происходящего в Египте или данный анализ сирийской катастрофы) будет использована большей частью внутри исламского мира для ослабления независимого от Империи Добра полюса силы в лице Ирана.
Если посмотреть на карту распределения религиозных направлений Ближнего Востока, то можно предположить, что главные события данного конфликта театра военных действия Третьей мировой развернутся в Ираке, между шиитским большинством, за которым будет стоять Иран и суннитским меньшинством, которое пользуется поддержкой Саудовской Аравии. Невозможно исключить и сценарий прямой агрессии Америки по отношению к Ирану после 2020 года на волне разрушения «сланцевых» иллюзий, но он, как мне кажется, маловероятен в силу того, что эта война не может быть простой и быстрой, а значит свяжет Штаты в этом регионе (и развяжет руки Китаю в ЮВА).
Наша страна, очевидно, не стоит в стороне от накатывающего на миросистему кризиса. Как и во многих других случаях пассивное невмешательство является априори проигрышной стратегией: если не пытаться самостоятельно определить свое будущее, то его определит кто-то другой.
То, что мы активно готовимся к возможной глобальной войне уже ни для кого не секрет. Достаточно просто беглого взгляда на расходы федерального бюджета РФ по разделу «национальная оборона»:
В 2016 году военные расходы вырастут на 63% по сравнению с 2013 годом и составят 3,418 триллиона рублей. При этом простые объяснения, что, мол, у нас растут доходы и поэтому растут военные расходы можно смело отправлять в утиль - они растут не только в абсолютном выражении, но растет и их доля в бюджете. В 2013 году на национальную оборону в федеральном бюджете запланировано 2,098 триллиона рублей (15,7% в общей структуре расходов). В 2014 году эту статью планируется увеличить к уровню предыдущего года на 21,9% - до 2,558 триллиона рублей (18,6% расходов), в 2015 году - на 22,5% - до 3,134 триллиона рублей (21,2% расходов), а в 2016 году - еще на 9,1% - до 3,418 триллиона рублей (22% от общего объема расходов бюджета). Даже панические сокращения бюджета на фоне замедления экономики в итоге обошли стороной военные расходы: все параметры государственной программы вооружения до 2020 года сохранены, и по количеству, и по срокам. Гособоронзаказ-2013 впечатляет.
Уже к 2017 году число профессионалов-контрактников, ядро новой армии, должно составить 425 тыс. человек, а количество новой техники 48%. До 2020 года в армию должно быть поставлено 10 бригад ракетных комплексов «Искандер», 600 самолетов (60 из которых - новейшие Т-50), 1 000 вертолетов, 56 дивизионов ЗРК С-400, 100 кораблей различных типов и 28 подводных лодок. В ближайшее время будет происходить обновление всей линейки бронетехники по результатам ОКР «Армата», «Курганец», «Бумеранг».
Роль России в Третьей мировой является следствием её позиции в пространстве силовых отношений, заданных распределением экономической мощи, размером и возможностями военного аппарата, «soft power» подконтрольных СМИ и т.д., которая является следствием фундаментального события: поражения в Холодной войне и распада в начале 90-х. По итогам тех лет страна выбыла из высшей лиги. Даже после удачного для нас периода «нулевых» и «десятых» годов борьба за «мировое лидерство», за мировую гегемонию, находится отчетливо за границами наших возможностей: когда Президент в послании к Федеральному собранию говорит, что «мы не претендуем на звание какой-то сверхдержавы, понимаемое как претензии на мировую или региональную гегемонию» это следует воспринимать как констатацию факта. Поэтому, собственно, для нас не так важно, кто в итоге одержит верх - Китай или США. Не важно, кто займет первое место на конкурсе хозяев когда наша задача быть хозяевами самим себе.
Поэтому стратегия России - это поддержание баланса сил (на политкорректном языке дипломатов это называется «многополярностью») и, как следствие, «сдерживание» существующего гегемона, Соединенных Штатов. Россия является страной-балансиром в системе силовых отношений современной геополитики. В существующем раскладе, когда Штаты приготовились биться до конца за свою «исключительность», это означает поддержку альтернативных полюсов силы: Венесуэлы, Китая, Ирана и, как следствие, Сирии (хотя в последнем случае очевидно наложились и другие причины: Тартус, военные контракты, желание наказать за Ливию). Завтра, если победит Китай, ровно та же самая стратегия будет применена против него. Её контуры уже просматриваются в обширном сотрудничестве по линии ВТС с Вьетнамом и Индией.
Если эти предпосылки верны, то наша страна безусловно будет втянута в грядущий конфликт. Вопрос лишь в форме участия и глубине вовлечения. Исходя из предположения, что (1) основной целью Штатов станут Китай, как единственный претендент на место гегемона, и (2) в обозримом будущем ядерный паритет нарушен не будет, остается не так уж и много вариантов агрессии против России. Прямой удар из Европы или Дальнего Востока маловероятен, гораздо проще представить войну чужими руками бородатых борцов за свободу, благо для Штатов это уже привычный образ действий. Основные направления удара тоже вполне предсказуемы: Северный Кавказ и Средняя Азия.
Но Кавказ - отыгранная карта: боевики рассеяны и не могут претендовать на объединение и захват плацдарма (по типу Бенгази в Ливии или Алеппо в Сирии). Кроме того, отсутствует такой важный фактор успеха как лояльная сопредельная территория, куда можно отходить для перегруппировки, получать подкрепления и боеприпасы (роль Турции в сирийском конфликте). Террористическая активность сама по себе недостаточна, чтобы вывести Россию из глобального силового уравнения. В целом, кавказские горы, Черное и Каспийские моря, являются важным географическим и геополитическим рубежами, прикрывающим юг страны от неприятных неожиданностей.
Другое дело Средняя Азия, где рядом Афганистан, из которого американцы «уходят» в 2014. Сколько лет потребуется талибам, чтобы повесить Наджибулу Карзая и выйти к границе с Таджикистаном, где с братским приветом их будут ждать многочисленные сторонники Партии исламского возрождения? В свою очередь, Таджикистан дает прямой выход на Ферганскую долину - самую густонаселенную и проблемную часть Средней Азии, где подпольно действует Исламское движение Туркестана.
В свое время Огюст Конт, придумавший само слово «социология», писал, что демография - это судьба. Данные ООН по народонаселению Средней Азии явно выделяют Узбекистан и Таджикистан среди прочих: если первый является лидером по абсолютному росту населения (с 20,5 млн. чел. в 1990 году до 27.7 млн. чел. в 2010 году), то второй - лидер по темпам прироста (с 5,3 млн. чел. в 1990 году до 7,6 млн. чел. в 2010 году), не демонстрирующий никаких признаков приближения «демографического перехода». В этом обе страны напоминают пылающий много лет Афганистан. В свою очередь, демографический профиль Казахстана значительно отличается от такового своих соседей и наиболее близок к российскому.
В плане экономики в Средней Азии на общем безрадостном фоне выделяются две страны - Казахстан и Туркменистан. По данным Всемирного банка ВВП на душу населения в Казахстане с 2000-го по 2012 год вырос в 9,7 раз и составил 11,9 тыс. долл., в Туркменистане - вырос в 10 раз и составил 6,5 тыс. долл.
Причина такой неравномерности развития стран, находившихся в начале 1990-х на близких стартовых позициях лежит на поверхности: и Казахстан и Туркменистан являются крупными поставщиками энергоресурсов на мировой рынок (данные BP «Statistical Review of World Energy 2013»).
При этом потенциал добычи далеко не исчерпан. Крупнейшим проектом Казахстана в нефтегазовой отрасли является разработка гигантского месторождения «Кашаган» в Северном Каспии, запасы которого оцениваются в 6,4 млрд. тонн нефти. В 2015 году планируется добывать до 14,9 млн. тонн и 65,23 млн. тонн - к 2020 году. Самым крупным проектом Туркменистана является разработка гигантского месторождения «Галкыныш» («Возрождение», раньше называлось Южный Иолотань-Осман). По результатам повторного аудита британская компания Gaffney, Cline & Associates назвала это месторождение вторым в мире по размеру после иранского Южного Парса, оценив его запасы в 13,1-21,2 трлн. куб. м. В результате республика занимает по запасам газа четвертое место в мире, после России, Ирана и Катара. На пике своих возможностей оно сможет давать до 30 млрд. куб. м. природного газа в год.
Можно заметить, что страны с интенсивным демографическим ростом и ростом экономики не совпадают: исключением мог бы стать Узбекистан, чей экспортный потенциал по газу составляет около 10 млрд. куб. м., но его ВВП на душу населения ближе к Таджикистану и Киргизии, чем к Казахстану и Туркменистану. При этом баланс добычи и потребления нефти Узбекистан сводит в ноль во многом за счет снижения потребления - с 8,2 млн. тонн в 2003 году до 3,9 млн. тонн в 2012 году, что совсем не является признаком благополучия. Экономический рост в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане едва успевает за демографическим ростом, который увеличивает долю молодежи в структуре населения и делает эти страны слабым звеном в обороне Средней Азии от хаоса, накатывающего с юга. Отчасти проблему решает экспорт молодых мужчин в виде рабочей силы в Россию, но текущее замедление экономики страны и будущие проблемы, связанные с истощением запасов нефти и разработкой все более труднодоступных месторождений (и, соответственно, уменьшение доходов бюджета), приведут к уменьшению спроса на иностранную рабочую силу. Любой более или менее серьезный экономический кризис в России вернет миллионы молодых гастарбайтеров на родину, где их никто не ждет.
Кроме того, важной составляющей общей ситуации в Средней Азии традиционно являются трубопроводы и газопроводы. Сейчас между Туркменистаном и Китаем проложено две нитки газопровода с пропускной способностью 30 млрд. куб. м. в год, который введен в эксплуатацию в 2009-2010 годах. Строительство третьей нитки газопровода Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай было начато в 2012 году и будет завершено в 2014-2015 годах. Это позволит увеличить его мощность до 55 млрд. куб. м. в год. Чтобы понять важность этого маршрута: общее потребление газа в Китае в 2012 году по данным ВР составило 143,8 млрд. куб. м. Таким образом, с одной стороны, Китай является бенефициаром стабильности в Средней Азии и будет работать вместе с Россией над решением «проблемы 2014», с другой стороны у США есть дополнительный мощный стимул для хаотизации региона в виде лишения Китая доступа к природному газу. (Нужно упомянуть так же газопровод в Россию «Средняя Азия - Центр» и газопровод «Восток-Запад», который идет от крупных туркменских месторождений к побережью Каспийского моря и будет составной частью Транскаспийского газопровода, если таковой будет построен. Его строительство было начато в 2010 году и планируется завершить в 2015 году. Проектная мощность газопровода составляет 30 млрд. куб. м. в год. Такая вот своеобразная туркменская «многовекторность».)
Дополнительным нюансом среднеазиатской мозаики является этническая структура, плотность населения региона и основные транспортные коридоры. Здесь, на мой взгляд, стоит обратить внимание на три особенности: (1) русское население Северного Казахстана и (2) обширное и почти пустое пространство между Южным Казахстаном и Северным, которые (3) связаны небольшим количеством протяженных транспортных коридоров.
Карта этнической принадлежности населения Средней Азии
Плотность населения Средней Азии
Основные транспортные коридоры
Таким образом, Таджикистан, Киргизию и Узбекистан можно рассматривать лишь как передовые рубежи русского фронта Третьей Мировой обороны от наступления джихадистского интернационала с юга. Экономико-демографические факторы и близость к Афганистану делают эти страны уязвимыми для агрессии по типу сирийской. В случае если местное население начнет массово вставать под зеленые знамена радикального ислама и присоединится к иностранным боевикам, то несколько тысяч российских солдат 201-ой военной базы с большой вероятностью не смогут переломить ситуацию - как не смогли бы, находись они в Сирии. Положение усугубляется тем, что два наиболее вероятных кандидата для подобной агрессии - Таджикистан и Узбекистан - разделены водно-энергетическими проблемами и настроены враждебно друг к другу, что снижает вероятность коллективного ответа.
Очагами стабильности станут Туркмения и Казахстан: в случае, если Таджикистан, Киргизия и Узбекистан заполыхают синим пламенем, то последней линией обороны станет Южный Казахстан, а последним «естественным рубежом» - протяженные малонаселенные степи между Северным и Южным Казахстаном, чьи транспортные магистрали можно легко контролировать (оборонять российско-казахскую границу невозможно).
Собственно, ничего нового, огромные пространства как последний рубеж обороны мы уже не раз встречали в своей истории. « Русская Стена/Черта» часто обретала форму «русской дороги»:
P.S. Прошлая мировая война происходила на фоне роста энергетических возможностей человечества и последующие годы запомнились как «славное тридцатилетие» из-за высоких темпов послевоенного восстановления и экономического роста. Сейчас мы находимся на излете нефтяной эпохи и новый конфликт такого масштаба потребует огромного количества усилий и ресурсов, которые будут направлены в самые непродуктивные сферы человеческой деятельности и, тем самым, лишь уменьшат - возможно, фатально, - шансы цивилизации осуществить «энергетический переход» без промежуточного коллапса. В этой войне выиграет тот, кто окажется как можно дальше от мирового пожара.
Сложно не согласиться с героем «Кровавого меридиана»: «Какая разница, что думают о войне люди... Война есть и будет. С таким же успехом можно спросить, что люди думают о камне. Война была всегда. Она была ещё до человека, война поджидала его. Основное ремесло поджидало своего основного исполнителя. Так было и так будет. Именно так, и никак иначе».
Вопрос не в том, будет или нет война, но лишь во времени и месте. Конечно, любое их точное предсказание всегда сомнительно, поскольку геополитика - это игра, танец левиафанов, в котором всегда есть место и эмоциям и губительным просчетам. Тем не менее, вполне можно попробовать указать на объективную сторону игры, задающую конечное множество возможных событий и исходов.
Война всегда требует значительных средств, поэтому первое приближение к теме полезно сделать именно с этой стороны. Статистика затрат на «оборону» дает нам возможный список главных действующих лиц :
Основная геополитическая интрига первой половины XXI века несомненно связана с восходом Китая (и региона ЮВА в целом) и стагнацией коллективного Запада. Меняющийся баланс сил ставит под вопрос господство США и Европы над миром.
Это не только вопрос власти, простейший анализ показывает, что ресурсов для поддержания «образа жизни» (потребления) ещё одной Европы/Америки в мире просто нет. Либо восходящий Дракон оставит в нищете большую часть своего населения, откажется от роста и, тем самым, влияния, в пользу Империи Добра, что совершенно непредставимо. Либо последняя добровольно уступит свое мировое «лидерство», что представимо ещё менее.
«Сланцевая революция» и связанные с ней иллюзии отложили ресурсные противоречия на некоторое время, но уже в 2020-х годах (плюс/минус пять лет) станет очевидна её ограниченность и можно ожидать их обострения. Чтобы как-то оценить временные рамки в качестве верхней границы «революции» можно принять представленный «Голдман Сакс» оптимистический сценарий добычи сланцевой нефти (LTO) в Северной Дакоте, который предсказывает рост добычи до 2023 года.
Нижнюю границу «сланцевой революции» можно оценить по результатам анализа, проделанного канадским геологом Дэвидом Хьюзом (см. доклад 19 ноября 2013 года). По его прогнозам рост добычи light tight oil на крупнейших месторождениях продолжится до 2016 года. Можно предположить, что различия в оценках аналитиков инвестбанка и Хьюза во многом связаны с перспективами более глубоких пластов («Three Forks») и более плотного бурения (переход от 320 к 160 акрам). Моментом истины для американского «сланца» станут 2015-2017 годы, когда станет ясно по какому сценарию пойдет добыча.
Собственно, в интервале с 2016-го по 2023 год можно ожидать достижения пика производства «сланцевой нефти» в США. Кстати, учитывая, что именно рост американской добычи определял небольшой рост добычи в мировом масштабе, есть шанс, что глобальный пик нефти придется именно на этот период (см. интересный пост на тему).
При достижении максимума добычи нетрадиционной LTO и начала её постепенного снижения США вновь встанут перед необходимостью наращивания импорта нефти - и здесь их будет ждать неприятный сюрприз. Уже сейчас при снижении потребления крупнейшими импортерами - Европой, США и Японией - цена на нефть остается стабильно высокой из-за роста спроса со стороны Китая и Индии. Другими словами, невостребованные из-за экономических проблем и роста (в случае Америки) собственной добычи объемы нефти уже нашли новых потребителей. Вернуть эти объемы прежним потребителям в случае необходимости будет проблематично: нефть является базовым ресурсом для экономического роста. Таким образом, даже если конфликт между США и Китаем не перерастет в открытое столкновение по геополитическим причинам до 2016-2023 года, то после этой даты на войну будут работать уже экономико-ресурсные факторы.
Подготовка к войне уже идет полным ходом. Президент США объявил о «тихоокеанском повороте», Штаты ускоренно строят ПРО против Китая. По словам шефа Пентагона Л.Панетты к 2020 году военно-морские силы США произведут передислокацию сил, изменив ныне существующий баланс 50% на 50% между Тихим океаном и Атлантикой на соотношение примерно 60% на 40%. Эта передислокация будет включать шесть авианосцев, большинство крейсеров, эсминцев, боевых кораблей и подлодок. Также было заявлено, что сокращение оборонных расходов не будут происходить за счет Азиатско-Тихоокеанского региона. Кроме того, Америка явно собралась воевать с Китаем до последнего японца: вопреки проблемам в экономике Япония увеличивает финансирование «сил самообороны» на 2,6%, в перспективе - на 5%. Не отстает и Китай: по оценкам IHS Global Insight, его военный бюджет удвоится за период с 2011 по 2015 годы, превысив совокупные военные расходы всех остальных стран АТР. Понимая, что вероятный конфликт будет преимущественно морским (т.е. грандиозным столкновением флотов за контроль над проливами и коммуникациями) китайцы ускоренными темпами строят флот. Только в последние два года Китай построил 17 корветов Тип-056, 4 ракетных эсминца Тип-052D, 8 фрегатов Тип-054 и ввёл в строй свой первый авианосец CV-16 Liao Ning.
(Интересное литературное описание возможного столкновения можно найти у Дж. М. Грира - см. часть первую, вторую, третью, четвертую, пятую).
Коммуникации являются очевидным слабым местом. Нефть Ближнего Востока (2,9 mbd) и Африки (1,3 mbd) в Китай и в целом в ЮВА поступает морем, проходя узкий Малаккский пролив. Закрыв это «узкое горлышко» можно гарантированно остановить экономику Китая. В буквальном смысле. (Для реализации этой цели Штаты планируют разместить на базе в Сингапуре четыре корабля «ближней морской зоны»).
Другой очаг напряженности органично связан с предыдущим: Ближний Восток был и остается главным источником энергии для современной индустриальной цивилизации. До недавнего времени превосходство Соединенных Штатов в этой части мира было бесспорным. Первая трещина в его фундаменте появилась в результате революции в Иране 1978-1979 годов, когда американский ставленник и главный союзник был сметен волной народного гнева. Но кардинально все изменилось благодаря злополучной иракской компании. Устранив саддамовский Ирак американцы невольно сделали Иран господствующей силой в данном регионе. Более того, передав бразды правления в руки шиитского большинства они фактически способствовали созданию альянса Сирия-Ирак-Иран.
Война с Асадом руками исламистов была для США продолжением другими средствами компании против Ирана, начатой ещё поддержкой Саддама в войне 1980-1988 годов. Не секрет, что в начале нулевых персы стояли в очереди на «демократизацию» сразу после Ирака и лишь тяжесть оккупации последнего дала им десятилетие на передышку. Ситуация в Сирии до последнего момента балансировала на грани, но, похоже, решилась в пользу правительства. Поверив в чудо «сланцевой революции» и скорого нефтяного изобилия американцы, видимо, решили, что военное противостояние с Ираном является слишком дорогостоящим и пошли на переговоры по ядерной программе с перспективой полного снятия санкций и нормализации отношений. Ещё совсем недавно такой поворот событий был практически немыслимым, поскольку означает рождение локальной сверхдержавы в ключевом с энергетической точки зрения регионе. Американцы, конечно, не уходят из региона, но основная тяжесть по «сдерживанию» Ирана ляжет на плечи их региональных союзников: Саудовской Аравии и Израиля.
Как следствие, раскол исламского мира на суннитов и шиитов сейчас более чем когда бы то ни было готов превратиться в линию фронта. Энергия разрушения, накопленная в социальной структуре Ближнего Востока благодаря демографии (выход из «мальтузианской ловушки» привёл к росту доли молодежи в населении и её концентрации в городах, и это на фоне роста уровня образования, критически важного для политической мобилизации - см. например структурно-демографический анализ А.Коротаева причин происходящего в Египте или данный анализ сирийской катастрофы) будет использована большей частью внутри исламского мира для ослабления независимого от Империи Добра полюса силы в лице Ирана.
Если посмотреть на карту распределения религиозных направлений Ближнего Востока, то можно предположить, что главные события данного конфликта театра военных действия Третьей мировой развернутся в Ираке, между шиитским большинством, за которым будет стоять Иран и суннитским меньшинством, которое пользуется поддержкой Саудовской Аравии. Невозможно исключить и сценарий прямой агрессии Америки по отношению к Ирану после 2020 года на волне разрушения «сланцевых» иллюзий, но он, как мне кажется, маловероятен в силу того, что эта война не может быть простой и быстрой, а значит свяжет Штаты в этом регионе (и развяжет руки Китаю в ЮВА).
Наша страна, очевидно, не стоит в стороне от накатывающего на миросистему кризиса. Как и во многих других случаях пассивное невмешательство является априори проигрышной стратегией: если не пытаться самостоятельно определить свое будущее, то его определит кто-то другой.
То, что мы активно готовимся к возможной глобальной войне уже ни для кого не секрет. Достаточно просто беглого взгляда на расходы федерального бюджета РФ по разделу «национальная оборона»:
В 2016 году военные расходы вырастут на 63% по сравнению с 2013 годом и составят 3,418 триллиона рублей. При этом простые объяснения, что, мол, у нас растут доходы и поэтому растут военные расходы можно смело отправлять в утиль - они растут не только в абсолютном выражении, но растет и их доля в бюджете. В 2013 году на национальную оборону в федеральном бюджете запланировано 2,098 триллиона рублей (15,7% в общей структуре расходов). В 2014 году эту статью планируется увеличить к уровню предыдущего года на 21,9% - до 2,558 триллиона рублей (18,6% расходов), в 2015 году - на 22,5% - до 3,134 триллиона рублей (21,2% расходов), а в 2016 году - еще на 9,1% - до 3,418 триллиона рублей (22% от общего объема расходов бюджета). Даже панические сокращения бюджета на фоне замедления экономики в итоге обошли стороной военные расходы: все параметры государственной программы вооружения до 2020 года сохранены, и по количеству, и по срокам. Гособоронзаказ-2013 впечатляет.
Уже к 2017 году число профессионалов-контрактников, ядро новой армии, должно составить 425 тыс. человек, а количество новой техники 48%. До 2020 года в армию должно быть поставлено 10 бригад ракетных комплексов «Искандер», 600 самолетов (60 из которых - новейшие Т-50), 1 000 вертолетов, 56 дивизионов ЗРК С-400, 100 кораблей различных типов и 28 подводных лодок. В ближайшее время будет происходить обновление всей линейки бронетехники по результатам ОКР «Армата», «Курганец», «Бумеранг».
Роль России в Третьей мировой является следствием её позиции в пространстве силовых отношений, заданных распределением экономической мощи, размером и возможностями военного аппарата, «soft power» подконтрольных СМИ и т.д., которая является следствием фундаментального события: поражения в Холодной войне и распада в начале 90-х. По итогам тех лет страна выбыла из высшей лиги. Даже после удачного для нас периода «нулевых» и «десятых» годов борьба за «мировое лидерство», за мировую гегемонию, находится отчетливо за границами наших возможностей: когда Президент в послании к Федеральному собранию говорит, что «мы не претендуем на звание какой-то сверхдержавы, понимаемое как претензии на мировую или региональную гегемонию» это следует воспринимать как констатацию факта. Поэтому, собственно, для нас не так важно, кто в итоге одержит верх - Китай или США. Не важно, кто займет первое место на конкурсе хозяев когда наша задача быть хозяевами самим себе.
Поэтому стратегия России - это поддержание баланса сил (на политкорректном языке дипломатов это называется «многополярностью») и, как следствие, «сдерживание» существующего гегемона, Соединенных Штатов. Россия является страной-балансиром в системе силовых отношений современной геополитики. В существующем раскладе, когда Штаты приготовились биться до конца за свою «исключительность», это означает поддержку альтернативных полюсов силы: Венесуэлы, Китая, Ирана и, как следствие, Сирии (хотя в последнем случае очевидно наложились и другие причины: Тартус, военные контракты, желание наказать за Ливию). Завтра, если победит Китай, ровно та же самая стратегия будет применена против него. Её контуры уже просматриваются в обширном сотрудничестве по линии ВТС с Вьетнамом и Индией.
Если эти предпосылки верны, то наша страна безусловно будет втянута в грядущий конфликт. Вопрос лишь в форме участия и глубине вовлечения. Исходя из предположения, что (1) основной целью Штатов станут Китай, как единственный претендент на место гегемона, и (2) в обозримом будущем ядерный паритет нарушен не будет, остается не так уж и много вариантов агрессии против России. Прямой удар из Европы или Дальнего Востока маловероятен, гораздо проще представить войну чужими руками бородатых борцов за свободу, благо для Штатов это уже привычный образ действий. Основные направления удара тоже вполне предсказуемы: Северный Кавказ и Средняя Азия.
Но Кавказ - отыгранная карта: боевики рассеяны и не могут претендовать на объединение и захват плацдарма (по типу Бенгази в Ливии или Алеппо в Сирии). Кроме того, отсутствует такой важный фактор успеха как лояльная сопредельная территория, куда можно отходить для перегруппировки, получать подкрепления и боеприпасы (роль Турции в сирийском конфликте). Террористическая активность сама по себе недостаточна, чтобы вывести Россию из глобального силового уравнения. В целом, кавказские горы, Черное и Каспийские моря, являются важным географическим и геополитическим рубежами, прикрывающим юг страны от неприятных неожиданностей.
Другое дело Средняя Азия, где рядом Афганистан, из которого американцы «уходят» в 2014. Сколько лет потребуется талибам, чтобы повесить Наджибулу Карзая и выйти к границе с Таджикистаном, где с братским приветом их будут ждать многочисленные сторонники Партии исламского возрождения? В свою очередь, Таджикистан дает прямой выход на Ферганскую долину - самую густонаселенную и проблемную часть Средней Азии, где подпольно действует Исламское движение Туркестана.
В свое время Огюст Конт, придумавший само слово «социология», писал, что демография - это судьба. Данные ООН по народонаселению Средней Азии явно выделяют Узбекистан и Таджикистан среди прочих: если первый является лидером по абсолютному росту населения (с 20,5 млн. чел. в 1990 году до 27.7 млн. чел. в 2010 году), то второй - лидер по темпам прироста (с 5,3 млн. чел. в 1990 году до 7,6 млн. чел. в 2010 году), не демонстрирующий никаких признаков приближения «демографического перехода». В этом обе страны напоминают пылающий много лет Афганистан. В свою очередь, демографический профиль Казахстана значительно отличается от такового своих соседей и наиболее близок к российскому.
В плане экономики в Средней Азии на общем безрадостном фоне выделяются две страны - Казахстан и Туркменистан. По данным Всемирного банка ВВП на душу населения в Казахстане с 2000-го по 2012 год вырос в 9,7 раз и составил 11,9 тыс. долл., в Туркменистане - вырос в 10 раз и составил 6,5 тыс. долл.
Причина такой неравномерности развития стран, находившихся в начале 1990-х на близких стартовых позициях лежит на поверхности: и Казахстан и Туркменистан являются крупными поставщиками энергоресурсов на мировой рынок (данные BP «Statistical Review of World Energy 2013»).
При этом потенциал добычи далеко не исчерпан. Крупнейшим проектом Казахстана в нефтегазовой отрасли является разработка гигантского месторождения «Кашаган» в Северном Каспии, запасы которого оцениваются в 6,4 млрд. тонн нефти. В 2015 году планируется добывать до 14,9 млн. тонн и 65,23 млн. тонн - к 2020 году. Самым крупным проектом Туркменистана является разработка гигантского месторождения «Галкыныш» («Возрождение», раньше называлось Южный Иолотань-Осман). По результатам повторного аудита британская компания Gaffney, Cline & Associates назвала это месторождение вторым в мире по размеру после иранского Южного Парса, оценив его запасы в 13,1-21,2 трлн. куб. м. В результате республика занимает по запасам газа четвертое место в мире, после России, Ирана и Катара. На пике своих возможностей оно сможет давать до 30 млрд. куб. м. природного газа в год.
Можно заметить, что страны с интенсивным демографическим ростом и ростом экономики не совпадают: исключением мог бы стать Узбекистан, чей экспортный потенциал по газу составляет около 10 млрд. куб. м., но его ВВП на душу населения ближе к Таджикистану и Киргизии, чем к Казахстану и Туркменистану. При этом баланс добычи и потребления нефти Узбекистан сводит в ноль во многом за счет снижения потребления - с 8,2 млн. тонн в 2003 году до 3,9 млн. тонн в 2012 году, что совсем не является признаком благополучия. Экономический рост в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане едва успевает за демографическим ростом, который увеличивает долю молодежи в структуре населения и делает эти страны слабым звеном в обороне Средней Азии от хаоса, накатывающего с юга. Отчасти проблему решает экспорт молодых мужчин в виде рабочей силы в Россию, но текущее замедление экономики страны и будущие проблемы, связанные с истощением запасов нефти и разработкой все более труднодоступных месторождений (и, соответственно, уменьшение доходов бюджета), приведут к уменьшению спроса на иностранную рабочую силу. Любой более или менее серьезный экономический кризис в России вернет миллионы молодых гастарбайтеров на родину, где их никто не ждет.
Кроме того, важной составляющей общей ситуации в Средней Азии традиционно являются трубопроводы и газопроводы. Сейчас между Туркменистаном и Китаем проложено две нитки газопровода с пропускной способностью 30 млрд. куб. м. в год, который введен в эксплуатацию в 2009-2010 годах. Строительство третьей нитки газопровода Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай было начато в 2012 году и будет завершено в 2014-2015 годах. Это позволит увеличить его мощность до 55 млрд. куб. м. в год. Чтобы понять важность этого маршрута: общее потребление газа в Китае в 2012 году по данным ВР составило 143,8 млрд. куб. м. Таким образом, с одной стороны, Китай является бенефициаром стабильности в Средней Азии и будет работать вместе с Россией над решением «проблемы 2014», с другой стороны у США есть дополнительный мощный стимул для хаотизации региона в виде лишения Китая доступа к природному газу. (Нужно упомянуть так же газопровод в Россию «Средняя Азия - Центр» и газопровод «Восток-Запад», который идет от крупных туркменских месторождений к побережью Каспийского моря и будет составной частью Транскаспийского газопровода, если таковой будет построен. Его строительство было начато в 2010 году и планируется завершить в 2015 году. Проектная мощность газопровода составляет 30 млрд. куб. м. в год. Такая вот своеобразная туркменская «многовекторность».)
Дополнительным нюансом среднеазиатской мозаики является этническая структура, плотность населения региона и основные транспортные коридоры. Здесь, на мой взгляд, стоит обратить внимание на три особенности: (1) русское население Северного Казахстана и (2) обширное и почти пустое пространство между Южным Казахстаном и Северным, которые (3) связаны небольшим количеством протяженных транспортных коридоров.
Карта этнической принадлежности населения Средней Азии
Плотность населения Средней Азии
Основные транспортные коридоры
Таким образом, Таджикистан, Киргизию и Узбекистан можно рассматривать лишь как передовые рубежи русского фронта Третьей Мировой обороны от наступления джихадистского интернационала с юга. Экономико-демографические факторы и близость к Афганистану делают эти страны уязвимыми для агрессии по типу сирийской. В случае если местное население начнет массово вставать под зеленые знамена радикального ислама и присоединится к иностранным боевикам, то несколько тысяч российских солдат 201-ой военной базы с большой вероятностью не смогут переломить ситуацию - как не смогли бы, находись они в Сирии. Положение усугубляется тем, что два наиболее вероятных кандидата для подобной агрессии - Таджикистан и Узбекистан - разделены водно-энергетическими проблемами и настроены враждебно друг к другу, что снижает вероятность коллективного ответа.
Очагами стабильности станут Туркмения и Казахстан: в случае, если Таджикистан, Киргизия и Узбекистан заполыхают синим пламенем, то последней линией обороны станет Южный Казахстан, а последним «естественным рубежом» - протяженные малонаселенные степи между Северным и Южным Казахстаном, чьи транспортные магистрали можно легко контролировать (оборонять российско-казахскую границу невозможно).
Собственно, ничего нового, огромные пространства как последний рубеж обороны мы уже не раз встречали в своей истории. « Русская Стена/Черта» часто обретала форму «русской дороги»:
Click to viewP.S. Прошлая мировая война происходила на фоне роста энергетических возможностей человечества и последующие годы запомнились как «славное тридцатилетие» из-за высоких темпов послевоенного восстановления и экономического роста. Сейчас мы находимся на излете нефтяной эпохи и новый конфликт такого масштаба потребует огромного количества усилий и ресурсов, которые будут направлены в самые непродуктивные сферы человеческой деятельности и, тем самым, лишь уменьшат - возможно, фатально, - шансы цивилизации осуществить «энергетический переход» без промежуточного коллапса. В этой войне выиграет тот, кто окажется как можно дальше от мирового пожара.