«Побьем кулака, разорим середняка»
Читаю сейчас монографию сибирского ученого Папкова С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. (Новосибирск: Издательство Сибирского отделения РАН, 1997.) Несмотря на то, что данная работа посвящена событиям на востоке страны, в ней, в то же время, содержится немало сведений общего характера, которые могут вполне пригодиться и в моей работе по коллективизации в Крыму. Да и свидетельства, касающиеся собственно Сибири, также представляют большой интерес...
Так, в первой главе монографии приводятся просто потрясающие факты бесчинств деревенской босоты, сиречь "колхозных активистов", которым кремлевские паханы вожди коммунистической партии и правительства дали "зеленую улицу" для сведения личных счетов с т.н. "кулаками". На деле - всего лишь с теми, кто работает в поте лица, а не валяется под забором с бутылкой самогона.
"Партия сделала все для того, чтобы деревня занялась самоистязанием. Повсеместно создавались группы лиц для организации «бойкота». Деятельность этих групп состояла в регулярных обходах кулацких дворов и устройстве различных «показательных мероприятий». Чаще всего «мероприятия» приобретали форму откровенного публичного издевательства и унижения кулака и его семьи. К домам и заборам «бойкотируемых» прибивали «черные доски» - свидетельство общественного презрения - или таблички с надписями типа: «Здесь живет враг советской власти, злостный держатель хлеба». Ходили по селу с чучелами кулаков, символическими гробами, мазали ворота дегтем, устраивали церковные скандалы. Доходило до самых безобразных сцен, которые заканчивались тем, что мирные односельчане превращались в заклятых врагов.
Сибирский прокурор Лисин приводит следующие факты: «В начале апреля с.г. уполномоченный Сибкрайсоюза Гречанин в Минусинском округе, в селе Тесь, предложил ходить группами в дома к держателям, в которых нещадно производить курение табака, харкать на пол, приносить на обуви побольше грязи. В сельском совете это одобрили. Разбились на несколько групп по 20-30 человек, потребительское общество выдало бесплатно для «окуривания» махорки... Группы ходили с черными досками с фамилиями держателей, входили в дом, усиленно курили, харкали на пол, сбивали на пол с обуви грязь, а затем шли в другой дом, прибив у оставленного дома принесенную черную доску. В другом селе того же округа такие обходы совершались целой демонстрацией в 150-200 человек с гармошкой и частушками: «Побьем кулака, разорим середняка». Имелись случаи обмазывания ворот дегтем...
В другом селе, Локоть, 10 марта вызвали на бедняцкое собрание нескольких кулаков, поставили их на скамейку и заставили бедняков плевать в глаза кулакам. За отказ плевать бедняков выводили из бедняцкого собрания»22.
http://www.memorial.krsk.ru/Articles/1997Papkov/01.htm
Деревню охватила эпидемия насилия. Разного рода уполномоченные, члены сельских советов и просто полукриминальные элементы, наделенные мифическими правами, внезапно получили полную власть над крестьянами. Эта гнусная порода советской бюрократии, обычно кормившаяся от поборов крестьян и более всего презираемая деревней, принялась перераспределять крестьянскую собственность и выселять хозяев от имени советской власти.
Процедура «экспроприации» зависела исключительно от самих «экспроприаторов». По большей части она походила на рейды полуанархической армии, завладевшей правом грабежа на территории поверженного противника. Многие официальные отчеты тех дней отмечены печатью ужасающего бедствия:
«…кампании раскулачивания был придан характер штурма, партизанского налета, граничащего с грабительством (экспроприация почти поголовно всего кулачества, отбор полностью всего имущества, вплоть до белья, предметов кухонной утвари и последнего обеда, вытаскивая таковой из печи и т.д., производя экспроприацию нередко ночью, с немедленным выбрасыванием из домов, в том числе женщин с грудными детьми, инвалидов, стариков - без указания дальнейшего пристанища)…»1.
Мародерство, погромы и неприкрытое насилие приняли катастрофический характер. Ситуацию мало кто контролировал. Государственно-правовые учреждения в Сибири лишь фиксировали отдельные факты разнузданной «деятельности» активистов и отмечали, что «способы раскулачивания обнаруживают все признаки бандитизма, а не осуществляемой властью экспроприации. Вначале, благодаря отсутствию указаний свыше, ... сельские власти практиковали такой способ как выбрасывание кулацкой семьи из домов; случаи неповиновения иногда влекли за собой такую меру как вымораживание (выставлялись двери и окна)
(...) Практикуются обходы кулацких дворов группами активистов, ...отбирается имущество никем не учитываемое, каждый «отчуждает» по своему разумению. Устраиваются форменные налеты, часто ночью, вооруженными группами, со стрельбой»2.
Документальные свидетельства воссоздают в деталях картину творившегося произвола. Из Канского округа Восточной Сибири в феврале 1930 года докладывали:
«В Ирбейском районе экспроприация кулачества проводилась с полным нарушением существующих директив, экспроприировались не только средства производства, а бралось все вплоть до портянок. Это имело место не только в тех селах, которые перешли на сплошную коллективизацию, а по всему району, где только имелись кулаки. Так, например: в деревне Подъянка Ирбейского района председатель сельсовета Мозгалевский (член коммуны) при входе в дом к кулаку прежде всего брался за одежду и за ящики, которые стояли в квартире, забирали все, оставляя членов семьи только в том, что было на них. Где попадалось варенье, сметана, масло, часть из этого съедали на месте, а остальную забирали с собой...
Имущество также бралось и членами коммуны для своих личных нужд и без всякого учета...
Аналогичные факты наблюдаются и по другим районам округа»3.
В некоторых местах Сибири десятки сел были раскулачены в 24 часа. Так происходило в Бийском, Минусинском, Омском, Новосибирском округах. О самодурстве тех, кто представлял партию и советскую власть, доносили из самых отдаленных углов огромного Сибирского края:
«В Каменском округе организовали отряд детей бедняков с заданием ловить и раздевать детей кулаков»4.
«В с. Горбуновка, Рыбинского района [Омский округ] уполномоченный Конев вооружил охотничьими ружьями бедноту и поставил селение на «военное положение». Вооруженные запугивали население, стреляли залпами...»5.
«...в Приангарском крае, в частности в Кежемском районе, творится анархия... крестьяне середняки и бедняки (о кулаках-лишенцах и их детях говорить не приходится - они вне закона) арестовываются, задерживаются произвольно с молчаливой санкции секретаря РК, предРИКа и уполномоченного ОГПУ.
Крестьян избивают, проводят пытки, искалечивают и расстреливают без всякого суда, создавая вымышленные обвинения, равно как при занесении середняков в кулацкие группы и раскулачивание, если их физиономия этой группе не понравилась ... плевое дело приписать потерпевшему разные звания: бандит, предатель, эксплуататор и прочие»6.
В течение полутора месяцев деревня представляла собой арену ожесточенной гражданской войны, где одна сторона пыталась завладеть имуществом другой, а вторая в отчаянии его уничтожала.
<...>
Положением несчастных крестьян, потерявших всякие права и обреченных на ссылку, мог пользовать кто угодно. Не только любой замызганный «активист» имел над ними полную власть, но и для каждого желающего пограбить они представляли легкую добычу. По пути следования в ссылку многие кулацкие обозы грабились по несколько раз. Сообщали также о «частых случаях изнасилования кулачек под видом обещания не высылать, под видом освобождения их мужей от ссылке или ареста»17. В течение почти всего 1930 года, начиная с февраля, сотни обозов сибирских крестьян двигались к местам таежной ссыпки, куда одновременно прибывали эшелоны семей из Украины, Белоруссии и Татарии.
http://www.memorial.krsk.ru/Articles/1997Papkov/02.htm
Приведенные выдержки, на мой взгляд, являют собой не только превосходную иллюстрацию того, что представляли собой хваленые советские кадры, но дают почву для размышлений и проведения определенных параллелей с повседневностью. Ранее уже говорилось (и не только мной), что наиболее четким аналогом советских архаровцев (будь то продотрядовцы времен Гражданской, пьяная матросня, или сельские активисты 30-х) являются рэкетиры из "лихих 90-х" да разные гопники.
Подробнее см. следующие записи:
"Краса и гордость революции"
большевики - это чеченские террористы + рекетиры с паяльниками и люмпены с арматурой
Железный порядок при Сталине = Кущевка+Евсюковщина (узаконенный беспредел)
Вот если представить себе умозрительно, что в современной РФ правящая партия высочайшим соизволением даст всем этим типажам указивку и полномочия безнаказанно творить свои преступления - то это и будет возрождение хваленого сталинского порядка.
Неспроста даже приближенные к власти криминальные авторитеты открыто заявляют о том, что "нужен пастух"
Однако кое-кому эти очевидные истины по-прежнему не ясны. Все брюзжат, клянут "ненавистный капитализм" да призывают " сильную руку".
О них больше года назад правильно сказал протоиерей Димитрий Смирнов:
"Людям, ностальгирующим или мечтающим о таком порядке, можно предложить выбор. Либо порядок лагерный, когда всем по куску хлеба, и все в одинаковых штанах, и все на одинаковой тяжелой работе, и все помирают. Либо другой порядок, когда человек руководствуется голосом совести и разума. Конечно, трудно этого ждать от людей, воспитанных советской властью, которые жили, оглядываясь на вышку, на которой стоит человек с автоматом, готовый в тебя выстрелить совершенно безжалостно. Вот когда человек знает, что его посадят, если на 10 минут опоздал, тогда он подтягивается, на работу не опаздывает. А если не подстегивать, все распускаются.
<...>
Что нам устроил Сталин? То, что мы из великого народа, владеющего шестой частью суши, превратились в самый ужасный народ на всей земле по количеству выпиваемого на душу населения, по уровню преступности, проституции, наркомании, абортов... И по коррупции мы впереди планеты всей, то-есть, все извращено. Человека доброго, честного, ответственного, дисциплинированного, - днем с огнем не найдешь. Предают друг друга и партнеры, и соратники, и родные. Каждый день приносит сведения о каких-то чудовищных происшествиях, преступлениях...
<...>
Сталин - обыкновенный гангстер. Если сейчас какого-нибудь убийцу выпустить из тюрьмы, того, кто похитрее, и сделать его президентом страны, ну, и порядочек он наведёт! Тут же братков всех выпустит. Они станут министрами, да ещё будут хвалиться: у меня всего два-три класса образования, а я министр. Охранником был в каком-то банке, а теперь финансами Российской империи руководит. Это же все неучи, темень. Они-то и устроили это царство хамья, в котором возникло презрительное, ненавистное отношение к людям умственного труда, к интеллигенции. К тем, кто является цветом нации. Как солдат Деревянко, который был нянькой при царевиче. Он жил при царском дворе, а по-том, когда появилась возможность, он же, по хамской своей природе, плевал на царскую семью. После прославления преподобного Серафима был фильм, в котором одна матушка дивеевская говорила: «Кончилось царство Хамово». Так вот, советский строй - это царство Хамово, от начала и до конца. Это в результате Хамова царства мы перешли с русского языка на матерщину. А потом уже и блатной язык стал общеупотребительным и на радио, и на телевидении, и в театре, и вся страна превратилась в такой бордель бессовест-ный. Это все благодаря Иосифу Виссарионовичу Сталину.
Так, в первой главе монографии приводятся просто потрясающие факты бесчинств деревенской босоты, сиречь "колхозных активистов", которым кремлевские паханы вожди коммунистической партии и правительства дали "зеленую улицу" для сведения личных счетов с т.н. "кулаками". На деле - всего лишь с теми, кто работает в поте лица, а не валяется под забором с бутылкой самогона.
"Партия сделала все для того, чтобы деревня занялась самоистязанием. Повсеместно создавались группы лиц для организации «бойкота». Деятельность этих групп состояла в регулярных обходах кулацких дворов и устройстве различных «показательных мероприятий». Чаще всего «мероприятия» приобретали форму откровенного публичного издевательства и унижения кулака и его семьи. К домам и заборам «бойкотируемых» прибивали «черные доски» - свидетельство общественного презрения - или таблички с надписями типа: «Здесь живет враг советской власти, злостный держатель хлеба». Ходили по селу с чучелами кулаков, символическими гробами, мазали ворота дегтем, устраивали церковные скандалы. Доходило до самых безобразных сцен, которые заканчивались тем, что мирные односельчане превращались в заклятых врагов.
Сибирский прокурор Лисин приводит следующие факты: «В начале апреля с.г. уполномоченный Сибкрайсоюза Гречанин в Минусинском округе, в селе Тесь, предложил ходить группами в дома к держателям, в которых нещадно производить курение табака, харкать на пол, приносить на обуви побольше грязи. В сельском совете это одобрили. Разбились на несколько групп по 20-30 человек, потребительское общество выдало бесплатно для «окуривания» махорки... Группы ходили с черными досками с фамилиями держателей, входили в дом, усиленно курили, харкали на пол, сбивали на пол с обуви грязь, а затем шли в другой дом, прибив у оставленного дома принесенную черную доску. В другом селе того же округа такие обходы совершались целой демонстрацией в 150-200 человек с гармошкой и частушками: «Побьем кулака, разорим середняка». Имелись случаи обмазывания ворот дегтем...
В другом селе, Локоть, 10 марта вызвали на бедняцкое собрание нескольких кулаков, поставили их на скамейку и заставили бедняков плевать в глаза кулакам. За отказ плевать бедняков выводили из бедняцкого собрания»22.
http://www.memorial.krsk.ru/Articles/1997Papkov/01.htm
Деревню охватила эпидемия насилия. Разного рода уполномоченные, члены сельских советов и просто полукриминальные элементы, наделенные мифическими правами, внезапно получили полную власть над крестьянами. Эта гнусная порода советской бюрократии, обычно кормившаяся от поборов крестьян и более всего презираемая деревней, принялась перераспределять крестьянскую собственность и выселять хозяев от имени советской власти.
Процедура «экспроприации» зависела исключительно от самих «экспроприаторов». По большей части она походила на рейды полуанархической армии, завладевшей правом грабежа на территории поверженного противника. Многие официальные отчеты тех дней отмечены печатью ужасающего бедствия:
«…кампании раскулачивания был придан характер штурма, партизанского налета, граничащего с грабительством (экспроприация почти поголовно всего кулачества, отбор полностью всего имущества, вплоть до белья, предметов кухонной утвари и последнего обеда, вытаскивая таковой из печи и т.д., производя экспроприацию нередко ночью, с немедленным выбрасыванием из домов, в том числе женщин с грудными детьми, инвалидов, стариков - без указания дальнейшего пристанища)…»1.
Мародерство, погромы и неприкрытое насилие приняли катастрофический характер. Ситуацию мало кто контролировал. Государственно-правовые учреждения в Сибири лишь фиксировали отдельные факты разнузданной «деятельности» активистов и отмечали, что «способы раскулачивания обнаруживают все признаки бандитизма, а не осуществляемой властью экспроприации. Вначале, благодаря отсутствию указаний свыше, ... сельские власти практиковали такой способ как выбрасывание кулацкой семьи из домов; случаи неповиновения иногда влекли за собой такую меру как вымораживание (выставлялись двери и окна)
(...) Практикуются обходы кулацких дворов группами активистов, ...отбирается имущество никем не учитываемое, каждый «отчуждает» по своему разумению. Устраиваются форменные налеты, часто ночью, вооруженными группами, со стрельбой»2.
Документальные свидетельства воссоздают в деталях картину творившегося произвола. Из Канского округа Восточной Сибири в феврале 1930 года докладывали:
«В Ирбейском районе экспроприация кулачества проводилась с полным нарушением существующих директив, экспроприировались не только средства производства, а бралось все вплоть до портянок. Это имело место не только в тех селах, которые перешли на сплошную коллективизацию, а по всему району, где только имелись кулаки. Так, например: в деревне Подъянка Ирбейского района председатель сельсовета Мозгалевский (член коммуны) при входе в дом к кулаку прежде всего брался за одежду и за ящики, которые стояли в квартире, забирали все, оставляя членов семьи только в том, что было на них. Где попадалось варенье, сметана, масло, часть из этого съедали на месте, а остальную забирали с собой...
Имущество также бралось и членами коммуны для своих личных нужд и без всякого учета...
Аналогичные факты наблюдаются и по другим районам округа»3.
В некоторых местах Сибири десятки сел были раскулачены в 24 часа. Так происходило в Бийском, Минусинском, Омском, Новосибирском округах. О самодурстве тех, кто представлял партию и советскую власть, доносили из самых отдаленных углов огромного Сибирского края:
«В Каменском округе организовали отряд детей бедняков с заданием ловить и раздевать детей кулаков»4.
«В с. Горбуновка, Рыбинского района [Омский округ] уполномоченный Конев вооружил охотничьими ружьями бедноту и поставил селение на «военное положение». Вооруженные запугивали население, стреляли залпами...»5.
«...в Приангарском крае, в частности в Кежемском районе, творится анархия... крестьяне середняки и бедняки (о кулаках-лишенцах и их детях говорить не приходится - они вне закона) арестовываются, задерживаются произвольно с молчаливой санкции секретаря РК, предРИКа и уполномоченного ОГПУ.
Крестьян избивают, проводят пытки, искалечивают и расстреливают без всякого суда, создавая вымышленные обвинения, равно как при занесении середняков в кулацкие группы и раскулачивание, если их физиономия этой группе не понравилась ... плевое дело приписать потерпевшему разные звания: бандит, предатель, эксплуататор и прочие»6.
В течение полутора месяцев деревня представляла собой арену ожесточенной гражданской войны, где одна сторона пыталась завладеть имуществом другой, а вторая в отчаянии его уничтожала.
<...>
Положением несчастных крестьян, потерявших всякие права и обреченных на ссылку, мог пользовать кто угодно. Не только любой замызганный «активист» имел над ними полную власть, но и для каждого желающего пограбить они представляли легкую добычу. По пути следования в ссылку многие кулацкие обозы грабились по несколько раз. Сообщали также о «частых случаях изнасилования кулачек под видом обещания не высылать, под видом освобождения их мужей от ссылке или ареста»17. В течение почти всего 1930 года, начиная с февраля, сотни обозов сибирских крестьян двигались к местам таежной ссыпки, куда одновременно прибывали эшелоны семей из Украины, Белоруссии и Татарии.
http://www.memorial.krsk.ru/Articles/1997Papkov/02.htm
Приведенные выдержки, на мой взгляд, являют собой не только превосходную иллюстрацию того, что представляли собой хваленые советские кадры, но дают почву для размышлений и проведения определенных параллелей с повседневностью. Ранее уже говорилось (и не только мной), что наиболее четким аналогом советских архаровцев (будь то продотрядовцы времен Гражданской, пьяная матросня, или сельские активисты 30-х) являются рэкетиры из "лихих 90-х" да разные гопники.
Подробнее см. следующие записи:
"Краса и гордость революции"
большевики - это чеченские террористы + рекетиры с паяльниками и люмпены с арматурой
Железный порядок при Сталине = Кущевка+Евсюковщина (узаконенный беспредел)
Вот если представить себе умозрительно, что в современной РФ правящая партия высочайшим соизволением даст всем этим типажам указивку и полномочия безнаказанно творить свои преступления - то это и будет возрождение хваленого сталинского порядка.
Неспроста даже приближенные к власти криминальные авторитеты открыто заявляют о том, что "нужен пастух"
Однако кое-кому эти очевидные истины по-прежнему не ясны. Все брюзжат, клянут "ненавистный капитализм" да призывают " сильную руку".
О них больше года назад правильно сказал протоиерей Димитрий Смирнов:
"Людям, ностальгирующим или мечтающим о таком порядке, можно предложить выбор. Либо порядок лагерный, когда всем по куску хлеба, и все в одинаковых штанах, и все на одинаковой тяжелой работе, и все помирают. Либо другой порядок, когда человек руководствуется голосом совести и разума. Конечно, трудно этого ждать от людей, воспитанных советской властью, которые жили, оглядываясь на вышку, на которой стоит человек с автоматом, готовый в тебя выстрелить совершенно безжалостно. Вот когда человек знает, что его посадят, если на 10 минут опоздал, тогда он подтягивается, на работу не опаздывает. А если не подстегивать, все распускаются.
<...>
Что нам устроил Сталин? То, что мы из великого народа, владеющего шестой частью суши, превратились в самый ужасный народ на всей земле по количеству выпиваемого на душу населения, по уровню преступности, проституции, наркомании, абортов... И по коррупции мы впереди планеты всей, то-есть, все извращено. Человека доброго, честного, ответственного, дисциплинированного, - днем с огнем не найдешь. Предают друг друга и партнеры, и соратники, и родные. Каждый день приносит сведения о каких-то чудовищных происшествиях, преступлениях...
<...>
Сталин - обыкновенный гангстер. Если сейчас какого-нибудь убийцу выпустить из тюрьмы, того, кто похитрее, и сделать его президентом страны, ну, и порядочек он наведёт! Тут же братков всех выпустит. Они станут министрами, да ещё будут хвалиться: у меня всего два-три класса образования, а я министр. Охранником был в каком-то банке, а теперь финансами Российской империи руководит. Это же все неучи, темень. Они-то и устроили это царство хамья, в котором возникло презрительное, ненавистное отношение к людям умственного труда, к интеллигенции. К тем, кто является цветом нации. Как солдат Деревянко, который был нянькой при царевиче. Он жил при царском дворе, а по-том, когда появилась возможность, он же, по хамской своей природе, плевал на царскую семью. После прославления преподобного Серафима был фильм, в котором одна матушка дивеевская говорила: «Кончилось царство Хамово». Так вот, советский строй - это царство Хамово, от начала и до конца. Это в результате Хамова царства мы перешли с русского языка на матерщину. А потом уже и блатной язык стал общеупотребительным и на радио, и на телевидении, и в театре, и вся страна превратилась в такой бордель бессовест-ный. Это все благодаря Иосифу Виссарионовичу Сталину.