Геополитика эпохи эллинизма (Сезон 1. Серия 1)
Предыдущая часть -- Оглавление -- Следующая часть
1.1. ТОРЖЕСТВО ОКРАИНЫ
Тема: ГЛАВНАЯ ЗАГАДКА ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ
Иллюстрация 1.1.1. Расселение эллинов и центры гегемонии Средиземноморской цивилизации V-III в. до н.э. Маленькими желтыми звездочками отмечены неудавшиеся центры эллинской консолидации V-IV вв. (Сиракузы, Спарта, Афины). Большими красными звездами - претенденты на реальную гегемонию в III в. до н.э. Более светлые - Карфаген, Рим и Македония, - с нулевым или минимальным участием греков в управлении и с государственностью «национального» типа. Более темные - Египет и Сирия, - со значительным участием греков в управлении и с государственностью типа «Британская Ост-Индская Компания»).
Человек, изучающий историю античной цивилизации, больше всего озадачивается тем, что все без исключения центры гегемонии эпохи эллинизма находятся за пределами расселения собственно эллинов, на самом краю эллинского ареала (включая и колонии, населенные эллинами в VIII-V вв. до н.э.). Рим возник на дальней периферии влияния греческих Кум и Неаполя - крайне северных оплотов Эллады в Италии. Карфаген располагался в области, куда греков вообще не пускали, хотя он и выходил морем к эллинским колониям в Сицилии и столетиями был с ними в тесном недружелюбном контакте. Исторический центр Македонии - горная область, примыкавшая к полосе прибрежной эллинской колонизации, но сохранившая политическую субъектность. Столичная область Державы Селевкидов - Тетраполис на реке Оронт (Антиохия, Селевкия, Апамея и Лаодикея) - была сформирована македонскими завоевателями в районе самого дальнего греческого форпоста на Ближнем Востоке (поселение Аль-Мина), где эллинов терпели только в формате торгового квартала. Александрия Египетская, откуда осуществляли свою власть Птолемеи, была основана у западной части дельты Нила, неподалеку от Навкратиса, - древнего (еще с доперсидских времен) поселения греческих торговцев и наемников, подконтрольного египетским властям. При Саисской династии в Египте Навкратис был гибридом «Немецкой слободы» в Московии и острова Дэдзима в Японии времен сегуната (единственный порт, где грекам разрешалась торговля с египтянами). Мы видим любопытную картину: «Кольцо Власти», сформированное по границам эллинского ареала, возникло явно под влиянием эллинов, но сам народ-основатель античной цивилизации почему-то утратил в ней политическое лидерство и не стал центром консолидации собственной великой державы. Момент переноса власти от эллинского центра к эллинизируемой периферии является официальным стартом эпохи «эллинизма». Эта тема и будет отправной точкой нашего неспешного исследования.
Cитуация выглядит особенно скандальной, если исходить из собственного эллинского расизма и даже македонян рассматривать как «полуварваров», «второй сорт», - примерно так, как трактуют Россию некоторые европейцы. Представьте, что сегодня мировая политика вершилась бы исключительно «эрзац-европейской» Россией и вестернизированными странами Востока - Японией, Китаем, Индией, - а западные страны, основатели господствующей ныне цивилизации, не имели бы никакого влияния. Вы можете возразить, что в новой истории мировой центр власти тоже покинул Европу и переместился в Америку. Но США были основаны западными европейцами и до сих пор населены в основном потомками европейских колонистов. Их аналогом в античном мире является колонизированная эллинами Южная Италия - «Великая Греция» (см. об этом в Гл.12 текста «Кто стоял за Восстанием Спартака»). Да и Европа в нашей реальности пока еще далеко не ноль в мировой политике.
Как мог бы выглядеть современный мир, геополитически «аналогичный» античному миру середины III века до н.э.? Представьте, что вместо США доминирует европеизированная Империя Ацтеков, контролирующая Северную Америку и западную половину Европы. Ей противостоят другие великие державы, - как национальные по своему ядру, так и государства-корпорации типа Британской Ост-Индской Компании. Во-первых, европеизированная (но самобытная) Японская Империя, контролирующая Китай, Индокитай, Океанию и Австралию (аналог Карфагена). Во-вторых, Российская Империя, контролирующая север Евразии и восточную половину Европы (аналог Македонии). В-третьих, независимая Русская Ост-Индская Компания, государство-корпорация, контролирующее Индию, Иран и половину Африки (аналог Державы Селевкидов). В-четвертых, независимая Русская Вест-Индская Компания, контролирующая Латинскую Америку и другую половину Африки (аналог Державы Птолемеев). Оба государства-корпорации управляются кланами русской элиты и опираются на европейских по происхождению чиновников и наемников. Фанатичный Халифат (аналог Парфии) тоже присутствует, удерживая часть арабского мира и наступая на пятки русским компаниям.
Иллюстрация 1.1.2. Современный мир, геополитически «аналогичный» античному миру III века до н.э. (пояснения - в тексте).
Не кажется ли вам, что в этом альтернативном мире «неправдоподобно много» России? Ну так и в его античном прообразе тоже было «неправдоподобно много» Македонии. Притом Россия хотя бы масштабы имеет, соразмерные мировому господству, тогда как Македония - просто карлик на обочине эллинского мира. У России есть долгая имперская история, тогда как Македония поднялась «из грязи в князи» мгновенно по историческим меркам, и тут же покорила половину цивилизованного мира. Напомню, что творец «македонского чуда», царь Филипп, отец Александра Македонского, в молодости был заложником в плену у Фив, далеко не самого значительного города Эллады. А сама Македония в тогдашней системе государств трактовалась примерно как сегодня Украина - слабое и рыхлое полузависимое образование, не имеющее устойчивой традиции преемственности власти, задешево используемое то той, то другой зарубежной державой. Человек, не знающий, что произошло с эллинским миром после 370 года, и что произошло с нашим миром после 1916 года, рассуждая строго рационально, скорее согласился бы считать правдоподобной карту мира на рисунке 1.1.2 (кроме, разве что, ацтеков), чем историческую карту эпохи эллинизма. Для эллина эпохи Перикла перспектива завоевания Македонией Эллады и Персии в 350-320 гг. до н.э. была не менее фантастичной, чем для нас - перспектива завоевания Украиной Евросоюза и России вместе взятых.
Иллюстрация 1.1.3. Филипп II Македонский (382-336 гг. до н.э.). Его можно было бы назвать античным аналогом Петра I, если бы Петру после Полтавы удалось завоевать всю Европу, до Гибралтара, а его сыну - всю Азию, до Индийского океана.
Впрочем, возможно, эти две карты не являются вполне независимыми. Что, если солидарное (несмотря на войну) решение всех западных держав ликвидировать Россию в 1917 году было принято на основании изучения опыта эллинизма? Элиты Запада, оценив русский потенциал в конце 1916 года, приняли всерьез аналогию «Россия=Македония», просчитали возможные последствия и пришли к чему-то вроде карты 1.1.2. И ужаснулись, и решили смести Российскую Империю с мировой шахматной доски (на эту тему любит рассуждать Дмитрий Галковский).
Скандальное вышвыривание эллинов с политического Олимпа их собственной цивилизации можно разделить на два отдельных скандала. Более заметный - финальный успех Рима, победившего все державы, где правила греко-македонская элита. При этом последняя была не инкорпорирована в римский нобилитет, а, в основном, вытеснена с верхнего уровня власти и утрамбована до уровня муниципалитетов. Но этому предшествовал более ранний скандал, когда эллины («первосортные» эллины) потерпели позорное поражение не только в деле гегемонии, но даже в элементарной задаче строительства собственной эллинской державы, способной всерьез добиваться этой гегемонии.
Сбой у эллинов произошел еще на этапе объединения отдельных полисов в крупное и стабильное государство. То, что удалось сделать Риму, объединившему «железом и кровью» Италию, и Карфагену, подчинившему все финикийские колонии Западного Средиземноморья, не удалось сделать ни одному греческому полису. Объяснять этот факт ущербностью самого полиса как политической формы (как часто делают) нелепо, поскольку преуспевшие в государственном строительстве Рим и Карфаген тоже были типичными полисами (недаром Аристотель включил анализ политической системы Карфагена в свою «Политику»). Среди собственно греческих полисов тоже были такие, которые успешно переросли «природный» полисный масштаб, доразвивались до масштаба «маленькой страны» и, опираясь на это, пытались выстроить полноценную Державу.
По опыту римской истории можно судить, что переход от «точечного полиса» к городу-государству, контролирующему целый регион с множеством населенных пунктов, - задача не менее сложная, чем последующее превращение уже готовой «малой страны» в Державу. За прочное объединение Лациума Рим бился первые четыре сотни лет своей истории (до 338 г. до н.э.), после чего на покорение всей Италии у него ушло чуть больше полувека, а еще через столетие он был уже бесспорным гегемоном всего Средиземноморья. Среди греческих полисов имелось по крайней мере два, которые самый трудный для полиса «экзамен» на региональную консолидацию сдали гораздо раньше Рима.
Даже человек, имеющий самое поверхностное представление об истории античного мира, вспомнит, что до македонского завоевания в Древней Греции было две значительных Силы - Афины и Спарта, и внутриэллинские разборки происходили в основном между ними. А почему Афины, почему Спарта? Чем таким они выделялись из ряда остальных полисов? Обычно их достижения объясняются выдающимся политическим строем (Афины всех побивали своей демократичностью, а Спарта - системой патриотического воспитания юношей). Но непосредственная причина величия Афин и Спарты более прозаична: это единственные два полиса Греции, которые сумели централизовать свою историческую провинцию, свой регион до степени унитарного государства. Это и подняло их на ступеньку выше в иерархии греческих полисов.
Афиняне, по легенде, сделали это еще до Троянской войны путем синойкизма, т.е. объединения всей Аттики в единый полис. Это деяние приписывается легендарному Тесею. По словам Плутарха («Тесей»):
«После смерти Эгея Тесею запала в душу великая и замечательная мысль - он собрал всех жителей Аттики, сделав их единым народом, гражданами одного города, тогда как прежде они были рассеяны, их с трудом удавалось созвать, даже если дело шло об общем благе, а нередко между ними разгорались раздоры и настоящие войны. Обходя дем за демом и род за родом, он объяснял повсюду свой план, простые граждане и бедняки быстро склонялись на его увещания, а людям влиятельным он сулил государство без царя, демократическое устройство, которое ему, Тесею, даст лишь место военачальника и стража законов, в остальном же принесет всем равенство, - и одних сумел уговорить, а другие, страшась его отваги и могущества, к тому времени уже немалого, предпочли уступить добром, нежели покориться принуждению. Итак, разрушив отдельные пританеи и дома совета и распустив местные власти, он воздвиг единый, общий для всех пританей и дом совета в нынешней старой части города, город назвал Афинами и учредил Панафинеи - общее празднество с жертвоприношениями».
Все малые города Аттики - Марафон, Элевсин и др. - в классическую эпоху были лишь населенными пунктами, но не отдельными полисами. Впоследствии гражданское единство Аттики было усилено реформами Клисфена, который, в политическом смысле, перемешал исходные аттические племена и микро-регионы.
«Унитарное государство масштаба Аттики являло собой достаточно необычный пример на фоне большинства других греческих областей даже и тех, что не имели разделения по племенному признаку: беотийцы, аркадяне и фессалийцы вполне осознавали племенную общность внутри каждой из этих групп, но не были сплочены политически на аттический манер». (Кембриджская история Древнего Мира. Т.III. Ч.3. Гл. 43)
Спартанцы же поступили проще и жестче. Дорийские поселения центральной части Лаконики, объединившиеся ок. IX-VIII вв. до н.э. в крупный полис Спарта, путем грубого принуждения навязали свою власть остальным поселениям страны и прервали их развитие из деревень в полноценные полисы. Жители тех поселений, которые находились в плодородной части страны, были превращены в крепостных-илотов, коллективную собственность граждан Спарты. А жители пограничных, горных и прибрежных поселений получили статус «периэков» (буквально - «окраинцев»): они лишились политических прав, но сохранили частногражданские права, общинное самоуправление и были обязаны Спарте военной службой. На войне «окраинцы» использовались как «пушечное мясо». В зарубежных экспедициях контингенты из неполноправного населения Лаконики обычно многократно превышали собственно спартанское воинство. Нередко настоящие спартанцы в «спартанской армии» были представлены лишь высшим командным составом. Большинство военнообязанных спартиатов, как правило, оставались дома и играли роль «заградотряда», охраняя господство Спарты над Лаконикой (включая города и семьи тех, кого они отправили воевать). Впоследствии Спарта присоединила к Лаконике Мессению, превратив ее население частью в периэков, частью - в илотов.
Ни одна другая крупная историческая область Древней Греции не достигла сравнимой с Афинами и Спартой степени централизации. Например, Беотия, по своему потенциалу вполне сравнимая с Лаконикой и Аттикой и расположенная в стратегическом центре континентальной Эллады, так до самого конца и осталась конфедерацией отдельных мелких полисов под гегемонией Фив. Многие из этих полисов (например, Платеи) вели самостоятельную международную политику и систематически восставали против Фив (при поддержке соседей). Соседи, когда появлялась такая возможность, активно влезали во внутренние дела Беотии и не раз принуждали Фивы распускать свою конфедерацию. Поэтому, несмотря на короткий всплеск могущества в середине IV века, Беотия так и не смогла перейти к этапу строительства собственной державы, по примеру Афин или Спарты. Она уперлась в неспособность централизовать себя хотя бы в масштабах «столичной области».
Иллюстрация 1.1.4. Стандартная карта континентальной части Древней Греции. Цветная раскраска представленных «лоскутков» у неискушенного читателя может вызвать иллюзию, что здесь изображены «малые страны». На самом деле здесь только две малых страны: Аттика и Лаконика (включая прочно оккупированную Мессению). Во всех остальных раскрашенных областях (за исключением «моно-полисных», типа Коринфа и Мегар), настоящими государствами являются отдельные точки-полисы, и они далеко не все нанесены на эту карту).
Итак, Спарта и Афины в V веке стали господами греческого мира, потому что заранее вырастили свои города-государства до размеров «маленькой страны», и потому что всячески препятствовали другим греческим областям сделать то же самое. Спартанский «национал-социализм» и афинская «социал-демократия», которым обычно приписывают успехи этих стран, были лишь следствием этого. Будучи крупными и независимыми, Афины и Спарта могли позволить себе «беситься с жиру» и устраивать социальные эксперименты. Тогда как более мелкие государства были вынуждены согласовывать свою внутреннюю политику с волей гегемонов, которые постоянно в нее влезали. Другие потенциальные «маленькие страны» Эллады или остались децентрализованными, разделенными между разными полисами, или изначально были слишком маленькими. Впоследствии, уже в эпоху эллинизма, грекам удалось создать еще две «полу-державы»: Этолийский союз и Ахейский союз. Но это оказалось пределом возможностей для «чистокровных» эллинов. Попытка вырастить чисто эллинскую «маленькую страну» до размеров Державы во всех случаях была абортирована. И причиной тому были не внутренние проблемы полисного строя, а перипетии международной политики (подробнее об этом мы поговорим в следующей «серии»).
Кто-то может сказать, что греки потом наверстали свое, опираясь на македонян, как на объединителей Эллады. Македонские династии, правившие миром, активно инкорпорировали эллинов в правящий слой своих окраинных империй. Да и на самих македонян можно смотреть как на окраинную разновидность эллинов. Это, как минимум, полу-эллины, то ли в силу давней метисации и аккультурации, то ли в силу изначального родства. Язык их был крайне близок к эллинским диалектам, - во всяком случае, греки его могли понимать без перевода, примерно как русские понимают малороссийский суржик (и относились греки к македонскому диалекту так же свысока, как русские - к украинскому). Царская династия Македонии - Аргеады - прямо возводила свои корни к эллинским героям (и городу Аргосу). Так что эллины, пусть и расширенные до общности с «второсортными» македонянами, утратили свое место в мировой политической элите только в эпоху римского завоевания, не раньше. И если сама Македония на протяжении эллинизма более-менее оставалась национальным государством македонян, то в Египте Птолемеев и Сирии Селевкидов греки не имели ограничений на социальный лифт и были с македонянами вполне на равных. Впрочем, нужно понимать, что речь идет об индивидуумах эллинского происхождения, о мигрантах, удачно вписавшихся в «американский истеблишмент» или в «корпоративную элиту ост-индских компаний». Собственные эллинские государства с их старыми элитами в эпоху эллинизма были отстранены от «Большой Игры» и допускались только до уровня региональной политики.
Неудачливость эллинов в державном строительстве представляет некоторое нарушение аналогии с Европой Нового времени. Пусть европейские державы упустили из рук всемирную гегемонию, но они, по крайней мере, выросли до уровня крупных и прочных Держав, отнюдь не эфемерных и продолжающих существование даже сегодня. Аттика и Лаконика, даже с поправкой на меньший размер греческого мира, это аналог Голландии или Швейцарии, но не Британии или Франции. Представьте, что в Западной и Центральной Европе не сложилось ничего крупнее Голландии и Швейцарии. Голландия сильна своим флотом и торговлей, Швейцария - своей пехотой и поддержкой итальянских торговых полисов, и все общеевропейские войны за лидерство идут между ними. А потом пришла Россия и «навела порядок»…
Аналогия античной и новой истории может быть более полной, если мы совершенно откажемся от эллинского расизма. Эллиноцентричная версия античной истории подобна варианту, когда Третий Рейх победил и заставил всех перетолковать европейскую историю в духе своей германо-арийской расовой теории. Само название - «Греко-Римская» цивилизация, «Греко-Римский» мир, - подталкивает нас к нетолерантной мысли о том, что аналог «Европы» в те времена - только греки и римляне (как исключение), а остальные народы Средиземноморья - просто «азиатская и варварская периферия», «неполноценные». Возможно, это не столь уж правильный взгляд. Представьте себе, что историки XXX века нашу новоевропейскую цивилизацию будут называть «Итальяно-Американской» или даже «Ватикано-Голливудской». С одной стороны, в этом есть резон, поскольку итальянские города-государства и базирующаяся в Риме Церковь заложили основы новой Европы, а американцы придали западной цивилизации окончательную огранку и, не без помощи Голливуда, навязали себя всему человечеству в роли господ и культуртрегеров. Но допустимо ли на этом основании вышвыривать из европейской цивилизации Испанию, Францию, Германию и Россию как нечто малозначащее или даже «азиатское»? В античной истории Карфаген, Этрурия и Македония стали жертвами такого подхода. Между тем, политическое и культурное влияние Этрурии на ранний Рим прослеживается не хуже, чем влияние Франции на ранние США или русской театральной культуры - на американский кинематограф.
С точки зрения исторической аналогии, правильнее считать, что все народы античного Средиземноморья, проявившие склонность к полисному строю жизни и включенные в единую сеть обменов, составляют единую цивилизацию. Просто она была разбита на несколько культурных ареалов: эллинский, западно-финикийский, этрусский, италико-латинский и т.д., при, конечно, основополагающей роли эллинского компонента, развившегося раньше, проникшего повсюду и связавшего эту цивилизацию в единое целое. Сопоставлять с современной Европой нужно все эти «нации» в совокупности, а не одну только Грецию. Сама Греция при этом становится аналогом ренессансной Италии. И теперь уже нас не слишком удивляет, что она, как и Италия в Новое время, осталась разделенной на враждующие города-государства и стала объектом внешнего завоевания. Македония при таком раскладе - аналог Испании или Франции (а не России). Карфаген - Голландии или Британии (а не Японии). Дальше в игру поверхностных аналогий мы углубляться не будем, потому что смысл здесь имеет лишь прояснение и более корректная формулировка нашей исходной проблемы. Даже в случае Карфагена, следует вести речь о переносе центров власти на собственную периферию одной и той же цивилизации, а не «куда-то к чужакам».
Далее мы обсудим главную причину, которая приводит к доминированию окраинных держав.
Продолжение
Примечание об источниках. Факты, лежащие в основании данной главы, относятся к числу общих мест академической науки. «Фишкой» нашего исследования является сам подход, когда отправной точкой становится выяснение причин, почему центры имперской консолидации эпохи эллинизма находятся на окраине эллинского мира. Карта 1.1.1. получена наложением имперских центров эллинизма на стандартную карту греческой колонизации VIII-V вв. и в научной литературе мне не встречалась. Карта 1.1.2. и привязанная к ней «альтернативная история» - целиком плод моей фантазии.
1.1. ТОРЖЕСТВО ОКРАИНЫ
Тема: ГЛАВНАЯ ЗАГАДКА ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ
Иллюстрация 1.1.1. Расселение эллинов и центры гегемонии Средиземноморской цивилизации V-III в. до н.э. Маленькими желтыми звездочками отмечены неудавшиеся центры эллинской консолидации V-IV вв. (Сиракузы, Спарта, Афины). Большими красными звездами - претенденты на реальную гегемонию в III в. до н.э. Более светлые - Карфаген, Рим и Македония, - с нулевым или минимальным участием греков в управлении и с государственностью «национального» типа. Более темные - Египет и Сирия, - со значительным участием греков в управлении и с государственностью типа «Британская Ост-Индская Компания»).
Человек, изучающий историю античной цивилизации, больше всего озадачивается тем, что все без исключения центры гегемонии эпохи эллинизма находятся за пределами расселения собственно эллинов, на самом краю эллинского ареала (включая и колонии, населенные эллинами в VIII-V вв. до н.э.). Рим возник на дальней периферии влияния греческих Кум и Неаполя - крайне северных оплотов Эллады в Италии. Карфаген располагался в области, куда греков вообще не пускали, хотя он и выходил морем к эллинским колониям в Сицилии и столетиями был с ними в тесном недружелюбном контакте. Исторический центр Македонии - горная область, примыкавшая к полосе прибрежной эллинской колонизации, но сохранившая политическую субъектность. Столичная область Державы Селевкидов - Тетраполис на реке Оронт (Антиохия, Селевкия, Апамея и Лаодикея) - была сформирована македонскими завоевателями в районе самого дальнего греческого форпоста на Ближнем Востоке (поселение Аль-Мина), где эллинов терпели только в формате торгового квартала. Александрия Египетская, откуда осуществляли свою власть Птолемеи, была основана у западной части дельты Нила, неподалеку от Навкратиса, - древнего (еще с доперсидских времен) поселения греческих торговцев и наемников, подконтрольного египетским властям. При Саисской династии в Египте Навкратис был гибридом «Немецкой слободы» в Московии и острова Дэдзима в Японии времен сегуната (единственный порт, где грекам разрешалась торговля с египтянами). Мы видим любопытную картину: «Кольцо Власти», сформированное по границам эллинского ареала, возникло явно под влиянием эллинов, но сам народ-основатель античной цивилизации почему-то утратил в ней политическое лидерство и не стал центром консолидации собственной великой державы. Момент переноса власти от эллинского центра к эллинизируемой периферии является официальным стартом эпохи «эллинизма». Эта тема и будет отправной точкой нашего неспешного исследования.
Cитуация выглядит особенно скандальной, если исходить из собственного эллинского расизма и даже македонян рассматривать как «полуварваров», «второй сорт», - примерно так, как трактуют Россию некоторые европейцы. Представьте, что сегодня мировая политика вершилась бы исключительно «эрзац-европейской» Россией и вестернизированными странами Востока - Японией, Китаем, Индией, - а западные страны, основатели господствующей ныне цивилизации, не имели бы никакого влияния. Вы можете возразить, что в новой истории мировой центр власти тоже покинул Европу и переместился в Америку. Но США были основаны западными европейцами и до сих пор населены в основном потомками европейских колонистов. Их аналогом в античном мире является колонизированная эллинами Южная Италия - «Великая Греция» (см. об этом в Гл.12 текста «Кто стоял за Восстанием Спартака»). Да и Европа в нашей реальности пока еще далеко не ноль в мировой политике.
Как мог бы выглядеть современный мир, геополитически «аналогичный» античному миру середины III века до н.э.? Представьте, что вместо США доминирует европеизированная Империя Ацтеков, контролирующая Северную Америку и западную половину Европы. Ей противостоят другие великие державы, - как национальные по своему ядру, так и государства-корпорации типа Британской Ост-Индской Компании. Во-первых, европеизированная (но самобытная) Японская Империя, контролирующая Китай, Индокитай, Океанию и Австралию (аналог Карфагена). Во-вторых, Российская Империя, контролирующая север Евразии и восточную половину Европы (аналог Македонии). В-третьих, независимая Русская Ост-Индская Компания, государство-корпорация, контролирующее Индию, Иран и половину Африки (аналог Державы Селевкидов). В-четвертых, независимая Русская Вест-Индская Компания, контролирующая Латинскую Америку и другую половину Африки (аналог Державы Птолемеев). Оба государства-корпорации управляются кланами русской элиты и опираются на европейских по происхождению чиновников и наемников. Фанатичный Халифат (аналог Парфии) тоже присутствует, удерживая часть арабского мира и наступая на пятки русским компаниям.
Иллюстрация 1.1.2. Современный мир, геополитически «аналогичный» античному миру III века до н.э. (пояснения - в тексте).
Не кажется ли вам, что в этом альтернативном мире «неправдоподобно много» России? Ну так и в его античном прообразе тоже было «неправдоподобно много» Македонии. Притом Россия хотя бы масштабы имеет, соразмерные мировому господству, тогда как Македония - просто карлик на обочине эллинского мира. У России есть долгая имперская история, тогда как Македония поднялась «из грязи в князи» мгновенно по историческим меркам, и тут же покорила половину цивилизованного мира. Напомню, что творец «македонского чуда», царь Филипп, отец Александра Македонского, в молодости был заложником в плену у Фив, далеко не самого значительного города Эллады. А сама Македония в тогдашней системе государств трактовалась примерно как сегодня Украина - слабое и рыхлое полузависимое образование, не имеющее устойчивой традиции преемственности власти, задешево используемое то той, то другой зарубежной державой. Человек, не знающий, что произошло с эллинским миром после 370 года, и что произошло с нашим миром после 1916 года, рассуждая строго рационально, скорее согласился бы считать правдоподобной карту мира на рисунке 1.1.2 (кроме, разве что, ацтеков), чем историческую карту эпохи эллинизма. Для эллина эпохи Перикла перспектива завоевания Македонией Эллады и Персии в 350-320 гг. до н.э. была не менее фантастичной, чем для нас - перспектива завоевания Украиной Евросоюза и России вместе взятых.
Иллюстрация 1.1.3. Филипп II Македонский (382-336 гг. до н.э.). Его можно было бы назвать античным аналогом Петра I, если бы Петру после Полтавы удалось завоевать всю Европу, до Гибралтара, а его сыну - всю Азию, до Индийского океана.
Впрочем, возможно, эти две карты не являются вполне независимыми. Что, если солидарное (несмотря на войну) решение всех западных держав ликвидировать Россию в 1917 году было принято на основании изучения опыта эллинизма? Элиты Запада, оценив русский потенциал в конце 1916 года, приняли всерьез аналогию «Россия=Македония», просчитали возможные последствия и пришли к чему-то вроде карты 1.1.2. И ужаснулись, и решили смести Российскую Империю с мировой шахматной доски (на эту тему любит рассуждать Дмитрий Галковский).
Скандальное вышвыривание эллинов с политического Олимпа их собственной цивилизации можно разделить на два отдельных скандала. Более заметный - финальный успех Рима, победившего все державы, где правила греко-македонская элита. При этом последняя была не инкорпорирована в римский нобилитет, а, в основном, вытеснена с верхнего уровня власти и утрамбована до уровня муниципалитетов. Но этому предшествовал более ранний скандал, когда эллины («первосортные» эллины) потерпели позорное поражение не только в деле гегемонии, но даже в элементарной задаче строительства собственной эллинской державы, способной всерьез добиваться этой гегемонии.
Сбой у эллинов произошел еще на этапе объединения отдельных полисов в крупное и стабильное государство. То, что удалось сделать Риму, объединившему «железом и кровью» Италию, и Карфагену, подчинившему все финикийские колонии Западного Средиземноморья, не удалось сделать ни одному греческому полису. Объяснять этот факт ущербностью самого полиса как политической формы (как часто делают) нелепо, поскольку преуспевшие в государственном строительстве Рим и Карфаген тоже были типичными полисами (недаром Аристотель включил анализ политической системы Карфагена в свою «Политику»). Среди собственно греческих полисов тоже были такие, которые успешно переросли «природный» полисный масштаб, доразвивались до масштаба «маленькой страны» и, опираясь на это, пытались выстроить полноценную Державу.
По опыту римской истории можно судить, что переход от «точечного полиса» к городу-государству, контролирующему целый регион с множеством населенных пунктов, - задача не менее сложная, чем последующее превращение уже готовой «малой страны» в Державу. За прочное объединение Лациума Рим бился первые четыре сотни лет своей истории (до 338 г. до н.э.), после чего на покорение всей Италии у него ушло чуть больше полувека, а еще через столетие он был уже бесспорным гегемоном всего Средиземноморья. Среди греческих полисов имелось по крайней мере два, которые самый трудный для полиса «экзамен» на региональную консолидацию сдали гораздо раньше Рима.
Даже человек, имеющий самое поверхностное представление об истории античного мира, вспомнит, что до македонского завоевания в Древней Греции было две значительных Силы - Афины и Спарта, и внутриэллинские разборки происходили в основном между ними. А почему Афины, почему Спарта? Чем таким они выделялись из ряда остальных полисов? Обычно их достижения объясняются выдающимся политическим строем (Афины всех побивали своей демократичностью, а Спарта - системой патриотического воспитания юношей). Но непосредственная причина величия Афин и Спарты более прозаична: это единственные два полиса Греции, которые сумели централизовать свою историческую провинцию, свой регион до степени унитарного государства. Это и подняло их на ступеньку выше в иерархии греческих полисов.
Афиняне, по легенде, сделали это еще до Троянской войны путем синойкизма, т.е. объединения всей Аттики в единый полис. Это деяние приписывается легендарному Тесею. По словам Плутарха («Тесей»):
«После смерти Эгея Тесею запала в душу великая и замечательная мысль - он собрал всех жителей Аттики, сделав их единым народом, гражданами одного города, тогда как прежде они были рассеяны, их с трудом удавалось созвать, даже если дело шло об общем благе, а нередко между ними разгорались раздоры и настоящие войны. Обходя дем за демом и род за родом, он объяснял повсюду свой план, простые граждане и бедняки быстро склонялись на его увещания, а людям влиятельным он сулил государство без царя, демократическое устройство, которое ему, Тесею, даст лишь место военачальника и стража законов, в остальном же принесет всем равенство, - и одних сумел уговорить, а другие, страшась его отваги и могущества, к тому времени уже немалого, предпочли уступить добром, нежели покориться принуждению. Итак, разрушив отдельные пританеи и дома совета и распустив местные власти, он воздвиг единый, общий для всех пританей и дом совета в нынешней старой части города, город назвал Афинами и учредил Панафинеи - общее празднество с жертвоприношениями».
Все малые города Аттики - Марафон, Элевсин и др. - в классическую эпоху были лишь населенными пунктами, но не отдельными полисами. Впоследствии гражданское единство Аттики было усилено реформами Клисфена, который, в политическом смысле, перемешал исходные аттические племена и микро-регионы.
«Унитарное государство масштаба Аттики являло собой достаточно необычный пример на фоне большинства других греческих областей даже и тех, что не имели разделения по племенному признаку: беотийцы, аркадяне и фессалийцы вполне осознавали племенную общность внутри каждой из этих групп, но не были сплочены политически на аттический манер». (Кембриджская история Древнего Мира. Т.III. Ч.3. Гл. 43)
Спартанцы же поступили проще и жестче. Дорийские поселения центральной части Лаконики, объединившиеся ок. IX-VIII вв. до н.э. в крупный полис Спарта, путем грубого принуждения навязали свою власть остальным поселениям страны и прервали их развитие из деревень в полноценные полисы. Жители тех поселений, которые находились в плодородной части страны, были превращены в крепостных-илотов, коллективную собственность граждан Спарты. А жители пограничных, горных и прибрежных поселений получили статус «периэков» (буквально - «окраинцев»): они лишились политических прав, но сохранили частногражданские права, общинное самоуправление и были обязаны Спарте военной службой. На войне «окраинцы» использовались как «пушечное мясо». В зарубежных экспедициях контингенты из неполноправного населения Лаконики обычно многократно превышали собственно спартанское воинство. Нередко настоящие спартанцы в «спартанской армии» были представлены лишь высшим командным составом. Большинство военнообязанных спартиатов, как правило, оставались дома и играли роль «заградотряда», охраняя господство Спарты над Лаконикой (включая города и семьи тех, кого они отправили воевать). Впоследствии Спарта присоединила к Лаконике Мессению, превратив ее население частью в периэков, частью - в илотов.
Ни одна другая крупная историческая область Древней Греции не достигла сравнимой с Афинами и Спартой степени централизации. Например, Беотия, по своему потенциалу вполне сравнимая с Лаконикой и Аттикой и расположенная в стратегическом центре континентальной Эллады, так до самого конца и осталась конфедерацией отдельных мелких полисов под гегемонией Фив. Многие из этих полисов (например, Платеи) вели самостоятельную международную политику и систематически восставали против Фив (при поддержке соседей). Соседи, когда появлялась такая возможность, активно влезали во внутренние дела Беотии и не раз принуждали Фивы распускать свою конфедерацию. Поэтому, несмотря на короткий всплеск могущества в середине IV века, Беотия так и не смогла перейти к этапу строительства собственной державы, по примеру Афин или Спарты. Она уперлась в неспособность централизовать себя хотя бы в масштабах «столичной области».
Иллюстрация 1.1.4. Стандартная карта континентальной части Древней Греции. Цветная раскраска представленных «лоскутков» у неискушенного читателя может вызвать иллюзию, что здесь изображены «малые страны». На самом деле здесь только две малых страны: Аттика и Лаконика (включая прочно оккупированную Мессению). Во всех остальных раскрашенных областях (за исключением «моно-полисных», типа Коринфа и Мегар), настоящими государствами являются отдельные точки-полисы, и они далеко не все нанесены на эту карту).
Итак, Спарта и Афины в V веке стали господами греческого мира, потому что заранее вырастили свои города-государства до размеров «маленькой страны», и потому что всячески препятствовали другим греческим областям сделать то же самое. Спартанский «национал-социализм» и афинская «социал-демократия», которым обычно приписывают успехи этих стран, были лишь следствием этого. Будучи крупными и независимыми, Афины и Спарта могли позволить себе «беситься с жиру» и устраивать социальные эксперименты. Тогда как более мелкие государства были вынуждены согласовывать свою внутреннюю политику с волей гегемонов, которые постоянно в нее влезали. Другие потенциальные «маленькие страны» Эллады или остались децентрализованными, разделенными между разными полисами, или изначально были слишком маленькими. Впоследствии, уже в эпоху эллинизма, грекам удалось создать еще две «полу-державы»: Этолийский союз и Ахейский союз. Но это оказалось пределом возможностей для «чистокровных» эллинов. Попытка вырастить чисто эллинскую «маленькую страну» до размеров Державы во всех случаях была абортирована. И причиной тому были не внутренние проблемы полисного строя, а перипетии международной политики (подробнее об этом мы поговорим в следующей «серии»).
Кто-то может сказать, что греки потом наверстали свое, опираясь на македонян, как на объединителей Эллады. Македонские династии, правившие миром, активно инкорпорировали эллинов в правящий слой своих окраинных империй. Да и на самих македонян можно смотреть как на окраинную разновидность эллинов. Это, как минимум, полу-эллины, то ли в силу давней метисации и аккультурации, то ли в силу изначального родства. Язык их был крайне близок к эллинским диалектам, - во всяком случае, греки его могли понимать без перевода, примерно как русские понимают малороссийский суржик (и относились греки к македонскому диалекту так же свысока, как русские - к украинскому). Царская династия Македонии - Аргеады - прямо возводила свои корни к эллинским героям (и городу Аргосу). Так что эллины, пусть и расширенные до общности с «второсортными» македонянами, утратили свое место в мировой политической элите только в эпоху римского завоевания, не раньше. И если сама Македония на протяжении эллинизма более-менее оставалась национальным государством македонян, то в Египте Птолемеев и Сирии Селевкидов греки не имели ограничений на социальный лифт и были с македонянами вполне на равных. Впрочем, нужно понимать, что речь идет об индивидуумах эллинского происхождения, о мигрантах, удачно вписавшихся в «американский истеблишмент» или в «корпоративную элиту ост-индских компаний». Собственные эллинские государства с их старыми элитами в эпоху эллинизма были отстранены от «Большой Игры» и допускались только до уровня региональной политики.
Неудачливость эллинов в державном строительстве представляет некоторое нарушение аналогии с Европой Нового времени. Пусть европейские державы упустили из рук всемирную гегемонию, но они, по крайней мере, выросли до уровня крупных и прочных Держав, отнюдь не эфемерных и продолжающих существование даже сегодня. Аттика и Лаконика, даже с поправкой на меньший размер греческого мира, это аналог Голландии или Швейцарии, но не Британии или Франции. Представьте, что в Западной и Центральной Европе не сложилось ничего крупнее Голландии и Швейцарии. Голландия сильна своим флотом и торговлей, Швейцария - своей пехотой и поддержкой итальянских торговых полисов, и все общеевропейские войны за лидерство идут между ними. А потом пришла Россия и «навела порядок»…
Аналогия античной и новой истории может быть более полной, если мы совершенно откажемся от эллинского расизма. Эллиноцентричная версия античной истории подобна варианту, когда Третий Рейх победил и заставил всех перетолковать европейскую историю в духе своей германо-арийской расовой теории. Само название - «Греко-Римская» цивилизация, «Греко-Римский» мир, - подталкивает нас к нетолерантной мысли о том, что аналог «Европы» в те времена - только греки и римляне (как исключение), а остальные народы Средиземноморья - просто «азиатская и варварская периферия», «неполноценные». Возможно, это не столь уж правильный взгляд. Представьте себе, что историки XXX века нашу новоевропейскую цивилизацию будут называть «Итальяно-Американской» или даже «Ватикано-Голливудской». С одной стороны, в этом есть резон, поскольку итальянские города-государства и базирующаяся в Риме Церковь заложили основы новой Европы, а американцы придали западной цивилизации окончательную огранку и, не без помощи Голливуда, навязали себя всему человечеству в роли господ и культуртрегеров. Но допустимо ли на этом основании вышвыривать из европейской цивилизации Испанию, Францию, Германию и Россию как нечто малозначащее или даже «азиатское»? В античной истории Карфаген, Этрурия и Македония стали жертвами такого подхода. Между тем, политическое и культурное влияние Этрурии на ранний Рим прослеживается не хуже, чем влияние Франции на ранние США или русской театральной культуры - на американский кинематограф.
С точки зрения исторической аналогии, правильнее считать, что все народы античного Средиземноморья, проявившие склонность к полисному строю жизни и включенные в единую сеть обменов, составляют единую цивилизацию. Просто она была разбита на несколько культурных ареалов: эллинский, западно-финикийский, этрусский, италико-латинский и т.д., при, конечно, основополагающей роли эллинского компонента, развившегося раньше, проникшего повсюду и связавшего эту цивилизацию в единое целое. Сопоставлять с современной Европой нужно все эти «нации» в совокупности, а не одну только Грецию. Сама Греция при этом становится аналогом ренессансной Италии. И теперь уже нас не слишком удивляет, что она, как и Италия в Новое время, осталась разделенной на враждующие города-государства и стала объектом внешнего завоевания. Македония при таком раскладе - аналог Испании или Франции (а не России). Карфаген - Голландии или Британии (а не Японии). Дальше в игру поверхностных аналогий мы углубляться не будем, потому что смысл здесь имеет лишь прояснение и более корректная формулировка нашей исходной проблемы. Даже в случае Карфагена, следует вести речь о переносе центров власти на собственную периферию одной и той же цивилизации, а не «куда-то к чужакам».
Далее мы обсудим главную причину, которая приводит к доминированию окраинных держав.
Продолжение
Примечание об источниках. Факты, лежащие в основании данной главы, относятся к числу общих мест академической науки. «Фишкой» нашего исследования является сам подход, когда отправной точкой становится выяснение причин, почему центры имперской консолидации эпохи эллинизма находятся на окраине эллинского мира. Карта 1.1.1. получена наложением имперских центров эллинизма на стандартную карту греческой колонизации VIII-V вв. и в научной литературе мне не встречалась. Карта 1.1.2. и привязанная к ней «альтернативная история» - целиком плод моей фантазии.