Жан Дювернуа. Религия катаров. Ч. II Р. V. Преследования. Окончание.
V.3. КОСТЕР.
Первой известной казнью на костре была смерть богомильского монаха Василия, сожженного в Константинополе ок. 1110-1115 гг. Анна Комнина, подробно описавшая казнь, говорит, что «богомилы в своих заблуждениях уверены, что могут безболезненно перенести любой способ казни, поскольку ангелы вырвут их хоть бы из самого костра», и что когда Василий увидел горящий костер, то начал вполголоса петь стих «но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими. (Пс.90:7,8).
На другом краю катарской истории мы видим рассказ о том, что Христос оставил Своим ученикам одну муку: огонь, но обещал, что поможет им снести ее, и что «добрые христиане не чувствуют огня, ибо огонь, которым их сжигают, не может принести страданий телесных».
На протяжении всей этой истории костер является объектом утешительной традиции. Катары из Рейнских земель «поднимались на костер и переносили казнь не только с терпением, но и с радостью». Арнольд, сожженный в Кельне, так же, как и Дитрих, сожженный в Бонне, по мнению их учеников, «немедленно вступили в небеса».
Орлеанские манихейцы в 1022 году «клялись выйти из огня нетронутыми (illesos). Однако у хрониста заметно влияние понятия ордалий, Суда Божьего, долгое время применяемого на севере Франции.
Катары из Леона около 1230 года «когда их вели на костер, вовсе не выглядели грустными, но напротив, радостными».
Подобное поведение, смущающее правоверных, было в глазах доминиканского инквизитора Этьена де Бурбон уравновешено тем, что их тела сгорали и издавали запах, чего, по его мнению, не было бы, если бы они были праведниками.
Катарская традиция состояла также из утверждения, что костер не причинял страданий (потому в очень жестокие времена применяли даже «медленный огонь» и одежды, пропитанные серой, чтобы этому воспрепятствовать), а еще из уверенности, что мученическая смерть обеспечивает спасение.
Впрочем, эта уверенность произрастает из общего христианского убеждения, и представлена в тексте отречения от веры, найденном профессором Манселли в рукописи из Мойссак.
Возможно, мученичество заменяло крещение и обеспечивало спасение верующему, который не получил consolamentum? Это вполне правдоподобно, хотя нет ни одного документального подтверждения. Во всяком случае, можно принять только в качестве злых слухов уверения хрониста Обри де Труа-Фонтен, согласно которому катарский епископ, сожженный в Мон-Эме 13 мая 1239 года вместе со 180 совершенными, сказал им: «Все вы будете спасены, все вы, которые получили избавление из моих рук. Только я один буду проклят, поскольку нет никого, кто бы отпустил мне грехи».
V.4. ДОНОСЧИКИ И ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ.
Уже шла речь о том, что доносчиков ожидают эсхатологические угрозы: они согрешили против Духа, и их судьба зависит от милосердия Божьего, если, конечно, они являются Его творениями. Потому не исключено, что душой и телом они могут быть дьявольскими созданиями, то есть демонами, а не только околдованными (indiablati).
В любом случае, верующие вполне пользовались таким убеждением для мести. Примеров этому хватает, по крайней мере по отношению к инквизиторам и доносчикам, как в Лангедоке, так в Германии и Италии в XIII веке.
Остается только вопрос: какой была официальная или религиозная позиция катарской Церкви по отношению к подобной практике, особенно если принимать во внимание правила, которым должны были подчиняться совершенные. Ведь было довольно много карательных экспедиций, которые верующие не могли скрыть от своей Церкви, как, например, та, которая отправилась из Монсегюра против инквизиторов в Авиньонет (Верхняя Гаронна) в 1242 году, или поимка фальшивого бегина, шпиона Инквизиции, разоблаченного племянником Пьера Отье где-то после 1300 года.
Себелия Пейре… слыхала, как Пьер и Жак Отье говорили, что у них есть хороший друг в ордене Проповедников в Памье, по имени брат Раймонд де Роде, который был их шпионом, и если против них в Памье или в низине что-то задумывалось, то он извещал из об этом или посылал к ним кого-нибудь, чтобы они могли принять необходимые меры.
Один бегин по имени Гийом Дежан дооворился с Братьями-проповедниками из Памье, что он выдаст себя за друга еретиков и вступит в их секту, чтобы Церковь могла их арестовать. Упомянутый брат Раймонд послал гонца к самому Пьеру Отье, который в то время пребывал недалеко от Акса.
(Признание Гийома де Роде, брата вышеупомянутого доминиканца). Сеньор Филипп де Ларнат и Пьер делаир сказали мне, что однажды ночью встретили этого бегина на мосту Алат; они поймали его и связали так, что он не мог кричать, и забрали его в горы над Ларнатом. Там они спросили его, правда ли, что он намеревался предать совершенных. Он подтвердил это. Тогда Филипп и Пьер сбросили его с большой высоты в пропасть или в грот, и больше его никто не видел.
В начале XIV века совершенные в принципе вроде бы имели возможность в завуалированном виде побуждать верующих к радикальным шагам:
Когда существует опасность, что кто-то из верующих является фальшивым братом и вас предаст, или какой-либо католик вас преследует, один из верующих сообщает об этом господину (то есть, совершенному). Тогда он созывает всех верующих, которых может и которым доверяет, и говорит им: «Вот, глядите! (Aquo pur!) среди вас есть ложный брат (называя так того, кто преследует Церковь Божью), следует подумать, как поступить в таком случае.
Белибаст якобы даже доходит до оправдания таких убийств Священным Писанием:
Сын Божий сказал, что следует вырывать сорняки с поля, а если тернии или romengueria растут под дверями дома, то нужно их срезать и сжечь (Евр. 6; 8)ю Волчцы и тернии - это лживые верные, которые хотят предать добрых людей и добрых верующих и уничтожить Церковь Божью. Следует их вырвать и срезать, и это значит, что надо их обезвредить всевозможными способами, ядом, ножом, сбросить в пропасть, или еще как-нибудь
Однако не следует обобщать подобную информацию, имея в виду не только среду и время, когда это вроде бы было сказано, но и то, что сама информация (которую предоставляет шпион Инквизиции) не является свободной от подозрений. По-видимому, исключено, чтобы совершенный мог непосредственно давать такие указания или советовать совершать убийство.