Студенческое
Был у нас доцент - Иван Денисович. На заре перестройки от кафедры съездил во Францию. Пришлось по-дружески над ним похихикать.
Один день Ивана Денисовича.
В удивительной поездке по Франции был свободный день. Автобус остановился в небольшом приморском городке. Солнце жарило пресыщенную капиталистическим перегноем землю и Иван Денисович дал себя уговорить знакомому по пивным баталиям в Лионе французу Жаку сходить скупнуться на пляж. Когда же Иван достал из походного соквояжа свои бронебойные плавки с изменяющейся геометрией крыла, Жак ехидно подмигнул и показал жестом ниже пупка, что не надо беспокоиться. От этого движения у Иван Денисовича как то нехорошо зачесалась левая ягодица, умоляя его еще раз всё взвесить, и не совершать опрометчивого поступка, заныла и разбудила рядом одиноко лежащую извилину, которая, вникнув в суть дела, слегка откашлялась и напомнила этому двуногому козлу о доверительном разговоре в органах месяц назад перед поездкой. Однако жаркое солнце, синее море и потные подмышки сделали своё чёрное дело, и Денисович зашагал за Жаком, на ходу тщательно выскрёбывая указательным пальцем остатки серого вещества из посмевшей подать голос задней извилины.
Пляж был огорожен забором с рекламными плакатами и подписями на международном русском диалекте. Жак заплатил за вход, они прошли в небольшую пристройку, где стояли ряды кабинок, выбрали свободные, и начали раздеваться. Когда через пять минут Иван Денисович упаковал свой ценный груз в трюм шерстяного эскадренного миноносца 56 размера отечественного производства, разобрался с такелажем и рулевым управлением, и выглянул из-за дверок кабинки, он увидел голого Жака ожидающего его у выхода в чёрных очках и черз плечо полотенцем. Когде еще через две минуты к Ивану Денисовичу вернулись дар речи и подвижность членов, Жак объяснил ему наглядно и доходчиво, что они пришли на нудисткий пляж, и он не понимает удивление Ивана, поскольку Советы и так уже построили пляжик на 1/6 Земного шара, где все ходят голые и босые.
Отступать было некуда, к тому же была задета честь Родины. Иван Денисович собрал всю свою волю в кулак, решительным движением открыл кингстоны и, гордо подняв флаг, вышел на берег морской. Когда глаза привыкли к солнцу его ждал еще один сюрприз: нудисткий пляж был смешаным. От обилия стройных разогретых женских форм голова пошла кругом, органы внутреней секреции бешено заработали, предчуствуя близкие классовые бои, проснулся, окреп и поднял голову «генерал Корнилов», предвкушая славные победы. Неимоверным усилием воли Иван Денисович добрался до места, где уже расположился Жак, и бросив якорь, дал холостой выстрел из носового орудия, возвещая о появлении пролетариата на этой жаркой арене.
Повернувшись на живот и предоставив солнечным лучам лизать ягодицы, Денисович начал лихорадочно составлять план действий, но в голове кроме идиотской фразы «шашки наголо!» ничего больше не нашлось. Мысли путались,глаза бестыже пялилилсь на всяческие прелести разбросанные по пляжу без всякого стыда. Да, к тому же, «генерал Корнилов», загнанный в подполье, подтягивал тяжёлую артилерию и с криками «рота подъём!» совершал отчаянные рейды, пытаясь обойти шезлонг с флангов. Иван покрылся пятнами цвета дЭзэрт, пытаясь слиться с пейзажем, а в это время Жак спокойно беседовал с живым приложением к журналу «Плейбой» о каком-то неурожае на Елесеевских полях. «Неужели он импотент?» - промелькнула мысль у Ивана, но, насчитав таких «импотентов» еще человек пятьдесят на пляже, Денисович закусил губу от бессилия справиться со своими руками, которые постоянно сжимались в кулачки, описывая возвратно-поступательные фигуры, и решил, что нужно остыть.
Иван Денисович плюхнулся на песок и пополз по-пластунски к спасительной воде, осталяя за собою глубокую брозду, время от времени роняя в неё семена новой жизни. Наконец долгожданное прохладное море приняло его в своё лоно и успокоило Ванину душу. Ему удалось прийти в себя, закрыть глаза и, скользя по водной глади, исполнить гимн Советского Союза два раза. Но только Иван Денисович умилённо вспомнил совой родной пруд со стадом коров на берегу, как раздался пласк воды рядом и мягкое «Бонжур».
Денисович открыл глаза и увидел плывущую рядом очаровательную амазонку, улыбающуюся ему и рассекающую мелкую морскую рябь любвиобильными грудьми. Шок, как от электрического удара, парализовал Ивана. Стоп машина! Свистать всех наверх! И якорь, повинуясь могучему мужскому инстинкту , ушёл на дно и от избытка чуств застрял в расщелине между камнями. «Что случилось?» - спросила амазонка, выглядывая сосками из-под воды, как перископом. «Вот это субмарина» - пронеслось в голове Ивана. «Ничего, ничего. Так, вроде как на риф наскочил» - ответил он, пытаясь сломать двумя руками непослушный якорь.
Но тут амазонка, из лучших побуждений, нырнула посмотреть на риф, сверкнув загорелой попочкой, издала под водою нечленораздельный крик, и, видимо, чтобы не потерять сознание, обхватила якорь руками. Теперь членораздельный вопль издал Иван Денисович. Якорь запульсировал и, раздвигая камни, ушёл в грунт. Решив, что это провокация, ягодицы зверски зачесались, напоминая Ване о возможном политическом скандале. Денисович моментально понял всю тяжесть своего положения и рукой гегемона, как учил ОСВОД, схватил под водой амазонку за волосы, и попытался вытащить её на повернхность. Когда над водою снова показалась глянцевая задница, Иван понял, что дал маху, густо покраснел и выпустил добычу из рук. Конфуз!
К счастью, у амазонки закончился запас кислорода, хватка ее ослабела и она показалась над водою сама, томно вздыхая и охая. Так и не придя в себя, она начала его звать за собою, но Иван показал ей, что крепко сел на мель, и она уплыла за помощью. Иван вздохнул. Можно было перевести дух, если бы не молодая чета скумбрий, которая почему-то выбрала его филейные части в качестве супружеского ложа. Невеста метала икру в расщелину, которая в ответ требовала предъявить пропуск из первого отдела, а жених все время совал свой нос куда не надо.
К тому же, к несчастью, начался отлив.
Через полчаса, когда вода отошла от берега метров на 50, Иван был похож на красный флаг мерно покачивающийся на пульсирующем флагштоке. Пляж пришёл в оживление, потом одна половина замерла от восторга, другая - от зависти. Затем послышался несдержанный шёпот: «О, русский Ваня!». Наиболее либерально настроенная часть женской массы двинулась к непроизвольно возникшему памятнику русского зодчества. «Это конец!» - подумал Иван Денисович и запел Интернационал. Когда колличество грудей вокруг него достигло критической массы, нервы Ивана на выдержали и он, закрыв глаза, с криком: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», разрядил всю обойму в землю. Его подбросило вверх, а ударная волна, обогнув земной шар два раза, заглохла на Гавайских остовах, вызвав извержение вулкана Мапутобро.
Под вечер, с приливной волной Иван Денисович подобрался к берегу. Его было не узнать. Он вышел гордо подняв голову, распрямив плечи, не стесняясь неся в руках то, что недавно путалось между ногами. Сдав свою ценность на хранение местному музею, Иван Денисович возвращался на Родину с несгибаемой верой в победу коммунизма на всем Земном шаре.
9 мая 1990 года.
Один день Ивана Денисовича.
В удивительной поездке по Франции был свободный день. Автобус остановился в небольшом приморском городке. Солнце жарило пресыщенную капиталистическим перегноем землю и Иван Денисович дал себя уговорить знакомому по пивным баталиям в Лионе французу Жаку сходить скупнуться на пляж. Когда же Иван достал из походного соквояжа свои бронебойные плавки с изменяющейся геометрией крыла, Жак ехидно подмигнул и показал жестом ниже пупка, что не надо беспокоиться. От этого движения у Иван Денисовича как то нехорошо зачесалась левая ягодица, умоляя его еще раз всё взвесить, и не совершать опрометчивого поступка, заныла и разбудила рядом одиноко лежащую извилину, которая, вникнув в суть дела, слегка откашлялась и напомнила этому двуногому козлу о доверительном разговоре в органах месяц назад перед поездкой. Однако жаркое солнце, синее море и потные подмышки сделали своё чёрное дело, и Денисович зашагал за Жаком, на ходу тщательно выскрёбывая указательным пальцем остатки серого вещества из посмевшей подать голос задней извилины.
Пляж был огорожен забором с рекламными плакатами и подписями на международном русском диалекте. Жак заплатил за вход, они прошли в небольшую пристройку, где стояли ряды кабинок, выбрали свободные, и начали раздеваться. Когда через пять минут Иван Денисович упаковал свой ценный груз в трюм шерстяного эскадренного миноносца 56 размера отечественного производства, разобрался с такелажем и рулевым управлением, и выглянул из-за дверок кабинки, он увидел голого Жака ожидающего его у выхода в чёрных очках и черз плечо полотенцем. Когде еще через две минуты к Ивану Денисовичу вернулись дар речи и подвижность членов, Жак объяснил ему наглядно и доходчиво, что они пришли на нудисткий пляж, и он не понимает удивление Ивана, поскольку Советы и так уже построили пляжик на 1/6 Земного шара, где все ходят голые и босые.
Отступать было некуда, к тому же была задета честь Родины. Иван Денисович собрал всю свою волю в кулак, решительным движением открыл кингстоны и, гордо подняв флаг, вышел на берег морской. Когда глаза привыкли к солнцу его ждал еще один сюрприз: нудисткий пляж был смешаным. От обилия стройных разогретых женских форм голова пошла кругом, органы внутреней секреции бешено заработали, предчуствуя близкие классовые бои, проснулся, окреп и поднял голову «генерал Корнилов», предвкушая славные победы. Неимоверным усилием воли Иван Денисович добрался до места, где уже расположился Жак, и бросив якорь, дал холостой выстрел из носового орудия, возвещая о появлении пролетариата на этой жаркой арене.
Повернувшись на живот и предоставив солнечным лучам лизать ягодицы, Денисович начал лихорадочно составлять план действий, но в голове кроме идиотской фразы «шашки наголо!» ничего больше не нашлось. Мысли путались,глаза бестыже пялилилсь на всяческие прелести разбросанные по пляжу без всякого стыда. Да, к тому же, «генерал Корнилов», загнанный в подполье, подтягивал тяжёлую артилерию и с криками «рота подъём!» совершал отчаянные рейды, пытаясь обойти шезлонг с флангов. Иван покрылся пятнами цвета дЭзэрт, пытаясь слиться с пейзажем, а в это время Жак спокойно беседовал с живым приложением к журналу «Плейбой» о каком-то неурожае на Елесеевских полях. «Неужели он импотент?» - промелькнула мысль у Ивана, но, насчитав таких «импотентов» еще человек пятьдесят на пляже, Денисович закусил губу от бессилия справиться со своими руками, которые постоянно сжимались в кулачки, описывая возвратно-поступательные фигуры, и решил, что нужно остыть.
Иван Денисович плюхнулся на песок и пополз по-пластунски к спасительной воде, осталяя за собою глубокую брозду, время от времени роняя в неё семена новой жизни. Наконец долгожданное прохладное море приняло его в своё лоно и успокоило Ванину душу. Ему удалось прийти в себя, закрыть глаза и, скользя по водной глади, исполнить гимн Советского Союза два раза. Но только Иван Денисович умилённо вспомнил совой родной пруд со стадом коров на берегу, как раздался пласк воды рядом и мягкое «Бонжур».
Денисович открыл глаза и увидел плывущую рядом очаровательную амазонку, улыбающуюся ему и рассекающую мелкую морскую рябь любвиобильными грудьми. Шок, как от электрического удара, парализовал Ивана. Стоп машина! Свистать всех наверх! И якорь, повинуясь могучему мужскому инстинкту , ушёл на дно и от избытка чуств застрял в расщелине между камнями. «Что случилось?» - спросила амазонка, выглядывая сосками из-под воды, как перископом. «Вот это субмарина» - пронеслось в голове Ивана. «Ничего, ничего. Так, вроде как на риф наскочил» - ответил он, пытаясь сломать двумя руками непослушный якорь.
Но тут амазонка, из лучших побуждений, нырнула посмотреть на риф, сверкнув загорелой попочкой, издала под водою нечленораздельный крик, и, видимо, чтобы не потерять сознание, обхватила якорь руками. Теперь членораздельный вопль издал Иван Денисович. Якорь запульсировал и, раздвигая камни, ушёл в грунт. Решив, что это провокация, ягодицы зверски зачесались, напоминая Ване о возможном политическом скандале. Денисович моментально понял всю тяжесть своего положения и рукой гегемона, как учил ОСВОД, схватил под водой амазонку за волосы, и попытался вытащить её на повернхность. Когда над водою снова показалась глянцевая задница, Иван понял, что дал маху, густо покраснел и выпустил добычу из рук. Конфуз!
К счастью, у амазонки закончился запас кислорода, хватка ее ослабела и она показалась над водою сама, томно вздыхая и охая. Так и не придя в себя, она начала его звать за собою, но Иван показал ей, что крепко сел на мель, и она уплыла за помощью. Иван вздохнул. Можно было перевести дух, если бы не молодая чета скумбрий, которая почему-то выбрала его филейные части в качестве супружеского ложа. Невеста метала икру в расщелину, которая в ответ требовала предъявить пропуск из первого отдела, а жених все время совал свой нос куда не надо.
К тому же, к несчастью, начался отлив.
Через полчаса, когда вода отошла от берега метров на 50, Иван был похож на красный флаг мерно покачивающийся на пульсирующем флагштоке. Пляж пришёл в оживление, потом одна половина замерла от восторга, другая - от зависти. Затем послышался несдержанный шёпот: «О, русский Ваня!». Наиболее либерально настроенная часть женской массы двинулась к непроизвольно возникшему памятнику русского зодчества. «Это конец!» - подумал Иван Денисович и запел Интернационал. Когда колличество грудей вокруг него достигло критической массы, нервы Ивана на выдержали и он, закрыв глаза, с криком: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», разрядил всю обойму в землю. Его подбросило вверх, а ударная волна, обогнув земной шар два раза, заглохла на Гавайских остовах, вызвав извержение вулкана Мапутобро.
Под вечер, с приливной волной Иван Денисович подобрался к берегу. Его было не узнать. Он вышел гордо подняв голову, распрямив плечи, не стесняясь неся в руках то, что недавно путалось между ногами. Сдав свою ценность на хранение местному музею, Иван Денисович возвращался на Родину с несгибаемой верой в победу коммунизма на всем Земном шаре.
9 мая 1990 года.