рассказ (с иллюстрацией)
Десантник
Идет сбор всех погибших частей…
Б.Г.
Мамка моя деда не любила страшно. Еще бы - в 1991 - когда в Средней Азии русских резали - дед, никому не говоря ни слова, разменял свою трехкомнатную в Центре, в которой он, после смерти бабушки, жил один, на однокомнатную и двухкомнатную на окраине - и отдал, именно отдал, то есть подарил двушку семье из Таджикистана. Семья - дети какого-то его фронтового друга.
Мама валерьянку пила стаканами, отцу плешь проела, даже хотела в суд подать - чтобы деда признали недееспособным - но тут уже отец уперся. Он-то своего отца знал получше ее. Они, короче, месяц не разговаривали, а потом мамка к деду до самой его смерти в гости не ходила - а дед, соответственно, к нам заходил только тогда, когда ее дома не было.
Дед был коммунякой. Говорят, при Брежневе написал в цэка коммунячье целое письмо, где обозвал их всех гадами и козлами, которые доведут Союз до ручки, и его стали по райкомам таскать - даже из партии исключить хотели - так он им дулю показал и сказал: "Мне партбилет в Сталинграде политрук Мыкола Горенко дал, героически погибший через неделю на Тракторном. Только он у меня партбилет и отобрать может. А у вас отобралки не выросли, пинджаки мышиные!"
Отстали от деда - все-таки старик, махнули рукой.
Когда путч случился - дед у телевизора сидел с каменным лицом и смотрел "Лебединое озеро". Я у него был - батька мне сказал: "Съезди к старику, как он там". И я почти неделю у деда жил - в магазин ходил за продуктами, готовил поесть.
И когда Горбачев из Фороса вернулся, и когда Ельцин дедову коммунячью партию запретил в прямом эфире - дед так с каменным лицом у телевизора и просидел. Ни слова не сказал.
И только раз я видел, как он плакал - когда зимой советский красный флаг над Кремлем спустили. Да и то - не плакал, так - просто слеза одна на стариковскую щеку.
Дед прошел всю войну, был десантником, воевал и после нее - в Корее обучал местных и китайских добровольцев, в 1956 два раза входил в Будапешт. До генералов не дослужился - майором ушел на пенсию. Потом работал в школе военруком.
Писал что-то в тонкие школьные тетрадки по 2 копейке шутка, когда помер, мы с отцом разбирали его имущество. А имущества у него и не было по сути - как он сам мне сказал: "Алёшка, у мужчины все его вещи должны помещаться в один чемодан и рюкзак - а все остальное от лукавого".
Стали мы с отцом тетрадки его смотреть - а там ничего и не понятно - писал он какой-то скорописью-шифром, а вот как теперь расшифровать?
Я бы много про него мог рассказать - хотя, по малолетству и дурости собственной не много про войну его расспрашивал, теперь жалею, конечно. Любил я деда. Как похоронили его - умер он тоже никого не напрягая, утром не ответил на контрольный звонок, когда батька приехал - лежал в постели холодный уже, а рядом на тумбочке сберкнижка с "гробовыми" - как похоронили его, мы с отцом на кладбище два-три раза в год ездим. У деда креста нет на могиле - звездочка красная, даже с кладбищенскими пришлось поругаться, но дед накрепко запретил крест ставить. Только звездочку красную. Сидим с батькой у этой звездочки, он мне про деда что-то рассказывает - что сам помнит. Потом домой едем. Мамка после похорон ни разу с нами - так и не простила.
Собственно, все это предыстория к тому, что произошло два года назад, и что я решил записать на всякий пожарный.
Как-то я в Инете засиделся, лег спать поздно - и сон был как у убитого, такой глубокий. И вот во сне я чувствую - сидит у моей кровати кто-то. Я сажусь, глаза открываю - дед сидит возле кровати. Только лет этак на 30-40 моложе - не совсем молодой, ну, наверное, батькиного возраста. И одет странно - в какую-то чудную форму военную. Но без всяких знаков и значков.
- Здорово, Алёшка, - говорит. Он меня всегда так звал
- Привет, дед, - говорю я (а сам понимаю, что это сон, между прочим).
- Тут, Алёшка, такое дело - подняли меня из мертвых.
- Кто поднял? - спрашиваю.
- Эти, - и дед так рукой вверх показывает. - Со звёзд которые. Понадобились им солдаты, потому как какая-то страшная угроза объявилась - не-гу-ма-но-ид-ная.
Дед это слово с трудом сказал.
- И вот они отовсюду солдат собирают - потому что сами им, видать, не справиться. И меня в том числе подняли. В порядок привели, омолодили - и, Алешка, пойду я снова на фронт. Послужу опять.
А я и сказать не знаю что. Он на меня так посмотрел, и говорит:
- Отцу помогай, мать не обижай: бабы иногда дуры, но без них жизни нет. Учись, Родину люби. Пошел я…
Тут я чего-то пробормотал, типа: "А ты вернешься?"
Он, уже стоя, посмотрел на меня и говорит:
- Жив буду - вернусь. Тут у нас тоже в России повоевать придется - с не-гу-ма-но-и-да-ми. Только теперь нашими.
И ушел в темноту.
Я проснулся, на часах 5 утра, в комнате никого. Полежал с открытыми глазами, снова заснул - но уже больше никаких снов не видел.
Утром, правда, странное было - батька мой за завтраком сидит - и весь какой-то не такой. Задумчив. А потом спросил меня - когда мамки на кухне было:
- Тебе никакие сны чуднЫе не снились?
- Нет, - говорю. - Ничего не снилось.
- Вот и славно, - ответил и закрыл тему.
Вот, собственно, и все. Вся история, так сказать.
Но чего-то меня зацепило. Стал я после этого сам не свой, честно. Книжки стал скачивать из Инета по военному делу, всякие там руководства для спецподразделений и коммандос. Стало мне почему-то страшно любопытно, как сделать самодельный фугас, какие слабые места у танков разных стран, обращение с оружием. Просто маньяком заделался, чесслово - от всего, что стреляет, взрывается, летает с диким свистом, ездит, грохоча броней - сам не свой. Как в детстве от книжок Толкина. Кончилось тем, что перевелся со своего второго курса техвуза в военное училище. Когда пришел и сказал об этом предкам, мать чуть в обморок не свалилась. Когда отошла, только одно и сказала:
- Вот кровь-то дедовская, проклятая!
А отец ничего не сказал - понял, что бесполезно.
Так что я теперь учусь в военном училище, год еще - и лейтёхой стану. Народ там у нас разный - в основном, карьеристы, конечно. Но несколько парней правильных есть. Мы так иногда собираемся поговорить о том о сем. Куда страна идет, какие перспективы, как дальше жить. Книжки читаем, в том числе и старые, советские. Ну и как-то так получилось, что я там у нас за старшего.
Я это все вообще к чему. Понимаете, коли не приснилась мне вся эта бодяга - деду, когда он со своего фронта космического вернется, помощь понадобится. Потому что тут у нас дела уже совсем фиговые - про станицу слышали, в которой бандиты заправляли чуть ли не двадцать лет? Девушек насиловали, людей грабили и убивали - пока три семьи разом не вырезали, только тогда и стало известно. А сколько таких станиц, деревень, городов в России? Вот то-то и оно. Повоевать-то надо будет, похоже - сами по себе наши негуманоиды не рассосутся.
Ну а если дед не вернется - погибнет он там в своих межгалактических сражениях, например, или это вообще мне сон такой приснился, и не было ничего. То что это меняет? А ничего не меняет. Просто значит - нам самим придется.
(с) kommari
Идет сбор всех погибших частей…
Б.Г.
Мамка моя деда не любила страшно. Еще бы - в 1991 - когда в Средней Азии русских резали - дед, никому не говоря ни слова, разменял свою трехкомнатную в Центре, в которой он, после смерти бабушки, жил один, на однокомнатную и двухкомнатную на окраине - и отдал, именно отдал, то есть подарил двушку семье из Таджикистана. Семья - дети какого-то его фронтового друга.
Мама валерьянку пила стаканами, отцу плешь проела, даже хотела в суд подать - чтобы деда признали недееспособным - но тут уже отец уперся. Он-то своего отца знал получше ее. Они, короче, месяц не разговаривали, а потом мамка к деду до самой его смерти в гости не ходила - а дед, соответственно, к нам заходил только тогда, когда ее дома не было.
Дед был коммунякой. Говорят, при Брежневе написал в цэка коммунячье целое письмо, где обозвал их всех гадами и козлами, которые доведут Союз до ручки, и его стали по райкомам таскать - даже из партии исключить хотели - так он им дулю показал и сказал: "Мне партбилет в Сталинграде политрук Мыкола Горенко дал, героически погибший через неделю на Тракторном. Только он у меня партбилет и отобрать может. А у вас отобралки не выросли, пинджаки мышиные!"
Отстали от деда - все-таки старик, махнули рукой.
Когда путч случился - дед у телевизора сидел с каменным лицом и смотрел "Лебединое озеро". Я у него был - батька мне сказал: "Съезди к старику, как он там". И я почти неделю у деда жил - в магазин ходил за продуктами, готовил поесть.
И когда Горбачев из Фороса вернулся, и когда Ельцин дедову коммунячью партию запретил в прямом эфире - дед так с каменным лицом у телевизора и просидел. Ни слова не сказал.
И только раз я видел, как он плакал - когда зимой советский красный флаг над Кремлем спустили. Да и то - не плакал, так - просто слеза одна на стариковскую щеку.
Дед прошел всю войну, был десантником, воевал и после нее - в Корее обучал местных и китайских добровольцев, в 1956 два раза входил в Будапешт. До генералов не дослужился - майором ушел на пенсию. Потом работал в школе военруком.
Писал что-то в тонкие школьные тетрадки по 2 копейке шутка, когда помер, мы с отцом разбирали его имущество. А имущества у него и не было по сути - как он сам мне сказал: "Алёшка, у мужчины все его вещи должны помещаться в один чемодан и рюкзак - а все остальное от лукавого".
Стали мы с отцом тетрадки его смотреть - а там ничего и не понятно - писал он какой-то скорописью-шифром, а вот как теперь расшифровать?
Я бы много про него мог рассказать - хотя, по малолетству и дурости собственной не много про войну его расспрашивал, теперь жалею, конечно. Любил я деда. Как похоронили его - умер он тоже никого не напрягая, утром не ответил на контрольный звонок, когда батька приехал - лежал в постели холодный уже, а рядом на тумбочке сберкнижка с "гробовыми" - как похоронили его, мы с отцом на кладбище два-три раза в год ездим. У деда креста нет на могиле - звездочка красная, даже с кладбищенскими пришлось поругаться, но дед накрепко запретил крест ставить. Только звездочку красную. Сидим с батькой у этой звездочки, он мне про деда что-то рассказывает - что сам помнит. Потом домой едем. Мамка после похорон ни разу с нами - так и не простила.
Собственно, все это предыстория к тому, что произошло два года назад, и что я решил записать на всякий пожарный.
Как-то я в Инете засиделся, лег спать поздно - и сон был как у убитого, такой глубокий. И вот во сне я чувствую - сидит у моей кровати кто-то. Я сажусь, глаза открываю - дед сидит возле кровати. Только лет этак на 30-40 моложе - не совсем молодой, ну, наверное, батькиного возраста. И одет странно - в какую-то чудную форму военную. Но без всяких знаков и значков.
- Здорово, Алёшка, - говорит. Он меня всегда так звал
- Привет, дед, - говорю я (а сам понимаю, что это сон, между прочим).
- Тут, Алёшка, такое дело - подняли меня из мертвых.
- Кто поднял? - спрашиваю.
- Эти, - и дед так рукой вверх показывает. - Со звёзд которые. Понадобились им солдаты, потому как какая-то страшная угроза объявилась - не-гу-ма-но-ид-ная.
Дед это слово с трудом сказал.
- И вот они отовсюду солдат собирают - потому что сами им, видать, не справиться. И меня в том числе подняли. В порядок привели, омолодили - и, Алешка, пойду я снова на фронт. Послужу опять.
А я и сказать не знаю что. Он на меня так посмотрел, и говорит:
- Отцу помогай, мать не обижай: бабы иногда дуры, но без них жизни нет. Учись, Родину люби. Пошел я…
Тут я чего-то пробормотал, типа: "А ты вернешься?"
Он, уже стоя, посмотрел на меня и говорит:
- Жив буду - вернусь. Тут у нас тоже в России повоевать придется - с не-гу-ма-но-и-да-ми. Только теперь нашими.
И ушел в темноту.
Я проснулся, на часах 5 утра, в комнате никого. Полежал с открытыми глазами, снова заснул - но уже больше никаких снов не видел.
Утром, правда, странное было - батька мой за завтраком сидит - и весь какой-то не такой. Задумчив. А потом спросил меня - когда мамки на кухне было:
- Тебе никакие сны чуднЫе не снились?
- Нет, - говорю. - Ничего не снилось.
- Вот и славно, - ответил и закрыл тему.
Вот, собственно, и все. Вся история, так сказать.
Но чего-то меня зацепило. Стал я после этого сам не свой, честно. Книжки стал скачивать из Инета по военному делу, всякие там руководства для спецподразделений и коммандос. Стало мне почему-то страшно любопытно, как сделать самодельный фугас, какие слабые места у танков разных стран, обращение с оружием. Просто маньяком заделался, чесслово - от всего, что стреляет, взрывается, летает с диким свистом, ездит, грохоча броней - сам не свой. Как в детстве от книжок Толкина. Кончилось тем, что перевелся со своего второго курса техвуза в военное училище. Когда пришел и сказал об этом предкам, мать чуть в обморок не свалилась. Когда отошла, только одно и сказала:
- Вот кровь-то дедовская, проклятая!
А отец ничего не сказал - понял, что бесполезно.
Так что я теперь учусь в военном училище, год еще - и лейтёхой стану. Народ там у нас разный - в основном, карьеристы, конечно. Но несколько парней правильных есть. Мы так иногда собираемся поговорить о том о сем. Куда страна идет, какие перспективы, как дальше жить. Книжки читаем, в том числе и старые, советские. Ну и как-то так получилось, что я там у нас за старшего.
Я это все вообще к чему. Понимаете, коли не приснилась мне вся эта бодяга - деду, когда он со своего фронта космического вернется, помощь понадобится. Потому что тут у нас дела уже совсем фиговые - про станицу слышали, в которой бандиты заправляли чуть ли не двадцать лет? Девушек насиловали, людей грабили и убивали - пока три семьи разом не вырезали, только тогда и стало известно. А сколько таких станиц, деревень, городов в России? Вот то-то и оно. Повоевать-то надо будет, похоже - сами по себе наши негуманоиды не рассосутся.
Ну а если дед не вернется - погибнет он там в своих межгалактических сражениях, например, или это вообще мне сон такой приснился, и не было ничего. То что это меняет? А ничего не меняет. Просто значит - нам самим придется.
(с) kommari