Звёздное небо над нами и нравственный порядок внутри нас
О кризисе научного знания, третьем рождении науки и греческих корнях*
Космология и социология - две области науки, согласно Канту обнимающие всё научное знание, переживают глубокий кризис, выходом из которого, по мнению многих ученых, должно стать третье рождение науки.
Хотя Наука 2.0 гордится своим экспериментальным методом и враждебна религии, присущий ей принцип объяснения мира эта современная наука получила именно из религии, затмившей и спрятавшей в себе в период поздней античности принципы науки первой, греческой.
Спрятанное научное наследие забылось, исказилось или упростилось, и уже в искаженном и упрощенном виде было усвоено современной наукой в качестве церковной аксиомы. Вокруг этой аксиомы выстроена не только содержательная часть науки, но и ее социальная часть, также в свое время взятая в готовом виде из схоластической организации средневековых университетов.
Когда современные ученые на словах отвергают мистику (предполагающую иную причинность) и лжеучения (т.е. выводы, не утвержденные магистром ордена), они тем самым заявляют прежнее: во имя Веры!
Во имя веры наука ставит себе и решает ложную задачу, объявленную фундаментальной: имеют ли события и мир в целом причину или же мир хаотичен?
Этому вопросу посвящают международные конференции и книги на научные темы. Сторонников порядка считают «консерваторами», сторонников хаоса - «провидцами» и «революционерами». А тех и других в совокупности - людьми, стоящими выше общества, способными учить общество, наподобие прежних епископов.
По мере снижения ценности дипломов прекариата, общество относится к поучениям наук все более холодно, так как в обществе всем людям, достигшим способности открывать глазки и тянуть ручки ясно, что «Я» имеет причину, как минимум, в маме. По достижении способности вставать на ножки член общества неизбежно обнаруживает, что плохо закрепленное тело может упасть на землю. Следовательно, помимо мамы, в мире имеется еще одно выделенное направление. Хаосом мир быть не может и что тут, собственно, обсуждать?
Можно, конечно, принуждать себя к послушанию - ведь университет это часть полицейской и денежной власти, однако, если это отбросить, то вопросы о количестве ангелов на конце иглы мало кому интересны. Общество отворачивается от науки, способной поднимать только такие вопросы. Почему наука все же это делает, объясняется тем, что ее социальная организация также основана на вере в аксиому. Чтобы быть принятыми в науке, ученым необходимо время от времени доказывать верность социальному символу веры.
Эта вера, до того как стать верой, была у греков априорной идеей, то есть частью неразрешенного конфликта. Христианство упростило конфликт, удалив одну из сторон конфликта. Противоречие превратилось в аксиому, аксиома подверглась терминологической обработке в духе религии, и затем еще одной обработке в духе науки, но возврат к дискуссии и, следовательно, к спасительному для развития науки конфликту идей оказался невозможным до того момента, пока не выяснилось, что так называемая «аксиома» не удовлетворяет потребностям царицы наук - физики.
Поэтому полезно вспомнить, как вопрос о причине мира ставился изначально.
Предположение о хаотичности мира было отброшено уже вторым из известных нам греческих философов - Анаксимандром, сказавшим в VI веке до н.э. следующее:
«А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказания и получают возмездие друг от друга в установленное время».
Сам Кант не смог бы связать лучше звёздное небо и нравственность, чем это было сделано в науке с самого начала. У греков был, однако, свой «революционер» по имени Демокрит, отрицавший мировой порядок и утверждавший, что атомы человека состоят из мяса и костей, а атомы дерева - из дерева.
Очевидно, Демокрит не был достаточно просвещенным человеком, а считать его стороной в ученом споре можно лишь полностью игнорируя содержание его взглядов. Вот почему его, и правда, игнорировали все другие представители первой науки, считавшие излишним доказывать мужлану, что мир имеет выделенные направления и что он Порядок.
Но быть порядком мир может в двух несовпадающих смыслах: в смысле Судьбы и в смысле Искусства. Он может быть платоническим миром или аристотелевским.
Этот великий спор все еще незавершен, актуален и важен для того, чтобы современная наука смогла выбраться из тупика и стать Наукой 3.0
Если мир есть судьба, то его актуальные состояния определяются его прошлыми состояниями, а как это происходит, объясняет классическая ньютоновская физика. Мы толкнули мячик, приложив силу, вот мячик и покатился.
Движения всех тел определяются приложенными к ним силами. Это могут быть силы Большого Взрыва или это Бог толкнул мячик - оба ответа совершенно равноправны типологически, относятся к одному принципу Судьбы. Удалив из физической причинности бога, получим всю современную физику, кроме «революционных» теорий, о которых речь впереди.
Принцип судьбы или эволюционный принцип подтверждается тем, что галактики разлетаются, а человек произошел от обезьяны. Ни того, ни другого мы в действительности не видели и не видим, но мы так интерпретируем неполные данные, чтобы они соответствовали принципу Судьбы: прошлое определяет настоящее через действие физических сил. Например, человек хорошо трудился, чтобы произойти от обезьяны и заслужить свое актуальное состояние, когда работать приходится гораздо больше.
Я не стремлюсь к тому, чтобы специально посмеяться над наукой, но считаю необходимым показать читателю, что ее смешная сторона связана с подгонкой теорий под главную судьбоносную аксиому. Верна ли эта аксиома, об этом мы сейчас и поговорим.
Несмешная и продуктивная сторона науки состоит в том, что наука позволила человечеству видеть мир дальше, глубже и детальнее, чем когда-либо в прошлом. Собственно, из этого более точного видения и возникли сомнения в точности аксиомы Судьбы. То есть человек научный добросовестно трудился для того, чтобы обнаружить, что работал не в том направлении, в каком следовало, и что теперь придется работать еще больше.
Например, поработать с той же теорией Большого Взрыва. Чтобы мир выглядел таким, каким его хотят видеть сторонники эволюционного принципа, необходимо, чтобы бывшее в начале высокоорганизованное нечто с очень низкой энтропией почему-то стало двигаться в направлении состояний с высокой энтропией. Если сравнить нынешнее состояние Вселенной с осколками бокала, разлетающимися по полу, то мир вначале должен быть целым бокалом. Если мир в целом движется к Хаосу, - а мы это наблюдаем в качестве регулярного потока событий как в природных, так и в социальных системах, - тогда как возник данный в начале Порядок, без которого было бы невозможным движение к Хаосу?
Что Солнце теряет водород и когда-то взорвется, все знают. Но математики знают также, что Солнечная система, если бы она складывалась эволюционным путем, должна была погибнуть намного раньше.
Этого не произошло только потому, что наша планетарная система, вероятно, не складывалась в ходе эволюции. Вот такая штука. Рассмотрим?
Планетарная система Солнца подчиняется или «сложилась в соответствии» с законом всемирного тяготения Ньютона, который гласит, что все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними.
С точки зрения математики ничего странного в этом нет. Математика - это нормативная и, что более важно, нормирующая себя наука. Если в формуле получился именно квадрат расстояния, то имеет значение лишь корректность математических вычислений, а будет ли работать этот квадрат в смысле действительного притягивания каких-то смешных тел друг к другу, математику всё равно. Он выше этого.
Но физику не всё равно. Когда мы смотрим на физику под углом зрения эволюционной теории, то кажется довольно странным, что показатель степени имеет значение «точно 2». Система движущихся тел, оказавшихся в этой системе случайно, если бы она и впрямь эволюционировала методом многих проб и ошибок, не должна была получиться столь точной.
Почему это именно 2, а не 2,000032? Не 1, 99837?
Разумеется, такие возможности проверялись, но выяснилось, что при любых значениях этой степени, кроме точно 1 и точно 2, Солнечная система оказалась бы очень короткоживущей.
Позволю себе привести гипотетический пример. Допустим, вы собираетесь играть в гольф и с этой целью покупаете не просто клюшку для гольфа, но такую волшебную клюшку, которая бьет по мячу номер 9 с такой точно рассчитанной силой, что этот мяч всегда попадает с первого раза в лунку номер 15. Вы можете себе представить такую ситуацию? Наверно, нет.
А Солнечная система кажется вычисленной именно с такой точностью. Это одна из версий. Другая версия состоит в том, что в результате отбраковки 1 миллиона короткоживущих планетарных систем получилась 1 Солнечная система с такими точно настроенными параметрами. Тогда мы должны принять во внимание и другие «точно настроенные» принадлежности для игры в гольф: постоянную Планка, скорость света. Давайте уж добавим в список покупок и Вселенную в целом. Собираясь в гольф-клуб, прихватим с собой игровое поле, где мяч 9 всегда попадает в лунку 15.
Конечно, это можно допустить: был не 1 Большой Взрыв, а 1 000 000 Больших Взрывов и нам досталась такая вселенная. Но можно допустить также, что это как-то вычислено без взрывов.
В этом суть спора, разгоревшегося вновь. Если уж мы допускаем мировой порядок, то почему не допустить, что порядок есть произведение искусства? Если кому-то это покажется абсурдным лишь потому, что нигде не видно мужика с бородой и крылышками, то не абсурднее ли предполагать, что порядок мог возникнуть случайно?
Господство в мире принципа искусства сейчас пытаются доказать, указывая на признаки самоорганизации в поведении низкотемпературной плазмы, вычислительную среду живых клеток или анизотропный характер пространства.
Математики уже потирают руки, хотя вообще-то подходящей математики для описания искусственного мира даже из трех взаимодействующих молекул у них пока нет. Но это дело наживное.
Переход по ссылкам гарантирует часы, потерянные ради науки, и массу удовольствия, но мы пока ничего не говорили о нравственном порядке.
Чтобы сразу быть понятым правильно: я бы не сказал, что это о грустном.
Если мы не в состоянии добиться от математики описания столкновения трех молекул не идеального, а реального газа, а от физиков ответа на вопрос «что такое молекула, скажите, наконец, точно», то предъявлять претензии социологам - всё равно, что красть у детей.
Вспомним фразу, вокруг которой ведутся споры эволюционистов и креационистов: «мы толкнули мячик, приложив к нему силу, вот мячик и покатился».
Креационисты или партия вычислителей утверждает, что в описании мира пропущен начальный момент действия. Да, толкнули, приложили силу. Да, покатился. Все это правильно, но это следы действия.
А что такое само действие? Ответов может быть два: «мы решили толкнуть» или «мы толкнули».
Если действие это «мы решили», тогда мир получается квантово-математическим, где физическая причинность представляет собой частный случай. Ведь чтобы построить в уме квадрат, нам никакие физические силы не требуются. Только вот физику нужно придумывать заново.
Если же мы настаиваем на ответе «мы толкнули», тогда физику заново придумывать не нужно, но из физики выпадает все самое новое, странное и привлекательное, то есть квантовые эффекты. А с этим уже не согласны биологи, да и сами физики, ведь их социальный авторитет во многом связан с умением говорить на темы квантовых чудес.
Что касается социологии, то в этой области сложилась, на мой взгляд, действительно абсурдная ситуация. Если пожилым физикам еще простительно игнорирование решений относительно приложения сил, то социология «издревле» пыталась понять и описать именно решающие или вычисляющие объекты, объекты врущие, заблуждающиеся, докапывающиеся до истины, что-то любящие или ненавидящие. Но социология пыталась и все еще пытается это делать так, как если бы она была физикой, то есть, игнорируя все волевые, сознательные аспекты деятельности изучаемого материала.
Социология распадается на теории двух типов, по-разному трактующие причины социального движения: как следствие материальных условий жизни людей или как следствие жизни в определенной духовной культуре. В обоих случаях пропущен момент действия, приводящего социальную среду в движение. Нет убедительных описаний того, как формируются материальные условия или духовные представления. Все убедительные теории социологов начинаются с того, что капитализм, социализм или аграрная цивилизация, или открытое общество, или исламское общество уже есть, и там что-то должно происходить. Т.е. социология пропускает не только квантово-математический этап (мы решили), но и физический (мы толкнули) этап анализа поведения думающей и решающей среды и начинает сразу с «вот мячик и покатился». При этом социология мечтает походить на физику и выдумывает в подражание ей некие «законы» для мячиков.
Неудивительно, что общественный авторитет науки об обществе стремится к нулю. Хотя социологию терпят как служанку власти, велика вероятность того, что ее место займут более эффективные научные дисциплины: психология и новые версии кибернетики. Не слишком дальновидные социологи зря смеются над теорией контрактов, получившей Нобелевскую премию. Эта теория сочетает достижения в психологии с довольно интересной математикой. Вместо того, чтобы смеяться над конкурентами, социологам стоит подумать о том, как на самом деле подняться до физического уровня «мы толкнули», хотя бы ради самосохранения.
Первым шагом на этом пути должно быть признание некоторых непростых (для социологов) очевидностей.
Для самосохранения человеческих объединений, для управления ими, и для комфортного существования отдельных людей в социальной среде жизненно важно то, что и как люди думают о внешних социальных явлениях и о самих себе. Основу такого типа рассуждений составляют правила доверия, благодаря которым люди отличают свои социальные объекты от чужих. За систематизацию, трансляцию и сохранение правил доверия отвечают особые социальные структуры, именуемые «культурами». Эти структуры, состоящие из людей, заняты преимущественно воздействием на сознание других людей путем манипулирования некой группой понятий, составляющей вторую, идеальную сторону культуры. Избранные понятия вычленяют из более широкой сферы познания то, что отвечает интересам самосохранения общежития людей, собственным целям социальных творцов «культуры», и целям объектов типа «государство», которые, как правило, управляют и культурой тоже. В результате создаваемая культурой картина реальности оказывается по большей части вымыслом.
Этот вымысел живет во многом собственной жизнью, оказывая обратное воздействие как на манипуляторов, так и на манипулируемых. Между понятийной структурой культуры - идеальным объектом, и деятелями культуры - эмпирически данными объектами, между обществом в целом и его культурой, наконец, между целями государств и целями культур этих государств постоянно возникают конфликты.
Научное познание должно понимать природу этих конфликтов, уметь различать стороны этих конфликтов, не смешивая их, и не становясь на одну сторону. Например, с научной точки зрения совершенно неверно «защищать» культуру от «нападок» со стороны «общественности» или «государства».
Неверно представлять в научных целях дело так, будто общежития людей целиком и полностью совпадают с их культурами. В такую ошибку часто впадают политологи, строящие прогнозы о конкретном поведении обществ или государств на основании их культурных характеристик.
Коллективизация аграрного сектора в СССР, хотя и объяснялась массам в понятиях коммунизма как культуры, или даже понималась таким же образом теоретиками и практиками коммунизма, преследовала далеко не только «коммунистические» цели. Поведение «демократических» по культуре стран далеко не всегда может быть объяснено исходя из содержания понятия «демократия».
В то же время, было бы ошибкой думать, что раз культура - вымысел, то практические действия социальных объектов должны изучаться вне этого вымысла. В том то и дело, что люди могут, совершают и, с точки зрения своего самосохранения как социальных объектов, подчас обязаны совершать действительные поступки, руководствуясь разнообразными вымыслами.
Культуры - в качестве социальных объектов, и в качестве групп понятий в мышлении, способны оказывать значительное воздействие на чувственно воспринимаемую реальность. Накануне нападения на СССР Германия вместе с ранее оккупированными странами Европы превосходила Советский Союз в 1,5 раза по совокупному промышленному производству. После захвата в 1941 - 1942 гг. огромной части территории СССР, Германия превосходила своего главного противника по промышленному производству в 3,5 раза. Если бы мы в 1942 году давали прогноз о том, кто должен победить в войне, опираясь на эти «объективные» данные, мы дали бы неверный прогноз.
Вычисления советского общества говорили о том, что «враг будет разбит», и враг был разбит.
Культуры искажают чувственно воспринимаемую реальность, и если научное познание не умеет учитывать вносимые культурой поправки - а они могут быть очень существенными - научная картина мира также оказывается искаженной.
Таким образом, достраивая социологию до физической причинности движения, мы уже сталкиваемся с «забеганием вперед», т.е. с необходимостью учитывать квантово-математический эффект: то как люди думают о социальной реальности и есть во многом эта реальность.
Еще об одном аспекте социальной реальности люди совсем не думают: вот его мы могли бы счесть по-настоящему объективной стороной «физической социологии». Способность к воспроизводству вымышленной и восприятию настоящей реальности распадается у людей на восемь типов мышления и две установки - интроверсию и экстраверсию. В каждый момент времени общество представляет собой определенную комбинацию господствующих и угнетенных психотипов в рамках одной из двух установок. Если сравнить общество с телевизионным приемником, то социальный телевизор будет одни информационные каналы принимать лучше, а другие хуже. Какие-то виды информации общество не будет воспринимать или производить совсем.
На рисунке показана «настройка» информационных каналов отдельной личности, но то же самое происходит в «человейнике» в целом.
Психотипические настройки меняются со временем и определяют изменения в социальных структурах, культурах, экономиках. Чтобы приблизиться к статусу нормальной науки, социология должна научиться учитывать фактор таких настроек и превратиться, следовательно, в психофизическую социологию.
Но и это еще не самое страшное.
Всё подчиняется законам термодинамики, утверждающим, что энергия убывает, а мера беспорядка возрастает, и человеческое общество тоже должно подчиняться этим законам, то есть деградировать. Как нам правильнее всего деградировать тоже известно. Теория Платона прекрасно описывает весь процесс: аристократия → тимократия → олигархия → демократия → тирания.
Беда в том, что история в целом демонстрирует прогресс человечества. И это даже не беда, а самая настоящая катастрофа, что социальная наука неспособна объяснить социальный прогресс. Разве что воспеть его в конкретном обществе - но это не научное занятие.
Единственное предположение, которое можно сделать, состоит в том, что квантово-математические вычисления социальной среды настолько мощно влияют на циклические процессы, что влияние этих процессов (культур, экономик, политики, смены психотипов) оказывается в решающие моменты истории минимальным в сравнении с неким неизвестным вычислением. Происходят, иными словами, периодические коррекции деградирующих обществ, когда их возвращают к процветанию.
Да будет свет, - сказал Вычислитель. Так это примерно должно выглядеть. Как чудо. Что вообще циркулирует в социальной среде? Деньги, товары, люди, новости и толкования. Можно ли предположить, что появление новости, заканчивающейся словами «И с ним была плутовка такова», приведет к формированию действительного события, описание которого закончится словами «И с ним была плутовка такова»?
Список полезных работ, посвященных вопросам социологии, см. здесь.
*Данная статья основана на текстах лекций автора, прочитанных в скайп-клубе «Зеленая Лампа». Чтобы присоединиться к лекционной программе, отправьте мне личное сообщение.
Космология и социология - две области науки, согласно Канту обнимающие всё научное знание, переживают глубокий кризис, выходом из которого, по мнению многих ученых, должно стать третье рождение науки.
Хотя Наука 2.0 гордится своим экспериментальным методом и враждебна религии, присущий ей принцип объяснения мира эта современная наука получила именно из религии, затмившей и спрятавшей в себе в период поздней античности принципы науки первой, греческой.
Спрятанное научное наследие забылось, исказилось или упростилось, и уже в искаженном и упрощенном виде было усвоено современной наукой в качестве церковной аксиомы. Вокруг этой аксиомы выстроена не только содержательная часть науки, но и ее социальная часть, также в свое время взятая в готовом виде из схоластической организации средневековых университетов.
Когда современные ученые на словах отвергают мистику (предполагающую иную причинность) и лжеучения (т.е. выводы, не утвержденные магистром ордена), они тем самым заявляют прежнее: во имя Веры!
Во имя веры наука ставит себе и решает ложную задачу, объявленную фундаментальной: имеют ли события и мир в целом причину или же мир хаотичен?
Этому вопросу посвящают международные конференции и книги на научные темы. Сторонников порядка считают «консерваторами», сторонников хаоса - «провидцами» и «революционерами». А тех и других в совокупности - людьми, стоящими выше общества, способными учить общество, наподобие прежних епископов.
По мере снижения ценности дипломов прекариата, общество относится к поучениям наук все более холодно, так как в обществе всем людям, достигшим способности открывать глазки и тянуть ручки ясно, что «Я» имеет причину, как минимум, в маме. По достижении способности вставать на ножки член общества неизбежно обнаруживает, что плохо закрепленное тело может упасть на землю. Следовательно, помимо мамы, в мире имеется еще одно выделенное направление. Хаосом мир быть не может и что тут, собственно, обсуждать?
Можно, конечно, принуждать себя к послушанию - ведь университет это часть полицейской и денежной власти, однако, если это отбросить, то вопросы о количестве ангелов на конце иглы мало кому интересны. Общество отворачивается от науки, способной поднимать только такие вопросы. Почему наука все же это делает, объясняется тем, что ее социальная организация также основана на вере в аксиому. Чтобы быть принятыми в науке, ученым необходимо время от времени доказывать верность социальному символу веры.
Эта вера, до того как стать верой, была у греков априорной идеей, то есть частью неразрешенного конфликта. Христианство упростило конфликт, удалив одну из сторон конфликта. Противоречие превратилось в аксиому, аксиома подверглась терминологической обработке в духе религии, и затем еще одной обработке в духе науки, но возврат к дискуссии и, следовательно, к спасительному для развития науки конфликту идей оказался невозможным до того момента, пока не выяснилось, что так называемая «аксиома» не удовлетворяет потребностям царицы наук - физики.
Поэтому полезно вспомнить, как вопрос о причине мира ставился изначально.
Предположение о хаотичности мира было отброшено уже вторым из известных нам греческих философов - Анаксимандром, сказавшим в VI веке до н.э. следующее:
«А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказания и получают возмездие друг от друга в установленное время».
Сам Кант не смог бы связать лучше звёздное небо и нравственность, чем это было сделано в науке с самого начала. У греков был, однако, свой «революционер» по имени Демокрит, отрицавший мировой порядок и утверждавший, что атомы человека состоят из мяса и костей, а атомы дерева - из дерева.
Очевидно, Демокрит не был достаточно просвещенным человеком, а считать его стороной в ученом споре можно лишь полностью игнорируя содержание его взглядов. Вот почему его, и правда, игнорировали все другие представители первой науки, считавшие излишним доказывать мужлану, что мир имеет выделенные направления и что он Порядок.
Но быть порядком мир может в двух несовпадающих смыслах: в смысле Судьбы и в смысле Искусства. Он может быть платоническим миром или аристотелевским.
Этот великий спор все еще незавершен, актуален и важен для того, чтобы современная наука смогла выбраться из тупика и стать Наукой 3.0
Если мир есть судьба, то его актуальные состояния определяются его прошлыми состояниями, а как это происходит, объясняет классическая ньютоновская физика. Мы толкнули мячик, приложив силу, вот мячик и покатился.
Движения всех тел определяются приложенными к ним силами. Это могут быть силы Большого Взрыва или это Бог толкнул мячик - оба ответа совершенно равноправны типологически, относятся к одному принципу Судьбы. Удалив из физической причинности бога, получим всю современную физику, кроме «революционных» теорий, о которых речь впереди.
Принцип судьбы или эволюционный принцип подтверждается тем, что галактики разлетаются, а человек произошел от обезьяны. Ни того, ни другого мы в действительности не видели и не видим, но мы так интерпретируем неполные данные, чтобы они соответствовали принципу Судьбы: прошлое определяет настоящее через действие физических сил. Например, человек хорошо трудился, чтобы произойти от обезьяны и заслужить свое актуальное состояние, когда работать приходится гораздо больше.
Я не стремлюсь к тому, чтобы специально посмеяться над наукой, но считаю необходимым показать читателю, что ее смешная сторона связана с подгонкой теорий под главную судьбоносную аксиому. Верна ли эта аксиома, об этом мы сейчас и поговорим.
Несмешная и продуктивная сторона науки состоит в том, что наука позволила человечеству видеть мир дальше, глубже и детальнее, чем когда-либо в прошлом. Собственно, из этого более точного видения и возникли сомнения в точности аксиомы Судьбы. То есть человек научный добросовестно трудился для того, чтобы обнаружить, что работал не в том направлении, в каком следовало, и что теперь придется работать еще больше.
Например, поработать с той же теорией Большого Взрыва. Чтобы мир выглядел таким, каким его хотят видеть сторонники эволюционного принципа, необходимо, чтобы бывшее в начале высокоорганизованное нечто с очень низкой энтропией почему-то стало двигаться в направлении состояний с высокой энтропией. Если сравнить нынешнее состояние Вселенной с осколками бокала, разлетающимися по полу, то мир вначале должен быть целым бокалом. Если мир в целом движется к Хаосу, - а мы это наблюдаем в качестве регулярного потока событий как в природных, так и в социальных системах, - тогда как возник данный в начале Порядок, без которого было бы невозможным движение к Хаосу?
Что Солнце теряет водород и когда-то взорвется, все знают. Но математики знают также, что Солнечная система, если бы она складывалась эволюционным путем, должна была погибнуть намного раньше.
Этого не произошло только потому, что наша планетарная система, вероятно, не складывалась в ходе эволюции. Вот такая штука. Рассмотрим?
Планетарная система Солнца подчиняется или «сложилась в соответствии» с законом всемирного тяготения Ньютона, который гласит, что все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними.
С точки зрения математики ничего странного в этом нет. Математика - это нормативная и, что более важно, нормирующая себя наука. Если в формуле получился именно квадрат расстояния, то имеет значение лишь корректность математических вычислений, а будет ли работать этот квадрат в смысле действительного притягивания каких-то смешных тел друг к другу, математику всё равно. Он выше этого.
Но физику не всё равно. Когда мы смотрим на физику под углом зрения эволюционной теории, то кажется довольно странным, что показатель степени имеет значение «точно 2». Система движущихся тел, оказавшихся в этой системе случайно, если бы она и впрямь эволюционировала методом многих проб и ошибок, не должна была получиться столь точной.
Почему это именно 2, а не 2,000032? Не 1, 99837?
Разумеется, такие возможности проверялись, но выяснилось, что при любых значениях этой степени, кроме точно 1 и точно 2, Солнечная система оказалась бы очень короткоживущей.
Позволю себе привести гипотетический пример. Допустим, вы собираетесь играть в гольф и с этой целью покупаете не просто клюшку для гольфа, но такую волшебную клюшку, которая бьет по мячу номер 9 с такой точно рассчитанной силой, что этот мяч всегда попадает с первого раза в лунку номер 15. Вы можете себе представить такую ситуацию? Наверно, нет.
А Солнечная система кажется вычисленной именно с такой точностью. Это одна из версий. Другая версия состоит в том, что в результате отбраковки 1 миллиона короткоживущих планетарных систем получилась 1 Солнечная система с такими точно настроенными параметрами. Тогда мы должны принять во внимание и другие «точно настроенные» принадлежности для игры в гольф: постоянную Планка, скорость света. Давайте уж добавим в список покупок и Вселенную в целом. Собираясь в гольф-клуб, прихватим с собой игровое поле, где мяч 9 всегда попадает в лунку 15.
Конечно, это можно допустить: был не 1 Большой Взрыв, а 1 000 000 Больших Взрывов и нам досталась такая вселенная. Но можно допустить также, что это как-то вычислено без взрывов.
В этом суть спора, разгоревшегося вновь. Если уж мы допускаем мировой порядок, то почему не допустить, что порядок есть произведение искусства? Если кому-то это покажется абсурдным лишь потому, что нигде не видно мужика с бородой и крылышками, то не абсурднее ли предполагать, что порядок мог возникнуть случайно?
Господство в мире принципа искусства сейчас пытаются доказать, указывая на признаки самоорганизации в поведении низкотемпературной плазмы, вычислительную среду живых клеток или анизотропный характер пространства.
Математики уже потирают руки, хотя вообще-то подходящей математики для описания искусственного мира даже из трех взаимодействующих молекул у них пока нет. Но это дело наживное.
Переход по ссылкам гарантирует часы, потерянные ради науки, и массу удовольствия, но мы пока ничего не говорили о нравственном порядке.
Чтобы сразу быть понятым правильно: я бы не сказал, что это о грустном.
Если мы не в состоянии добиться от математики описания столкновения трех молекул не идеального, а реального газа, а от физиков ответа на вопрос «что такое молекула, скажите, наконец, точно», то предъявлять претензии социологам - всё равно, что красть у детей.
Вспомним фразу, вокруг которой ведутся споры эволюционистов и креационистов: «мы толкнули мячик, приложив к нему силу, вот мячик и покатился».
Креационисты или партия вычислителей утверждает, что в описании мира пропущен начальный момент действия. Да, толкнули, приложили силу. Да, покатился. Все это правильно, но это следы действия.
А что такое само действие? Ответов может быть два: «мы решили толкнуть» или «мы толкнули».
Если действие это «мы решили», тогда мир получается квантово-математическим, где физическая причинность представляет собой частный случай. Ведь чтобы построить в уме квадрат, нам никакие физические силы не требуются. Только вот физику нужно придумывать заново.
Если же мы настаиваем на ответе «мы толкнули», тогда физику заново придумывать не нужно, но из физики выпадает все самое новое, странное и привлекательное, то есть квантовые эффекты. А с этим уже не согласны биологи, да и сами физики, ведь их социальный авторитет во многом связан с умением говорить на темы квантовых чудес.
Что касается социологии, то в этой области сложилась, на мой взгляд, действительно абсурдная ситуация. Если пожилым физикам еще простительно игнорирование решений относительно приложения сил, то социология «издревле» пыталась понять и описать именно решающие или вычисляющие объекты, объекты врущие, заблуждающиеся, докапывающиеся до истины, что-то любящие или ненавидящие. Но социология пыталась и все еще пытается это делать так, как если бы она была физикой, то есть, игнорируя все волевые, сознательные аспекты деятельности изучаемого материала.
Социология распадается на теории двух типов, по-разному трактующие причины социального движения: как следствие материальных условий жизни людей или как следствие жизни в определенной духовной культуре. В обоих случаях пропущен момент действия, приводящего социальную среду в движение. Нет убедительных описаний того, как формируются материальные условия или духовные представления. Все убедительные теории социологов начинаются с того, что капитализм, социализм или аграрная цивилизация, или открытое общество, или исламское общество уже есть, и там что-то должно происходить. Т.е. социология пропускает не только квантово-математический этап (мы решили), но и физический (мы толкнули) этап анализа поведения думающей и решающей среды и начинает сразу с «вот мячик и покатился». При этом социология мечтает походить на физику и выдумывает в подражание ей некие «законы» для мячиков.
Неудивительно, что общественный авторитет науки об обществе стремится к нулю. Хотя социологию терпят как служанку власти, велика вероятность того, что ее место займут более эффективные научные дисциплины: психология и новые версии кибернетики. Не слишком дальновидные социологи зря смеются над теорией контрактов, получившей Нобелевскую премию. Эта теория сочетает достижения в психологии с довольно интересной математикой. Вместо того, чтобы смеяться над конкурентами, социологам стоит подумать о том, как на самом деле подняться до физического уровня «мы толкнули», хотя бы ради самосохранения.
Первым шагом на этом пути должно быть признание некоторых непростых (для социологов) очевидностей.
Для самосохранения человеческих объединений, для управления ими, и для комфортного существования отдельных людей в социальной среде жизненно важно то, что и как люди думают о внешних социальных явлениях и о самих себе. Основу такого типа рассуждений составляют правила доверия, благодаря которым люди отличают свои социальные объекты от чужих. За систематизацию, трансляцию и сохранение правил доверия отвечают особые социальные структуры, именуемые «культурами». Эти структуры, состоящие из людей, заняты преимущественно воздействием на сознание других людей путем манипулирования некой группой понятий, составляющей вторую, идеальную сторону культуры. Избранные понятия вычленяют из более широкой сферы познания то, что отвечает интересам самосохранения общежития людей, собственным целям социальных творцов «культуры», и целям объектов типа «государство», которые, как правило, управляют и культурой тоже. В результате создаваемая культурой картина реальности оказывается по большей части вымыслом.
Этот вымысел живет во многом собственной жизнью, оказывая обратное воздействие как на манипуляторов, так и на манипулируемых. Между понятийной структурой культуры - идеальным объектом, и деятелями культуры - эмпирически данными объектами, между обществом в целом и его культурой, наконец, между целями государств и целями культур этих государств постоянно возникают конфликты.
Научное познание должно понимать природу этих конфликтов, уметь различать стороны этих конфликтов, не смешивая их, и не становясь на одну сторону. Например, с научной точки зрения совершенно неверно «защищать» культуру от «нападок» со стороны «общественности» или «государства».
Неверно представлять в научных целях дело так, будто общежития людей целиком и полностью совпадают с их культурами. В такую ошибку часто впадают политологи, строящие прогнозы о конкретном поведении обществ или государств на основании их культурных характеристик.
Коллективизация аграрного сектора в СССР, хотя и объяснялась массам в понятиях коммунизма как культуры, или даже понималась таким же образом теоретиками и практиками коммунизма, преследовала далеко не только «коммунистические» цели. Поведение «демократических» по культуре стран далеко не всегда может быть объяснено исходя из содержания понятия «демократия».
В то же время, было бы ошибкой думать, что раз культура - вымысел, то практические действия социальных объектов должны изучаться вне этого вымысла. В том то и дело, что люди могут, совершают и, с точки зрения своего самосохранения как социальных объектов, подчас обязаны совершать действительные поступки, руководствуясь разнообразными вымыслами.
Культуры - в качестве социальных объектов, и в качестве групп понятий в мышлении, способны оказывать значительное воздействие на чувственно воспринимаемую реальность. Накануне нападения на СССР Германия вместе с ранее оккупированными странами Европы превосходила Советский Союз в 1,5 раза по совокупному промышленному производству. После захвата в 1941 - 1942 гг. огромной части территории СССР, Германия превосходила своего главного противника по промышленному производству в 3,5 раза. Если бы мы в 1942 году давали прогноз о том, кто должен победить в войне, опираясь на эти «объективные» данные, мы дали бы неверный прогноз.
Вычисления советского общества говорили о том, что «враг будет разбит», и враг был разбит.
Культуры искажают чувственно воспринимаемую реальность, и если научное познание не умеет учитывать вносимые культурой поправки - а они могут быть очень существенными - научная картина мира также оказывается искаженной.
Таким образом, достраивая социологию до физической причинности движения, мы уже сталкиваемся с «забеганием вперед», т.е. с необходимостью учитывать квантово-математический эффект: то как люди думают о социальной реальности и есть во многом эта реальность.
Еще об одном аспекте социальной реальности люди совсем не думают: вот его мы могли бы счесть по-настоящему объективной стороной «физической социологии». Способность к воспроизводству вымышленной и восприятию настоящей реальности распадается у людей на восемь типов мышления и две установки - интроверсию и экстраверсию. В каждый момент времени общество представляет собой определенную комбинацию господствующих и угнетенных психотипов в рамках одной из двух установок. Если сравнить общество с телевизионным приемником, то социальный телевизор будет одни информационные каналы принимать лучше, а другие хуже. Какие-то виды информации общество не будет воспринимать или производить совсем.
На рисунке показана «настройка» информационных каналов отдельной личности, но то же самое происходит в «человейнике» в целом.
Психотипические настройки меняются со временем и определяют изменения в социальных структурах, культурах, экономиках. Чтобы приблизиться к статусу нормальной науки, социология должна научиться учитывать фактор таких настроек и превратиться, следовательно, в психофизическую социологию.
Но и это еще не самое страшное.
Всё подчиняется законам термодинамики, утверждающим, что энергия убывает, а мера беспорядка возрастает, и человеческое общество тоже должно подчиняться этим законам, то есть деградировать. Как нам правильнее всего деградировать тоже известно. Теория Платона прекрасно описывает весь процесс: аристократия → тимократия → олигархия → демократия → тирания.
Беда в том, что история в целом демонстрирует прогресс человечества. И это даже не беда, а самая настоящая катастрофа, что социальная наука неспособна объяснить социальный прогресс. Разве что воспеть его в конкретном обществе - но это не научное занятие.
Единственное предположение, которое можно сделать, состоит в том, что квантово-математические вычисления социальной среды настолько мощно влияют на циклические процессы, что влияние этих процессов (культур, экономик, политики, смены психотипов) оказывается в решающие моменты истории минимальным в сравнении с неким неизвестным вычислением. Происходят, иными словами, периодические коррекции деградирующих обществ, когда их возвращают к процветанию.
Да будет свет, - сказал Вычислитель. Так это примерно должно выглядеть. Как чудо. Что вообще циркулирует в социальной среде? Деньги, товары, люди, новости и толкования. Можно ли предположить, что появление новости, заканчивающейся словами «И с ним была плутовка такова», приведет к формированию действительного события, описание которого закончится словами «И с ним была плутовка такова»?
Список полезных работ, посвященных вопросам социологии, см. здесь.
*Данная статья основана на текстах лекций автора, прочитанных в скайп-клубе «Зеленая Лампа». Чтобы присоединиться к лекционной программе, отправьте мне личное сообщение.