Рождественские размышления
Может, все это вполне неуклюжая квазисимволика, но праздник Рождества все-таки особо располагает к размышлениям подобного рода. Реальность посылает нам словно два массива данных: один наталкивает на вывод "Бога нет", другой - "Бог есть". Имея чуткость к тому, что происходит с нами и вокруг, мы можем ощутить, что чаши весов колеблются, в целом оставаясь балансировать, и ни один из обоих выводов не придавливает железной необходимостью себя принять. Это и значит, что Бог остается тайной. Да, для нас возможна вера, но зрячая, отдающая себе отчет в реальности вера осознает, что сама живет вопреки этой неустранимой неопределенности.
Иисус Христос - Человек и Событие, подобные гигантскому камню на вторую чашу весов. Они не устраняют тайны, и далее весы продолжают прыгать, но само это Событие, когда чаша с надписью "Бог есть" с огромной силой пошла вниз, неотменимо. Оно ведь и чисто исторически оставило, пожалуй, наибольший след в человечестве из всех религиозных событий.
Хотя в нашей жизни постоянно случаются и не столь грандиозные камни и камешки на весы. Смотрели и обсуждали пару дней назад в кругу друзей фильм о Стивене Хокинге, и фильм навел на ту мысль, что и сам Хокинг, и те, кто выбрал деятельное соучастие в его жизни, прежде всего первая жена Джейн, фактически проживали эту ситуацию так, как будто Бог есть. И идейный атеизм Хокинга этого не отменяет, он касается не Бога, а именно Бога как идеи. Всего этого средоточия человеческих проекций самого себя на "небо" (как же прав Фейербах в этой части!), откуда настоящего Бога надо со страшной силой выдирать.
Кстати, это именно то, с чем Ханс Кюнг связывает возможную бОльшую рациональность религиозной веры по сравнению с атеизмом даже в условиях упомянутой неустранимой неопределенности, когда ни доказательство, ни опровержение Бога невозможны. Атеист, не верящий в безусловный источник смысла и поддержки (ведь любой их источник, кроме Бога, будет условным), тем не менее, все равно имеет волю к жизни, но эта воля, получается, действует вопреки ментальному отрицанию смысла, и тем самым человек самой своей жизнью вступает в противоречие своей идее. У сознательно верующего воля к жизни с идеей, напротив, совпадает. В фильме атеист Хокинг шокирован приговором "два года" (оставшейся жизни), и одновременно озабочен задачей успеть изложить свои мысли. Джейн, верующая христианка, принимает решение: пусть два года, но они будут наши с тобой. Оба, по сути, равно бросают вызов бессмыслице страшной болезни Стивена. И в фильме, и в жизни приговор оказывается отменен.
А тайна все равно остается.
Иисус Христос - Человек и Событие, подобные гигантскому камню на вторую чашу весов. Они не устраняют тайны, и далее весы продолжают прыгать, но само это Событие, когда чаша с надписью "Бог есть" с огромной силой пошла вниз, неотменимо. Оно ведь и чисто исторически оставило, пожалуй, наибольший след в человечестве из всех религиозных событий.
Хотя в нашей жизни постоянно случаются и не столь грандиозные камни и камешки на весы. Смотрели и обсуждали пару дней назад в кругу друзей фильм о Стивене Хокинге, и фильм навел на ту мысль, что и сам Хокинг, и те, кто выбрал деятельное соучастие в его жизни, прежде всего первая жена Джейн, фактически проживали эту ситуацию так, как будто Бог есть. И идейный атеизм Хокинга этого не отменяет, он касается не Бога, а именно Бога как идеи. Всего этого средоточия человеческих проекций самого себя на "небо" (как же прав Фейербах в этой части!), откуда настоящего Бога надо со страшной силой выдирать.
Кстати, это именно то, с чем Ханс Кюнг связывает возможную бОльшую рациональность религиозной веры по сравнению с атеизмом даже в условиях упомянутой неустранимой неопределенности, когда ни доказательство, ни опровержение Бога невозможны. Атеист, не верящий в безусловный источник смысла и поддержки (ведь любой их источник, кроме Бога, будет условным), тем не менее, все равно имеет волю к жизни, но эта воля, получается, действует вопреки ментальному отрицанию смысла, и тем самым человек самой своей жизнью вступает в противоречие своей идее. У сознательно верующего воля к жизни с идеей, напротив, совпадает. В фильме атеист Хокинг шокирован приговором "два года" (оставшейся жизни), и одновременно озабочен задачей успеть изложить свои мысли. Джейн, верующая христианка, принимает решение: пусть два года, но они будут наши с тобой. Оба, по сути, равно бросают вызов бессмыслице страшной болезни Стивена. И в фильме, и в жизни приговор оказывается отменен.
А тайна все равно остается.