Словарь Даля: вопросы жизни и смерти. Жив или мертв Даль сегодня?
Сегодня мы привыкли к тому, что любую информацию можно найти в интернете, извлечь из этого безымянного пространства. А ведь даже «Яндекс. Словари» использует конкретные авторские тома. Мы забываем, что это был настоящий труд исследователей, который не заменить простым поисковиком. Тех же орфографических словарей существует большое количество. В каждом - своя идея составителя, свой подход. Если ориентироваться в системе этих неповторимых трудов, то можно вывести на новый уровень свои способности извлекать точную, подходящую, интересную информацию. Наша рубрика призвана помочь в этом читателям. И открываем мы ее статьей о В.И. Дале и его «Толковом словаре живого великорусского языка».
Жизненный путь.
Признание и почет наносят восковой блеск на того, кому они предназначены. Мы же хотели предложить оживить взгляд на Даля-автора, на Даля-словарь, доказать, что они нам нужны и сегодня не просто как памятник на городской площади или книга на полке. Поговорим о человеке и его труде. Невозможно на этих страницах привести полную биографию Даля, изобилующую множеством событий. Но мы и не ставили перед собой такой цели. Обратимся к тем «ключевым узлам» биографии, которые повлияли на формирование его языкового сознания и взглядов, которые позже нашли отражение в словаре.
Примечательно, что родители Владимира Ивановича были иностранцами: отец - датчанин, а мать - немка. Человек, не будучи русским по факту рождения, оказался русским по духу. Его творение в сознании наших соотечественников обычно ассоциируется с чем-то самым что ни на есть русским. Современники приписывали Далю националистические взгляды. По некоторым свидетельствам, Владимир Иванович с неприязнью относился к полякам, евреям и прочим «инородцам» и активно поддерживал политику властей в вопросах сектантства и неправославных исповеданий*. Даля даже называют одним из возможных авторов таких брошюр, как: «Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», «Исследование о скопческой ереси». Мы не беремся рассуждать об обоснованности этих предположений, но уже то, что фигура нашего героя вызывает такие рассуждения, говорит о направленности его интеллектуальной деятельности - как минимум, в глазах других людей.
Давайте посмотрим, как складывался жизненный путь Даля, какими дорогами он пришел к самому главному для нас начинанию своей жизни. По окончании Морского кадетского корпуса Даль служил во флоте в чине мичмана, а после - стал врачом. Сферой его интересов была офтальмология и гомеопатия: одна из первых статей в защиту гомеопатии принадлежит именно ему.
Определенный период своей жизни Владимир Иванович был чиновником для особых поручений при оренбургском губернаторе. Это пошло на пользу делу его жизни: такая должность требовала многочисленных разъездов по стране, во время которых он копил и обрабатывал языковой материал для создания словаря. Помимо богатейших лингвистических и фольклорных сведений, Даль собрал ценные коллекции по флоре и фауне, за что удостоился звания членакорреспондента Академии наук по классу естественных наук.
Позднее он был избран академиком филологических наук. Интересно, что на пути избрания Даля академиком возник ряд препятствий. По тогдашнему уставу Академии наук ее действительные члены должны были непременно жить в Петербурге, где находилась и сама академия. А Даль большую часть времени проводил в Москве. Этим же уставом ограничивалось число академиков, то есть невозможно было выбрать нового академика, пока не освободилось для него места. Академик М.П. Погодин предложил креативный вариант решения: «Словарь Даля кончен. Теперь русская академия наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет. Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займёт первую, какая откроется, вакансию». Это случай уникальный в своем роде.
Сегодня не так широко известно, что В.И. Даль пробовал себя и на литературном поприще: писал сказки для детей, создал интересные рассказы в сборниках «Солдатские досуги» и «Матросские досуги», этнографические очерки «Подолянка», «Уральский казак», «Цыганка», «Болгарка» и многое другое (вспоминается другой Даль - Роальд, с его «Абсолютно неожиданными историями»). Надо сказать, и во время их публикации далеко не все знали, чьему перу принадлежат эти вещи, потому что Даль подписывался под ними как некий «казак Луганский» (по месту, в котором родился). Произведения пользовались популярностью.
Мы приводим здесь все эти разрозненные факты для того, чтобы подчеркнуть: будучи по натуре человеком кипучим и деятельным, обладая поразительной эрудицией и широкими возможностями, Даль мог избрать практически любое поле для деятельности и, можно предположить, добился бы там высот. Но он выбрал именно составление толкового словаря, которому посвятил 53(!) года своей жизни.
Труд жизни
Словарь представляет собой явление уникальное, другого такого словаря история лексикографии не знала. Напомним, что его создатель не был языковедом по специальности. Интересно с этой точки зрения, как воспринимал свою работу сам исследователь. Характеризуя свою роль в составлении словаря, он говорил: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка». В этом высказывании важно вот что: поистине христианское смирение автора, умаление им своих достоинств - проявление православного сознания через лингвистическую призму. Примечательно, что сам Даль принял православие лишь незадолго до смерти, а до этого был лютеранином, как и его отец.
Даль был членом Общества любителей Российской словесности, а в 1868 году был даже избран в почетные члены. Это же общество издало «Словарь» в 1863-1866 гг. За первые выпуски Даль получил Константиновскую медаль и позднее был удостоен Ломоносовской премии. Эти награды означают особый почет: первая является высшей наградой Императорского Русского географического общества (Даль получил медаль от этнографического отдела), а второй - отмечаются лучшие достижения ученых Московского университета в разных областях знаний.
Словарь содержит около 200 тысяч слов, из них 80 тысяч, по свидетельству автора, собрано и объяснено им самим (для остальных были использованы материалы имеющихся словарей). Для сравнения: Академический словарь 1847 года содержал около 115 тысяч слов. Таким образом, словарь Даля был и остается до сих пор самым обширным словарем русского языка.
Даль сам говорил, что его словарь не соответствует требованиям науки о словарях. Он появился, когда эта наука не была еще достаточно разработана, типология словарей еще не была составлена. В наши дни подобный словарь вряд ли мог бы появиться: его тотчас бы «засушили» под предлогом унификации или других формальных требований.
Толковый, живой, великорусский.
Для своего времени Даль являлся реформатором, а его словарь - сенсацией: предшествующие словари ставили своей задачей сохранить лексические запасы исторического прошлого (впервые они были представлены в «Словаре Академии Российской», изданном в конце XVIII века), а Даль создал словарь «живого» русского языка как будто им в противовес. Изданный ранее Академией Наук «Опыт областного словаря» сам Даль подверг жесткой критике.
А почему «великорусского»? На этот вопрос Даль отвечает сам: «Малорусское и белорусское наречия, не говоря уже о прочих славянских языках […] исключены, по крайности стали не обязательны для словаря, а могли войти в него кое-где, по неразрывной своей связи с целым, для пояснений и толкований».
Даль - первый исследователь, который назвал свой словарь именно «толковым». Еще с петровских времен язык искажался, насаждался множеством чужеродных заимствований, а ХIХ век принято считать эпохой разложения народных обычаев, эпохой переходной, когда самоценное народное творчество довольно быстро отмирает, поэтому очень важно поспешить уберечь ее от тлена. И в этом была большая заслуга Владимира Даля.
Вопреки расхожему мнению, В.И. Даль не избегал иноязычных слов в словаре, он хотел их нейтрализовать, обезвредить, вывести из употребления своеобразным способом: подбирая им замены и иногда создавая для этой цели новые слова. Даль думал, что при возможности такого выбора отпадет потребность в «чужесловах». Примеры такой «авторской» лексики: «небозем» - вместо привычного «горизонт», «насылка» - адрес, «носохватка» - пенсне, «самотник» - эгоист. По выходе словаря такая «подделка» была обнаружена. В своей статье под названием «Ответ на приговор» Даль подтверждает, что в его словаре присутствуют «слова, не бывшие доселе в обиходе». Таким образом, Владимир Иванович не пожелал остаться «рабом своего языка». Ему оказалось мало работы «собирателя», он захотел быть еще и реформатором. Даль не учел одного: искусственно изобретенные слова не могут заменить собой социально утвержденные и обиходные, так как это противоречит природе языка. Его пуристические наклонности нередко осуждалась современниками.
Принципы организации материала
В основу словаря положен «азбучно-гнездовой» принцип распределения слов, т.е. слова идут не в алфавитном порядке и не сгруппированы по корню, а выбирается одно, главное, родовое или собирательное слово (чаще всего - глагол), вокруг которого образуется «гнездо» из родственных ему по смыслу. А в азбучном порядке есть указания, где искать каждое необходимое слово. Такой способ организации материала по-своему хорош, но и в чем-то несовершенен: порой оказываются сведены вместе слова лишь созвучные, но не родственные, а родственные, наоборот, разведены. Так, у Даля в одно гнездо попали слова: «простой» и «простор»; «колеть» и «кол»; «акт» как родовое слово объединил слова «актер», «акциз» и «акция». Зато оказались разобщены «знак» и «значок», «город» и «град», «круг» и «кружить». Этот принцип затрудняет процесс поиска слова даже для человека с профессиональной филологической подготовкой.
Для толкования слов в словаре используются 6 основных способов: 1) описание; 2) подбор синонимов; 3) сочетание описательной конструкции и синонимического ряда; 4) определение слова через его антоним; 5) указание на происхождение; 6) иллюстрация.
Вот еще что интересно: все советские (фотомеханические) издания словаря - подцензурные (включая издание 1989-1991 гг.). В этих изданиях изъяты словарные статьи «жид» и некоторые другие (хотя само слово присутствует в других словарных статьях-гнездах). Эти и другие дефекты в послесоветских изданиях были устранены. На наличие расхождений обратил внимание еще А.И. Солженицын.
Во время ссылки в ГУЛАГе он занимался кропотливым изучением языкового наследия словаря Даля, который во многом лег в основу его собственного «Словаря языкового расширения» и определил язык его художественных произведений. Для своего словаря Солженицын привлек материалы не только далевского словаря, но и других авторов, своей целью писатель ставил сохранить слова отмирающие, но никак не заслуживающие преждевременной смерти, отброшенные на языковую периферию, но все еще не потерявшие своей свежести. Эта работа над таким, скорее художественным словарем помогла писателю ощутить всю глубину и широту русского языка, насытить свой собственный язык и поделиться найденным с теми, кто в этом нуждается.
Сегодня
Сейчас словарь Даля предстает перед нами не совсем в первозданном виде: его несколько видоизменил известный польский лингвист Бодуэн де Куртенэ, являющийся редактором III и IV изданий. Он частично изменил структуру подачи материала, что облегчило пользование словарем, но нарушило авторскую систему. Надо сказать, что Бодуэн де Куртенэ сам в какой-то мере совершил поворот в науке о языке: до него в лингвистике придерживались исторического направления, а он обратился к живому языку и диалектам. Так что его можно назвать сторонником и последователем Даля. Версия Бодуэна нередко считается самостоятельным словарем.
Существуют две противоположные тенденции в восприятии словаря нашими современниками: преувеличенное восхваление, которое отличает языковая «слепота» в оценке недостатков этого четырехтомного труда, и, наоборот, излишнее пренебрежение или снисхождение, как к чему-то безнадежно устаревшему. Кто-то даже относит словарь Даля к негласной категории «Словарей мертвых слов», т.е. слов, давно вышедших из употребления и не подлежащих восстановлению. Как же так, «Словарь живого великорусского языка» - и вдруг оказывается мертвой глыбой лексикографического материала?
Тут встает самый насущный для нас вопрос: Жив или мертв Даль сегодня? Главная ошибка сегодняшнего прочтения словаря: его упорно пытаются читать как нормативный, сверяя по нему свою речь. В то время как словарь не является таковым, в нем практически отсутствует стилистическая характеристика лексики (только пометы диалектизмов местного употребления), грамматические указания, нет отбора лексики. Даль приводит множество примеров использования слов, но не дает развернутых определений. Нельзя опираться на словарь в поиске грамматических и лексических норм современного русского литературного языка.
Это словарь «областнический», т.е. там собрано огромное количество слов, которые используются лишь в узкой диалектной среде. Зато его можно в прямом смысле читать как увлекательную энциклопедию или справочник. Даль поместил в свой словарь около 30 тысяч пословиц, пояснил и предметы, характеризующие русский народный быт, и поверья, и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарем, а также привел множество других этнографических сведений. Подобный речевой материал ни в какие словари больше не введен, но тем не менее он до сих пор бытует в разговорной непринужденной речи, встречается на страницах классической литературы. Особенно ценным фондом следует назвать слова, связанные с ремеслами, промыслами, народной медициной. Конечно, словарь содержит и много устарелого, рутинного, но это неизбежный процесс, который связан с любыми словарями: языковые и речевые нормы постоянно меняются.
Таким образом, словарь Даля полезен тем, что охватывает лексику письменной и устной речи XIX века, а частично даже и словарный состав памятников древней письменности. К тому же он совершенно незаменим, когда речь идет о живом народном языке, когда нужны сведения о словах областных, о понятиях, связанных с условиями дореволюционного крестьянского быта, о народных верованиях и представлениях, нашедших отражение в лучших произведениях русской классической и современной литературы. Поэтому его роль не надо ни преувеличивать, ни умалять: словарь Даля надо читать как «своеобразную энциклопедию русского народа», не больше, но и не меньше.
Жуйкова Елена,
студентка филологического факультета МГУ им.Ломоносова