Связь, ложь и видео - 2
Связь, ложь и видео - 2
Начало - здесь.
Глава 2. Кое-что, что надо знать о Красной Армии.
Следующий иллюстративный материал по теме датируется августом 2015-го года, когда я вернулся в Москву после лета, проведённого на танковых полигонах луганщины (сначала мы ездили пиу-пиу на полигон “двойки”, но потом ОТБ “Август” стал накатывать свой полигон “Круглик” под Лутугино).
Вернулся я на какое-то время поработать в нашу московскую айтишную контору, которая тогда делала сеть и пожарку в большом офисном комплексе в ПриМКАДье. Это вы должны помнить, там был юмор ниже пояса. Контора тогда херачила день и ночь, в нашем любимом режиме all-out-attack, и то, что я - типоадмин смягчающим обстоятельством не являлось. Херачил, как и все, монтажником до конца сентября, а потом ещё кусок октября, до ноябрьского возвращения на Донбасс, ходил переделывать косяки за сторонней бригадой, нанятой шефом в момент окончательного быть-или-не-быть по срокам.
Так вот в обеденные перерывы и во время переодевания из повседневного в рабочее утром и обратно вечером, мы таки с монтажниками общались. И я удовлетворял их естественный интерес к теме того, чем я занимался на Донбассе. А занимался я летом 2015-го связью в ОТБ “Август”, отдельном уже не механизированном, а чисто танковом батальоне (минус "Ведьма", "Магистр" и мехрота) корпусного подчинения 2-го армейского корпуса НМ ЛНР. Уже не как НС батальона, каковым был во время Дебали, а как волонтёр, и, в том числе, припёр на батальон большую партию портативных станций Р-169П1-01, работающих в “танковых частотах”, ограниченных диапазонами старых советских танковых радиостанций Р-123 и Р-173, то есть от 30 до 50 Мегагерц.
Это - специфический диапазон, который находится выше оккупированного автомобилистами и дальнобойщиками CB (Cи-Би), пересекаясь с ним только парой частот одного из не используемых в РФ поддиапазонов CB, но ниже традиционного 144-го VHF, который умеют портативные “Кенвуды” и “Баофенги”. Собственно, диапазон и называется Lowband-VHF, “нижний VHF”. Р-169П1-01 как раз и разрабатывались на рубеже веков для применения силовыми структурами как портативная замена советским пехотным Р-158 и Р-159, не очень удобным и, особенно в случае с Р-159, громоздким. И мы тогда, весной 2015-го, разобравшись в ситуации “что есть на рынке и что пригодно для войны”, как раз начали выкупать эти рации у оборотистых российских прапорщиков, которые их "списывали" из своих воинских частей, получавших более новую технику.
“Аааааа, - понимающе сказал тогда один из наших монтажников, - сто шестьдесят девятые…”
Я к тому моменту уже знал достаточно об уровне показухи в ВС РФ, связанной со связью. Знал, например, что “Танковый биатлон” можно выиграть с неисправной связью, “на вожжах”. Это когда командир танка привязывает к погонам на плечах механика две верёвочки и тянет то за одну, то за другую, то вместе, командуя таким образом повороты и торможения-разгоны. Полигон знакомый, мишени не отстреливаются, так пуркуа бы и не па? Настоящий-то бой, конечно, так не выиграешь. Но когда он будет-то, настоящий-то бой? Но то, что рассказал наш монтажник, только что вернувшийся из армии, переживавшей, как мы знаем, невиданный подъём, удивило даже меня.
Парень служил в мотострелковой части. Номинально в части было необходимое количество Р-169П1-01, реально же, поскольку профессионального радиоремонтника среди связистов этой части не было, эксплуатируемые много лет военными рации представляли собой коллекцию разной степени полутрупов с повреждёнными антеннами и, как следствие, пострадавшими от этого выходными каскадами. То есть формально внешне одинаковые рации в реальности имели каждая свою реальную дальность передачи - от многих километров до нескольких десятков метров. И, после получения вводной на каждые новые учения, связисты садились думать над планом полигона - кому из бойцов и комсостава какие именно радиостанции раздать, чтобы связь была. Чтобы внутри нужных групп абонентов все друг до друга дотягивались, а рация с наибольшей дальностью оказывалась именно у того человека из группы, кому могло понадобиться вызвать другую группу, сильно удалённую от первой. И, пока все стоят или перемещаются четко по плану учений, связь вроде бы есть. Разумеется, всё это накладывалось на полностью ухайдоканные многолетней службой батарейки, что придавало учениям, с точки зрения связи, особенную красоту момента. Как там говорил капитан Врунгель у Некрасова про сломанные часы, которые дважды в день показывают верное время… угадать, в какой именно момент это происходит - “зависит от личных способностей наблюдателя”.
Так вот, благодаря не профессионализму, но изворотливости связистов воинская часть была достаточно боеспособна и управляема для полигонных “показушек” “в моменте”, то есть пока работают изношенные батареи и только по заранее известной расстановке людей на местности. В реальности же, в полноценной боевой ситуации, в боевых действиях на сутки и больше на значимой площади местности, связи у воинской части не было бы от слова “совсем”.
На бумаге - да, 100%. В реальных боях, если они случатся, - ОКОЛО НУЛЯ.
Собственно, монтажник этот у нас в конторе был не один отслуживший в армии, связистом примерно тогда же отслужил ещё один монтажник. Тому во время службы довелось поучаствовать в организации связи на праздничном Параде 9 мая в Москве. Но при попытке распросить его о том, как это выглядело “изнутри”, монтажник делал лицо Чебурашки с вьетнамскими флэшбеками.
В общем… “Сильна Красная Армия, но связь её погубит!” - успел сказать маршал Будённый до того, как его именем назвали Военную Академию Связи.
Здесь должна была быть реприза-подводка про Муад'Диба и Проповедника в Арракине через отсылки к управленческому кризису при Алии в "Детях Дюны" подводящая к третьей главе, но, обдумывая её, я залип на видении Будённого, в бурке и стилсьюте, правящего песчаным червём, размахивающего крис-шашкой и кричащего "Да здравствует Третий Интернационал!".
Продолжение здесь.
Начало - здесь.
Глава 2. Кое-что, что надо знать о Красной Армии.
Следующий иллюстративный материал по теме датируется августом 2015-го года, когда я вернулся в Москву после лета, проведённого на танковых полигонах луганщины (сначала мы ездили пиу-пиу на полигон “двойки”, но потом ОТБ “Август” стал накатывать свой полигон “Круглик” под Лутугино).
Вернулся я на какое-то время поработать в нашу московскую айтишную контору, которая тогда делала сеть и пожарку в большом офисном комплексе в ПриМКАДье. Это вы должны помнить, там был юмор ниже пояса. Контора тогда херачила день и ночь, в нашем любимом режиме all-out-attack, и то, что я - типоадмин смягчающим обстоятельством не являлось. Херачил, как и все, монтажником до конца сентября, а потом ещё кусок октября, до ноябрьского возвращения на Донбасс, ходил переделывать косяки за сторонней бригадой, нанятой шефом в момент окончательного быть-или-не-быть по срокам.
Так вот в обеденные перерывы и во время переодевания из повседневного в рабочее утром и обратно вечером, мы таки с монтажниками общались. И я удовлетворял их естественный интерес к теме того, чем я занимался на Донбассе. А занимался я летом 2015-го связью в ОТБ “Август”, отдельном уже не механизированном, а чисто танковом батальоне (минус "Ведьма", "Магистр" и мехрота) корпусного подчинения 2-го армейского корпуса НМ ЛНР. Уже не как НС батальона, каковым был во время Дебали, а как волонтёр, и, в том числе, припёр на батальон большую партию портативных станций Р-169П1-01, работающих в “танковых частотах”, ограниченных диапазонами старых советских танковых радиостанций Р-123 и Р-173, то есть от 30 до 50 Мегагерц.
Это - специфический диапазон, который находится выше оккупированного автомобилистами и дальнобойщиками CB (Cи-Би), пересекаясь с ним только парой частот одного из не используемых в РФ поддиапазонов CB, но ниже традиционного 144-го VHF, который умеют портативные “Кенвуды” и “Баофенги”. Собственно, диапазон и называется Lowband-VHF, “нижний VHF”. Р-169П1-01 как раз и разрабатывались на рубеже веков для применения силовыми структурами как портативная замена советским пехотным Р-158 и Р-159, не очень удобным и, особенно в случае с Р-159, громоздким. И мы тогда, весной 2015-го, разобравшись в ситуации “что есть на рынке и что пригодно для войны”, как раз начали выкупать эти рации у оборотистых российских прапорщиков, которые их "списывали" из своих воинских частей, получавших более новую технику.
“Аааааа, - понимающе сказал тогда один из наших монтажников, - сто шестьдесят девятые…”
Я к тому моменту уже знал достаточно об уровне показухи в ВС РФ, связанной со связью. Знал, например, что “Танковый биатлон” можно выиграть с неисправной связью, “на вожжах”. Это когда командир танка привязывает к погонам на плечах механика две верёвочки и тянет то за одну, то за другую, то вместе, командуя таким образом повороты и торможения-разгоны. Полигон знакомый, мишени не отстреливаются, так пуркуа бы и не па? Настоящий-то бой, конечно, так не выиграешь. Но когда он будет-то, настоящий-то бой? Но то, что рассказал наш монтажник, только что вернувшийся из армии, переживавшей, как мы знаем, невиданный подъём, удивило даже меня.
Парень служил в мотострелковой части. Номинально в части было необходимое количество Р-169П1-01, реально же, поскольку профессионального радиоремонтника среди связистов этой части не было, эксплуатируемые много лет военными рации представляли собой коллекцию разной степени полутрупов с повреждёнными антеннами и, как следствие, пострадавшими от этого выходными каскадами. То есть формально внешне одинаковые рации в реальности имели каждая свою реальную дальность передачи - от многих километров до нескольких десятков метров. И, после получения вводной на каждые новые учения, связисты садились думать над планом полигона - кому из бойцов и комсостава какие именно радиостанции раздать, чтобы связь была. Чтобы внутри нужных групп абонентов все друг до друга дотягивались, а рация с наибольшей дальностью оказывалась именно у того человека из группы, кому могло понадобиться вызвать другую группу, сильно удалённую от первой. И, пока все стоят или перемещаются четко по плану учений, связь вроде бы есть. Разумеется, всё это накладывалось на полностью ухайдоканные многолетней службой батарейки, что придавало учениям, с точки зрения связи, особенную красоту момента. Как там говорил капитан Врунгель у Некрасова про сломанные часы, которые дважды в день показывают верное время… угадать, в какой именно момент это происходит - “зависит от личных способностей наблюдателя”.
Так вот, благодаря не профессионализму, но изворотливости связистов воинская часть была достаточно боеспособна и управляема для полигонных “показушек” “в моменте”, то есть пока работают изношенные батареи и только по заранее известной расстановке людей на местности. В реальности же, в полноценной боевой ситуации, в боевых действиях на сутки и больше на значимой площади местности, связи у воинской части не было бы от слова “совсем”.
На бумаге - да, 100%. В реальных боях, если они случатся, - ОКОЛО НУЛЯ.
Собственно, монтажник этот у нас в конторе был не один отслуживший в армии, связистом примерно тогда же отслужил ещё один монтажник. Тому во время службы довелось поучаствовать в организации связи на праздничном Параде 9 мая в Москве. Но при попытке распросить его о том, как это выглядело “изнутри”, монтажник делал лицо Чебурашки с вьетнамскими флэшбеками.
В общем… “Сильна Красная Армия, но связь её погубит!” - успел сказать маршал Будённый до того, как его именем назвали Военную Академию Связи.
Здесь должна была быть реприза-подводка про Муад'Диба и Проповедника в Арракине через отсылки к управленческому кризису при Алии в "Детях Дюны" подводящая к третьей главе, но, обдумывая её, я залип на видении Будённого, в бурке и стилсьюте, правящего песчаным червём, размахивающего крис-шашкой и кричащего "Да здравствует Третий Интернационал!".
Продолжение здесь.