Люди работают. Радиосвязь броня-пехота.
Прастити, но, бегло просматривая эти наши Интернеты последние пару недель, я не имею к происходящему обсуждению “обострения на Донбассе” никаких других комментариев, кроме
Как мне кажется, в такой ситуации массового психоза, когда астрологи снова объявили неделю месяц экспертов по войне на Донбассе, когда уже не первый день в сетевых баталиях ломаются копья вокруг того, сколько часов-минут-секунд продержатся под ударами ВСУ народные милиционеры Республик и придёт ли им, то есть нам, на помощь Россия, особо ценна возможность показать людей, ведущих здесь, на Донбассе, постоянную, системную работу над тем, чтобы всё-таки выиграть войну, которая никуда и не девалась на протяжении всех этих лет, то затихая, то снова разгораясь.
Структура системных усилий Координационного Центра Помощи Новороссии, история формирования каждого направления этих усилий, - тема для отдельного большого текста, а пока что давайте я наглядно проиллюстрирую одно из направлений, которым КЦПН стал заниматься практически сразу после того, как в его работу на полную катушку впрягся я со своим опытом связиста конца 2014 - начала 2015, в частности - опытом боев за Дебальцево.
Разумеется, заменить собой весь тыл и всё снабжение Корпусов Народной Милиции Республик КЦПН не мог, и пытаться обеспечить их всем и сразу никогда не стремился - не тот масштаб ресурсов. КЦПН мог, анализируя накапливающийся опыт, выявить “узкие места” в снабжении и оснащении войск, наиболее сильно снижающие их боеготовность и попытаться эти “узкие места” ликвидировать.
После появления в составе Народной Милиции значимого количества бронетехники одним из таких “узких мест” стал вопрос организации взаимодействия брони и пехоты на поле боя. Вопрос, упиравшийся, во-первых, в наличие и исправность радиооборудования на броне - шлемофонов и тангент (нагрудных переключателей) экипажа, ТПУ (танкового переговорного устройства типа Р-124 или Р-174) и штатных радиостанций (Р-123 и Р-173). Во-вторых, в наличие у пехоты достаточно компактных, удобных и, что немаловажно, прочных, радиостанций, работающих в диапазоне радиостанций, стоящих на технике. Разумеется, есть и другие варианты...
Фото чаще всего датируется августом 1918 года, экипаж британского танка пытается запустить почтового голубя. Птицы, если вообще выживали в недрах танка того периода, часто были слишком дезориентированы чтобы достичь цели. Голуби использовались для связи командирских танков с командными пунктами. Для управления линейными машинами командирские танки использовали танковый семафор.
Британский командирский танк Мк V с семафором на крыше.
Надо отметить, что подавляющее количество, 99,99%, радиостанций, доставлявшихся на протяжении уже без малого семи лет на Донбасский ТВД волонтёрами обеих сторон или приобретавшихся личным составом, это портативные или базовые радиостанции VHF или UHF диапазонов, которые с “армейскими частотами” советских военных радиостанций не пересекаются. Поскольку на советской технике, доступной конфликтующим сторонам, стояли, в соотношении примерно 50 на 50, аналоговые станции Р-123 и Р-173, то требовалось или заменять их станциями VHF/UHF диапазонов, или находить, причём достаточно массово, какие-то портативные станции, уверенно работающие в пересечении диапазонов Р-123 и Р-173, то есть в частотах от 30,0 МГц до 51,5 МГц, в диапазоне, известном как “нижний VHF” или “Lowband”.
Увы, например, весьма распространённые гражданские CB-радиостанции, успешно пересекающиеся с диапазоном работы Р-123, до начала диапазона Р-173, до 30,0 МГц, как правило, не дотягивали, хотя мне встречались станции с подсеткой D+ (она же иногда J, иногда - L), в которой каналы с 30 по 40-й формально попадали в диапазон Р-173, но, так как шаг настройки у Р-123 был 25 килогерц, использовать можно было только 32-й и 37-й каналы, 30,025 и 30,075. Даже накупи военные или волонтёры довольно редких станций, умеющих эту подсетку, выбор всего из двух, равно как и из 10 близко расположенных, частот никого бы, разумеется, не устроил.
Обе стороны конфликта начали разрабатывать различные способы решения этого вопроса, потому что все войны с участием танков наглядно доказали - “Танк без пехоты - деньги на ветер”. Самой вопиющей реакцией на данный тезис стало, если кто не в курсе, возвращение на корму американских танков телефонной трубки для связи с пехотой в рамках TUSK, Tank Urban Survival Kit’а, “Комплекта выживания для танка в городском бою”.
Да, даже американцы в начале 2000-х в Ираке столкнулись с тем, что стандарты связи пехотных подразделений и танков не пересекаются. То есть у “Абрамсов” есть прекрасная связь с High command, и поэтому их даже в Афгане потом использовали как КШМки боевых групп морпехов, но вот радиосвязь с пехотой реализовывалась, когда вообще реализовывалась... да, вы правильно догадались, вручением командиру танка портативной VHF/UHF-рации коммерческого образца со всеми вытекающими из этого неудобствами.
В нашей войне с нашей техникой первый, самый простой, способ некоего временного-суррогатного решения вопроса тоже обычно состоял в том, чтобы всучить командиру танка или БМП портативку в UHF/VHF-диапазоне, обычный “кенвуд”/”баофенг”. И попробовать услышать на другой такой же станции, как командир во время боя будет героически перекрикивать дизель и стрельбу, оставив, кстати, свой люк открытым, чтобы дальность связи получалась хотя бы немного отличной от нуля. Впрочем, если волонтёры, тащившие военным связь, были достаточно опытны, они тащили вместе со станциями ларингофонные гарнитуры, принципиально аналогичные тем, что стоят в шлемофонах и снимают “голос” абонента прямо с гортани, оставляя “за скобками” всем посторонние шумы. Случаев реального боевого применения VHF/UHF портативок с ларингофонными гранитурами на технике я не знаю пока, а вот что касается полигонов, то летом 2015-го танкисты ОМБ/ОТБ “Август” во время полигонных занятий активно использовали простенькие Kenwood TK-3107 в диапазоне UHF с ларингофонными гарнитурами на тех танках, на которых ТПУ ещё были временно нерабочими (Например, схемы АВСК Р-174 в ЛНР и ДНР долгое время были сакральными тайными знаниями).
Рация вешалась на “ошейнике” из отрезка паракорда на шею каждому члену экипажа, и к паракорду стяжками крепились провода ларингофонной гарнитуры, а выносная кнопка гранитуры прокидывалась в рукав и крепилась на пальце. В итоге танкистам было сложнее запутаться в проводах и порвать их, а радиостанций вполне хватало на то, чтобы, при открытом люке танка, иметь устойчивую связь не только между собой внутри машины, но и с руководителем занятий. Разумеется, в бою так нормально воевать нельзя. И очень, очень хочется иметь не только исправное ТПУ для танкистов внутри танка, но и снаружи, у пехоты, портативную радиостанцию в диапазоне радиостанций танков.
Интересно, что, благодаря некоторым усилиям 9oodw1nа и других хороших людей уже осенью 2014-го батальон “Август” 5 штук таких станций получил. Это были станции Kenwood TK-2107L, очень редкая в продаже в РФ вариация VHF-ных TK-2107, где буква “L” в названии - тот самый “Lowband”.
Вот они, на узле связи батальона.
Одной из этих станций в итоге, как раз в комплекте с ларингофонной гарнитурой, пришлось заменять неработавшую Р-123 на одной из “августовских” самоходок, у который были проблемы со штатной радиосвязью.
Недостатков у TK-2107L было два. Во-первых, это коммерческая радиостанция с соответствующими требованиями к прочности всех конструктивных элементов. Во-вторых, программирование её возможно только с ПК, то есть перенастроиться “в поле”, если ты с собой ноут не взял, можно только перенастроить на один из заранее “зашитых” в память 16-ти каналов.
Второй пункт в некоторых условиях был скорее достоинством - пользователь чисто физически не мог “наклацать лишнего”, манипулируя всего лишь ручкой включения/громкости и переключателем фиксированных каналов. А вот что касается первого… на одной станции пользователь умудрился намертво вдавить “главную кнопку” - PTT, “push-to-talk”. Остальные вышедшие из строя пострадали стандартным для коммерческих радиостанций образом - мацаньем за антенну, тасканием за антенну, передаванием из рук в руки за антенну были выломаны из плат антенные разъёмы, после чего, в отсутствие контакта на антенну, у станций, после нескольких продолжительных нажатий на PTT, выгорали выходные каскады. Крупным планом я проблему показывал тут, на другой портативке.
По причине хрупкости “китаенвудов” 2107L, а также по причине дефицита станций этой марки в свободной продаже в РФ, поиски решения проблемы в формате “коммерческая портативная станция, работающая в lowband” продолжились и закономерно остановились на станциях “Гранит” Р-169П1-01. Эти станции, которые мы старались добывать и доставлять в войска в 2015-2017 гг, на самом деле, были “полугражданским” продуктом, разработанным в постсоветское время, насколько я понимаю, в расчёте на массовое потребление силовыми структурами РФ, которым, с одной стороны, надо было эксплуатировать многие тысячи единиц техники с Р-123 и Р-173 на борту, а, с другой стороны, не хотелось с собой таскать ни Р-158, ни, тем более, Р-159. Заради удобства массового использования своей продукции военными производитель сделал даже достаточно удобные транспортные кейсы, работающие также и зарядными станциями. Такое мы тоже в войска привозили.
Удобными моментами в радиостанциях оказались их большая общая прочность конструкции в сравнении с “китаенвудами” и унификация по батареям KNB-15 с несколькими типами “китаенвудов” (именно поэтому, кстати, весной 2015-го вместе с Р-169П1-01 брались под UHF-диапазон именно TK-3107 - они тоже были под батареи KNB-15). Возможность “ручной” перенастройки станции на другие частоты, без штатного программатора через ИК-порт с компьютера, была реализована своеобразно. Хитрыми комбинациями из четырех кнопок можно было вручную перенастроить любой канал в памяти станции на другие частоты приема и передачи, при этом обычный пользователь эти комбинации случайно, без предварительного обучения, воспроизвести не мог. К тому же существовала возможность закрыть эту функцию паролем. Для армии вариант практически идеальный. “Узкое место” у станции оставалось одно - антенный вход и длинные антенны типа “хлыст” на Lowband-диапазон.
В 2015-м году один из монтажников в нашей московской айтишной контре, в которой я работал, служивший до этого в российской армии связистом, рассказал мне, как они в жили с этими радиостанциями в армии. У станций пользователи-военные, передавая станцию за антенну, отгоняя антенной комаров, забавляясь раскачиванием радиостанции за такууууюююдлиннннууууюсимапатииииичную антенну, продевая длинную антенну “чтобы не мешала” в различные элементы снаряжения, а потом резко вытаскивая радиостанцию, чтобы поднести ко рту, когда понадобилось что-то сказать, сначала ломали саму антенну, а потом, как следствие, убивали саму станцию, её выходной каскад.
Разумеется, сломанные антенны связисты пытались паять, но вот “убитость” самих станций исправить своими средствами никак не могли, поэтому станции нумеровались и по каждому номеру станции была известна дальность уверенной передачи. То есть то, насколько эта конкретная станция ещё не убита. И, соответственно, получив вводную на ближайшие “показушки”, связисты, сообразно заявленной расстановке акторов по полигону, раздавали станции.
Кто в самой дали будет стоять, тому более живую станцию. Кто поближе к эпицентру начальства будет стоять - тому можно и что-то более мёртвое. Показушничать так можно, нормально воевать - разумеется нет.
Именно поэтому, перейдя на Р-169П1-01 как на “типовое” решение, мы сразу стали пытаться ликвидировать его типовую проблему. Разумеется, выкупленные в РФ на avito и других площадках станции перед отправкой в войска сдавались в радиомастерскую, где проверялось состояние станций и антенн. Разумеется, старались обеспечить запас не только по аккумуляторам, но и по антеннам. Дабы рации не носились как попало и не совались куда попало даже шили специальные подсумки под них, более удобные для ношения на современном снаряжении, нежели штатные.
Одними только “портативками в Lowband” выбор возможных решений проблемы связи с бронёй, разумеется, не органичивается. Противник, имея куда больше ресурсов, нежели Республики, практически сразу после начала войны, как только проблема всплыла и была осознана, начал, вместо попыток подстроиться, подобрать радиостанции под открытую аналоговую радиосвязь брони в Lowband, замену радиосредств на броне на современные базовые цифровые “Моторолы”. Во-первых, это уже закрытая, более-менее надёжно шифруемая связь, во-вторых - и портативных радиостанций, и ретрансляторов того же стандарта тоже можно накупить много, закрыв нафиг проблему в корне.
Единственными технологическими проблемами оставались в этом случае не шибко масштабные проблемы интеграции станции в бортовую электросеть бронеобъектов, танковые переговорные (ТПУ) и антенно-фидерные (АФУ) устройства. Адаптацией DMRных “Моторол” занималась киевская контора "ДОЛЯ І КО. ЛТД", называются эти “адаптации для военных” “Либідь”, а конкретно для бронеобъектов - “Либідь” К-2РБ.
На втором фото хорошо видно всю коньструкцию. В качестве базовой платформы - платформа, аналогичная по габаритам и креплению той, на которой в броне крепятся Р-123 и Р-173. Слева - делитель напряжения, позволяющий получить из 24-26 В бортовой сети питания штатные 12-13 В для “Моторолы”, справа - переходной модуль с разъемом для подключения станции в ТПУ или напрямую к шлемофону, в данном случае - разъем на ТПУ Р-124. В центре, в зелёном металлическом “защитном кожухе” - собственно “Моторола”. Да, на всякий случай оставлена штатная моторольная тангента, под вывод которой в металлической шторке сделана прорезь. Прям мимими.
Что “Либiдь” внутри на самом деле “Моторола” можно убедиться здесь, на примере версии “Либiдь” К-1РС, призванной, видимо, изображать из себя оргштатный аналог Р-159 при помощи “Моторолы” DM4600. Количество таких станций, поставляемых в войска, - сотни и тысячи. Разумеется, лакомый кусок оборонных контрактов заинтересовал многих, поэтому начались шкандали, которые я уже упоминал несколько лет назад. И тогда же попытался объяснить ура-патриотам, что их похихикивание по поводу этих шкандалей неуместно. На Украине запущена программа переоснащения бронетехники современной закрытой цифровой связью в едином стандарте с пехотой. И вот уже в рамках этой программы коммерческие структуры ругаются между собой, покупают себе лоббистов в погонах и так далее. В Республиках такой единой программы нет. Стандарт связи у брони старый, открытый, и скоро, извините, на радиорынках радиолампы ГУ50 для ремонта станций Р-123 закончатся.
Конечно же, в ответ я слушал истории о Хитром Плане и о том, что воевать с Украиной будет не Народная Милиция Республик, а совсем другие люди, у которых всё есть. Так вот, дорогие мои ура-патриоты, с 2019-го года вас можно поздравлять с успешным импортозамещением. Мучительно долго строившийся завод микроэлектроники “Ангстрем” обанкротился, а руководство конторы, занимавшейся вместе с “Ангстремом” новым единым комплексом связи для армии, “Азарт”, обвиняется в том, что украло 6+ миллиардов рублей на поставках “Азартов”, которые, якобы, практически готовыми покупали в Китае. Я не накопал точный список того, что именно покупали, по каким ценам и т.д., поэтому не могу судить о справедливости обвинений, но Украина, мальчики, она всегда ближе, чем кажется. И текущее состояние связи у “совсем других людей” примерно вот такое:
Российские войска связи в Сирии присутствуют, и они действительно обеспечивают надежную связь и передачу данных, но только в пределах авиабазы Хмеймим и порта Тартус, а дальше привет моим любимцам из компании “НПО Ангстрем” с их бюджетным Р-187 “Азарт” и режимом TETRA, так как вне пунктов базирования вооруженных сил России в Сирии, все пользуются мобильными телефонами и китайскими “балалайками”, работающими в диапазонах сирийской транкинговой связи.
Вот забавная ветка на ганзе с обсуждением купли-продажи этих самых суперсекретных “Азартов”, достающихся государству по 250 тр за комплект. Не фейк, нет, и мне тоже предлагали, но смысла покупать не было никакого.
А также С. Секретность.
Продолжение здесь.
Click to viewКак мне кажется, в такой ситуации массового психоза, когда астрологи снова объявили неделю месяц экспертов по войне на Донбассе, когда уже не первый день в сетевых баталиях ломаются копья вокруг того, сколько часов-минут-секунд продержатся под ударами ВСУ народные милиционеры Республик и придёт ли им, то есть нам, на помощь Россия, особо ценна возможность показать людей, ведущих здесь, на Донбассе, постоянную, системную работу над тем, чтобы всё-таки выиграть войну, которая никуда и не девалась на протяжении всех этих лет, то затихая, то снова разгораясь.
Структура системных усилий Координационного Центра Помощи Новороссии, история формирования каждого направления этих усилий, - тема для отдельного большого текста, а пока что давайте я наглядно проиллюстрирую одно из направлений, которым КЦПН стал заниматься практически сразу после того, как в его работу на полную катушку впрягся я со своим опытом связиста конца 2014 - начала 2015, в частности - опытом боев за Дебальцево.
Разумеется, заменить собой весь тыл и всё снабжение Корпусов Народной Милиции Республик КЦПН не мог, и пытаться обеспечить их всем и сразу никогда не стремился - не тот масштаб ресурсов. КЦПН мог, анализируя накапливающийся опыт, выявить “узкие места” в снабжении и оснащении войск, наиболее сильно снижающие их боеготовность и попытаться эти “узкие места” ликвидировать.
После появления в составе Народной Милиции значимого количества бронетехники одним из таких “узких мест” стал вопрос организации взаимодействия брони и пехоты на поле боя. Вопрос, упиравшийся, во-первых, в наличие и исправность радиооборудования на броне - шлемофонов и тангент (нагрудных переключателей) экипажа, ТПУ (танкового переговорного устройства типа Р-124 или Р-174) и штатных радиостанций (Р-123 и Р-173). Во-вторых, в наличие у пехоты достаточно компактных, удобных и, что немаловажно, прочных, радиостанций, работающих в диапазоне радиостанций, стоящих на технике. Разумеется, есть и другие варианты...
Фото чаще всего датируется августом 1918 года, экипаж британского танка пытается запустить почтового голубя. Птицы, если вообще выживали в недрах танка того периода, часто были слишком дезориентированы чтобы достичь цели. Голуби использовались для связи командирских танков с командными пунктами. Для управления линейными машинами командирские танки использовали танковый семафор.
Британский командирский танк Мк V с семафором на крыше.
Надо отметить, что подавляющее количество, 99,99%, радиостанций, доставлявшихся на протяжении уже без малого семи лет на Донбасский ТВД волонтёрами обеих сторон или приобретавшихся личным составом, это портативные или базовые радиостанции VHF или UHF диапазонов, которые с “армейскими частотами” советских военных радиостанций не пересекаются. Поскольку на советской технике, доступной конфликтующим сторонам, стояли, в соотношении примерно 50 на 50, аналоговые станции Р-123 и Р-173, то требовалось или заменять их станциями VHF/UHF диапазонов, или находить, причём достаточно массово, какие-то портативные станции, уверенно работающие в пересечении диапазонов Р-123 и Р-173, то есть в частотах от 30,0 МГц до 51,5 МГц, в диапазоне, известном как “нижний VHF” или “Lowband”.
Увы, например, весьма распространённые гражданские CB-радиостанции, успешно пересекающиеся с диапазоном работы Р-123, до начала диапазона Р-173, до 30,0 МГц, как правило, не дотягивали, хотя мне встречались станции с подсеткой D+ (она же иногда J, иногда - L), в которой каналы с 30 по 40-й формально попадали в диапазон Р-173, но, так как шаг настройки у Р-123 был 25 килогерц, использовать можно было только 32-й и 37-й каналы, 30,025 и 30,075. Даже накупи военные или волонтёры довольно редких станций, умеющих эту подсетку, выбор всего из двух, равно как и из 10 близко расположенных, частот никого бы, разумеется, не устроил.
Обе стороны конфликта начали разрабатывать различные способы решения этого вопроса, потому что все войны с участием танков наглядно доказали - “Танк без пехоты - деньги на ветер”. Самой вопиющей реакцией на данный тезис стало, если кто не в курсе, возвращение на корму американских танков телефонной трубки для связи с пехотой в рамках TUSK, Tank Urban Survival Kit’а, “Комплекта выживания для танка в городском бою”.
Да, даже американцы в начале 2000-х в Ираке столкнулись с тем, что стандарты связи пехотных подразделений и танков не пересекаются. То есть у “Абрамсов” есть прекрасная связь с High command, и поэтому их даже в Афгане потом использовали как КШМки боевых групп морпехов, но вот радиосвязь с пехотой реализовывалась, когда вообще реализовывалась... да, вы правильно догадались, вручением командиру танка портативной VHF/UHF-рации коммерческого образца со всеми вытекающими из этого неудобствами.
В нашей войне с нашей техникой первый, самый простой, способ некоего временного-суррогатного решения вопроса тоже обычно состоял в том, чтобы всучить командиру танка или БМП портативку в UHF/VHF-диапазоне, обычный “кенвуд”/”баофенг”. И попробовать услышать на другой такой же станции, как командир во время боя будет героически перекрикивать дизель и стрельбу, оставив, кстати, свой люк открытым, чтобы дальность связи получалась хотя бы немного отличной от нуля. Впрочем, если волонтёры, тащившие военным связь, были достаточно опытны, они тащили вместе со станциями ларингофонные гарнитуры, принципиально аналогичные тем, что стоят в шлемофонах и снимают “голос” абонента прямо с гортани, оставляя “за скобками” всем посторонние шумы. Случаев реального боевого применения VHF/UHF портативок с ларингофонными гранитурами на технике я не знаю пока, а вот что касается полигонов, то летом 2015-го танкисты ОМБ/ОТБ “Август” во время полигонных занятий активно использовали простенькие Kenwood TK-3107 в диапазоне UHF с ларингофонными гарнитурами на тех танках, на которых ТПУ ещё были временно нерабочими (Например, схемы АВСК Р-174 в ЛНР и ДНР долгое время были сакральными тайными знаниями).
Рация вешалась на “ошейнике” из отрезка паракорда на шею каждому члену экипажа, и к паракорду стяжками крепились провода ларингофонной гарнитуры, а выносная кнопка гранитуры прокидывалась в рукав и крепилась на пальце. В итоге танкистам было сложнее запутаться в проводах и порвать их, а радиостанций вполне хватало на то, чтобы, при открытом люке танка, иметь устойчивую связь не только между собой внутри машины, но и с руководителем занятий. Разумеется, в бою так нормально воевать нельзя. И очень, очень хочется иметь не только исправное ТПУ для танкистов внутри танка, но и снаружи, у пехоты, портативную радиостанцию в диапазоне радиостанций танков.
Интересно, что, благодаря некоторым усилиям 9oodw1nа и других хороших людей уже осенью 2014-го батальон “Август” 5 штук таких станций получил. Это были станции Kenwood TK-2107L, очень редкая в продаже в РФ вариация VHF-ных TK-2107, где буква “L” в названии - тот самый “Lowband”.
Вот они, на узле связи батальона.
Одной из этих станций в итоге, как раз в комплекте с ларингофонной гарнитурой, пришлось заменять неработавшую Р-123 на одной из “августовских” самоходок, у который были проблемы со штатной радиосвязью.
Недостатков у TK-2107L было два. Во-первых, это коммерческая радиостанция с соответствующими требованиями к прочности всех конструктивных элементов. Во-вторых, программирование её возможно только с ПК, то есть перенастроиться “в поле”, если ты с собой ноут не взял, можно только перенастроить на один из заранее “зашитых” в память 16-ти каналов.
Второй пункт в некоторых условиях был скорее достоинством - пользователь чисто физически не мог “наклацать лишнего”, манипулируя всего лишь ручкой включения/громкости и переключателем фиксированных каналов. А вот что касается первого… на одной станции пользователь умудрился намертво вдавить “главную кнопку” - PTT, “push-to-talk”. Остальные вышедшие из строя пострадали стандартным для коммерческих радиостанций образом - мацаньем за антенну, тасканием за антенну, передаванием из рук в руки за антенну были выломаны из плат антенные разъёмы, после чего, в отсутствие контакта на антенну, у станций, после нескольких продолжительных нажатий на PTT, выгорали выходные каскады. Крупным планом я проблему показывал тут, на другой портативке.
По причине хрупкости “китаенвудов” 2107L, а также по причине дефицита станций этой марки в свободной продаже в РФ, поиски решения проблемы в формате “коммерческая портативная станция, работающая в lowband” продолжились и закономерно остановились на станциях “Гранит” Р-169П1-01. Эти станции, которые мы старались добывать и доставлять в войска в 2015-2017 гг, на самом деле, были “полугражданским” продуктом, разработанным в постсоветское время, насколько я понимаю, в расчёте на массовое потребление силовыми структурами РФ, которым, с одной стороны, надо было эксплуатировать многие тысячи единиц техники с Р-123 и Р-173 на борту, а, с другой стороны, не хотелось с собой таскать ни Р-158, ни, тем более, Р-159. Заради удобства массового использования своей продукции военными производитель сделал даже достаточно удобные транспортные кейсы, работающие также и зарядными станциями. Такое мы тоже в войска привозили.
Удобными моментами в радиостанциях оказались их большая общая прочность конструкции в сравнении с “китаенвудами” и унификация по батареям KNB-15 с несколькими типами “китаенвудов” (именно поэтому, кстати, весной 2015-го вместе с Р-169П1-01 брались под UHF-диапазон именно TK-3107 - они тоже были под батареи KNB-15). Возможность “ручной” перенастройки станции на другие частоты, без штатного программатора через ИК-порт с компьютера, была реализована своеобразно. Хитрыми комбинациями из четырех кнопок можно было вручную перенастроить любой канал в памяти станции на другие частоты приема и передачи, при этом обычный пользователь эти комбинации случайно, без предварительного обучения, воспроизвести не мог. К тому же существовала возможность закрыть эту функцию паролем. Для армии вариант практически идеальный. “Узкое место” у станции оставалось одно - антенный вход и длинные антенны типа “хлыст” на Lowband-диапазон.
В 2015-м году один из монтажников в нашей московской айтишной контре, в которой я работал, служивший до этого в российской армии связистом, рассказал мне, как они в жили с этими радиостанциями в армии. У станций пользователи-военные, передавая станцию за антенну, отгоняя антенной комаров, забавляясь раскачиванием радиостанции за такууууюююдлиннннууууюсимапатииииичную антенну, продевая длинную антенну “чтобы не мешала” в различные элементы снаряжения, а потом резко вытаскивая радиостанцию, чтобы поднести ко рту, когда понадобилось что-то сказать, сначала ломали саму антенну, а потом, как следствие, убивали саму станцию, её выходной каскад.
Разумеется, сломанные антенны связисты пытались паять, но вот “убитость” самих станций исправить своими средствами никак не могли, поэтому станции нумеровались и по каждому номеру станции была известна дальность уверенной передачи. То есть то, насколько эта конкретная станция ещё не убита. И, соответственно, получив вводную на ближайшие “показушки”, связисты, сообразно заявленной расстановке акторов по полигону, раздавали станции.
Кто в самой дали будет стоять, тому более живую станцию. Кто поближе к эпицентру начальства будет стоять - тому можно и что-то более мёртвое. Показушничать так можно, нормально воевать - разумеется нет.
Именно поэтому, перейдя на Р-169П1-01 как на “типовое” решение, мы сразу стали пытаться ликвидировать его типовую проблему. Разумеется, выкупленные в РФ на avito и других площадках станции перед отправкой в войска сдавались в радиомастерскую, где проверялось состояние станций и антенн. Разумеется, старались обеспечить запас не только по аккумуляторам, но и по антеннам. Дабы рации не носились как попало и не совались куда попало даже шили специальные подсумки под них, более удобные для ношения на современном снаряжении, нежели штатные.
Одними только “портативками в Lowband” выбор возможных решений проблемы связи с бронёй, разумеется, не органичивается. Противник, имея куда больше ресурсов, нежели Республики, практически сразу после начала войны, как только проблема всплыла и была осознана, начал, вместо попыток подстроиться, подобрать радиостанции под открытую аналоговую радиосвязь брони в Lowband, замену радиосредств на броне на современные базовые цифровые “Моторолы”. Во-первых, это уже закрытая, более-менее надёжно шифруемая связь, во-вторых - и портативных радиостанций, и ретрансляторов того же стандарта тоже можно накупить много, закрыв нафиг проблему в корне.
Единственными технологическими проблемами оставались в этом случае не шибко масштабные проблемы интеграции станции в бортовую электросеть бронеобъектов, танковые переговорные (ТПУ) и антенно-фидерные (АФУ) устройства. Адаптацией DMRных “Моторол” занималась киевская контора "ДОЛЯ І КО. ЛТД", называются эти “адаптации для военных” “Либідь”, а конкретно для бронеобъектов - “Либідь” К-2РБ.
На втором фото хорошо видно всю коньструкцию. В качестве базовой платформы - платформа, аналогичная по габаритам и креплению той, на которой в броне крепятся Р-123 и Р-173. Слева - делитель напряжения, позволяющий получить из 24-26 В бортовой сети питания штатные 12-13 В для “Моторолы”, справа - переходной модуль с разъемом для подключения станции в ТПУ или напрямую к шлемофону, в данном случае - разъем на ТПУ Р-124. В центре, в зелёном металлическом “защитном кожухе” - собственно “Моторола”. Да, на всякий случай оставлена штатная моторольная тангента, под вывод которой в металлической шторке сделана прорезь. Прям мимими.
Что “Либiдь” внутри на самом деле “Моторола” можно убедиться здесь, на примере версии “Либiдь” К-1РС, призванной, видимо, изображать из себя оргштатный аналог Р-159 при помощи “Моторолы” DM4600. Количество таких станций, поставляемых в войска, - сотни и тысячи. Разумеется, лакомый кусок оборонных контрактов заинтересовал многих, поэтому начались шкандали, которые я уже упоминал несколько лет назад. И тогда же попытался объяснить ура-патриотам, что их похихикивание по поводу этих шкандалей неуместно. На Украине запущена программа переоснащения бронетехники современной закрытой цифровой связью в едином стандарте с пехотой. И вот уже в рамках этой программы коммерческие структуры ругаются между собой, покупают себе лоббистов в погонах и так далее. В Республиках такой единой программы нет. Стандарт связи у брони старый, открытый, и скоро, извините, на радиорынках радиолампы ГУ50 для ремонта станций Р-123 закончатся.
Конечно же, в ответ я слушал истории о Хитром Плане и о том, что воевать с Украиной будет не Народная Милиция Республик, а совсем другие люди, у которых всё есть. Так вот, дорогие мои ура-патриоты, с 2019-го года вас можно поздравлять с успешным импортозамещением. Мучительно долго строившийся завод микроэлектроники “Ангстрем” обанкротился, а руководство конторы, занимавшейся вместе с “Ангстремом” новым единым комплексом связи для армии, “Азарт”, обвиняется в том, что украло 6+ миллиардов рублей на поставках “Азартов”, которые, якобы, практически готовыми покупали в Китае. Я не накопал точный список того, что именно покупали, по каким ценам и т.д., поэтому не могу судить о справедливости обвинений, но Украина, мальчики, она всегда ближе, чем кажется. И текущее состояние связи у “совсем других людей” примерно вот такое:
Российские войска связи в Сирии присутствуют, и они действительно обеспечивают надежную связь и передачу данных, но только в пределах авиабазы Хмеймим и порта Тартус, а дальше привет моим любимцам из компании “НПО Ангстрем” с их бюджетным Р-187 “Азарт” и режимом TETRA, так как вне пунктов базирования вооруженных сил России в Сирии, все пользуются мобильными телефонами и китайскими “балалайками”, работающими в диапазонах сирийской транкинговой связи.
Вот забавная ветка на ганзе с обсуждением купли-продажи этих самых суперсекретных “Азартов”, достающихся государству по 250 тр за комплект. Не фейк, нет, и мне тоже предлагали, но смысла покупать не было никакого.
А также С. Секретность.
Продолжение здесь.