Катманду
Катманду оказался совершенно непохож на cложившийся у меня в голове образ. Непохож он был и на описания Lonely Planet, но с них какой спрос, всего толку - надпись DON’T PANIC на обложке. Представлялись буддистские ступы среди узких медитативных улочек, у которых старые хиппи, вперемешку с монахами в шафранных робах, крутят молитвенные барабаны. Представлялись неспешные аборигены, чинно следующие по своим простым делам, скрипя педалями велосипедов. Представлялись резные окошки и деревянные стропила древних строений, обрамляющие это вдумчивое великолепие.
Настоящий Катманду - большой, густо заселенный, преимущественно индуистский город. Застроенные бетонными коробками улицы забиты без просвета одинаковыми индийскими и китайскими мотоциклами "Хонда", легковыми такси "Сузуки" размером со спичечный коробок, и разннобразнейшими шаткими мутантными экипажами, выполняющими функции автобусов и грузовиков. Это хаотическое стальное месиво плотно облеплено народом, непрерывно гудит, и поднимает столбы пыли с улиц и проспектов (хорошо если треть улиц в городе заасфальтированы; все остальное - утоптанная грязь). Периодически в стальном потоке появляется водоворот: обьезжают разлегшуюся у бетонного разделителя тощую корову. Праздничными пятнами в серой пыли мелькают многочисленные разноцветные сари - женщин в традиционной одежде очень много.
Старый город, квартал площадью в пару квадратных километров, был бы гораздо интереснее, если бы кто-нибудь додумался закрыть его для траффика, как сделали в соседнем городе Бхадапур. Однако, научившись уворачиваться от мотоциклов и игнорировать автомобили, можно почти войти в некий подвижный транс, достойный узких запутанных улочек, усеянных безымянными молельнями, идолами, полустертыми лингамами, оживленных призраком тайной активности за резными решетками старинных домов. Энергия старого города - это не буддийский импульс просветления, к которому я внутренне готовился; это не менее впечатляющий вайб старых индуистских богов - более темный и напряженный. Наступление темноты усиливает эффект: освещение в старом городе отсутствует, и темная масса толпы, подсвеченная лишь изредка жертвенными плошками у охряной фигурки богини Кали кажется вовлеченной в некий примитивный магический обряд.
Основные храмы и Королевский дворец расположены на площади Дурбар в центре старого города. На площади продают сувениры и специи, шкворчит и дымится что-то жареное, бездомные собаки лавируют между мотоциклами. Ходят стайки непальских девушек - очень много стройных красавиц. Тип красоты индийский, но, противу ожидания, с уклоном в европейскую сторону, результат каких-то сложных генетических раскладов, влияние Тибета, что ли. В переулках прячутся многочисленные второстепенные святыни - не указанные в путеводителях, неопределенной исторической ценности - но зато и не осаждаемые толпами охотников на белого человека. Узкий проход вдруг расступается, открывая засиженную голубями буддистскую ступу, перед входом в которую вкопан почерневший лингам Шивы. Низкий кривой подьезд старого жилого дома открывается в двор колодцем, в углу которого стоит алтарь Кали. В двух шагах от алтаря - заросли двухметровых сорняков и помост с мясницкими отбросами, бычьи кишки медленно разлагаются на солнце.
Туристы, в основном, оседают в гестхаусах района Тамель, вся инфраструктура которого - отели, рестораны, сувенирные и треккинговые лавки - настроена под них. Тамель нам необходим, но рассказывать о нем нечего: Пришел, Увидел, Прикупил. За пределами Тамеля рестораны (в западном понимании) и товары (в западном понимании) практически отсутствуют. Уличная жизнь, при этом, бьет ключом в какой-то незнакомой форме. Очень много людей одновременнно движутся по своим делам в разных направлениях, очень многие прикладываются к алтарям, ставят молитвенные плошки и наносят на лоб тикку - но мало кто "гуляет", сидит на ступеньках с какой-нибудь сладкой плюшкой, перебрасывается шутками. Городская среда Катманду не располагает к расслабленности.
Предыдущий кусок.
Настоящий Катманду - большой, густо заселенный, преимущественно индуистский город. Застроенные бетонными коробками улицы забиты без просвета одинаковыми индийскими и китайскими мотоциклами "Хонда", легковыми такси "Сузуки" размером со спичечный коробок, и разннобразнейшими шаткими мутантными экипажами, выполняющими функции автобусов и грузовиков. Это хаотическое стальное месиво плотно облеплено народом, непрерывно гудит, и поднимает столбы пыли с улиц и проспектов (хорошо если треть улиц в городе заасфальтированы; все остальное - утоптанная грязь). Периодически в стальном потоке появляется водоворот: обьезжают разлегшуюся у бетонного разделителя тощую корову. Праздничными пятнами в серой пыли мелькают многочисленные разноцветные сари - женщин в традиционной одежде очень много.
Старый город, квартал площадью в пару квадратных километров, был бы гораздо интереснее, если бы кто-нибудь додумался закрыть его для траффика, как сделали в соседнем городе Бхадапур. Однако, научившись уворачиваться от мотоциклов и игнорировать автомобили, можно почти войти в некий подвижный транс, достойный узких запутанных улочек, усеянных безымянными молельнями, идолами, полустертыми лингамами, оживленных призраком тайной активности за резными решетками старинных домов. Энергия старого города - это не буддийский импульс просветления, к которому я внутренне готовился; это не менее впечатляющий вайб старых индуистских богов - более темный и напряженный. Наступление темноты усиливает эффект: освещение в старом городе отсутствует, и темная масса толпы, подсвеченная лишь изредка жертвенными плошками у охряной фигурки богини Кали кажется вовлеченной в некий примитивный магический обряд.
Основные храмы и Королевский дворец расположены на площади Дурбар в центре старого города. На площади продают сувениры и специи, шкворчит и дымится что-то жареное, бездомные собаки лавируют между мотоциклами. Ходят стайки непальских девушек - очень много стройных красавиц. Тип красоты индийский, но, противу ожидания, с уклоном в европейскую сторону, результат каких-то сложных генетических раскладов, влияние Тибета, что ли. В переулках прячутся многочисленные второстепенные святыни - не указанные в путеводителях, неопределенной исторической ценности - но зато и не осаждаемые толпами охотников на белого человека. Узкий проход вдруг расступается, открывая засиженную голубями буддистскую ступу, перед входом в которую вкопан почерневший лингам Шивы. Низкий кривой подьезд старого жилого дома открывается в двор колодцем, в углу которого стоит алтарь Кали. В двух шагах от алтаря - заросли двухметровых сорняков и помост с мясницкими отбросами, бычьи кишки медленно разлагаются на солнце.
Туристы, в основном, оседают в гестхаусах района Тамель, вся инфраструктура которого - отели, рестораны, сувенирные и треккинговые лавки - настроена под них. Тамель нам необходим, но рассказывать о нем нечего: Пришел, Увидел, Прикупил. За пределами Тамеля рестораны (в западном понимании) и товары (в западном понимании) практически отсутствуют. Уличная жизнь, при этом, бьет ключом в какой-то незнакомой форме. Очень много людей одновременнно движутся по своим делам в разных направлениях, очень многие прикладываются к алтарям, ставят молитвенные плошки и наносят на лоб тикку - но мало кто "гуляет", сидит на ступеньках с какой-нибудь сладкой плюшкой, перебрасывается шутками. Городская среда Катманду не располагает к расслабленности.
Предыдущий кусок.