посмертные записки пиквикского клуба.
бесконееечная история. надоело. а ведь это знак, что нечеловечески быстро бежим.
вот бы в деревню, в теплый ламповый плед. научиться выключаться.
взялся за повесть о двух городах -- такая же тягучая, все время хочется сравнить с дюма, в ничью пользу.

сотвори себе врага. сборник эссе и речей по разным поводам. все о том же -- как мало мы знаем и как на самом деле все устроено наоборот.
оптимизм -- вот что мне нравится в эко больше всего, хотя впрямую о том, что все будет хорошо, он не пишет, кажется, нигде.

большой том недоизданного, дневники, включая блокадного человека.
перечитывать раз в пять лет для юстировки мозгов: как жить в хронической неудаче, в беспросветном запрете, не устать и не поддаться, верить в себя и другое. у нас-то все ничего.

дом на набережной.
в сравнении с архитектурно-расстрельным прототипом не оставило следа.
возможно, надо читать в бумаге.

село степанчиково

"лишился употребления ног" и "литературные ухваты" помню, остальное нет. может, и не читал, а цитаты слыхал от кого.
кафка невыразимая, жить не хочется, настолько актуально. одна надежда, что разрешилось все естественным образом и хорошо.
чтец аффектировал, так что вышло между гоголем и щедриным. впрочем, вряд ли иначе.

я, клавдий

тягучий, но такой интересный роман. читает герасимов. за мифы древней греции можно простить грейвсу все.
заведомо обманное название: клавдий рассказывает историю, а он ведь историк, от августа до калигулы, лишь в последних страницах сам случайно становится императором, возглашая с плеч гвардейцев: да здравствует республика. ближе ( Read more... )

ложится мгла на старые ступени ( Read more... )

вдруг выкатился откуда-то и-за телевизора посыпанный нафталином крендель и заговорил: очистимся, братие, от великой русской литературы.
а я как подгадал, послушал только что воскресение вновь опаляемого графа ( Read more... )

рассказы до 72 года
начинал как все, от земли и от совка.
слишком влечет его река катунь поток деревенской прозы, редко выныривает он, и о стиле думать некогда.
потом воспарил и кое-что даже приткнул в кино, не слишком удачно.
послушаю вторую часть попозже, пока разбавлю львом толстым.

порнография, написанная чеканным стилем и почти целомудренным языком. не устояла глыба пред очарованием селина, миллера и набокова, к тому же возраст и перестройка. выдавливал по капле сталина, на эпос не достало сил уже. литпамятник будет, из нечитаемых.