10 августа в Шарантончике
.
.
ФУШЕ. ...а за что, собственно, мы будем ее судить, Пшибышевскую?..
КОЛЛО. Это и выяснится по ходу пьесы. Ну, если ты доволен сам собой...
ВИЛАТ. А подождем, пока Максимильен выскажет свое мнение!..
ББ. Он-то, вероятно, будет "за"... или я очень сильно ошибаюсь.
"ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ" (выглядывая из распахнутого окна, невидимая с улицы за шторой. Подруге, в комнату). Мне кажется, Эжени, им тут делать нечего. Сегодня, по крайней мере... Ах, вот-вот придет Максимильен, услышит их и расстроится. А ведь сегодня праздник.
ЭЖЕНИ (решительно). Сбросим им на головы по горшку с цветами - и все будет в порядке.
"ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ" (в первую минуту растерявшись, потом - восхищенно). Какая же ты находчивая!
КОЛЛО (в последний миг увернувшись от посудины с азалией, поднимает голову и грозит). Ну, "разумная богиня", погоди!..
ВИЛАТ (переводя взгляд c разбросанных цветов на свой выпачканный землей фрак, дрожащим голосом). Вы просто глупые и жестокие девчонки!..
КОЛЛО. Сделай себе бутоньерку, только не реви.
ФУШЕ (предусмотрительно укрывшись под навесом. Как будто ничего особенного не происходит). Встретимся поздней - по поводу процесса.
*
ТАЛЬЕН (появляется из-за угла. Сначала свистит. Потом кричит, задрав голову). Эй!.. Гражданка Майяр!.. Тереза там?
ЭЖЕНИ. Здесь.
ТАЛЬЕН. А что она делает?.. Пусть спускается!
ЭЖЕНИ. Она репетирует песни, гражданин. Так что просит передать, чтоб вы ее не ждали.
ТАЛЬЕН (подозрительно). Какие песни? С кем репетирует?!
ЭЖЕНИ. К празднику песни - с детским хором. (Уходит вглубь комнаты и хохочет.)
ТАЛЬЕН (покраснев, делает хорошую мину при плохой игре). Подольше бы она там торчала, со своим хором. (Оглядывается.) Ну, что нового?.. Вы о чем тут говорили?
В окне комнаты, соседней с той, где находятся ЭЖЕНИ и ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ, появляется еще одна знакомая личность. Приветствует тех, что внизу (впрочем, не без иронии) и усаживается на подоконнике в непринужденной позе, прищуривает глаза - точь-в-точь кошка на солнышке... Но тут же эту поэтически-меланхолическую идиллию нарушает не менее знакомая личность: "Вы так хорошо знаете программу и свою речь, что и готовиться не собираетесь?.."
МАРИ-ЖАН (мгновенно очнувшись, удержав тяжелый вздох, оборачивается и говорит с ласковой иронией). Вы, право, Сен-Жюст, слишком заботливы. Мне неловко быть предметом ваших беспокойств.
АНТУАН (сурово). Меня беспокоит праздник, который, к сожалению, будет зависеть от вас. (В руке у него коричневая папка с трехцветной лентой, - очевидно, в нее вложена переписанная речь.) Или вы полагаетесь на свою импровизацию?
МАРИ-ЖАН. Импровизатор из меня неважный, как и из вас. Но настроение кое-что значит даже при заранее выученной речи. (Опять поворачивается и созерцает вид на тюильрийский сад.)
АНТУАН (непреклонно). Настроение должно соответствовать идее праздника... И вид оратора. (Критически оглядывает противника.)
МАРИ-ЖАН (с наигранным беспокойством оглядывает свое отражение в оконном стекле). Вы, вероятно, правы. И что же мне теперь делать?
АНТУАН. Постарайтесь хоть выглядеть немного менее легкомысленным.
МАРИ-ЖАН (осененный вдруг). Послушайте, Антуан...
АНТУАН. Без фамильярности.
МАРИ-ЖАН. Ах, простите, Сен-Жюст. Почему бы не отдать главную роль на празднике Дантону? Он и импровизатор, и внешность у него солидная, и...
АНТУАН. И что еще?
МАРИ-ЖАН. И вы к нему не станете так придираться, как ко мне... К тому же первая роль 10 августа принадлежит ему по праву... Подумайте!
*
ББ (с повышенным вниманием наблюдая сцену в окне, рассеянно - Тальену). Гражданин предложил устроить процесс... одной писательницы... вот мы, то есть Колло, Фуше и... (Забыв, о чем начал говорить, потом спохватывается.) Но сейчас не до этого... А, вот идет Давид!
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (оживленно). Давид!.. Может быть, он нам все-таки скажет, как будут оформлены остановки! Я просто умираю от любопытства - не дождусь начала праздника.
МИШЕЛЬ. Еще одна статуя Природы, очередная в бесконечном ряду, еще один Геркулес, еще одна колонна в честь Единства...
ЭЖЕНИ (недоверчиво). Почему ты думаешь, что он так все это время и повторяется?.. (Серьезно.) А в каком фраке будет Максимильен, интересно...
МИШЕЛЬ (ей в тон). Это вопрос важный... Впрочем, я предполагаю, что в голубом.
ЭЖЕНИ. А я думаю, в оливковом!
МАРИ-ЖАН (подходит к ним, будто тоже интересуется происходящим под окнами, на самом деле незаметно старается спрятаться за портьерой). Мои милые друзья, вы не видели Дантона? Или, может, хотя бы слышали? Он собирался придти сюда?..
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (обрадована, но одновременно обеспокоена его видом). Что-то случилось?.. Мы его не видели, но, если нужно разыскать... (Терезе, которая за роялем, полушепотом.) Разрешите у вас ненадолго похитить Луи-Шарля, дорогая?
ТЕРЕЗА (полушепотом). Охотно. У него все равно слуха никакого, а пищит он громче всех...
*
ЖОРЖ (появляется довольно быстро. Луи-Шарль около него бежит вприпрыжку, с большим кульком - тутовых ягод, что понятно по синим разводам на ладонях, щеках и белом жабо). Привет!.. Привет, граждане... (Чуть не споткнувшись о Вилата.) Цветочником решил сделаться, юноша? Может, оно и лучше, чем присяжным... А, гражданка Майяр!.. Эффектно смотритесь, на все сто... Здравствуйте... здравствуйте... (Добирается, наконец, до Эро, который ждет его с нетерпением, чуть не с мольбой. Широкая улыбка сразу пропадает. В голосе усиливаются рыкающие ноты.) Что скажешь?.. Не трудись, я знаю. И ты подумал, будто я после всех издевательств твоих друзей буду тебя выручать, да?.. Ладно: что эта малявка Андре мной помыкала, я простил. Индокитай я им простил - в конце концов, чужие края посмотрел. После скетча про быка промолчал. Но как они меня последний раз высмеяли - это уж через край. Баста. Ступай и сам председательствуй! И к Камилу не приставай, не будет он тебя замещать!.. (Поворачивается - и натыкается на Адель, готовую заплакать. Немного смягчившись.) Нет, красавица, даже ради вас - не буду. У меня тоже принципы есть. (Отходит в сторону, садится в кресле и фальшиво подтягивает поющим детям. Луи-Шарль, надо сказать, успел поделиться лакомством со всей компанией, так что вместо пения Тереза слышит общее нестройное мычание.)
ЭЖЕНИ (к Эро). А почему вы не хотите быть председателем, не пойму я все-таки?
МАРИ-ЖАН. Милая Эжени, на самом деле я вовсе не против, это почетная обязанность, но... когда не смеешь дать воли чувству, когда тебя вынуждают думать лишь о том, как бы не нарушить предписания, не отступить от официального тона...
ЭЖЕНИ. Вздор, право. Ну и пусть себе мальчишка дуется - а вы делайте так, как считаете нужным.
МАРИ-ЖАН (с обреченной улыбкой качает головой). Он вплоть до следующего праздника будет меня изводить замечаниями, если я сделаю что-то не так, и припоминать это при каждом удобном и неудобном случае.
МИШЕЛЬ. Да, очевидно, у него неукротимое педагогическое рвение: то он измышляет трудовые колонии, то еще что-нибудь в этом роде... Но не унывай... Вспомни, как мы в школе умудрялись пропускать по нескольку дней подряд!.. Эжени, Адель, принесите, пожалуйста, пудру, кармин, горячей воды... так - что еще? нашатырь, чтоб имитировать насморк!..
*
АНТУАН входит. Все умолкают и расступаются.
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (робко начинает). Ах, такая досада...
ТЕРЕЗА. Такая жалость...
МИШЕЛЬ (удерживая смех). Наш председатель, кажется, серьезно нездоров!
ЭЖЕНИ (по-актерски профессионально). Ну конечно, во всем сквозняки виноваты.
МАРИ-ЖАН (полулежит в кресле; когда Антуан приближается к нему, говорит чуть слышно, в нос, с виноватым выражением). Это так нелепо, но я, кажется, действительно совсем расклеился...
АНТУАН (пристально на него смотрит, но сохраняет полную серьезность). Вас должно поставить на ноги чувство долга.
МАРИ-ЖАН. Безусловно, но, боюсь, что с моей ангиной меня не услышат дальше первых рядов...
АНТУАН (так же). У вас будет микрофон.
МАРИ-ЖАН. У меня сильный жар и головокружение. Не упасть бы в самый неподходящий момент...
АНТУАН (так же). Что ж, придется мне вас поддерживать.
МАРИ-ЖАН (слишком живо для тяжело больного). Но Бертран готов меня заменить, он сделает это с радостью! Он всегда так охотно и с таким блеском произносит парадные речи!
ББ (из угла, саркастично, переглянувшись с Дантоном). Ради общего дела я бы, конечно, принял эти обязанности... (Выжидательно смотрит на Сен-Жюста. Ничего не дождавшись.) Но мне просто совесть не позволит...
ГОЛОС из противоположного угла. Что, что вам не позволит?..
ББ (словно не слышит). ...присваивать почести, причитающиеся другим...
АНТУАН (вдруг подозрительно смягчив строгий тон, с затаенным коварством). Как бы то ни было, следует пригласить врача.
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (забеспокоившись). Наверное, не стоит?
МИШЕЛЬ. Никакой опасности...
ЭЖЕНИ. Просто надо полежать денек, пить чай с малиной и не нервничать.
ЛУИ-ШАРЛЬ (вмешивается). Правда, я точно знаю. И есть побольше пирожных - меня всегда так лечат!
АНТУАН (с той же коварной заботой). О, нет, дело может быть серьезным... (Оборачивается.) Доктора.
Через анфиладу комнат передается, как эхо: "Доктора!.. Доктора!.."
*
КОЛЛО (издали кричит). Нашел! Привел! (Приближается вместе с какой-то странной личностью.) Вот - это доктор. (Сам садится на стол, скрестив руки.)
ДОКТОР - средних лет мужчина, ровесник некоторых присутствующих, особых примет не имеет, если таковыми не считать: а) высокие кожаные гетры, б) клетчатое кепи, в) короткое пальто, такое же клетчатое, г) пузатый чемоданчик. Он приветствует окружающих по-французски, но с характерным акцентом, и с некоторым удивлением разглядывает Эро и Сен-Жюста, который сидит около него, точно самая преданная сиделка.
АНТУАН (встает, изучает его несколько секунд). Вы - врач?
ДОКТОР наклоняет голову с достоинством.
АНТУАН. Вы - республиканец?
ДОКТОР (с достоинством). Вы полагаете, мои политические взгляды определяют мои профессиональные навыки?..
АНТУАН. Вы - англичанин?
ДОКТОР (с еще большим достоинством и еще более сильным акцентом). Совершенно верно, сэр. Это тоже вызывает у вас недоверие?..
Общий вздох. У ЭРО возникает надежда на то, что с английским доктором он сможет сговориться, так как Сен-Жюст их не поймет. ДАНТОН усиленно напрягает память...
АНТУАН (смерив доктора проницательным взглядом). Жизнь этого гражданина имеет большую ценность для Франции... (Барер криво улыбается.) Поэтому вопросы в порядке вещей.
ДОКТОР, пожав плечами, расстегивает чемоданчик.
КОЛЛО (громким шепотом). Я слышал, англичане уже не практикуют кровопускание.
ББ (с претензией на юмор). О, для этого у нас есть свои специалисты.
КОЛЛО. А все-таки он странный... (Встревожившись.) Как бы мне не инкриминировали международный заговор!
ЖОРЖ. Не бойся. А этого типа, я, похоже, где-то видел...
Между тем ДАВИД, слегка заскучав, достает из папки чистый лист и карандаш и начинает набрасывать портрет Мари-Жана в 3/4. Заметив это, ЭЖЕНИ бесцеремонно выдергивает у него бумагу.
ДАВИД (удивлен и обижен). В чем дело, мадмуазель Майяр?
ЭЖЕНИ (с видом человека, убежденного в своей правоте). Когда вы кого рисуете, мэтр, - это дурная примета.
КОЛЛО (вытянув шею, заглядывает в чемоданчик). Бр-р... не знаю почему, но мне при виде всяких инструментов сразу мерещится толедская инквизиция.
ЖОРЖ (с видом умудренного человека). До бормашины никакая инквизиция не додумалась.
ДОКТОР (обращается к Антуану, считая его главным тут). Мне необходима комната для осмотра больного, сэр.
МИШЕЛЬ (негромко, но ехидно). Кабинет Сен-Жюста - самое подходящее место...
*
На опустевшей площадке под окнами остается один ВИЛАТ со своими бутоньерками. Возвращается ТАЛЬЕН: под мышкой у него длинный французский батон, наполовину упрятанный в пакет, в руке - уже открытая бутылка молока, какие продавались во времена совдепа. Устраивается на скамейке и начинает завтракать, ломая батон большими кусками и запивая молоком из горлышка. Помолчав, говорит в пространство: "Что-то этого хора не слышно..."
ВИЛАТ. Там врач.
ТАЛЬЕН (насторожившись). Врач? Какой? Зачем?
ВИЛАТ (весь погружен в собственные мысли, поэтому отвечает медленно и не совсем впопад). Какой-то англичанин...
ТАЛЬЕН. Шпион?
ВИЛАТ. Не знаю.
ТАЛЬЕН (подумав). Мне бы тоже надо врачу показаться... Спросите, когда я последний раз обедал дома, как нормальный гражданин?.. (Вилат молчит.) Не спрашивайте, я все равно не вспомню. Все на ходу, все по кафешкам... То она в школе, то какой-то праздник, то она посетителей принимает на соционическом форуме... а то ей просто захотелось научиться кататься на велосипеде! Хозяйство забросила совсем... (Понаблюдав некоторое время за Вилатом.) Это вы что делаете? Девицам на праздник цветочные кокарды, что ли?
ВИЛАТ (очнувшись, ядовито). Какая догадливость.
ТАЛЬЕН (не поняв иронии). Если хотите знать мое мнение...
ВИЛАТ. Этого я не говорил...
ТАЛЬЕН. По-моему, что-то не то.
ВИЛАТ. Право?
ТАЛЬЕН. И право, и лево, и посредине. Полнейшая безвкусица.
ВИЛАТ (заколебавшись). То есть, вы думаете, не понравится?..
ТАЛЬЕН. Точно говорю. У Терезы хороший вкус, так что я разбираюсь...
ВИЛАТ (в сторону). Хм... вот бы не сказал. (Вслух.) И что же делать?
ТАЛЬЕН. Давайте-ка, переделайте заново. Сочетания должны быть или контрастные, или в одной гамме.
*
Мимо них пробегает девушка, бросив на ходу "Hi!" Оба заняты подбором цветов и лишь рассеянно отвечают. А зря!..
ДЕВУШКА (в джинсах, в черной майке с логотипом "Ni Dieu, ni Мaitre", волосы свободно падают на плечи. Врывается в комнату, присутствующие невольно оборачиваются в ее сторону, кое-кто начинает привставать с мест. Девушку это не смущает). Привет, граждане! Кто-то доктора звал? Я привела. (Обернувшись.) Профессор, проходите. Это Тюильри, не Шарантон.
ДАВИД (про себя). Ну, кое-чьими стараниями разница все уменьшается.
ПРОФЕССОР выглядит менее экстравагантно, хотя и непривычно.
ЭЖЕНИ (тихо). Этот посолидней кажется... с бородкой, в очках...
ЖОРЖ. Это называется пенсне, а не очки.
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (в сомнении, девушке). Лолотта... неужели это вы?..
ЛОЛА. Я самая - салют! (Садится на стол рядом с Колло, достает из кармана сигареты, протягивает открытую пачку своему соседу. Тот берет одну, вертит в пальцах. Лола достает маленькую красную книжечку, и с выразительной миной вкладывает ему в руку. Закуривает.) Так кто болен?
ТЕРЕЗА. Мари-Жан. Его уже осматривает доктор.
МИШЕЛЬ (вежливо Профессору). Мсье, мы рады, что вы оказались здесь.
ПРОФЕССОР. Я.
МИШЕЛЬ. Не сомневаемся, ваши познания облегчат участь нашего друга и коллеги.
ПРОФЕССОР (невозмутимо). Я.
Присутствующие переглядываются.
МИШЕЛЬ (начинает соображать). Вы из Германии, герр профессор?
ПРОФЕССОР. Я-я.
Снова общий вздох. Затем шелест: "Переводчика!.."
ЖОРЖ (Луи-Шарлю). Ну-ка, малец, бегом за Клоотсом.
*
ТЕРЕЗА (сначала кашляет и чихает от дыма, но придвигается к Лолотте ближе. Наконец, обращается к ней). Скажите, дорогая...
ЛОЛА. Да можно проще.
ТЕРЕЗА. Я хотела узнать, вам нравится... то есть вы чувствуете себя вполне...
ЛОЛА. Как видишь.
ТЕРЕЗА. И ваш теперешний внешний вид... наряд...
ЖОРЖ (вмешивается). По правде сказать, я видел и пострашней.
ЛОЛА (со смехом, но вполне серьезно). Не в прикиде дело. Главное - наша работа.
КОЛЛО (трясет красной книжечкой). Это?
ЛОЛА (многозначительно). И это тоже... (Терезе.) А вам не скучно жить все так же?
ТЕРЕЗА. Но... я многое изменила...
ЛОЛА. Менять - так радикально.
ТЕРЕЗА (наморщив лоб, после паузы). Я придерживаюсь скорей эволюционистского взгляда... тактики последовательных перемен.
ЛОЛА (азартно). Эволюционизм - разновидность консерватизма, не больше...
ЭЖЕНИ (присоединяется к разговору). Ладно, это все теории. Но ты себя нашла. А я, например? Здесь я актриса. А там?
ЛОЛА. А там могла бы быть депутатом.
КОЛЛО (не выдерживает). Ну уж это нет!
ЛОЛА. Запросто. Одна итальянская порнозвезда прошла в парламент. А голливудский культурист сделался губернатором штата.
ББ (с иронией). Куда нам, скромным адвокатам.
ЛОЛА (Терезе). Ладно, пока ищут Клоотса и англичанин мучает Эро - авось он его до конца не уморит и на долю моего профессора тоже что-то останется, - давай тебя преобразим. Я, конечно, не имиджмейкер, но образная память у меня хорошая... (Оценивающе смотрит на Терезу.) Тебе пойдут 20-е годы.
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ. Какого века?
ЛОЛА. Двадцатого, конечно. Прическа как у Жозефины Беккер, платье в модерн-античном стиле... Ножницы есть?
ТЕРЕЗА (с опаской, но уже загоревшись). Идем в гардеробную.
ЛОЛА (Колло и остальным). А вы - читайте товарища Мао.
*
Из дверей гостиницы напротив выходит молодая женщина. В обычный день то, как она осторожно оглядывается по сторонам, скорее наоборот привлекло бы к ней внимание, но не сегодня. Не смешиваясь с уличной толпой, она тоже идет в сторону Тюильрийского сада, и шаг ее, сначала почти робкий, постепенно становится все более решительным. - "Привез меня в Париж, поместил в этой дурацкой гостинице, а сам куда-то умчался! Ладно б еще дела, работа, - я ж понимаю! - Но сегодня ж ведь праздник! Почему даже в праздник я должна оставаться одна! - Ну и что ж, что велел не выходить! Не сидеть же теперь все время взаперти!... - А что если он придет, пока меня нет? - Ну и пусть! - Нет, я лучше сама его найду! - Только как? - ведь не спрашивать же у первого встречного, где я могу найти... После истории с Шарлоттой меня этот первый встречный сразу... - Да и вообще - не стоит его называть... пока... - Это ему навредить может... Ну и что ж, что я злюсь..." - Остановилась, переводя дыхание, возле самого сада, оперлась рукой об ограду... Задумалась, позабыв об окружающем... - Из состояния отрешенности ее вывели странные громкие звуки - как будто что-то тяжелое катится по мостовой, - и вроде на экипаж не похоже, чего-то недостает - оттого и странность... Обернулась. Экипаж - но странный очень: тяжелое деревянное кресло на больших массивных колесах, а управляет им мужчина, мощно вращающий руками две ручки прямо перед собой. Рядом с ним идет совсем юная черноволосая женщина с трехлетним малышом и маленькой собачкой ("Какой славный мальчуган! - А его мать - она ведь, наверно, лет на десять меня младше!"). У ворот сада все трое остановились; мальчик залез на колени отца, чтобы поцеловать. Женщина тоже склонилась к нему. - С какой нежностью смотрят они друг на друга! - "Идите! Посмотрите на королевских уток в пруду! бывших королевских!" - Ясный приятный бархатистый голос, в котором звучит любовь и доброжелательность. - И тут только ей приходит в голову - вот человек, у которого можно спросить! - Она его не знает, но ошибиться совершенно невозможно - кто же еще во всем Париже... - Она так пристально смотрит, что мужчина, оставшийся один возле ворот, невольно замечает этот взгляд и тоже начинает внимательно и оценивающе ее разглядывать. Не совсем в его вкусе - но какая нежная белая кожа, какие ямочки на щеках, и этот золотистый локон, выбившийся из-под шляпки лишь чуть-чуть провинциальной, и эта приятная глазу округлость рук... А взгляд - он не похож на те, которые он привык ловить на себе, проезжая в своем кресле по улицам Парижа, - взгляд открытый, хотя и тревожный, но в нем нет ни страха перед ним, ни жалости к нему. Он чувствует, что нужен ей почему-то, и начинает поворачивать рычаг своего кресла как раз в тот момент, когда она делает шаг в его сторону...
Собачка заливается лаем - не угрожающим, а так, словно она спрашивает: "Ну же, говорите скорей, кто вы, в чем дело!"
- Извините, гражданка, - начинает мужчина в кресле, - мне показалось, что я могу вам помочь…
Вздрогнув от неожиданности, женщина заливается румянцем... - хотя своим вопросом он вывел ее из затруднительного положения: за долгие три шага навстречу она так и не придумала, как к нему обратиться...
- Помочь? - Возможно. Я слышала про вас от... от одного человека, - в самый последний момент она так и не решилась назвать имя... - Он... Я... - перед глазами встала только что увиденная семейная сцена... - а если он не так ее поймет? - и, не договорив, она умолкает…
Быть может, ему бы понадобилось больше времени или больше догадливости, но цветок - цветок на шляпке... Он никогда особенно не задумывался, почему его коллега предпочитает всем другим цветам шиповник…
Видя смущение молодой женщины, он тоже не решается на прямолинейный ответ и говорит:
- Вероятно, вы приехали недавно и, конечно, непременно должны быть на сегодняшнем празднике. Что, если вам присоединиться к моей семье? Скоро мы отправимся к Тюильри - где (подчеркивая каждое слово) очень много интересных людей, с которыми и вам будет приятно встретиться…
Женщина покраснела еще больше: "очень много интересных людей", - и ОН, разумеется, тоже! - и так он непременно увидит меня! - но я ведь сама отправилась его искать! - да, но ведь он просил меня не выходить! - а почему, собственно, в праздник, когда все радуются и веселятся, я должна сидеть в четырех стенах! - Последний аргумент опять оказался решающим, она облегченно улыбается и благодарно кивает: - О, да! Спасибо! Спасибо!
*
Тем временем...
МАРИ-ЖАН (доктору, по-английски). Забота и беспокойство моих коллег, возможно, превышает реальную опасность, доктор, однако я рад прибегнуть к вашей помощи.
АНТУАН невольно хмурится. Такой оборот он не предусмотрел.
ДОКТОР (вежливо, но почти бесстрастно). Мне не так уж редко доводилось беседовать с пациентами с континента, сэр... Что вас беспокоит, объясните точнее.
МАРИ-ЖАН [здесь и далее разговор между ним и врачом - на английском]. I feel a faint and feverish. I have a sore throat. Это что-то похожее на инфлуэнцу...
Доктора все-таки приятно зацепил звук родной речи, почти правильной, так что он не сопротивляется больше и начинает обследование: измеряет пульс, смотрит горло, стукает эбонитовым молотком по коленям, выслушивает с помощью стетоскопа, периодически задавая однотипные вопросы "так болит? А так? А здесь?" Мари-Жан однотипно отвечает "немного да" и "да, немного". Наконец, доктор не спеша складывает инструменты в пузатый и чемоданчик и, совершенно не меняя интонации, говорит: "Я не нахожу в данный момент серьезной опасности для вашего здоровья, сэр, никаких тревожных симптомов. Пульс учащен и легкая лихорадка - это можно отнести на счет небольшого переутомления. В принципе я не вижу препятствий для вашего выступления".
МАРИ-ЖАН (тоже не меняя интонаций, решает идти ва-банк). Доктор, полагаю, я не ошибся, вы ведь не только опытный врач, вы - знаток человеческого сердца, и на поприще литературы преуспели столь же...
ДОКТОР (невозмутимо, хотя перед лестью ему трудно устоять). Я не ожидал, что мои скромные опыты известны и здесь. Однако прежде мы должны завершить наш осмотр... (Поворачивается в сторону Сен-Жюста. Мари-Жан едва успевает остановить его движением руки.)
МАРИ-ЖАН. Вот именно, доктор. У меня есть серьезные и веские причины уклониться от выступления - при уважении к вашей практике и познаниям я и не мог надеяться ввести вас в заблуждение - и рассчитывал на вашу проницательность…
ДОКТОР (принимает еще более важный вид). Однако... как же я должен поступить. Как врач и как джентльмен я не могу способствовать вашему обману, хотя бы даже он продиктован серьезными причинами...
МАРИ-ЖАН. А как вы полагаете, что бы сделал на вашем месте ваш друг, а, мистер Ватсон?..
АНТУАН (чувствуя, что разговор выходит за рамки медицины). Доктор, каков ваш диагноз и рекомендации?
ВАТСОН (выигрывает время, чтоб поразмыслить: сосредоточенно глядит на часы, захлопывает крышку и убирает часы в жилетный карман. Достает небольшую книжечку с отрывными листами и перо, глазами ищет чернильницу. Говорит медлительно). Я должен вас успокоить. В данный момент я не нахожу серьезной опасности... (Мари-Жан заливается горячим румянцем, на сей раз совершенно естественным. Антуан торжествующе выпрямляется.) Однако я бы рекомендовал отложить выступление на день-два ввиду недомогания вашего коллеги. (Мари-Жан невольно вздыхает. Антуан мрачнеет.) Я выпишу общеукрепляющие средства... впрочем, не стоит пренебрегать и успокоительными... (Начинает писать рецепт.)
МАРИ-ЖАН (от души). I am very much obliged to you, doctor!
АНТУАН (про себя). Иностранный заговор.
*
КОЛЛО (начинает перелистывать книжку, оставленную Лолой). Что такое "Мао"?
ЖОРЖ (угрюмо). Это имя. Есть такой китаец... Коммунист.
ББ (полунасмешливо). Эту пропагандистскую литературу следует отдать в клуб Леон и Ру.
Голос за дверью. Китаец? Коммунист? Как интересно!
Появляется Анахарсис Клоотс. Луи-Шарль вбегает тоже - с кульком жареного арахиса.
КЛООТС (улыбаясь). Добрый день, дорогие граждане. Сейчас я охотно признаю, что, проектируя Всемирную республику рода человеческого, я недооценивал потенциал как России, так и азиатских народов. Знаете ли...
МИШЕЛЬ (тактично перебивает). Любезный Анахарсис, у вас есть случай использовать для доброго дела вашу удивительную, просто всемирную коммуникативную способность - вы сумели бы найти общий язык не только с Мао, я уверен, но сейчас задача немного скромнее: у нас в гостях профессор из Германии.
ПРОФЕССОР (очевидно, понимать он понимает, потому что произносит). Нихт Германия - Австрия, Вена!
МИШЕЛЬ (поклонившись профессору в знак того, что принимает его слова со всем вниманием, продолжает говорить Клоотсу, конфиденциально понижая голос). Профессор - иностранец, но он еще и человек другого круга...
КЛООТС (сообразив). Другого времени.
МИШЕЛЬ. Совершенно верно. Потому его надо ввести в курс дела... Ему надо дать понять, что его пациент страдает той же болезнью, что мольеровский персонаж, а умный врач не станет разоблачать своего пациента.
КЛООТС (после небольшой паузы, немного разочарованный тем, как его спустили на землю). Постараюсь, дорогой мой.
МИШЕЛЬ. Только - пожалуйста - не... я хочу сказать, не...
КЛООТС (с улыбкой). О, нет! Не отвлекусь... То есть - постараюсь.
*
Тем временем...
ТАЛЬЕН (поворачивается за очередным ломтем батона). Ах ты, дрянная с-скотина!
ВИЛАТ от неожиданности подпрыгивает. Около скамейки стоит крупный лохматый пес каштановой масти, из пасти у него торчит последний кусок батона.
ТАЛЬЕН (замахиваясь). Ух, троглодит!..
ВИЛАТ (хватает его за руку, побледнев). Стойте! Это же...
ТАЛЬЕН. Какая мне разница: эта дрянь сожрала мой паек.
Пес благодушно виляет хвостом и нисколько не верит в грозные намерения Тальена.
Голос позади скамейки негромко властно зовет: "Ко мне".
ТАЛЬЕН (круто повернувшись). А-а! Это что значит: собственников трогать запрещается, а отобрать у человека завтрак - это нормально, так, что ли? Водите на поводке свою собаку!
ХОЗЯИН СОБАКИ (с улыбкой, не теряя самообладания и без признаков гнева, подходит ближе). Доброе утро, гражданин Тальен... Семпрониум... (Снимает перчатку, подает руку одному и другому.)
ТАЛЬЕН (неохотно отвечает на приветствие). Между прочим, там табличка: в Тюильри запрещен выгул собак.
ХОЗЯИН СОБАКИ. А вы обращали внимание, что там есть уточнение: "кроме служебных"?.. (Дружелюбно.) Мне жаль, что Брунт похитил ваш завтрак, правда. Позволю себе вам его возместить...
ТАЛЬЕН собирается ответить как-нибудь поязвительней, но тут из окна выглядывает неузнаваемая ТЕРЕЗА: "Жан!.. (вертит головой, вертится сама, демонстрируя платье.) Как тебе мой новый имидж?.." ТАЛЬЕН, потеряв дар речи, стоит как вкопанный, потом бросается наверх.
ВИЛАТ. З-з-дравствуйте...
ХОЗЯИН СОБАКИ (светским тоном). Час уже довольно поздний, а никого нет. Неужели наш праздник никого не соберет? - сказал я себе, но, конечно, не могу в это верить.
ВИЛАТ. В-в-все там... наверху.
ХОЗЯИН СОБАКИ. Ах, так. Прекрасно. (Делает движение, чтобы продолжать путь.)
ВИЛАТ. М-м-минуту!..
ХОЗЯИН СОБАКИ. Да?
ВИЛАТ (лихорадочно перебегает взглядом с букетиков на фрак своего собеседника и мысленно прикидывает: белый с голубым - это сочетается, желтый с оливковым - тоже, но вот эти полоски... Что делать?!)
ХОЗЯИН СОБАКИ (терпеливо). Вы хотели что-то сказать?
ВИЛАТ (хватается за первую пришедшую мысль). Мы будем ее судить?
ХОЗЯИН СОБАКИ (удивленно.) Кого - ее?
ВИЛАТ. Писательницу...
ХОЗЯИН СОБАКИ (удивленно.) Мадам де Сталь?.. (С некоторой тревогой.) Гражданку Робер?..
ВИЛАТ (мотает головой отрицательно).
ХОЗЯИН СОБАКИ (снисходительно.) Сегодня выходной, отвлекитесь от своих обязанностей.
Проходит.
ВИЛАТ (рухнув на скамейку). Ах!.. Иди сюда, Брунт, хороший пес... (Гладит пса по голове, удерживая слезы, и принимается украшать букетиками его ошейник.)
*
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (у нее асимметричная стрижка "каре", платье типа "летучая мышь", юбка чуть закрывает колени. Выходящим доктору, Мари-Жану и Антуану, обеспокоено). Это не опасно?
ВАТСОН (с трудом сохраняя обычное хладнокровие, говорит Эро на своем родном языке). Никогда бы не подумал, сэр, что здесь помещается правительство... впрочем, (с долей высокомерия) республиканское правительство...
АНТУАН (давая всем присутствующим понять, что его так просто не проведешь). Вопрос слишком серьезный, чтобы удовлетвориться одним заключением…
МИШЕЛЬ (переглянувшись с остальными, серьезно и вкрадчиво). Мы тоже так подумали. Господин Профессор придерживается совсем другой системы - выслушаем его мнение...
Начавшийся диалог мешает Тальену излить свое изумление и негодование по адресу новых имиджей, тем более Тереза прикладывает палец к губам и берет его за руку.
ХОЗЯИН СОБАКИ, тихо поднявшись по пустой лестнице и пройдя коридоры, незаметно входит в комнату. Прислушивается с возрастающим любопытством и занимает такую позицию, чтобы все видеть и слышать, самому оставаясь невидимым.
КЛООТС (переходя с немецкого на французский и с французского на немецкий, представляет). Гражданин Сен-Жюст - один из руководителей нашей Республики. Сверхштатный профессор венской клиники. (Антуан коротко кивает, Профессор наклоняет голову, одновременно изучая его темными, глубоко посажеными глазами.)
КОЛЛО (бестактно вмешивается). Анахарсис, спросите австрийца, где его инструменты. Как он собрался работать?
ПРОФЕССОР (обернувшись, начинает что-то говорить. Здесь и далее Клоотс ведет синхронный перевод). Мне не нужен стетоскоп и ланцеты... (Ватсон критически приподнимает брови.) Я - психиатр.
ЭЖЕНИ (непосредственно). О-ля-ля! Это что значит?
ЖОРЖ. Это значит - Месмер снова в строю.
ПРОФЕССОР. Я рад, что нахожусь среди соотечественников моего ученого коллеги, господина Шарко, и имею надежду вновь с ним встретиться...
ББ. Значит, вы уже были когда-нибудь во Франции, Профессор?
ПРОФЕССОР. Я... (по-французски) Я понимай ваш речь, сам говорить разучиться... (Продолжает по-немецки, Клоотс переводит.) Прежде всего, современная медицина уходит все дальше от того чтобы лечить симптомы, - мы ищем причины.
ЭЖЕНИ (на ухо Мишелю). Это как?
МИШЕЛЬ (на ухо Эжени). Например, если бы кому-то пришло в голову излечить меня от любви к тебе, он бы ничего не смог поделать, даже разлучив нас, работой ли, или расстоянием в тысячи миль, - ему пришлось бы только отнять у меня мое сердце, милая Эжени…
ПРОФЕССОР. …а причины всех болезненных явлений имеют одну и ту же природу. (Оборачивается к Мари-Жану и Антуану.) Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах заболел ваш коллега.
АНТУАН (пожав слегка плечами, не очень охотно). Сегодня, как вы уже слышали, праздник, в честь Единства Республики. Гражданин Эро должен исполнять обязанности председателя. Неожиданно он заявил, что слишком плохо себя чувствует.
ПРОФЕССОР кивает и переводит взгляд на Эро.
МАРИ-ЖАН. В основных чертах верно... Правда, я уже накануне чувствовал себя…
ПРОФЕССОР. Вы знали о своих обязанностях заранее?
МАРИ-ЖАН. Конечно.
ПРОФЕССОР. У вас есть опыт публичных выступлений?
МАРИ-ЖАН. Достаточный.
КОЛЛО (тихо). М-да. Какие-то странные вопросы для врача.
ПРОФЕССОР. Припомните как можно более точно момент, когда вы почувствовали внезапное недомогание.
МАРИ-ЖАН (не зная еще, к чему клонит доктор, на всякий случай осторожно.) Пожалуй... пожалуй, когда увидел в руках моего коллеги папку с триколором.
ПРОФЕССОР (оживляется). Какого она была цвета? Какой формы?
АНТУАН (нетерпеливо). Обыкновенная прямоугольная. Коричневая.
ПРОФЕССОР (слегка разочарован). А-а... ну что ж, это деталь, деталь. Она не нарушает общую теорию. (Мари-Жану.) А вы можете припомнить другие похожие случаи?.. В детстве, например... когда учились в школе…
МАРИ-ЖАН (теперь он совершенно естественно бледнеет и тревожно переглядывается с Мишелем)
ПРОФЕССОР. Например, перед экзаменами?
МАРИ-ЖАН (явно поколебавшись, тянет с ответом). Возможно... Это было давно.
ПРОФЕССОР (доволен). Вот, вот, мы подходим к чему-то важному. До сих пор вы отвечали легко, а теперь вдруг жалуетесь на свою память.
В глазах Антуана мелькает огонек - предвкушение полного торжества разоблачения симулянта.
ЛОЛА (хлопнув себя по коленке). Я так и думала, что это психосоматика!
ТЕРЕЗА. Что-что-о?..
ЖОРЖ. Говоря открытым текстом - симуляция. (Злорадно улыбается Мари-Жану.)
ПРОФЕССОР (делает протестующий жест). Нет симуляция. Есть вытеснение.
ТАЛЬЕН. Час от часу не легче.
ПРЕКРАСНАЯ ГВАРДИЯ (осмелев). Скажите лучше "притеснение", Профессор!
ЭЖЕНИ. Что и говорить! (Смотрит почти с вызовом на Антуана.)
МИШЕЛЬ (разводит руками, полусерьезно). Надо признать, наши коллеги часто расходятся во мнениях и спорят…
ПРОФЕССОР (внимательно выслушивает каждую реплику и кивает, явно удовлетворенный. Затем поворачивается к Антуану). Вы и есть причина болезни. Но вы, в свою очередь, тоже страдаете комплексами…
ББ, слушающий с вниманием, высовывается из окна и делает знаки ВИЛАТУ, чтобы срочно поднимался к ним.
АНТУАН (еле удержав непосредственную реакцию. Холодно, металлически позванивающим голосом). Каким это образом?
Присутствующие по опыту знают, что вид Сен-Жюста предвещает бурю. Только Профессора это не трогает, он говорит спокойно, даже благожелательно, но не старается смягчать свои выводы.