Разделы Матот-Масъей: статус женщин
Если рассматривать эти два раздела, которые читаются в этот шабат, как единый блок, то он начинается и кончается антифеминистскими законами.
Раздел Матот начинается указанием, ставящим женщин под власть мужчин в их праве давать обеты Богу. Согласно нашему разделу (Бамидбар 30:2-17), мужчина может отменить обет женщины. Именно, при определённых условиях муж может отменить обет жены и отец может отменить обет дочери-девушки, живущей в его доме.
Тора (Бамидбар 30:10) говорит, что вдова и разведённая свободны давать обеты (и, тем самым, обязаны их исполнять); мудрецы Устной Торы говорят, что это также относится и к взрослой девушке старше 12 с половиной лет, толкуя слова стиха Бамидбар 30:17 "...между отцом и дочерью его в юности её..."
Раздел Масъей заканчивается историей о том, как руководству рода Гилъада из колена Менаше удалось добиться от Моше и Бога частичного отката феминистского закона "дочерей Цлофхада", который был дан ранее, в разделе Пинхас (Бамидбар 27:1-11); согласно этому закону дочери наследуют отцовский удел в земле Израиля в случае отсутствия сыновей.
Закон нашего раздела Масъей (Бамидбар: 36:1-12) запрещает таким дочерям, наследующим землю отца, выходить замуж за мужчин из других колен, чтобы земля не переходила от одного колена к другому. (Впрочем, мудрецы Устной Торы ограничили этот закон поколением раздела земли, так что в последующих поколениях - и сейчас - этот закон не действует.)
В связи с этим я хочу поговорить о статусе женщин - и мужчин: у кого какие права, какие функции (в том числе, власть), и кто важнее - мужчины или женщины.
Я начну с тривиальных наблюдений, возникающих при чтении хумаша - Торы.
Хумаш рисует нам патриархальное общество.
В наших разделах - Матот-Масъей - женщин появляется мало. Они наследуют, если нет мужчин, они подчинены мужчинам в вопросах обетов, они останутся в городах Заиорданья, пока их мужья из колен Реувена и Гада будут завоёвывать землю Израиля...
Это мужские разделы: в них речь идёт о войне и разделе земли, а это мужские дела.
Попробуем читать Хумаш с книги Бытия - Берешит.
Начинается всё с проклятия женщинам в наказание за грех Хавы: "...к мужу твоему влечение твоё, и он будет властвовать над тобой," - (Берешит 3:16). Проклятие - подчинение женщин власти мужчин.
В разделах Берешит и Ноах женщины появляются в тексте редко.
Далее, в период праотцов и праматерей, и те, и другие появляются в тексте часто.
Видно разделение функций: власть и имущество у мужчин, а женщины - при доме и детях.
Поскольку дети - это тоже праотцы и родоначальники колен, то праматери часто упоминаются, как носители функции воспитания детей.
При этом молитва и пророчество доступны как праотцам, так и праматерям, в том, что касается их функций, хотя видна дискриминация: пророчества о детях и благословение для них даются праотцам, а не праматерям.
Это разделение функций не жёсткое, Бог сам делает из него исключения.
Он сказал Аврааму по поводу Агари и Ишмаэля (Берешит 21:12): "...во всём, что Сара скажет тебе, слушайся её, ибо в Ицхаке наречётся тебе семя."
Здесь Бог не только поддерживает решение Сары выгнать Агарь с Ишмаэлем, но и нарушает принцип мужской власти, веля Аврааму слушаться Сару "во всём".
В книгах Пророков и Писаний ситуация примерно такая же, хотя тоже исключения есть.
Например, пророчица Двора командует войной, а безымянная знатная шунамитянка в Млахим II 4:13-14 отказывается от предложения Элиши замолвить за неё словечко властям словами: "Среди своего народа я живу," - т.е., говорит, что у неё есть достаточно связей с властями.
В связи с этим вопросом я хочу рассказать немного из того, что я прочитал в книге Даниэля Боярина "Израиль по плоти : о сексе в талмудической культуре", http://www.mdk-arbat.ru/bookcard?book_id=771412 . Всё, что я скажу далее, почерпнуто из этой книги.
Эту книгу принесла из городской библиотеки Маале Адумим моя жена, а в библиотеку она попала, по-видимому, благодаря библиотекарю Саше Шамис. Так что я прочитал эту книгу благодаря этим двум женщинам.
Эта очень интересная книга разбирает темы отношений мужчин, женщин и секса в талмудическое время среди евреев и во взаимодействии с греческой культурой. Она помогает понять корни споров вокруг феминистской темы.
Греческая культура в этом взаимодействии представлена разными формами эллинистического иудаизма во времена танаев, и христианством во времена амораев.
Эллинистический иудаизм - это разные формы иудаизма грекоязычных евреев тех времён; наши источники - Филон Александрийский и основатель христианства Павел.
Христианство выросло из эллинистического иудаизма.
Нам важна ключевая идея греческой метафизики, сформулированная Сократом в диалогах Платона: реальны абстрактные идеи и формы, а не материальный мир, в котором можно увидеть только представления, тени этих абстрактных форм.
Это дуализм идеального и материального миров.
Второй шаг дуализма - это дуализм души и тела.
Нумерация шагов моя; Боярин на стр. 449 приводит больше аспектов этого дуализма, чем я здесь.
Платон говорит: "...сущность каждого из нас бессмертна, она именуется душой." (Платон, Законы, 12:959а, 7-8; Боярин стр. 68.)
Как объясняет Боярин (стр. 68), Филону "душа представляется заключённой в могилу тела." Это крайнее, хотя и распространённое, мнение в греческом мире тех времён.
Третий шаг дуализма - это дуализм в человеческой деятельности: философия и духовность с одной стороны, и материальная деятельность, включая продолжение рода и секс - с другой.
Филон аллегорически читает две истории сотворения человека (первая и вторая главы книги Бытия) как истории создания двух разных рас людей: человек первой главы - исключительно духовный (реализованная абстрактная идея), по образу Бога, мужской и женский одновременно, человек второй главы - материальный человек, не по образу Бога. (Боярин стр 80 и далее.)
В соответствии с этим, для Филона "Основная причина невежества - это плоть и наша связь с ней... Брак и воспитание детей... частные и общественные дела и сонм других дел губят цветок мудрости ещё прежде, чем он расцветёт. Однако ничто не вредит так его росту, как наша плотская природа." (Боярин, стр. 69.)
Так что ценностью для Филона является мудрость, а не материальная деятельность.
Павел несколько менее радикален, но высказывается в том же направлении; см Боярин стр. 70.
В связи с этим противопоставлением Боярин отмечает (стр. 23) его результаты для христианства и иудаизма: утверждение "я не христианин" относится к вере, тогда как утверждение "я не еврей" относится к генеалогии.
Четвёртый шаг дуализма - это дуализм мужчин против женщин.
По Филону, первый, духовный, бестелесный человек был мужским и женским одновременно, или ни мужчиной, ни женщиной. Только второй, материальный человек, был мужчиной, разумом, и ему понадобилось создать помощницу, созданную позже его (и, следовательно, стоящую ниже него) из его части и подчинённую ему. (Боярин, стр. 80-82.)
Пока мужчина был один, он был подобен Богу и миру своей единственностью. Когда была создана подобная ему помощница, они обрадовались, возникло телесное влечение и наслаждение, "которое есть начало несправедливостей и преступлений, вследствие чего люди получают смертную и несчастную жизнь взамен бессмертной и счастливой." (Боярин стр. 159.)
Таким образом, для Филона сексуальность - причина всех бед человечества. Он идентифицирует создание женщины с созданием зла.
Впрочем, эта женоненавистническая идеология у Филона не противоречит радикальному феминизму. Как идеал религиозной общины, он описывает секту терапевтов: это община безбрачных мужчин и женщин, которые проводят своё время в молитве и изучении аллегорических интерпретаций Писания и раз в год собираются на совместное хоровое пение гимнов; здесь мужчины и женщины совершенно равноправны. (Боярин стр. 84.)
Так получается, что "половые" женщины у Филона являются носителями зла, а бесполые могут быть духовными и равными мужчинам.
Продолжает эту линию Маймонид в "Море Невухим".
Он ссылается в Море Невухим 1:17 на Платона, считавшего аллегорически "материю женщиной, а форму - мужчиной." (Боярин стр. 119.)
В Море Невухим 3:8 Маймонид сравнивает материю с замужней проституткой: замужней, поскольку она неотделима от формы-мужа, и проституткой, поскольку постоянно ищет другую форму-мужа, чтобы её принять. (Боярин стр. 120.)
Таким образом Маймонид приговаривает материю, как аллегорическую женщину, к "онтологической проституции" (т.е., проституции, вытекающей из самого существования материи).
Боярин замечает (на мой взгляд, убедительно), что такая интерпретация неизбежно выстреливает и по реальным женщинам.
Я, следуя Боярину, пересказал Филона для того, чтобы объяснить, с какими точками зрения спорили мудрецы Талмуда. Боярин приводит позицию Маймонида, среди прочего, для того, чтобы показать, насколько привлекательна была такая греческая линия мысли для образованных евреев, и насколько справедливо мудрецы Талмуда считали такую идеологию серьёзной угрозой. Он также намекает на необходимость преодоления следов этой идеологии в современном иудаизме.
Упомяну также пятый шаг дуализма: аллегорическая духовность против физического соблюдения заповедей (см. Боярин стр. 117). Этот шаг показывает, куда дуализм может привести (и привёл христианство): замена соблюдения материальных заповедей на аллегорическую духовность.
Мудрецы Талмуда не согласны со всеми этими дуалистическими взглядами; как сформулировал Боярин (стр. 71), они определяют человека "как наделённое душой тело, а не как душу, запертую или даже облечённую в тело". "Нигде в литературе мудрецов [Талмуда] душа не считается Божественной" (Боярин стр. 72, цитируя А. Гошен-Готштейна).
Боярин приводит следующие примеры позиции мудрецов Талмуда.
Он (стр. 73) цитирует мидраш Берешит Раба 34:10, который сравнивает душу с солью, сохраняющей мясо.
Боярин (там же) приводит текст благословения "Ашер Яцар",
http://learnmitzvot.com/siteadmin/books/1252212589_SidurSefardi.pdf
которое говорится после отправления телесных надобностей, в качестве доказательства, что мудрецы Талмуда воспринимали человека как тело, и даже самые "низкие" формы функционирования тела - отправление телесных надобностей - как воплощение Божественной мудрости.
Напомню, что Филон толковал две истории сотворения человека как примат духовности человека первой истории над материальностью человека второй, и примат мужчины над женщиной во второй истории.
В противовес этому, Берешит Раба 8:1 отождествляет обе истории и говорит, что первый человек был андрогином - двуполым, одна сторона мужская, другая - женская, и Бог распилил их на мужчину и женщину. (Боярин стр. 90.)
Таким образом, женоненавистнический дуализм отвергается мудрецами Талмуда.
Боярин приводит Тосефту (ранний талмудический источник) Йевамот 8:7:
Бен Азай говорит: Тот, кто не занимается [исполнением заповеди] плодиться и размножаться, проливает кровь и умаляет образ [Всевышнего], как сказано: "Кто прольёт кровь человека, того кровь прольётся человеком: ибо по образу Божьему создал Он человека. Вы же плодитесь и размножайтесь." (Берешит 9:6-7.)
Здесь Бен Азай толкует примыкание заповеди плодиться и размножаться к запрету убийства как приравнивание уклонения от того, чтобы плодиться и размножаться, к убийству.
Сказал ему раби Эльазар бен Азарья: "Приятны слова, когда они исходят из уст исполняющего их. Есть те, кто хорошо толкуют и хорошо исполняют, и есть те, кто хорошо исполняют, но нехорошо толкуют. Бен Азай хорошо толкует, но нехорошо исполняет."
Он имел в виду, что сам Бен Азай не был женат.
Сказал ему тот: "А что мне делать? Душа моя вожделеет (חשקה) к Торе, а мир пусть держится на других."
(Боярин стр. 259-260; текст Тосефты и её нумерация по книге Боярина.)
Боярин, на мой взгляд, убедительно замечает, что обвинения раби Эльазара и оправдания Бен Азая показывают (1) привлекательность безбрачия в Земле Израиля в период танаев, когда греческая культура была культурой римской власти, и (2) борьбу мудрецов с этой привлекательностью. Материальные заповеди никак не могут заменить аллегорическую духовность.
Боярин определяет позицию Талмуда в вопросе о власти в отношениях между полами как "андроцентричный благожелательный патернализм" (стр. 258 и многие другие места).
"Андроцентричный" означает "с точки зрения мужчин". Талмуд написан мужчинами, для мужчин (право женщин его читать является предметом споров), и, главное, с точки зрения мужчин.
"Благожелательный патернализм" означает, что власть находится у мужчин, которые должны проявлять уважение к правам женщин, внимание к их благополучию и стремление к удовлетворению их нужд.
Я упоминал о проклятии, которое Бог дал женщинам в наказание за грех Хавы: "...к мужу твоему влечение твоё, и он будет властвовать над тобой."
Талмуд ограничивает это проклятие: власть понимается не как власть вообще, а только запрет женщинам выражать своё сексуальное желание вербально и прямо (можно только намёком). (Эрувин 100б, Боярин стр. 253.) Более того, это проклятие не является позором женщины, а, напротив, обязывает мужчину проявлять к жене внимание, чтобы его - проклятие - компенсировать.
Центральной темой в вопросе о статусе женщин является вопрос об их праве изучения Торы; его я коснусь вкратце.
Боярин, продемонстрировав накал споров на эту тему, как в талмудическое время, так и после него, признаёт (в гл. 6 своей книги) отсутствие убедительного объяснения этому накалу, а точнее, стремлению Вавилонского Талмуда подавить все голоса танаев, разрешающие женщинам учить Тору.
За отсутствием убедительного объяснения, Боярин выдвигает свои гипотезы и даёт им исключительно интересную аргументацию, которую я здесь не пересказываю; на её убедительность он не претендует.
Гипотезы Боярина состоят в том, что причинами запрета женщинам учить Тору были (1) страх, что пострадают женские функции сексуальности и деторождения, и (2) восприятие изучения Торы как эротической связи с Торой-женщиной, согласно которому Тора и женщины должны оставаться разделёнными. (Боярин стр. 373.)
Пример такого восприятия - слова Бен Азая, что его душа "вожделеет (חשקה) к Торе"; здесь слово "вожделеет" - חשקה - создаёт эротический контекст.
Боярин (стр. 437) сделал общее замечание, которым я закончу.
Эллинистический иудаизм предложил заманчивую идею равенства и свободы: "Ни эллина, ни иудея, ни мужского пола, ни женского." Цена этого равенства - обесценивание сексуальности, деторождения и этничности.
Напротив, талмудический иудаизм ценит сексуальность, деторождение и этничность; это привело к иерархии общества и, в том числе, к иерархии полов.
При этом Боярин не считает такую иерархию неизбежной; он (стр. 458) декларирует цель найти в талмудической литературе образы "для реформации традиционных еврейских гендерных практик, укоренённых в талмудическом тексте и еврейской традиции."
Раздел Матот начинается указанием, ставящим женщин под власть мужчин в их праве давать обеты Богу. Согласно нашему разделу (Бамидбар 30:2-17), мужчина может отменить обет женщины. Именно, при определённых условиях муж может отменить обет жены и отец может отменить обет дочери-девушки, живущей в его доме.
Тора (Бамидбар 30:10) говорит, что вдова и разведённая свободны давать обеты (и, тем самым, обязаны их исполнять); мудрецы Устной Торы говорят, что это также относится и к взрослой девушке старше 12 с половиной лет, толкуя слова стиха Бамидбар 30:17 "...между отцом и дочерью его в юности её..."
Раздел Масъей заканчивается историей о том, как руководству рода Гилъада из колена Менаше удалось добиться от Моше и Бога частичного отката феминистского закона "дочерей Цлофхада", который был дан ранее, в разделе Пинхас (Бамидбар 27:1-11); согласно этому закону дочери наследуют отцовский удел в земле Израиля в случае отсутствия сыновей.
Закон нашего раздела Масъей (Бамидбар: 36:1-12) запрещает таким дочерям, наследующим землю отца, выходить замуж за мужчин из других колен, чтобы земля не переходила от одного колена к другому. (Впрочем, мудрецы Устной Торы ограничили этот закон поколением раздела земли, так что в последующих поколениях - и сейчас - этот закон не действует.)
В связи с этим я хочу поговорить о статусе женщин - и мужчин: у кого какие права, какие функции (в том числе, власть), и кто важнее - мужчины или женщины.
Я начну с тривиальных наблюдений, возникающих при чтении хумаша - Торы.
Хумаш рисует нам патриархальное общество.
В наших разделах - Матот-Масъей - женщин появляется мало. Они наследуют, если нет мужчин, они подчинены мужчинам в вопросах обетов, они останутся в городах Заиорданья, пока их мужья из колен Реувена и Гада будут завоёвывать землю Израиля...
Это мужские разделы: в них речь идёт о войне и разделе земли, а это мужские дела.
Попробуем читать Хумаш с книги Бытия - Берешит.
Начинается всё с проклятия женщинам в наказание за грех Хавы: "...к мужу твоему влечение твоё, и он будет властвовать над тобой," - (Берешит 3:16). Проклятие - подчинение женщин власти мужчин.
В разделах Берешит и Ноах женщины появляются в тексте редко.
Далее, в период праотцов и праматерей, и те, и другие появляются в тексте часто.
Видно разделение функций: власть и имущество у мужчин, а женщины - при доме и детях.
Поскольку дети - это тоже праотцы и родоначальники колен, то праматери часто упоминаются, как носители функции воспитания детей.
При этом молитва и пророчество доступны как праотцам, так и праматерям, в том, что касается их функций, хотя видна дискриминация: пророчества о детях и благословение для них даются праотцам, а не праматерям.
Это разделение функций не жёсткое, Бог сам делает из него исключения.
Он сказал Аврааму по поводу Агари и Ишмаэля (Берешит 21:12): "...во всём, что Сара скажет тебе, слушайся её, ибо в Ицхаке наречётся тебе семя."
Здесь Бог не только поддерживает решение Сары выгнать Агарь с Ишмаэлем, но и нарушает принцип мужской власти, веля Аврааму слушаться Сару "во всём".
В книгах Пророков и Писаний ситуация примерно такая же, хотя тоже исключения есть.
Например, пророчица Двора командует войной, а безымянная знатная шунамитянка в Млахим II 4:13-14 отказывается от предложения Элиши замолвить за неё словечко властям словами: "Среди своего народа я живу," - т.е., говорит, что у неё есть достаточно связей с властями.
В связи с этим вопросом я хочу рассказать немного из того, что я прочитал в книге Даниэля Боярина "Израиль по плоти : о сексе в талмудической культуре", http://www.mdk-arbat.ru/bookcard?book_id=771412 . Всё, что я скажу далее, почерпнуто из этой книги.
Эту книгу принесла из городской библиотеки Маале Адумим моя жена, а в библиотеку она попала, по-видимому, благодаря библиотекарю Саше Шамис. Так что я прочитал эту книгу благодаря этим двум женщинам.
Эта очень интересная книга разбирает темы отношений мужчин, женщин и секса в талмудическое время среди евреев и во взаимодействии с греческой культурой. Она помогает понять корни споров вокруг феминистской темы.
Греческая культура в этом взаимодействии представлена разными формами эллинистического иудаизма во времена танаев, и христианством во времена амораев.
Эллинистический иудаизм - это разные формы иудаизма грекоязычных евреев тех времён; наши источники - Филон Александрийский и основатель христианства Павел.
Христианство выросло из эллинистического иудаизма.
Нам важна ключевая идея греческой метафизики, сформулированная Сократом в диалогах Платона: реальны абстрактные идеи и формы, а не материальный мир, в котором можно увидеть только представления, тени этих абстрактных форм.
Это дуализм идеального и материального миров.
Второй шаг дуализма - это дуализм души и тела.
Нумерация шагов моя; Боярин на стр. 449 приводит больше аспектов этого дуализма, чем я здесь.
Платон говорит: "...сущность каждого из нас бессмертна, она именуется душой." (Платон, Законы, 12:959а, 7-8; Боярин стр. 68.)
Как объясняет Боярин (стр. 68), Филону "душа представляется заключённой в могилу тела." Это крайнее, хотя и распространённое, мнение в греческом мире тех времён.
Третий шаг дуализма - это дуализм в человеческой деятельности: философия и духовность с одной стороны, и материальная деятельность, включая продолжение рода и секс - с другой.
Филон аллегорически читает две истории сотворения человека (первая и вторая главы книги Бытия) как истории создания двух разных рас людей: человек первой главы - исключительно духовный (реализованная абстрактная идея), по образу Бога, мужской и женский одновременно, человек второй главы - материальный человек, не по образу Бога. (Боярин стр 80 и далее.)
В соответствии с этим, для Филона "Основная причина невежества - это плоть и наша связь с ней... Брак и воспитание детей... частные и общественные дела и сонм других дел губят цветок мудрости ещё прежде, чем он расцветёт. Однако ничто не вредит так его росту, как наша плотская природа." (Боярин, стр. 69.)
Так что ценностью для Филона является мудрость, а не материальная деятельность.
Павел несколько менее радикален, но высказывается в том же направлении; см Боярин стр. 70.
В связи с этим противопоставлением Боярин отмечает (стр. 23) его результаты для христианства и иудаизма: утверждение "я не христианин" относится к вере, тогда как утверждение "я не еврей" относится к генеалогии.
Четвёртый шаг дуализма - это дуализм мужчин против женщин.
По Филону, первый, духовный, бестелесный человек был мужским и женским одновременно, или ни мужчиной, ни женщиной. Только второй, материальный человек, был мужчиной, разумом, и ему понадобилось создать помощницу, созданную позже его (и, следовательно, стоящую ниже него) из его части и подчинённую ему. (Боярин, стр. 80-82.)
Пока мужчина был один, он был подобен Богу и миру своей единственностью. Когда была создана подобная ему помощница, они обрадовались, возникло телесное влечение и наслаждение, "которое есть начало несправедливостей и преступлений, вследствие чего люди получают смертную и несчастную жизнь взамен бессмертной и счастливой." (Боярин стр. 159.)
Таким образом, для Филона сексуальность - причина всех бед человечества. Он идентифицирует создание женщины с созданием зла.
Впрочем, эта женоненавистническая идеология у Филона не противоречит радикальному феминизму. Как идеал религиозной общины, он описывает секту терапевтов: это община безбрачных мужчин и женщин, которые проводят своё время в молитве и изучении аллегорических интерпретаций Писания и раз в год собираются на совместное хоровое пение гимнов; здесь мужчины и женщины совершенно равноправны. (Боярин стр. 84.)
Так получается, что "половые" женщины у Филона являются носителями зла, а бесполые могут быть духовными и равными мужчинам.
Продолжает эту линию Маймонид в "Море Невухим".
Он ссылается в Море Невухим 1:17 на Платона, считавшего аллегорически "материю женщиной, а форму - мужчиной." (Боярин стр. 119.)
В Море Невухим 3:8 Маймонид сравнивает материю с замужней проституткой: замужней, поскольку она неотделима от формы-мужа, и проституткой, поскольку постоянно ищет другую форму-мужа, чтобы её принять. (Боярин стр. 120.)
Таким образом Маймонид приговаривает материю, как аллегорическую женщину, к "онтологической проституции" (т.е., проституции, вытекающей из самого существования материи).
Боярин замечает (на мой взгляд, убедительно), что такая интерпретация неизбежно выстреливает и по реальным женщинам.
Я, следуя Боярину, пересказал Филона для того, чтобы объяснить, с какими точками зрения спорили мудрецы Талмуда. Боярин приводит позицию Маймонида, среди прочего, для того, чтобы показать, насколько привлекательна была такая греческая линия мысли для образованных евреев, и насколько справедливо мудрецы Талмуда считали такую идеологию серьёзной угрозой. Он также намекает на необходимость преодоления следов этой идеологии в современном иудаизме.
Упомяну также пятый шаг дуализма: аллегорическая духовность против физического соблюдения заповедей (см. Боярин стр. 117). Этот шаг показывает, куда дуализм может привести (и привёл христианство): замена соблюдения материальных заповедей на аллегорическую духовность.
Мудрецы Талмуда не согласны со всеми этими дуалистическими взглядами; как сформулировал Боярин (стр. 71), они определяют человека "как наделённое душой тело, а не как душу, запертую или даже облечённую в тело". "Нигде в литературе мудрецов [Талмуда] душа не считается Божественной" (Боярин стр. 72, цитируя А. Гошен-Готштейна).
Боярин приводит следующие примеры позиции мудрецов Талмуда.
Он (стр. 73) цитирует мидраш Берешит Раба 34:10, который сравнивает душу с солью, сохраняющей мясо.
Боярин (там же) приводит текст благословения "Ашер Яцар",
http://learnmitzvot.com/siteadmin/books/1252212589_SidurSefardi.pdf
которое говорится после отправления телесных надобностей, в качестве доказательства, что мудрецы Талмуда воспринимали человека как тело, и даже самые "низкие" формы функционирования тела - отправление телесных надобностей - как воплощение Божественной мудрости.
Напомню, что Филон толковал две истории сотворения человека как примат духовности человека первой истории над материальностью человека второй, и примат мужчины над женщиной во второй истории.
В противовес этому, Берешит Раба 8:1 отождествляет обе истории и говорит, что первый человек был андрогином - двуполым, одна сторона мужская, другая - женская, и Бог распилил их на мужчину и женщину. (Боярин стр. 90.)
Таким образом, женоненавистнический дуализм отвергается мудрецами Талмуда.
Боярин приводит Тосефту (ранний талмудический источник) Йевамот 8:7:
Бен Азай говорит: Тот, кто не занимается [исполнением заповеди] плодиться и размножаться, проливает кровь и умаляет образ [Всевышнего], как сказано: "Кто прольёт кровь человека, того кровь прольётся человеком: ибо по образу Божьему создал Он человека. Вы же плодитесь и размножайтесь." (Берешит 9:6-7.)
Здесь Бен Азай толкует примыкание заповеди плодиться и размножаться к запрету убийства как приравнивание уклонения от того, чтобы плодиться и размножаться, к убийству.
Сказал ему раби Эльазар бен Азарья: "Приятны слова, когда они исходят из уст исполняющего их. Есть те, кто хорошо толкуют и хорошо исполняют, и есть те, кто хорошо исполняют, но нехорошо толкуют. Бен Азай хорошо толкует, но нехорошо исполняет."
Он имел в виду, что сам Бен Азай не был женат.
Сказал ему тот: "А что мне делать? Душа моя вожделеет (חשקה) к Торе, а мир пусть держится на других."
(Боярин стр. 259-260; текст Тосефты и её нумерация по книге Боярина.)
Боярин, на мой взгляд, убедительно замечает, что обвинения раби Эльазара и оправдания Бен Азая показывают (1) привлекательность безбрачия в Земле Израиля в период танаев, когда греческая культура была культурой римской власти, и (2) борьбу мудрецов с этой привлекательностью. Материальные заповеди никак не могут заменить аллегорическую духовность.
Боярин определяет позицию Талмуда в вопросе о власти в отношениях между полами как "андроцентричный благожелательный патернализм" (стр. 258 и многие другие места).
"Андроцентричный" означает "с точки зрения мужчин". Талмуд написан мужчинами, для мужчин (право женщин его читать является предметом споров), и, главное, с точки зрения мужчин.
"Благожелательный патернализм" означает, что власть находится у мужчин, которые должны проявлять уважение к правам женщин, внимание к их благополучию и стремление к удовлетворению их нужд.
Я упоминал о проклятии, которое Бог дал женщинам в наказание за грех Хавы: "...к мужу твоему влечение твоё, и он будет властвовать над тобой."
Талмуд ограничивает это проклятие: власть понимается не как власть вообще, а только запрет женщинам выражать своё сексуальное желание вербально и прямо (можно только намёком). (Эрувин 100б, Боярин стр. 253.) Более того, это проклятие не является позором женщины, а, напротив, обязывает мужчину проявлять к жене внимание, чтобы его - проклятие - компенсировать.
Центральной темой в вопросе о статусе женщин является вопрос об их праве изучения Торы; его я коснусь вкратце.
Боярин, продемонстрировав накал споров на эту тему, как в талмудическое время, так и после него, признаёт (в гл. 6 своей книги) отсутствие убедительного объяснения этому накалу, а точнее, стремлению Вавилонского Талмуда подавить все голоса танаев, разрешающие женщинам учить Тору.
За отсутствием убедительного объяснения, Боярин выдвигает свои гипотезы и даёт им исключительно интересную аргументацию, которую я здесь не пересказываю; на её убедительность он не претендует.
Гипотезы Боярина состоят в том, что причинами запрета женщинам учить Тору были (1) страх, что пострадают женские функции сексуальности и деторождения, и (2) восприятие изучения Торы как эротической связи с Торой-женщиной, согласно которому Тора и женщины должны оставаться разделёнными. (Боярин стр. 373.)
Пример такого восприятия - слова Бен Азая, что его душа "вожделеет (חשקה) к Торе"; здесь слово "вожделеет" - חשקה - создаёт эротический контекст.
Боярин (стр. 437) сделал общее замечание, которым я закончу.
Эллинистический иудаизм предложил заманчивую идею равенства и свободы: "Ни эллина, ни иудея, ни мужского пола, ни женского." Цена этого равенства - обесценивание сексуальности, деторождения и этничности.
Напротив, талмудический иудаизм ценит сексуальность, деторождение и этничность; это привело к иерархии общества и, в том числе, к иерархии полов.
При этом Боярин не считает такую иерархию неизбежной; он (стр. 458) декларирует цель найти в талмудической литературе образы "для реформации традиционных еврейских гендерных практик, укоренённых в талмудическом тексте и еврейской традиции."